Swan Dive

      Изуку тренировался с Айзавой-сенсеем уже четыре месяца, а с Ямадой-сенсеем три. Он не мог припомнить ни одного случая в своей жизни, когда он был настолько счастлив. Он становился сильнее с каждым днем, и его боевая подготовка началась два месяца назад.       После инцидента на лестнице физические издевательства утихли, вероятно, из-за того, что дети поняли, что отправка Изуку в больницу принесет им неприятности. Им повезло, что он ничего не сломал, потому что Изуку не уверен, что смог бы придумать приемлемое оправдание для этого (и он был уверен, что Ямада и Айзава-сенсей выследили бы их. Ему и так было нелегко заставить их отступить).       Что касается боевой подготовки, то Айзава-сенсей говорил, что он от природы способен перенимать боевые позы и движения, только увидев их пару раз. Ямада-сенсей был в восторге от его академических способностей, и они регулярно беседовали на английском языке. Иногда Ямада-сенсей вставлял что-нибудь немецкое или французское, чтобы сбить его с толку, но Изуку и к этому привык.       Он стал намного увереннее в себе, и его навыки анализа причуд взлетели до небес под тщательным руководством наставника. Кроме того, у него появилось три новых тетради.       Его мать тоже была на короткой ноге с этими двумя. Они регулярно приходили в дом Мидории, чтобы поесть или просто потусоваться. Сначала было странно видеть двух профессиональных героев в своей квартире, но через некоторое время стало странно не видеть их там.       В середине третьего месяца он узнал, что они женаты, и Изуку искренне находил это восхитительным. Ему нравилось помогать Ямаде-сенсею — или Хизаши, как он сказал ему его называть, когда они тренировались — доставать его мужа. Ему никогда не надоест видеть Айзаву-сенсея взволнованным. И если он делал тренировки в тот день тяжелее, то оно того стоило.       Изуку приготовился к новому дню и вышел на кухню, где увидел знакомую картину: Айзава пил кофе, а Хизаши помогал матери готовить завтрак (она с феноменальной скоростью помогала ему совершенствовать свои катастрофические навыки). Он был счастлив узнать, что теперь у его мамы появились друзья. Тетя Мицуки была единственным ее другом, насколько он знал, а еще он знал, что его мама была намного более общительной, чем он. Ей нравилось заводить друзей, но, по-видимому, клеймо женщины, родившей беспричудного ребенка, сказывалось на ее социальном положении. Изуку всегда винил себя за ее стресс и отсутствие социальной жизни.       — Доброе утро, мама. Утра Сенсей, Заши, — он зевнул и сел рядом с Айзавой.       — Доброе утро, проблемное дитя, — Айзава нежно взъерошил ему волосы, заставив улыбнуться.       — Эй, Маленький Слушатель! Как раз вовремя, завтрак готов! ~ — Хизаши улыбнулся, ставя на стол тарелку с яйцами, тостами, беконом и сосисками.       — Американский? — глаза Изуку загорелись. Он любил блюда других культур, и американская кухня была одной из его любимых.       — Ага! Ешь, еще много осталось! — блондин улыбнулся, и Изуку с радостью подчинился.       — Приятного аппетита! ~ — ему очень нравилась стряпня Хизаши. Три месяца назад ее можно было назвать оружием массового поражения. Изуку даже бы не назвал это едой, если честно. Как-то раз Хизаши решил приготовить картофельное пюре, но оно было абсолютно несъедобным. Да, его мама была не слишком довольна этим.       После этого случая она настояла на том, чтобы научить его готовить. Айзава был уверен в неспособности своего мужа обучиться готовке и поэтому поспорил с нехарактерно уверенным в себе Изуку. Мидория знал свою мать, и были некоторые вещи, которые она могла сделать, в то время как никто другой не мог.       Изуку навсегда сохранит фотографию Сотриголовы и Сущего Мика (в костюме). И согласно пари, она была подписана. Ими обоими. Так что теперь у Изуку был один из нескольких в мире автографов Сотриголовы, и он чертовски гордился этим.       — Тебе пора идти, Изуку, — заметил Хизаши, — если только ты не хочешь опоздать в школу.        От этой мысли у него по спине пробежали мурашки.       — Черт! Спасибо, Заши! Пока! Увидимся после школы! — он улыбнулся им через плечо и выбежал за дверь.       Как только он скрылся из виду, его улыбка исчезла. Он ненавидел школу. Его ноги не хотели туда идти. Он заставил себя бежать, чтобы не опоздать.       Он не был уверен, чем именно это было спровоцировано… Может, это было потому, что он стал лучше справляться с физическими нагрузками в школе… возможно, потому что он стал лучшим по оценкам и за другие предметы. Но в последнее время издевательства усилились. Ну, то есть словесные запугивания. Как он сказал ранее, физические издевательства поутихли.       Но это не означало, что он перестал получать записки с предложением покончить с собой.       Обычно Каччан защитил бы его. Ради себя, конечно. Он сделал себя главным мучителем Изуку, а другие довольствовались насмешками вместо ударов. Любой, кто нападет на Изуку физически, ответит перед Кацуки.       Но с его недавним скачком, он словно бы нарисовал большую мишень на своей спине, и Каччан больше не мог спасти Изуку… особенно когда несколько старшеклассников проявили к нему интерес.       Ничего примечательного в классе не произошло, Изуку написал тест на 100%, как обычно (он всегда взволнованно показывал их Хизаши, когда добирался до склада, а тот хвалил его за то, что он так хорошо справился.) Он прятался во время обеда, и каким-то образом ему удалось избежать всех хулиганов. К тому времени, как занятия закончились, он чувствовал себя хорошо, словно ему сегодня повезло. Он напрягся, увидев несколько старшеклассников, ожидающих его у школьных ворот. Ну, вот тебе и удача. Мне придется их переждать. Он понял это с замиранием сердца. Нет, он покачал головой. Теперь я другой. Кроме того, Айзава-сенсей и Ямада-сенсей поймут, что что-то не так, если я опоздаю.       С этими мыслями он быстро взобрался на кирпичную стену, окружавшую школу. Некоторое время он балансировал наверху, прежде чем осторожно спрыгнуть вниз, стараясь не пораниться. К сожалению, он не был достаточно тихим, когда делал это.       — А вот и он! — крикнул грубый женский голос, и Изуку рванул вперед, в дело вступили месяцы тренировок. Он услышал, как они погнались за ним, и попытался оторваться через переулки, стараясь не отклоняться слишком далеко от своего обычного пути.       Он нырнул за мусорный контейнер, задержал дыхание и попытался успокоить сердцебиение, ожидая, пока третьегодки пройдут мимо. На мгновение ему показалось, что он потерял их из виду.       — А ты быстр для беспричудного чудака, — он резко развернулся, заняв оборонительную позицию, готовый бежать. Но в переулке был только один выход, и она блокировала его. Черт! Он осторожно посмотрел на пожарную лестницу.       Четверо третьегодок прислонились к стене, трое парней и девушка.       — С-семпаи… Я не знал, что вы здесь… Я-я п-прошу прощения, ч-что побеспокоил вас, я-я-я просто пойду своей дорогой… — он надеялся, что они позволят ему уйти. Он знал, что они этого не сделают.       — Я так не думаю, — девушка ухмыльнулась. Ее причуда позволяла ей превращать ногти в каменные копья. Она активировала свою причуду, угрожающе направив когти на Изуку. — Мы просто хотим немного поболтать.       — Понимаешь… — один из парней, Мори Харуто, заговорил, когда активировал причуду. Она позволяла ему создать звуконепроницаемый барьер внутри небольшой площади. Идеально подходит для подобных ситуаций, ведь теперь Изуку не мог позвать на помощь. Волнение в его животе росло.       