Swan Dive

      Шота сидел рядом с Инко и Хизаши у кровати Изуку. Он дал показания детективу Цукаучи, а затем разбил себе лагерь рядом с больничной койкой своего ученика. К счастью, были выходные и о занятиях можно было не беспокоится.       Он понял, что что-то пошло не так, когда Изуку не пришел на тренировку раньше времени. Он всегда приходил рано. Но сначала Айзава ничего не делал. Вполне возможно, что он решил пройтись с кем-то после школы. Но когда пришло время тренировки, все внутри Айзавы сжалось — Изуку не было.       Хизаши был также обеспокоен и последовал за ним. Изуку не отвечал на звонки и не читал сообщения. Что-то было не так, и сердце Шоты сжалось при мысли о том, что его ученик ранен… или мертв.       Шота подключил свой телефон к сигналу телефона Изуку, отслеживая местоположение. Сначала казалось, что все в порядке. Никаких звуков или ярких взрывов. Все казалось нормальным. Но в тот момент, когда они приблизились к переулку, вся нормальность рухнула.       Мучительные крики Изуку будут преследовать его и Хизаши в ночных кошмарах еще долгие годы. Шота никогда не бегал так быстро, и в тот момент, когда он увидел какого-то парня, который обхватил рукой шею его ученика, он активировал свою причуду.       Крики оборвались, и Шота, не теряя времени, занялся нападавшими (с немалой долей ярости и абсолютно безжалостно). Полиция была уведомлена, а скорая вызвана.       Там, где Изуку ударился головой о кирпичную стену, виднелись пятна крови. На мгновение он испугался, что они прибыли слишком поздно. То, как его ученик внезапно обмяк, как только Шота стер причуду того парня, заставило его опасаться худшего.       Но потом он увидел, что глаза зеленоволосого мальчика пытаются проследить за его движениями, и Шота выдохнул с облегчением. Он жив.       Он был в ужасе, видя, что его ученик не в себе, как, в прочем и они с Хизаши. Шота настоял на том, чтобы поехать с Изуку в машине скорой помощи. Как герою, ему это было позволено (обычно потому, что люди, которых они спасают, должны знать, что они все еще в безопасности, и в большинстве случаев лучший способ это сделать — заставить героя, который их спас, остаться с ними).       В тот момент, когда Изуку действительно потерял сознание, когда его привезли в больницу, испуганный крик Айзавы был сильнее, чем он был готов признать. Это напугало его. Не прошло и двадцати минут, как прибежала Инко и с ужасным рыданием врезалась Хизаши в грудь.       Мысли крутились в голове Шоты, пока они ждали новостей. Это моя вина. Кто-то нацелился на него, потому что я его тренирую. Из-за меня…       — Эй, — Хизаши положил руку ему на плечо, и в глазах его застыла такая же виноватая тяжесть. Прежде чем кто-либо успел сказать что-то еще, вышел доктор. Все трое встали.       — Мы не обнаружили никаких внутренних повреждений кроме сотрясения мозга. Наши сканеры не обнаружили ничего необычного, но мы проверим еще раз, когда он очнется. Кроме того, он должен полностью восстановиться, у него могут быть небольшие повреждения нервов. Их степень… ну, мы не можем знать наверняка, пока он не проснется. Можете войти и увидеться с ним.       Шота вздохнул с облегчением, как и его спутники, когда они вошли.       Прошел уже почти день, а Шота отказывался спать. Не важно, как сильно Инко беспокоилась о нем (что он находил милым), он хотел быть в сознании, когда Изуку проснется.       Поэтому он был первым, кто увидел, что веки мальчика дрогнули. Инко спала по другую сторону кровати Изуку, а Хизаши отправился за кофе для них.       — Айзава? — он застонал, когда его глаза открылись, рассеянные и усталые. Шота тяжело вздохнул, почувствовав, как огромная тяжесть свалилась с его плеч.       — Эй, проблемный ребенок. Как себя чувствуешь? — он старался говорить тихо и мягко, чтобы не разбудить Инко.       — Выглядите дерьмово, — сухо заметил Изуку, поморщившись. Шота схватил стакан воды с соломинкой и осторожно помог напиться. — Спасибо.       — Ты был без сознания целый день. Мы очень волновались. Ты помнишь, что произошло?       — Д-да… Четыре третьегодки загнали меня в угол… а потом вы с Хизаши спасли меня, — он мягко улыбнулся, хотя в его улыбке было немного горечи. — Мне очень жаль. Вы, должно быть, разочарованы во мне.       Шота уставился на него.       — Нелогично. С чего бы мне разочаровываться? Всем время от времени нужна помощь, даже профессионалам. Если ты думаешь, что это что-то меняет, то ты ошибаешься.       — Н-но я не смог дать отпор.       — Тогда мы не будем работать над тем, чтобы стать сильнее. Я научу тебя другим приемам, которые помогут тебе. Это не твоя вина, Изуку, — он не знал, когда он начал использовать имя своего ученика, но это просто… случилось. Застопорившись на секунду, он осознал, что даже Хизаши делал также.       — А-айзава-сенсей…       —Айзава-сенсей только во время занятий, — поправил он. — Шота, малыш.       Черт возьми, эта улыбка слишком яркая, чтобы быть законной. Нужно было попросить Хизаши захватить мои солнечные очки. ***       Месяц после этого было потрачен в основном на работу над навыками анализа ребенка. Шота и Хизаши не хотели давить на него физически, хотя он мог сказать, что парень был разочарован более легкими тренировками. К счастью, никаких серьезных повреждений нервов не было, если не считать периодически дрожащей руки.       Шота, честно говоря, не был уверен, что продолжит учить Изуку. В конце концов, ребенок мог навсегда остаться инвалидом из-за связи с ним. Ему повезло, что отделался минимальными повреждениями. Хизаши и Инко (как ни странно) сумели убедить его продолжать учить Изуку.       — Если вы сейчас уйдете, он никогда не поправится. Вы сломаете его дух, — Инко спорила с ним. — Вы поклялись защищать Изуку. Если уйдете, я никогда вас не прощу.       Эти слова ранили его еще сильнее, чем он готов был признать. Шота не знал, когда это случилось, но Инко стала его очень хорошим другом, почти таким, каким он представлял себе сестру.       После этого Шота вложил себя еще больше в ребенка, и либо он сам, либо Хизаши следили за Изуку с того момента, как он уходил из дома и до того, как он добрался до тренировки, когда только могли. Если их присутствие в его жизни нарисовало большую красную мишень на его спине, то они должны были быть уверены, что этот парень сможет дать отпор, если понадобится, потому что они не хотели повторения инцидента в переулке.       Шота заметил, как дети в школе смотрели на него, но поскольку Изуку упрямо молчал и отказывался указывать на своих хулиганов, Шота ничего не мог сделать, чтобы вмешаться. Самое большее, что он мог сделать, это дать Изуку еще больше возможностей защитить себя.       Поэтому Шота научил его технике устрашения, чтобы отпугнуть их, технике уклонения и даже технике скрытности, чтобы спрятаться. Все это время он работал над своими боевыми навыками, так что в случае необходимости он мог бы дать им отпор (в конце концов, это карма).       И Изуку взялся за изучение новых навыков с огромной энергичностью, что заставило Айзаву улыбнуться.       С наступлением ноября становилось все холоднее. Это также означало, что прошло девять месяцев тренировок. Четыре месяца боевой подготовки, три месяца обучения владению оружием и два месяца скрытности, устрашения и уклонения. Изуку становился более уверенным в себе, и эти двое стали довольно близки к друг другу.       Иногда Хизаши называл Изуку «Минизавой», к большому неудовольствию Шоты. Просто потому, что они иногда дремали вместе, и ребенок медленно учился подражать выражению лица Шоты… и у него была новообретенная любовь к кофе… и кошкам…       — Утра, — поздоровался он, входя в кухню. Инко и Хизаши уже готовили завтрак, так как Шота и Хизаши снова провели здесь ночь. При длительных патрулях проще переночевать у друга. Инко давным-давно отдала им копии ключей от квартиры (к большому внутреннему ужасу Шоты; мужчина пытался отказать, но Инко всегда добивалась своего). И, честно говоря, к этому моменту Инко дала им собственную спальню, прямо через коридор от Изуку.       