***
Шота солгал бы, сказав, что не нервничал по поводу возвращения на работу. Чиё по его просьбе не раскрывала причину отсутствия учителя, исключая факт ранения во время инцидента и нужду пройти лечение. Снова выходить на патрули было ужасно, но через время он влился в атмосферу, и они протекали всё легче и легче. Хуже всего казалось находиться вдали от Изуку. Но Шота понимал, что когда-нибудь ему придётся вернуться на работу. А Хизаши находился с Изуку дома, со строгой инструкцией держать в курсе всего. Шота слегка улыбнулся, увидев присланную Хизаши фотографию Изуку, свернувшегося калачиком и смотревшего диснеевский фильм. Он рассеянно провёл рукой по своему оружию захвата. Для Шоты было огромным утешением снова носить его, и он осознал, что Изуку чувствовал то же со своим (мальчик теперь почти не снимал его). Он сможет справиться. В этом году у него было всего пять учеников, и до конца оставалось всего ничего. Последние месяцы учебы, а затем Шота сможет провести каникулы с Хизаши, Немури, Чиё и Изуку. А ещё Шота был искренне впечатлён тем, что Изуку смог привести Чиё в их маленькую компанию. Поначалу было странно видеть строгую медсестру такой домашней, но она быстро вписалась и заняла своё место в семье Ямадзавы… чёрт возьми, это название слишком прижилось! Теперь Шота всерьёз начал подумывать о том, чтобы сделать его их законной фамилией. Он вышел из машины, когда они припарковались, и направился к воротам Юэй, одёргивая рукава из-за нервов. Не хотелось сейчас отвечать на какие-либо вопросы по поводу произошедшего. А ещё лучше — вообще никогда. Вскоре после этого Чиё рассталась с Шотой, отправившись в свой офис, Немури проводила его в учительскую, где другие преподаватели готовились к утренним занятиям. Тишина воцарилась вокруг, стоило всем увидеть, как он зашёл. — Шота! Рад видеть тебя живым! — Кан Секиджиро, более известный как Король Влад, одарил Шоту улыбкой. Было заметно, как все чуть ли не выдохнули при виде него. Шота предположил, что это могло иметь смысл. На самом деле, он никогда не позволял травмам отвлекать его от работы. Чёрт возьми, однажды Шота вернулся к ней всего через пять дней после того, как попал в больницу в критическом состоянии. Итак, тот факт, что он пропустил две недели в школе (Шота не был уверен, знали ли они, что по факту шла уже четвёртая неделя с инцидента). Шота подумал, что остальные сочли его травмы исключительно физическими. Единственным, кто знал правду, был Незу, и то — в противном случае он, вероятно, не одобрил бы внезапный отпуск. — Тебя не было две недели… Мы действительно беспокоились о тебе, — объяснила Тринадцатая, протягивая Шоте чашку кофе. Должно быть, они сильно волновались. Кроме того, уже было свободно его любимое место для сна (где Кан любил выставлять оценки). — Где Ямада? — спросил Цементос, оглядываясь, пока Шота с благодарностью занимал свое место. — Сегодня он дома, присматривает за нашим сыном, — ответил Шота, не задумываясь. — Вашим сыном? — поперхнулся Погрузчик. — Отлично сработано, — хихикнула Немури. — Не желаю слышать это от тебя, — он бросил на неё свирепый взгляд. Она фыркнула. Когда они еще были учениками, Немури прошла через многое, чтобы заставить Шоту, Хизаши и Тенсея сохранить новость о сюрпризе-вечеринке для Секиджиро в тайне. У этого человека всё еще оставались причуды с контролем. Но сама Немури в тот день по-королевски провалила секретную вечеринку, и никто отныне не позволял ей забыть об этом. Секиджиро ухмыльнулся, поняв, о чём говорил Шота. — И всё же, ты был непреклонен в том, чтобы держать Изу в секрете~ — У тебя есть сын? — Секиджиро снова заговорил. — Да, мы с Хизаши официально усыновили его несколько недель назад, — объяснил Шота. — Его мать была нашей близкой подругой, — Немури на мгновение опустила взгляд. Им не нужно было разжёвывать, чтобы все