Маэда Юто был парнем с еще одной очаровательной — и пугающей — причудой. Он мог перегружать болевые рецепторы в теле через физический контакт. Это продолжалось всего три секунды, но результаты были ужасающими. Никаких телесных повреждений, ничего, что указывало бы на них. Из него получился бы потрясающий следователь, но парнишка, похоже, решил пойти по более злодейскому пути.       Кимура Хаято ухмыльнулся и шагнул вперед.       — Видишь ли… я думаю, ты не понимаешь, где ты находишься по пищевой цепи, — он лениво проверил свои ногти. — Ты беспричудный. Ты отвратительный кусок грязи, который пятнает общество. Твое место у наших ног. Ты пережиток более слабой эпохи, и, честно говоря, ты должен быть благодарен за возможность помочь нам практиковать наши причуды, — он свирепо посмотрел на Маэду и положил руку ему на плечо. — Я думаю тебе нужно напомнить о том, где ты находишься. — Его рука засветилась, активируя собственную причуду — причуду усиления.       Изуку на мгновение застыл. Это означало, что Маэда сможет использовать свою причуду около минуты. Он бросился бежать, но тут Фудзита Юна — девушка — метнула копье. Острая боль вспыхнула в плече, когда копье вошло в кирпичную стену позади него, пригвоздив так, что он не мог пошевелиться. Изуку затрясся от страха, когда Маэда подошел к нему. Черт…       Изуку потянулся за телефоном в попытке позвать на помощь, но Маэда выбил его у него из рук. На мгновение он увидел время — он должен быть на тренировке уже как три минуты. Надеюсь, Айзава-сенсей поймет, что что-то не так.       — Нет. Ты не позовешь на помощь, — Маэда одарил его тошнотворной улыбкой, и почти нежно положил руку на плечо Изуку. — В любом случае, никто не придет. А теперь кричи.       Ослепляющая боль охватила все его тело. Изуку не мог даже думать. Казалось, все тело разрывается на части атом за атомом, прежде чем снова слиться воедино. Ему было слишком больно, чтобы даже потерять сознание. Его собственные крики потонули в нарастающей с каждым мгновением агонии. Иглы боли пронзили его, тысячи вдоль пробежали по телу, а обжигающее пламя медленно разъедало кожу. Его мышцы отваливались слой за слоем, а нервные окончания были оголены. Он мог справиться с чем угодно, но не с болью.       То что, казалось, длилось вечность, исчезло. Гулкий пустой след, оставленный агонией заставил его задрожать. Единственное, что удерживало его на ногах — копье, которое пригвоздило его к стене.       — Посмотрите только. Всего минута прошла, а он уже трясется как осиновый лист, — сказал Маэда, и мозг Изуку дрогнул. Всего лишь минута? Казалось, прошла целая вечность. Третьегодка посмотрел на Кимуру, и тот снова активировал свою причуду.       Маэда усмехнулся, подходя к Изуку во второй раз. Слезы защипали ему глаза, и он хотел умолять его не делать этого. Однако, прикусил язык. Герой не стал бы так умолять. Герой будет умолять только о том, чтобы спасти кого-то другого, а не себя.       — Но сначала… — Мэда наклонился к нему с отвратительной ухмылкой. — У меня к тебе вопрос.       Что?       — Совершенно очевидно, что ты с кем-то тренируешься. Твоя уверенность, интеллект и физические способности значительно улучшились за последние несколько месяцев, — он усмехнулся, когда глаза Изуку расширились.       — Мой друг хочет знать, кто тебя тренирует, — Изуку напрягся. — Он пытается найти определенного человека. Может, он и есть твой таинственный наставник? — живот Изуку яростно скрутило. Неужели этот друг охотится за Сотриголовой? Может, за Сущим Миком? У героев часто бывает много врагов, и не было ничего необычного в том, что кто-то ищет их, чтобы отомстить. Он задался вопросом, не разозлил ли кого Сотриголова в последнее время. — Так что если не хочешь повторения того, что только что произошло, ты расскажешь мне все.       — Я-я н-ничего тебе не с-скажу! — Изуку зарычал, хотя его мышцы не переставали дергаться и сокращаться. Он защитит их. Как Айзава-сенсей и Хизаши - его. Он не станет подвергать их опасности.       — О… значит, храбрец, — он ухмыльнулся и на этот раз положил руку на шею Изуку. — Посмотрим, как долго ты продержишься.       Изуку снова охватила самая ослепительная боль, которую он когда-либо испытывал. Это было больнее, чем все, что он мог себе представить. Боль была невыносимой, и он был уверен, что если бы мог потерять сознание, то сделал бы это в мгновение ока. Внезапно боль прекратилась. На этот раз более резко, и Маэда, нахмурившись, уставился на свою руку.       — Что за?       Мгновение спустя ленты Айзавы-сенсея обернулись вокруг Маэды и Кимуры, сшибая их головы вместе с тошнотворным треском.       — Мидория! — Хизаши завернул за угол, на его лице застыло выражение яростной озабоченности. Айзава взглянул на Изуку с таким же беспокойством.       — Ты с нами? — спросил он спокойным и глубоким голосом. Изуку почувствовал, как слезы бегут по его лицу от облегчения, когда Хизаши подошел к нему, осторожно вытаскивая шип, который держал его.       Изуку прижался к Хизаши, не заботясь о том, что в этот момент он выглядел жалким и слабым. Айзава быстро разделался с двумя другими подростками, связав их.       — Эй, посмотри на меня, Изуку, — Айзава осторожно наклонил голову. — Что случилось?       — О-они хотели знать, кто меня учит. С-сказали, что их д-друг пытается кого-то найти. О-они хотели ин-информацию, — Изуку улыбнулся. — Я ничего не сказал, — Айзава осторожно взял Изуку на руки, и ребенок почувствовал, что тает в его надежных объятиях. — Они тр-третьегодки в моей ш-школе. Причуда М-мады п-позволяет ему перегружать болевые рецепторы у людей, которых он к-касается.       Глаза обоих героев расширились от ужаса.       — Как долго он использовал свою причуду на тебе? — спросил Хизаши. Они могли слышать скорую помощь вдалеке, и он уже написал сообщение Инко.       — В первый раз минуту, — Изуку обнаружил, что его мысли несколько путаются. Было ли это последствием причуды? Его конечности отяжелели и онемели, и он внезапно почувствовал невероятную усталость.       — Эй, оставайся в сознании ради меня, — Айзава легонько похлопал его по лицу, чтобы разбудить. — У тебя ужасное сотрясение мозга.       — Д-да? — он был озадачен. Может, он бился о стену, когда находился под влиянием причуды Маэды?       Изуку не совсем понимал, что происходило дальше. Адреналин покидал его организм довольно быстро, и вместе с тем пропадало сознание. Он смутно помнил встревоженные лица Айзавы и Хизаши, они говорили ему вещи, которые не имели никакого смысла в его затуманенном разуме. Как будто ничего не было реальным. Ему хотелось плыть по течению. Все было тихо, приглушенно и так далеко… Он даже не полностью осознавал свою боль, и это было довольно приятно. Легкая пульсация на краю сознания — вот и все, что осталось от головной боли.       Все вокруг странно двигалось. Только что он был в объятиях Айзавы, и учителя смотрели на него с беспокойством и растущей тревогой, а в следующее мгновение он уже сидел в машине скорой помощи. Он запаниковал на мгновение, прежде чем Айзава наклонился к нему. Затем он снова расслабился: если его наставник здесь, значит, он в безопасности.       Люди что-то говорили, разговаривали с ним, но он не мог их понять. Ему казалось, что в ушах была вата, и он так устал. Но Айзава велел ему не спать… верно? Он не мог вспомнить почему, но было важно оставаться в сознании. Поэтому он сделает все возможное, чтобы не разочаровать его.       Должно быть, он снова отключился, потому что теперь двигался по коридору… больницы? Кто-то пострадал? Его веки были такими тяжелыми… немного вздремнуть не повредит… Конечно, его сенсей поймет.       Последнее, что он увидел перед тем, как отключиться, было лицо Айзавы, тревога и беспокойство открыто светились в его глазах. Он смутно слышал его голос.       — …лучше проснись, Изуку…