Кстати, проблемный ребенок сидел за кухонным столом со своей чашкой кофе и сонной улыбкой.       — Доброе утро, Шо, — он зевнул и обнял Шоту одной рукой, на что тот ответил обычным взъерошеньем его волос.       — Доброе утро, проблемное дитя, — он мягко улыбнулся.       — Зуку~ Как ты спал, Маленький Слушатель? — Хизаши не слышал, как Изуку вошел в комнату, а это значит что его навыки скрытности становились лучше.       — Довольно хорошо, — Изуку снова зевнул и сделал большой глоток из своей кружки.       — Значит, ты спал как Шота, — невозмутимо произнес Хизаши, заставив Инко хихикнуть.       — Вы действительно должны лучше заботиться о себе, оба, — Инко уперла руки в бока, с укоризной посмотрев на Шоту и Изуку. — Как ты собираешься быть героем, если едва можешь держать глаза открытыми? — она посмотрела на Шоту. — Может мне стоит выбросить кофе?       — Ты этого не сделаешь, — он сузил глаза, внутренне задыхаясь от ужаса. Он знал, что так и будет. Даже Изуку вскрикнул от ужаса. Он пристрастился к темной горькой субстанции за те месяцы, что провел под опекой Шоты (и нет, Заши, это все не вина Шоты!!!)       — Продолжай пренебрегать своим сном, и ты все узнаешь, — она пообещала, и он сдержал дрожь. Инко была страшна. А его муж-предатель смеялся над ним. По крайней мере, Изуку был на его стороне. — Клянусь, однажды вы оба превратитесь в енотов с этими мешками под глазами, — она нежно покачала головой.       — Мам… — вздохнул Изуку. — Тебе бы уже давно следовало понять, что Шо кот, а не енот.       Шота бросил на него мягкий взгляд.       — Предатель.       — Я такой же кот, как и ты, — Изуку высунул язык. — Просто хочу убедиться, что ты знаешь, что мы одного вида.       — Ну, ребята, хватит, — Инко улыбнулась, ставя перед ними тарелки с завтраком. — Ешьте, а то не будет сил для тренировок.       — Вообще-то я хотел попробовать кое-что новое, — Шота ухмыльнулся, пока они ели, и он практически видел, как оживился Изуку. — Я хотел взять тебя с собой в небольшое патрулирование сегодня вечером вместе со мной и Заши. Неофициально, конечно. Никаких драк. Но я хочу, чтобы ты увидел, как это работает.       Глаза Изуку загорелись. Шота знал, что это очень большой шаг в их обучении. Это было больше, чем просто драка на складе или игра в прятки или пятнашки в заброшенном районе города.       Это был солидный шаг к тому, чтобы стать настоящим героем. Конечно, он уже обговорил эту идею с Инко и Хизаши, и они оба были за.       — Я… мне действительно можно?! — Изуку посмотрел на Инко, ожидая разрешения.       — Не смотри на меня, Мистер герой-на-тренировке, — она хихикнула, — это твоё решение.       — Да! С удовольствием! — Изуку просиял, а Шота ухмыльнулся.       — Хорошо. Тогда на этом занятии мы потренируемся в скрытности и свободном беге. Они понадобятся тебе сегодня вечером. ***       Ночь наступала недостаточно быстро для Изуку. Он дрожал от возбуждения, а Шота и Хизаши не могли скрыть своих нежных улыбок.       Айзава-сенсей очень четко представлял, что ему делать, а что нет. Пока мальчик оставался в поле их зрения, с ним все было в порядке. Ему не разрешалось вступать в бой ни по какой причине, кроме как ради спасения собственной жизни. Даже если Шота или Хизаши сильно пострадают — маловероятно, сказали они, но все возможно — он должен бежать в безопасное место и звонить в полицию.       Потому что вовлечение означало, что его заклеймят линчевателем. А это означало, что он больше не сможет быть учеником Шоты. И это разобьет сердце Изуку. Поэтому он поклялся следовать этому правилу. Никаких драк.       Когда он поднялся на крышу вместе с Шотой (Хизаши взял уровень улиц, потому что на высоте он становился слабаком), он почувствовал возбуждение. Ему разрешалось доставать свой сай* только в экстренных случаях, а одет он был в полностью черный комбинезон, очень похожий на костюм Шоты.       Шота заказал его специально для Изуку, и осознание этого согревало изнутри. Это было твердым напоминанием о том, как учитель верил в него.       