Aqua et ignis

Эйджиро, в сопровождении двух волков, уверенным шагом зашёл в приемную и громко поздоровался с четырьмя мужчинами совершенно разной наружности. Коренастый толстячок, худющий, как палка, парень и двое мужчин с сединой на висках опасливо покосились на волков, послушно усевшихся у двери и напряжённо уставившихся на них, но комментировать происходящее явно поостереглись. — Добрый вечер! Крайне признателен, что вы откликнулись на мою просьбу о помощи, — Эйджиро был сама любезность и признательность. Толстячок, одетый в свободную рубаху, жилет и штаны, низко поклонился, указал на стоящие на полу деревянные ящики, в которых поблескивали бутылки, и льстиво затараторил: — Добрый вечер, Ваше Величество! Это такая честь помочь вам выбрать подарок для вашей матушки! Пришлось немало потрудиться, чтобы найти для королевы Рей самое лучшее! Прошу, вина и коньяк многолетней выдержки! «Ага, значит, это владелец постоялого двора, — сообразил невидимый Бакуго, прошмыгнувший вслед за Эйджиро и на цыпочках отошедший в угол. — А остальные?» Худющий парень следующим изломился в поклоне, проворно подскочил к столу, на котором были разложены инкрустированные черным жемчугом гребни, расшитые бусинами перчатки, веера из ярких перьев и несколько шляпок разных фасонов, и пафосно заговорил: — Галантерея из последней модной коллекции, Ваше Величество. Особенной популярностью пользуются веера из павлиньих перьев и шляпки с брошами. — Очень красиво, — восхищённо прокомментировал Эйджиро. — Но я ещё бы хотел посмотреть, что предлагают ваши коллеги. Парень кивнул и посторонился, а первый мужчина с сединой ловко раскрыл черный чемоданчик и выложил перед наследным принцем несколько пластинок, покрытых темной тканью, на которых как-то хитро были прикреплены украшения из золота, серебра и драгоценных камней. — Насколько мне известно, у королевы Рей глаза серого цвета, поэтому я бы рекомендовал вот этот гарнитур из светло-серого агата и серебра. Эта подвеска, серьги и браслет выглядят дорого, но неброско, и их можно носить даже в повседневной жизни. Ну а на приемы и праздники, конечно же, нужны бриллианты — они подчеркнут ослепительную красоту королевы. Эйджиро согласно покивал, провел пальцами по светло-серым камням изящной подвески и задумчиво уставился на бриллиантовое колье. — Ваша работа? — Гарнитур — мой, а вот колье — нет: обменял на три свои работы у приезжего ювелира. — Ваша работа изысканнее, нежели колье, — искренне похвалил его Эйджиро. — Я однозначно возьму гарнитур. — Спасибо, Ваше Величество, — поклонился ювелир. — Такая честь для меня. Эйджиро повернулся к последнему мужчине. — А вы что интересного и необычного подготовили? Антиквар махнул рукой на шкатулку, переносные часы и зеркало с длинной ручкой, украшенное какой-то замысловатой вязью. — Исходя из нужд королевы я подобрал музыкальную шкатулку для души, переносные часы для работы — их можно брать с собой в карету или на совет, ну и зеркало ручной работы — для вечернего туалета. Бакуго чуть не хохотнул от словосочетания «вечерний туалет», но вовремя прикусил язык. Эйджиро заинтересовался музыкальной шкатулкой и запросил демонстрацию. Антиквар открыл крышку и Бакуго невольно подошел поближе, чтобы получше рассмотреть. А смотреть было на что: внутри шкатулки был самый настоящий лес из искусно сделанных деревьев и травы, а в середине, на еле заметной подставке, в платье и шапочке стояла девушка с корзинкой в руках. Общую картину довершала крышка, умело расписанная под небо с солнцем. Мужчина несколько раз провернул маленький ключик на боку шкатулки, и внезапно зазвучала нежная мелодия, под которую девушка закружилась вокруг своей оси. — Превосходно! — одобрительно цокнул языком Эйджиро. — Королева будет