поняли. — Сожалею о вашей утрате, — искренне сказала Тринадцатая. Шота с тяжёлым вздохом опустился в кресло. Видел, как они разглядывали его, пытаясь подметить травмы. Но пока не начались допросы, Шоте было все равно. В любом случае, сейчас он не хотел бы отвечать ни на какие вопросы. — Я знаю Шоту слишком давно, он ничего не скажет… — Немури бросила на Шоту неодобрительный взгляд. Он закатил глаза и принялся просматривать бумаги. — Он все ещё восстанавливается после тяжёлого сотрясения мозга, помимо всего прочего. Ожидается, что у него будут некоторые проблемы в течение следующих недель или около того, поэтому, пожалуйста, приглядите за Шотой. Если что-то случится, зовите Чиё. Остальные кивнули. — Я буду в порядке, Нем, — Шота одарил её мягким взглядом. — Просто на всякий случай, Шота, — она скрестила руки на груди. Он хотел было возразить, но Немури заговорила раньше. — Ради Изу. Шота замолчал за неимением аргументов против. — Хорошо, — смягчился он. Все в комнате находились в небольшом шоке. — А ты питаешь слабость к своему сыну, — Секидзиро усмехнулся. — О, поверь, как только ты встретишь моего племянника, у тебя тоже появится слабое место. Он такой маленький ангелочек~ — сказала Немури. Шота взглянул на часы, прежде чем собрать свои бумаги. Пришло время идти в класс. — Знаете, если вы не пойдёте сейчас к своим классам, то опоздаете. — Шо~ С тобой так скучно! Разве ты не хочешь похвастаться тем, какой Изуку замечательный? — Немури ухмыльнулась. — Нет. Я не буду хвастаться своим проблемным ребёнком, — он бросил на неё свирепый взгляд. — Изуку покажет им свои навыки, когда поступит на геройский курс в Юэй. — Ты очень веришь в своего сына, — Секидзиро ухмыльнулся вновь. Шота ухмыльнулся ему в ответ, встревожив остальных. — Ну, конечно. Однажды он станет потрясающим героем, — он обещал. Шота никогда не называл потенциальных героев замечательными. — Тогда я буду с нетерпением ждать встречи с ним, — улыбнулся Цементос. Болтовня в классе резко прекратилась, стоило войти, и первокурсники уставились на Шоту с широко раскрытыми глазами. Он слышал, как они не слишком тихо перешёптывались о теориях его отсутствия. Варианты разнились от прогулов и травм до побега с Шуткой (и это его разозлило). — Если у вас есть время распространять обо мне необоснованные слухи, то у вас и подавно есть время для тренировок. Я выгоню любого, кто ещё хоть раз заговорит об этом, — пригрозил Шота. Достаточно было взглянуть на то, как мало места занималось в классе, чтобы понять — прозвучала не пустая угроза. — Теперь, если больше никто ничего не хочет сказать, мы начнем урок. Он вернулся к рутине, и если кто-то замечал напряжение Шоты, большее, чем обычно, то не поднимал тему и приписывал всё к вышеупомянутым слухам. Шота был готов вздремнуть, когда пришло время обеда, и он прокрался в учительскую. Скользнул в любимый жёлтый спальный мешок и свернулся калачиком на диване, своём любимом месте для сна. Снайп посмотрел на него, в его голосе слышалась улыбка. — С возвращением, Айзава, мы скучали по тебе. — Я собираюсь вздремнуть. Я и забыл, как утомительно учить подростков, — он зевнул. — Тогда я разбужу тебя до десяти, — усмехнулся Снайп. — Спасибо. — О нет, ты этого не сделаешь! — Чиё вошла в комнату, заставив Снайпа и Шоту подпрыгнуть. — Ямадзава Шота, что я тебе говорила насчёт пропуска еды?! — Простите, — извинился он, садясь. — Ты не позволяешь Изуку пропускать его приемы пищи, а я не позволю тебе пропускать твои, — она поставила миску белого риса и немного супа мисо. Выражение её лица смягчилось. — Я подумала, что ты не слишком голоден, так что, пожалуйста, постарайся съесть это, дорогуша. Снайп неожиданно стал свидетелем мягкой стороны Чиё. — Спасибо, Чиё… — Шота благодарно кивнул, пока ел. Закончив, отложил посуду в сторону, чтобы позаботиться о ней, когда проснётся. Он снова