Они были только час в патруле, когда Шота остановился, наклонив голову, как будто прислушиваясь. Изуку последовал его примеру, успокаивая свои движения и дыхание, чтобы прислушаться.       Но он ничего не услышал и растерянно посмотрел на Айзаву-сенсея. Сенсей жестом велел ему следовать за ним, и они побежали на звук.       Хизаши и Шота учили его языку жестов как форме молчаливого общения (и поэтому он мог общаться с родителями Хизаши, если когда-нибудь встретит их, потому что они были глухими).       «Оставайся здесь. Только наблюдай.»       Шот… Сотриголова сделал ему знак. Изуку кивнул. Он держался в тени крыши, стараясь не выдать себя, и наблюдал, как Сотриголова спрыгнул в переулок, где грабили женщину.       Все закончилось в считанные секунды, и Изуку мысленно отметил, как Сотриголова использовал навыки, которые сам Изуку только изучал, в реальной боевой ситуации.       — Теперь можешь спускаться, — крикнул ему Сотриголова после того, как обезоружил врагов и убедился, что женщина цела и невредима. Она уже покинула переулок, а грабители были вне игры.       Изуку осторожно спустился вниз.       — И что же ты заметил? — спросил Сотриголова, глядя на Изуку.       — Я узнал стиль боя… техники, которым вы меня учили… И как вы адаптировались в соответствии с врагом. Вы ударили сильно и быстро, и все закончилось прежде, чем они поняли, что вообще происходит, — он на мгновение задумался. — На крыше… вы что-то слышали, но я ничего.       — Это естественно. Многим подпольным героям приходится развивать острый слух. Твой разовьется со временем. Это еще одна причина, по которой ты сопровождаешь меня в этих патрулях. Ты можешь наблюдать не только за моей техникой, но и за боевыми приемами злодеев. Наблюдай. Поглощай. Учись. Приспосабливайся. Приобретая новый опыт, ты будешь развиваться как герой. Я хочу, чтобы ты наблюдал и изучал людей, с которыми я сражаюсь, также, как ты наблюдаешь за мной во время тренировок. Начинай планировать заранее. Что бы ты сделал, если бы сражался сам?       — Понял! — Изуку улыбнулся, и на лице Сотриголовы мелькнула едва заметная улыбка. Разница с обычным лицом была едва заметна. Как Сотриголова, он был гораздо более осторожен, и его эмоции всегда были скрыты.       — Сотриголова. Рад снова тебя видеть, — заговорил детектив Цукаучи, который подошел, чтобы задержать грабителей. Он поднял бровь, глядя на Изуку.       — Он только наблюдает. Цукаучи, это Мидория Изуку, мой личный ученик. Изуку, это Цукаучи Наомаса.       — Личный ученик? — он удивленно моргнул.       — Да. Вот почему Мик сегодня патрулирует со мной.       — А, а то мне было интересно, — понимающе кивнул детектив. — Пока он не дерется, я не вижу ничего плохого в том, что он будет сопровождать тебя, — он улыбнулся Изуку.       — Да! — улыбнулся Изуку, и на мгновением детектив подумал, что причуда Изуку была чем-то светлым, потому что он мог поклясться, что переулок внезапно стал ярче от этой улыбки.       После этого они вернулись к своему патрулю. Дважды он имел удовольствие наблюдать боевой стиль Сущего Мика.       В ту ночь у них была короткая смена. С девяти вечера до часу ночи. Четыре часа. Но это были одни из самых утомительных четырех часов в жизни Изуку. Может, уже было поздно. Может, виновато возбуждение от чего-то нового и героического, но к тому времени, как они закончили смену, мальчик был готов заснуть стоя.       Шота усмехнулся, когда Изуку бросил на него нерешительный взгляд.       — Похоже, кто-то уже собрался спать.       — Авв~ Маленький Слушатель совсем вымотался.       — Заткнись, Заши… — пробормотал Изуку, когда Шота подхватил его на руки, не обращая внимания на его усталые протесты.       — Шоо!!! Зуку ведет себя подло!       — Я ничего такого не слышал, Заши, — Шота ответил ухмылкой, заставив Изуку хихикнуть. — Мы будем делать это раз в неделю, — объяснил Шота Изуку, и тот оживился от волнения.       — Спасибо, ребята. Сегодняшний вечер был… фантастическим, — он улыбнулся.       Изуку уснул еще до того, как они добрались до его дома.