очень довольна столькими потрясающими подарками. Беру всё! Антиквар, ювелир, галантерейщик и хозяин постоялого двора заулыбались и залепетали слова благодарности. Эйджиро покивал, оглянулся на дверь и достаточно громко произнес: — Тошинори, войдите! Моментально распахнулась дверь, и в приемную вошли все советники в полном составе. Кан закрыл дверь, прислонился к ней могучей спиной и скрестил руки на груди, а остальные встали полукругом за наследным принцем, осуждающе смотря на галантерейщика, ювелира, антиквара и хозяина постоялого двора. — Зоро, купол! Услышав команду Эйджиро, Бакуго моментально наколдовал аж три штуки: невидимости, звуконепроницаемости и защиты — теперь при всем желании из помещения не смог выбраться никто. Четверка преступников побледнела и непонимающе уставилась на Эйджиро. — Ваше величество, а что, собственно, происходит? — проблеял галантерейщик. — Суд, — совершенно спокойно ответил ему Эйджиро. — Сейчас мы будем вас судить за преступный сговор, уклонение от уплаты налогов и финансовые махинации. — Но позвольте, какой преступный сговор? — тут же взвился хозяин постоялого двора. — Я просто сдаю комнаты и кормлю приезжих! Какие финансовые махинации и неуплату налогов вы мне тут инкриминируете?! Что за гнусные инсинуации?! — Да как ты смеешь говорить подобное Его Величеству! — рыкнул Кан, а Бакуго тут же магией отвесил наглому преступнику такую пощечину, что тот чуть не упал. Эйджиро кивнул, дескать, спасибо, что защищаете мою честь и хладнокровно продолжил дальше: — Те, что указаны в тетрадях Минору Минеты. Он кропотливо записывал все сделки и сколько чего хранил. Мы провели первичный обыск в его доме и нашли достаточно соответствий с записями, а также вещественные доказательства. Подсудимые замерли и побледнели ещё сильнее, хотя казалось куда бы больше. Эйджиро подошёл к ящикам с бутылками, которые для подарка королеве принес хозяин постоялого двора, и ткнул в них пальцем. — Вот эти коньяки и вина, например, контрабанда. В тетради четко указано, что вы отгрузили себе по пять ящиков вина и коньяка несколько недель назад, и ни копейки налога с этого алкоголя уплачено не было, — он укоризненно посмотрел на толстячка. — И вы, глядя мне в глаза, будете утверждать, что мои обвинения являются гнусными инсинуациями? — Как по мне, так это вполне себе доказанная вина, — припечатал Тошинори, с осуждением смотря на хозяина постоялого двора. Тот поджал губы, опустил глаза и промолчал. Эйджиро усмехнулся и обвел взглядом всю четверку. — Кто-то ещё хочет доказать мне свою непричастность к преступному сговору и невиновность в финансовых махинациях? Все четверо продолжили молчать, гипнотизируя пол: поднять глаза и вступить в открытую конфронтацию с будущим королем не хотел никто — а вдруг ещё хуже все станет? — Раз молчите, то я делаю вывод, что доказательств невиновности у вас нет. Поэтому я оглашу приговор, — Эйджиро сделал драматичную паузу и продолжил дальше, чеканя каждое слово: — Вместо десяти лет тюрьмы за хищения в особо крупных размерах, уклонение от налогов, скупку контрабанды и финансовые махинации вы все приговариваетесь к исправительным работам. Казначей подсчитает общую сумму ущерба, нанесённую Валестразу, и вы будете отрабатывать всё до единой копейки тяжёлым трудом. Все, что вы сегодня принесли в подарок королеве, будет конфисковано. Ваши родственники получат королевский приказ и узнают о ваших преступлениях. Я не собираюсь усложнять им жизнь, поэтому ваши лавки, магазины и постоялый двор продолжат работать, однако в них состоится нешуточный обыск, и всё нажитое нечестным путем тоже будет изъято, продано и использовано для благоустройства жизни тех, кого вы обокрали. На несколько тягостных мгновений повисла тишина, а потом