улёгся, чтобы поспать, и Чиё набросила мягкое одеяло на спальный мешок, укутав его, как заботливая мама. Шота одарил её мягким взглядом, но она просто отшутилась и вышла. — Клянусь, иногда мне кажется, что она моя мама. — На секунду она мне ей и показалась, — усмехнулся Снайп. Шота был уверен, что тот собирался рассказать остальным, как мягко Чиё относилась к нему сейчас. Отлично. Еще больше слухов обо мне. — Отдохни немного, Айзава. Твоим ученикам не нужен капризный учитель, довольный отчислениями. Шота пристально посмотрел на него, а после закрыл глаза. Легкие пульсации в голове начали отступать, когда он погрузился в блаженные объятия сна. Последней мыслью стало сожаление об отсутствии тепла Изуку.***
Шота вздохнул, расслабляясь на заднем сидении машины Чиё. Сегодняшний день был долгим и утомительным. Вернуться к преподаванию оказалось сложнее, чем он ожидал. Шота исключил ещё одного из своих первокурсников, так как тот слишком уж расслабился в обучении. Кроме того, парень сказал несколько крайне унизительных вещей другому студенту, думая, что Шота его не слышит, что привело в бешенство обычно спокойного мужчину. Поэтому он с благодарной улыбкой открыл дверь дома, Чиё последовала за ним. — Мы дома, — крикнул Шота, и зелёное пятно врезалось в него, крепко обняв. — С возвращением, Отец! ~ — яркая улыбка Изуку смыла все заботы и проблемы этого дня. Шота улыбнулся в ответ и взъерошил волосы сына. — Как прошёл твой день? — спросил он, разуваясь. — Мы с папой смотрели фильмы и пекли печенье! — Изуку улыбнулся, протягивая Шоте печенье в форме кошки. Тот с усмешкой откусил кусочек. Хоть ему и пришлось пройти учебный лагерь Инко, чтобы научиться не сжигать воду, но к выпечке у него всегда был талант. Шота считал, что ради выпечки своего мужа не грех было и развязать войну. — Вкусно, — он похвалил печенье и отметил, как Изуку засиял от радости. Этому ребёнку мало было нужно для счастья. Чиё улыбнулась, заходя и чувствуя себя как дома. Шота задавался вопросом, не собиралась ли она тоже переехать. Немури уже практически жила здесь. Возможно, пришлось бы переделать свой офис в комнату. К тому же, Хизаши ни за что не пожертвовал бы своей студией в подвале. (Да и Шота с Изуку теперь немного боялись подвалов, хоть и не признавались в этом). — Добро пожаловать домой, детка, — Хизаши поприветствовал Шоту страстным поцелуем, отчего Изуку покраснел, а Чиё захихикала. Шота почувствовал, как и его лицо вспыхнуло. — Боже-боже. Юная любовь, — лукаво прокомментировала Чиё, отчего Шота помрачнел. Изуку хихикнул. — Давай, отец! — Изуку потянул его к дивану, и Шота тихонько усмехнулся. — Притормози, Зузу! Я не могу за тобой угнаться. — Ты же еще не настолько стар! — Изуку закатил глаза, а Шота сел. — Я не старый! Мне всего двадцать девять, если ты не знаешь! — ответил он. — Но в следующим году тебе будет уже тридцать, и пути назад нет, — отметил Изуку, и Шота вздохнул, заставив Хизаши засмеяться. — А тебе будет тридцать раньше меня, какаду, — безжалостно напомнил Шота, что заставило его чересчур драматичного мужа закричать от ужаса. — Пап, ты тоже сядь! — Изуку повернулся и заставил Хизаши сесть рядом с Шотой. — Хорошо, маленький слушатель, — он улыбнулся и обнял Шоту за плечи. — Что ты хочешь нам показать? Улыбка Изуку стала шире, когда он бросился в свою спальню, дав мужчинам строгую инструкцию оставаться на месте. Немури, которая немного задержалась в Юэй, зашла спустя минуту. — Что вы делаете? — спросила она, выгибая бровь и разуваясь. — У Изуку для нас сюрприз. Он был в своей комнате весь день, работая над этим, — Хизаши улыбнулся. — Мне кажется, он работал над этим как минимум в течение недели, — вмешалась Чиё, протягивая всем по чашке кофе. Мгновение спустя Изуку выскочил из-за угла, осторожно держа в руках коробку. Юки удобно устроился у него на плечах. Коту