Swan Dive

      Кацуки проснулся в тепле. Рядом с ним было что-то, что заставляло чувствовать себя в безопасности, и он протянул руку, чтобы притянуть это ближе. Оно напряглось и он, вздрогнув, понял, что оно живое. Он открыл глаза и увидел знакомые зеленые волосы. Зуккун.       И будто кто-то щелкнул выключателем. Все, что было вчера (или еще сегодня?), обрушилось на него. Зуккун во сне теснее прижался к Кацуки. Он был благодарен брату за то, что тот решил поспать еще немного. Кацуки нужно было время, чтобы все обдумать.       Тети Инко больше нет. Это было трудно переварить. Она была такой счастливой и доброй, и всегда знала, как лучше всего обнять. Казалось, она всегда знала, чего он хочет, даже когда он сам не знал, как это выразить. И его разозлило не только то, что кто-то убил ее, но и то, что он даже не знал.       Также его брат был похищен, вероятно подвергнут пыткам и определенно травмирован. Опять же, Кацуки не знал. Ему стало плохо от осознания того, что он бездельничал дома играя в видеоигры, в то время, как Зуккун боролся за свою жизнь, жизнь своей матери, и жизнь приемного отца.       Его усыновили два про-героя. Кацуки посмотрел на статуэтку Сущего Мика, стоящую на комоде. У него и близко не так много героического мерча, как у Зуккуна, но все эти вещи были его любимыми. А радиошоу Мика всегда помогало ему успокоиться после тяжелого дня.       От мысли, что Зуккун знал этого человека лично, у него разболелась голова. Хотя, теперь, когда он задумался об этом, не так давно была неделя, где Сущий Мик не появился на шоу. Его заменяли несколько дней, а потом и вовсе стали вещать только музыку. Сказали, что у него срочная работа. В этом не было ничего необычного, такое уже случалось раньше, так что Кацуки не задумывался.       Но теперь пришло осознание, что это из-за похищения Зуккуна. Когда Мик вернулся на шоу, его голос звучал по-другому. Более устало, чуть менее противно. Он решил, что миссия провалилась или что-то в этом роде. Ну, почти так и было, ведь тетя Инко…       Еще одна причина, по которой он был взбешен — это он сам. Он чуть не убил Изуку. Образ его брата, падающего с крыши с улыбкой на лице, благодарящего Кацуки за его глупый совет, который он дал сгоряча, не подумав, черт возьми… Это причиняло физическую боль.       Годы издевательств… Кацуки думал, что его действия были понятны. Он просто хотел заставить его проявить твердость характера, постоять за себя, чтобы он смог стать первым в мире беспричудным героем и доказать, что все ошибаются. Чтобы они могли вместе стать героями, как всегда мечтали.       Так почему же все так запуталось? Почему Зуккун ничего не понял? Почему сам Кацуки этого не заметил? Теперь он чувствовал себя злодеем. Он чуть не довел собственного брата до самоубийства, и оставил его в одиночестве на десять лет. Почему этот маленький комочек невинности вообще терпит его общество прямо сейчас? Кацуки почувствовал себя грязным. Будто он был пятном или болезнью, которая пачкала и заражала любого, к кому он прикоснется.       Он напрягся, когда Зуккун прижался еще ближе. Кацуки заметил, что против своей воли расслаблялся от успокаивающего тепла. Зуккун всегда мог успокоить его, и он обнял мальчика в ответ, притянув еще ближе. Брат был готов дать ему второй шанс, и он не собирался потратить его впустую. Кацуки собирался провести серьезный самоанализ и извиниться. Как-нибудь. Он не был до конца уверен, как это сделать, но как-нибудь разберется!       Именно тогда он заметил телефон Зуккуна, лежащий на полу. Черт, они пришли сразу после школы. Тогда было три часа, край четыре, а сейчас уже почти восемь вечера.       