галантерейщик поднял голову и затравленно посмотрел на Эйджиро. — Вы сошлете нас прочь? — Нет, мы решили поступить по-другому, — Эйджиро оглянулся назад. — Зоро, твоя очередь. Бакуго стал видимым, подошел ближе и встал рядом с ним. — Вы останетесь в Валестразе, но отрабатывать будете совершенно в другой форме. Вы будете осознавать все, что с вами происходит, и сохраните свою личность, но разговаривать не сможете. Убегать или проявлять агрессию по отношению к тем, кто будет о вас заботиться, я тоже не советую — это ничего не изменит, но ухудшит отношение к вам, и осложнит ваше существование. И да, вы станете людьми только тогда, когда полностью возместить ущерб за свои преступления, и ни днём раньше. Уж я об этом позабочусь. — Я на такие издевательства не согласен! — возопил толстячок и неожиданно прытко рванулся к одному из двух окон, но так и до него и не добежал: защитный барьер спружинил и отшвырнул его на пол. Галантерейщик, ювелир и антиквар шокировано уставились на своего подельника и не увидели, как магические браслеты на руках Бакуго полыхнули красным, а он прошептал заклинание трансформации. Зато сразу же заметили, что с хозяином постоялого двора начинает происходить нечто необъяснимое: ноги и руки удлинились и стали тоньше, ладони и ступни превратились в копыта, затрещала, расползаясь по швам на спине и бедрах, одежда, кожа сменилась на шкуру, голова вытянулась, а лицо растеклось и превратилось в лошадиную морду… Никто даже не успел опомниться, как на полу уже на спине вертелся черный конь, лихорадочно дёргая всеми четырьмя ногами, и испуганно ржал. Галантерейщик, ювелир и антиквар полузадушено простонали: осознали-таки, что их ждёт та же участь… Бакуго подошёл к коню и дотронулся до лба. От прикосновения пальцев на черной шкуре остался рыжий язычок пламени. — Перестань голосить и вставай, — жёстко скомандовал он. — Ты жив, сохранил свой разум, и тебе дали шанс всё исправить. Будешь усердно работать и хорошо себя вести, я верну тебе человеческий облик. Радуйся, что тебя не превратили в какую-нибудь козявку, которую могут раздавить, даже этого не заметив. Бывший хозяин постоялого двора неуклюже встал на четыре ноги и гневно на него заржал. Бакуго нахмурился и недовольно цыкнул. — Неблагодарное создание… Хорошо, раз не хочешь быть конем и использовать свой шанс, то сам виноват. Он вытянул руку с растопыренными пальцами, прошептал заклинание и на полу вместо коня уже лежала толстая зелёная гусеница. Бакуго брезгливо скривившись, магией поднял ее в воздух на уровень глаз. — Ну как? Так лучше? — он ехидно оскалился. — Я прямо сейчас могу вышвырнуть тебя в окно, где тебя тут же сожрет какая-нибудь голодная птица, и все. Ты станешь чьим-то ужином, и тебе больше в этой жизни не придется работать ни минуты… Гусеница в воздухе лихорадочно задёргалась. — Что, не нравится мое щедрое предложение? — мстительно хохотнул Бакуго, смотря как в разные стороны извивается то, что раньше было человеком. — Ладно, не буду вести себя так же подло, как ты, и спрошу в последний раз — ты согласен вновь стать конем и вести себя послушно? Если да, то замри. Гусеница моментально вытянулась во всю длину и застыла, будто замороженная. Бакуго опустил ее на пол и трансформировал обратно в коня с рыжим язычком пламени на лбу. Бывший хозяин постоялого двора, уже более уверенно, встал на свои новые четыре ноги и смиренно склонил голову, демонстрируя, что пересмотрел свое поведение, и отныне будет послушным. К нему подошёл завхоз с уздечкой, и конь покорно открыл рот, позволяя просунуть в него продолговатую железку, а потом стоял не шевелясь, пока завхоз закреплял ремешки. Бакуго повернулся к галантерейщику, антиквару и ювелиру. — Надеюсь, вас не надо будет превращать