очень нравилось сворачиваться калачиком на них, особенно, когда Изуку носил своё оружие захвата, то есть, почти всегда. Шота подумывал о том, чтобы сделать Юки официальным животным для эмоциональной поддержки. Или, возможно, даже партнёром героя. Этот кот был слишком умён, и в определённых ситуациях героям разрешались официальные компаньоны в виде животных, если они могли помочь. И при условии, что они либо хорошо обучены и ведут себя примерно, либо имели причуду. Честно говоря, в данной ситуации Шота склонялся ко второму. Тогда Изуку мог бы взять его с собой в Юэй. — Что это? — спросил Хизаши, беря протянутую коробку. — Я приготовил для вас кое-что. — По какому случаю, детёныш? — Шота наклонил голову. Он переключался туда-сюда между прозвищами сына. Проблемный ребёнок, когда он был раздражен, Зузу, когда был напуган или когда Шота переполнялся нежностью, Зуку - по умолчанию для всех в семье, Маленький герой использовался во время воспоминаний и кошмаров, а детёныш… Детёныш давал Изуку понять, что Шота всегда будет его защищать, что он больше никогда не будет одинок. Шота использовал это прозвище только в кругу семьи. Изуку просиял. — За то, что мы стали официальной семьей! Уже немного поздно, так как документы оформились несколько дней назад, но я хотел, чтобы у вас было что-то на память об этом событии! Шота осторожно открыл коробку. Изуку решил, что он продвинулся в резьбе по дереву, к тому же, стал добавлять краски. Это была пантера, хвост которой защитно обвился вокруг маленького детёныша-пантеры. У отца-пантеры на шее держались знакомые жёлтые очки. Какаду примостился у той на плече, следя за любым признаком опасности. Он был немного крупнее обычного какаду, обвитый знакомой парой синих наушников. Рядом с пантерой изображалась львица. Она растянулась на земле, хвостом развлекавшая детёныша. Наконец, позади всех них стоял огромный старый слон, который положил хобот на плечо пантеры, чтобы защитить её. Шота поднял на остальных влажные глаза. Хизаши тихо плакал, и, к его удивлению, Чиё тоже. На лице Немури играла нежная улыбка. — Вы все - моя семья! — Изуку улыбнулся. — И я хотел, чтобы у нас был какой-то знак этого. Я счастлив с вами. И-и… Я хотел, чтобы вы знали… что… — его лицо горело, — я люблю вас. Немури заключила Изуку в крепкие объятия, слёзы текли по её лицу. — ОУ! Ты просто золото!!! Я так сильно люблю тебя, Зуку! — А ну прекрати! — выругалась Чиё. — Ты его задушишь! Но как только Немури отпустила его, Изуку обняла уже Чиё. — Ты просто хотела в одиночку его обнимать! — обвинила ее Немури. — Я уже стара, будь добра со старшими, — Чиё показала ей язык. Шота и Хизаши обменялись улыбками, а после заключили Чиё и Изуку в объятия, заставив медсестру вскрикнуть от удивления. Фотография по таймеру, которую сделала Немури, тоже присоединившись к объятиям, позже оказалась помещена в рамку на их стене, прямо рядом с рождественской фотографией Инко. Копия её хранилась в бумажнике Шоты, и никто, кроме Хизаши, об этом не знал.***
В течение следующей недели коллеги Шоты медленно прикрывали свой «Отряд защиты Сотриголовы». Серьезно, так они назвали групповой чат (он мельком увидел его, когда Хизаши оставил свой телефон рядом). Уже раздражало, когда все смотрели на него, как встревоженные курицы-наседки, следили, чтобы поел, всегда спрашивали о состоянии, предлагали помощь с тем или иным… Это заставляло чувствовать себя неловко и взвинченно. Шота просто хотел, чтобы они прекратили и забыли об этом. После трёх дней с момента возвращения он даже огрызнулся на невинный вопрос Тринадцатой о том, ел ли он сегодня что-нибудь. В обычной ситуации просто ответил бы, и дело с концом, но она была шестым человеком, который спросил Шоту об этом за последние двадцать минут. Уже надоело. Шота сразу же извинился перед Тринадцатой. Он не хотел задеть её. К