Он протянул руку и посмотрел, удивляясь, почему экран внезапно засветился. Тридцать шесть сообщений и шесть пропущенных? Черт…       — Эээ… Зуккун? Не хотел бы тебя будить, но у тебя чертова куча пропущенных сообщений и шесть звонков. Думаю, кто-то волнуется.       Зуккун подскочил, словно его ударило током.       — Черт!!!       Кацуки все не мог привыкнуть к тому, что теперь его брат ругается. Он с удивлением наблюдал, как быстро Зуккун набирает номер.       — Отец! Нет, отец. Я в порядке. — Пауза. — Да, я все еще у Каччана. — Пауза. — Нет, он не взорвал меня, мы просто потеряли счет времени. — Пауза. — Мы заснули. Это был довольно тяжелый день… — и еще одна пауза. — Да? — спросил он. — Я расскажу детали позже, но мы с Каччаном снова в хороших отношениях. О! Точно, может ли он как-нибудь прийти к нам? Я бы с удовольствием показал ему свою комнату! И мы могли бы поиграть в видеоигры, которые подарил мне папа!       — Видеоигры? — Кацуки обнаружил, что разинул рот в замешательстве. Зуккун был не из тех, кто любил видеоигры. Папа это скорее всего Сущий Мик. В принципе он создавал впечатление человека, который балует своих детей.       — Знаю-знаю, — он снова сделал паузу. — Да, я пришлю тебе адрес, и папа сможет приехать и забрать меня, — улыбка озарила лицо Зуккуна. — Я тоже тебя люблю, отец. Скоро увидимся. — Он закончил разговор. — Извини, Каччан. Моя семья очень волнуется, если я долго не выхожу на связь. Думаю, это понятно, учитывая обстоятельства.       — Ага, и я ожидаю, что меня ты тоже будешь держать в курсе всего, — ухмыльнулся Кацуки. — У тебя ведь все еще есть мой номер, верно?       — Конечно! Неужели ты думал, что я сотру его?!       — Просто проверяю, черт возьми. Не нужно поднимать такой шум, — фыркнул он.       — Отец снова начинает мое обучение, — отметил Зуккун вслух. — Думаю, скоро он попросит сопровождать его в патрулях.       Кацуки замер на секунду.       — Тебе разрешено ходить в патрули?!       — Я не могу сражаться или что-то в этом роде. Просто наблюдаю. Но это так весело! Я могу смотреть, как мои родители расправляются с настоящими злодеями! Хотя отец обычно работает глубокой ночью. Мы часто возвращаемся домой в четыре-пять утра. Так что это все только по выходным.       — Ты все еще ведешь свои дневники?       — Это записные книжки, а не дневники. И да, веду, — он ухмыльнулся, вытаскивая одну из своего рюкзака. Кацуки заметил, что рюкзак был оформлен в стиле про-героя, но не мог понять, в честь кого. Может, Сотриголовы? Кацуки никогда не обращал внимание на подпольных героев.       Кацуки с любопытством взял ее полистать. Это выглядело… как гребаный дневник. Он бросил на Изуку равнодушный взгляд.       — О, прости, я забыл, что записал все шифром, — он почесал затылок. — Дай я тебе прочитаю…       У него отвисла челюсть, когда он услышал слишком подробное описание причуды героя и его стиль боя. С такой информацией, кто угодно мог победить его. С причудами или без.       — Ты когда-нибудь проделывал такое со злодеями?       — Да, отец заставил меня завести тетрадь для анализа злодеев за несколько месяцев до того, как нас похитили. Я только-только начал возвращаться в привычный ритм жизни. Отец тоже вернулся к преподаванию только на прошлой неделе.       — Он учитель?       — В Юэй.       — Да ты, блять, издеваешься надо мной.       — Нет! Вся моя семья преподает в Юэй! Папа ведет английский, отец — классный руководитель геройского класса 1-А, разве не круто?! Тетя Немури учительница рисования или чего-то такого, а бабушка — школьная медсестра.       — Черт, Зуккун, у тебя есть связи. Я завидую, серьезно.       — Почему? Ты тоже часть этой семьи Бака-го, — он улыбнулся старой детской шутке.       Они вдвоем спустились в гостиную, где мама поставила для них тарелку со сладостями и бутербродами. Бакуго предположил, что она очень тяжело восприняла смерть тети (и, честно, он тоже, но отчаяние еще не настигло его по-настоящему). Они были практически сестрами… знали друг друга еще даже до того, как появились их причуды. Он, вероятно, тоже был бы сейчас в таком отчаянии, если бы Изуку…       Он покачал головой, сердито смахивая непрошеные слезы, а после сел к Зуккуну. Было приятно сбросить с плеч так много гнева. Это все Зуккун, он просто не мог злиться рядом с ним (по крайней мере, когда он не вел себя как тупица). Он прислонился к нему плечом.       — Я и забыл, какое вкусное печенье у твоей мамы! — Зуккун, казалось, был счастлив. — Папа бы убил за этот рецепт! Видел бы ты его на Рождество, когда мама дала ему свой рецепт. Он чуть не расплакался, — Зуккун усмехнулся.       — Кстати, как Рождество? — ему было любопытно. — Что герои дарят людям на Рождество?       — Точно! Мне подарили кое-что потрясающее… О! Погоди, я покажу тебе всех для начала, — он улыбнулся, вытаскивая телефон и показывая фотографию.       Похоже, снимок был сделан на Рождество, Зуккун сидел с котенком на коленях. Смутно знакомая женщина на заднем плане улыбалась, счастливо положив руки на плечи тети Инко. И тетушка выглядела счастливой. Кацуки вспомнил, что жизнь была не слишком добра к ней, но на снимке она выглядела намного лучше, чем он помнил. В сознании всплыла мысль, что для тети Инко больше не существует «сегодня», но он выбросил ее. Он будет размышлять об этом, когда Зуккун уйдет. Сейчас он снова сосредоточился на фото.       Темноволосый неряшливый мужчина устало улыбался, взъерошивая волосы Зуккуна. Он был одет в черно-серую кошачью пижаму, а вокруг шеи был обмотан шарф, такой же, что и на Зуккуне на фотографии. Блондин, в котором Кацуки через мгновение узнал Сущего Мика, обнимал темноволосого мужчину с радостной улыбкой на лице, показывая на камеру знак мира.       — Это тетя Немури. Ее геройское имя — Полночь.       — Героиня 18+? — он моргнул. Это было неожиданно.       — Ага! Она очень нежная и милая. Она терпеть не может видеть, как я плачу, а иногда, с ее помощью, мне удается пронести несколько печений в свою комнату, — Зуккун усмехнулся. — А это папа. Ямада Хизаши — Сущий Мик. Он как большой плюшевый медведь и любит покупать мне всякое. На Рождество он подарил мне ноутбук. Он очень веселый, и он всегда найдет возможность сказать что-то хорошее, о ком бы то ни было. Он у нас оптимист, — далее он указал на немного измученного мужчину. — Это отец, — Изуку нежно улыбнулся. — Айзава Шота — Сотриголова. Он груб и очень строг в тренировкам, но на самом деле довольно нежный. Он сделает все, чтобы защитить меня. И он блестящий боец, и невероятный герой.       — Он похож на бродягу.       — Ага, всем так кажется, — Зуккун рассмеялся. — Ты бы видел, сколько раз полиция опознавала его во время патрулей, думая, что он какой-то бездомный, борющийся с преступностью. В такие моменты он выглядит особо устало.       Вдвоем они болтали и смеялись еще около десяти минут прежде, чем их прервал стук в дверь. Зуккун подошел, чтобы открыть. Его лицо засияло, когда он увидел, кто там.       — Па! — он обнял мужчину, и Кацуки внезапно осознал, что перед ним Сущий Мик. Профессиональный герой. В. Его. Чертовом. Доме. Он доделал те блюда, которые обещал приготовить позже? А боксеры подобрал, которые оставил в ванной на прошлой неделе? Черт, почему Кацуки был таким неряшливым?       Зуккун пригласил его войти (ну, потому что это был практически и его дом тоже) и подвел к дивану.       — Папа, ты должен попробовать печенье тети Мицуки! Они просто потрясающие!       — Вау, малыш, а у тебя хорошее настроение, — герой выглядел немного странно с просто распущенными волосами. Ну, точнее, они были собраны в неаккуратный хвост, но все же это сильно отличалось от его героической прически. — Ты, должно быть, Бакуго Кацуки?       — Да, — что, черт возьми, он должен был говорить?       Зуккун улыбнулся, покачав головой.       — Каччан, не нужно так нервничать. Да, он про, но, брось. Он мой папа. Просто будь собой.       — Черт, иногда я ненавижу, когда ты так хорошо читаешь меня, Зуккун.       Сущий Мик моргнул, услышав это прозвище.       — Я тоже люблю тебя, Каччан~ — пропел он, пританцовывая, а Кацуки подошел, чтобы схватить его. Зуккун рассмеялся, а Кацуки, рыча, бросился догонять его. На самом деле он не был зол. Старая игра в догонялки заставила его рассмеяться, когда он, наконец, повалил Зуккуна на пол.       — Может, ты и поймал меня, но сможешь ли удержать? — он бросал вызов.       — Вот и проверим, — Кацуки ухмыльнулся.       Зуккун вывернулся из хватки Кацуки и сделал сальто над его головой, заломив руку за спину. Но Кацуки будто было все равно, он почти ударил своего брата, когда тот снова увернулся.       Это продолжалось еще несколько минут пока Кацуки, наконец, не подумал, что одержал верх. Подумал — ключевое слово. Потому что следующее, что он помнил это то, как лежал на полу, придавленный коленом в спину с чужой рукой на затылке. Наблюдающий Сущий Мик, о котором Кацуки честно забыл, зааплодировал.       — Шота с удовольствием посмотрел бы на такой спарринг, — он улыбнулся. — Зуку, ты стал лучше! — Зуккун покраснел от похвалы, слезая со спины Кацуки и протягивая руку, чтобы помочь ему встать. — И Бакуго-кун, ты хороший боец, — он покраснел в ответ на комплимент, когда взял Зуккуна за руку. Их руки соединились на запястьях и краем глаза он заметил, как Сущий Мик напрягся.       Верно… Зуккун упомянул, что подобное может вызвать флэшбек. Он глянул на Зуккуна, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, но тот выглядел просто отлично.       — Все в порядке, Каччан, — Зуккун улыбнулся ему, и Кацуки снова удивился, как брат, казалось, всегда знал, о чем он думает. Своим поведением он показывал, что чувствует себя в безопасности рядом с ним.       — В следующий раз я одолею тебя, — его губы дрогнули, выдавая улыбку.       — Ха-ха! Это мы еще посмотрим!       — Мы должны вернуться домой до того, как Шота пойдет за нами, — сказал Сущий Мик с мягкой улыбкой. Он выглядел совсем по-другому без костюма. Тише. Кацуки это вроде бы даже нравилось. Это подходило обычно громкому герою гораздо больше, чем его изображаемая несносность.       — Хорошо, пап, — Зуккун немного расстроился.       — Какого хрена ты загрустил? Увидимся завтра в школе, задрот, — он успокоился, когда Зуккун осознал это.       — Да! О! И не забудь сделать домашку по математике! Если понадобится помощь, просто напиши мне вечером, хорошо?       — Да-да. Просто иди уже домой, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.       — Трудно попасть в беду, когда с одной я разговариваю прямо сейчас.       — Когда ты успел стать таким язвительным?       — Каччан, я всегда таким был.       — Да, я, блять, знаю, — он уставился на Зуккуна.       Они внезапно разразились смехом, а когда они обнялись, широкие улыбки украсили их лица.       — Увидимся завтра, Каччан.       — Да. Увидимся завтра, Зуккун.       — Было приятно познакомиться с тобой, Бакуго-кун.       — Зовите меня Кацуки. Часто будем видеться, — он ухмыльнулся.       — Тогда зови меня Хизаши, малыш.       — А еще лучше дядя Заши, ему понравится, — вмешался Зуккун, заставив Хизаши рассмеяться.       — Хорошо.       И с этими словами они ушли, оставив Кацуки с теплым смутным чувством, с которым он не знал, что делать. Какого хрена? Я думаю… это удовлетворенность? Какого черта? Он улыбнулся, возвращаясь в свою комнату.