счастью, Тринадцатая была очень добродушной и понимающей. Шота понял, что это Тринадцатая скорее всего сказала остальным прекратить, ведь в конце концов они стали вести себя спокойнее. Ничего примечательного не происходило до послезавтра. Пятый день. Шота находился в учительской вместе с Секидзиро, Тринадцатой и Цементосом, проверял работы для своего класса. Секидзиро и Цементос говорили об учениках, Тринадцатая просто ходила по комнате. Шота рассеянно потянулся за своим кофе, не замечая, как его рукав скользнул вверх по руке ровно настолько, чтобы остальные трое увидели шрам от кандалов. Шота знал Влада Короля со школы. Они учились в одном классе в Юэй, и можно было считать этого человека хорошим другом. Не таким близким, как Немури и Хизаши, или даже Тенсей, но, тем не менее, Шота хотя бы называл его по имени, что для многих было непозволительной роскошью. Так что Секидзиро, протянувший руку и схвативший его за запястье, чтобы получше рассмотреть, не показался слишком большим вторжением в частную жизнь. К тому же, он совершил это из-за беспокойства. Но в минуту, когда рука схватилась за запястье, Шота запаниковал. Он запаниковал, ведь на мгновение вновь оказался в том подвале, наблюдая, как Изуку хныкал в агонии, не в силах что-либо сделать. Шота вернулся к тому же самому страху, неуверенности и бесполезности. Он вырвал свою руку с низким рычанием. — Не прикасайся ко мне! — и отскочил назад так быстро, что его стул со стуком упал на пол. Шота осторожно коснулся запястья, как будто оно всё ещё болело, а после упал в низкую защитную позу: выросли клыки, зрачок сменился на кошачий. Комната переполнилась тишиной, единственным звуком осталось прерывистое дыхание Шоты. Потребовалось всего мгновение, чтобы прийти в себя. Он выпрямился, щёки уже горели от стыда. Шота вернул свои клыки в обычное состояние (он учился их контролировать в течение последнего месяца). — П-простите. Чёрт, — теперь ему нужно было как-то всё объяснить. — Что?.. — Секидзиро уставился на Шоту с широко раскрытыми глазами. Тот опустил рукав, чтобы скрыть шрамы. — Ты отсутствовал не из-за физических травм, — поняла Тринадцатая. — Меня похитили, — тихо признался он, поправляя стул и садясь обратно. — Ты был… что? — спросил Цементос. — Я был в плену шесть дней или около того. Только Хизаши, Немури, Незу и Чиё знают, — он рассеянно потёр запястье. — Я был бы признателен, если бы вы сохранили это в тайне. Шота не хотел упоминать участие Изуку, если в этом не было необходимости. Незу знал и оставался единственным, кому следовало. Он расскажет им, когда Изуку станет студентом, но оставалось надеяться, к тому моменту случившееся уже не покажется щекотливой темой. Или, по крайней мере, его будет проще объяснить. — Хорошо. Есть ли еще что-нибудь, что мы должны знать? Чего следует избегать? Триггеры? — спросила Тринадцатая. Шота знал, ей было хорошо знакомо подобное. Они часто помогали людям, которых спасали уже спустя долгое время после происшествия. Но казалось неслыханным, чтобы профессионала вот так вот похитили. — Не прикасайтесь ко мне без разрешения, и всё будет хорошо, — Шота сделал долгую паузу, перекладывая свои бумаги. — Мне уже лучше. Это случилось в первую неделю каникул. — Так вот, почему тебя не было, — понял Секидзиро. — Да… — вздохнул Шота, меняя тему. — Так у Немури проблемы только в моём классе, или вы все испытываете похожие проблемы? — остальные трое согласились, и весь неловкий разговор ушёл в прошлое. Оставшаяся часть недели прошла без происшествий, хотя Хизаши, Немури и Чиё теперь были уведомлены о новых знаниях Цементоса, Тринадцатой и Секидзиро. Шота улыбнулся. Вернуться к преподаванию оказалось трудно, но полезно. Он действительно любил будущее поколение героев. Учитывая обстоятельства, Шота был доволен тем, как всё складывалось. Думаю, со мной всё будет в хорошо.