***

      Хизаши был удивлен. Учитывая все, что он слышал о Бакуго Кацуки, ожидал увидеть злого, взрывного задиру. Неважно, как сильно Изуку старался сгладить углы, он и Шота знали, насколько все плохо. Поэтому, когда Изуку сказал, что добровольно пошел в дом задиры после школы, семья небезосновательно занервничала. Особенно учитывая, что сегодня уже был инцидент.       А затем прошло несколько часов без каких-либо вестей. Все пытались дозвониться и отправили целый миллион сообщений, но безрезультатно. Шота предположил, что его телефон мог быть на беззвучке. Или, возможно, он не слышал. Но Хизаши был в шаге от того, чтобы отправиться туда.       Комендантский час для Изуку начинался в 8:30 вечера, а сейчас было 8:03. Единственная причина, по которой они не вломились в дом Бакуго, заключалась в том, что ничье чутье не кричало об опасности. Ну, это Чиё настояла, чтобы они подождали до конца комендантского часа. А никто не хотел злить Исцеляющую Девочку, когда она включала режим «бабушки». Хизаши думал, что лучше не ссориться с родственниками, пусть и названными.       Телефон Шоты зазвонил. Изуку объяснил, что произошло, и когда он положил трубку, повернулся к Хизаши в неверии.       — Он уснул.       — Он… уснул? В доме задиры? — отозвалась Немури.       — Он сказал, что они уже наладили отношения, — Шота не выглядел убежденным. Хизаши тоже. Ребенок, который причинял боль Изуку годами. Они не смогут простить его так скоро.       — Хизаши, можешь его забрать? Я пока себе не доверяю появляться рядом с домом Бакуго, — сказал Шота, и Хизаши кивнул.       — Конечно, Шо.       Подходя к дому, он почему-то нервничал. Какая там семья? Его мозг рисовал картинки враждебных и злых людей. Попытавшись прогнать эти мысли, он постучал в дверь, которую открыл Изуку. Тот выглядел счастливым. Вокруг него была легкая, расслабленная аура, которой Хизаши никогда не видел. Конечно, он был расслаблен дома, но сейчас было по-другому… сильнее. Будто огромный вес, что он носил годами, упал с плеч.       А затем Изуку пригласил его войти, словно жил здесь. Бакуго выглядел взволнованным, Хизаши не мог понять, почему. Потому что он издевался над Изуку большую часть жизни? В таком случае он обязан был нервничать.       Но, когда Изуку сказал, что тот взвинчен из-за Хизаши, Сущего Мика, Про-героя…       Он понял, какими на самом деле были их отношения увидев, как они подтрунивают друг над другом. Они были близки. Очень близки. Это почти напомнило ему себя и Шоту, если честно. Это согревало его сердце. Решающим фактором для того, чтобы довериться Бакуго, стало то, что он взял Изуку за запястье и не вызвал негативной реакции. Даже Хизаши был очень осторожен с запястьями Шоты и Изуку.       Ему стало интересно, где родители Бакуго. Как только они вышли из дома и направились к машине, Хизаши спросил:       — Вы оба близки.       — Он для меня как брат, — ответил Изуку с мягкой улыбкой. — Мы знаем друг друга с пеленок. Каччан был в больнице, когда я родился, так что я буквально…       — Где его родители? Я их не видел.       — Его отец на работе, а мама… тетушка Мицуки тяжело восприняла смерть мамы. Они были друзьями лет с трех. Знали друг друга еще до того, как пробудились их причуды, и мама была подружкой невесты на свадьбе тетушки. Думаю, она до сих пор сидит в комнате, приходит в себя.       Оу.       — Так что случилось между тобой и Бакуго-куном? Не то чтобы я не рад, но он ведь задирал тебя?       — Ну… — Изуку смутился. — Ты поверишь, если я скажу, что все это было одним большим недопониманием?       — Чт?.. — Хизаши почти обернулся в неверии, но делать это за рулем плохая идея. — Как десять лет издевательств могут быть недопониманием?       — Ну… он поддерживал меня по-своему. Он думал, что я смогу стать беспричудным героем, если научусь стоять за себя. Оглядываясь назад — это было очевидно. Он никогда не ранил меня всерьез, только запугивал. Я мечтал, а не делал и он думал, что если так продолжится, то я умру. Он пытался и злился, когда я просто подставлял вторую щеку. Он никогда не объяснял, потому что думал, это очевидно.       Хизаши потребовалось время, чтобы осмыслить сказанное. Какого черта? — такой была первая реакция. Хизаши всегда был добрым человеком, который ценил открытое общение. Так что это объяснение не имело для него смысла.       — Возможно, тебе нужно объяснить это Шоте, а он попытается объяснить мне, потому что я немного потерян.       Изуку рассмеялся, отчего Хизаши надулся.       — Грубо.       Он показал сыну язык. Сегодня был долгий день, так что объяснения могли подождать до завтра.