туда-сюда? А то терпение у меня, знаете ли, не бесконечное. — Это больно? — задохнулся от ужаса галантерейщик. — У меня сердце слабое… — Да, это больно, — не стал отрицать Бакуго, — но ваше сердце выдержит, поверьте. — Т-тогда я… Я сле… Следующий, — заявил он, заикаясь от страха. — Не вопрос, — скалился Бакуго и махнул рукой в угол. — Встаньте туда. Галантерейщик послушно встал куда сказано, обнял себя руками и зажмурился. Бакуго махнул руками, браслеты вспыхнули, и жизнь еще одного человека перестала быть прежней: серый жеребец растерянно помотал головой и переступил с ноги на ногу. Бакуго подошел к нему, успокаивающе погладил по морде и прикоснулся ко лбу, оставляя условный знак. — Думаю, что по одному уже можно выводить, — распорядился Эйджиро, когда завхоз надел уздечку на бывшего галантерейщика. — И придумайте им имена, пожалуйста. — Обидные! — тут же подначил Бакуго, но мгновенно осекся под взглядом Эйджиро. — Ну ладно-ладно… Я просто предложил. Они ведь тоже себя не очень-то хорошо вели… — А мы не будем им уподобляться, Зоро. Бакуго согласно угукнул, махнул рукой, снимая защиту с двери, повернулся к ювелиру и антиквару и скомандовал встать на небольшом расстоянии друг от друга. Превратив их в двух коричневых коней с рыжим язычком пламени на лбу, он оглянулся на завхоза, который уже спешил к нему с двумя уздечками. Бывших галантерейщика и хозяина постоялого двора уже успели увести, а Эйджиро тихо переговаривался с Тошинори и казначеем. — А Минору Минета где? — поинтересовался Бакуго, подходя к ним ближе. — Как только все будет готово, Кан его приведет, — улыбнулся Тошинори. — Спасибо вам, господин Зоро. Впервые я присутствовал на столь зрелищном приведении приговора в исполнение. — Просто я в один момент взбесился, — честно признался Бакуго. — Но ход с гусеницей все равно получился гениальным, — похвалил его казначей. — Очень наглядно и доходчиво: вряд ли кто-то из этой четверки впредь будет себя плохо вести. — А вот с Минору Минетой, чувствую, придется повозиться, — задумчиво добавил Эйджиро. — Мне кажется, он будет отнекиваться или молчать до последнего. — Вряд ли у него получится противостоять магии, — презрительно усмехнулся Бакуго. — Есть одно заклинание, развязывающее язык кому угодно. Минору Минета, как миленький, ответит на все ваши вопросы. — Тогда надо позаботиться о том, чтобы его ответы были запротоколированы, — спохватился Тошинори и вопросительно посмотрел на Эйджиро. — Можно попросить Денки помочь с записями или у него какое-то свое задание? Никакого личного задания у Денки не было, поэтому решили его сделать временным секретарем суда. Тошинори оглядел заставленный несостоявшимися подарками стол и предложил Эйджиро все понравившееся забрать себе: Валестраз поддержки получил сполна. И убежал за Денки и бумагой для допроса. Эйджиро подошёл к столу и замялся, не зная, что выбрать. Бакуго встал рядом и предложил всё-таки взять для королевы музыкальную шкатулку и гарнитур со светло-серыми агатами — порадовать матушку. — Тогда и для остальных наших надо какие-то подарки сообразить, — озадачился Эйджиро. — Возьми колье с бриллиантами и зеркало — втихаря дашь Шото, пусть тоже маму поздравит. — Кстати, хорошая идея! — оживился Эйджиро и начал развивать мысль Бакуго дальше: — Тогда Мине и Мицуки — гребни с жемчугом, для самого Шото — переносные часы, а для Хитоши с Масару ящик коньяка. Как тебе? — Идеально! Бакуго оперативно сложил подарки в свою бездонную сумку, а остальное убрали и вынесли завхоз с казначеем. Вернулся Тошинори с бумагой и ручками и усадил Денки за стол: вот тут протоколировать допрос будет удобнее всего. Эйджиро отчитался, что именно взял для подарков близким, и неожиданно получил от Тошинори не только теплую улыбку, но и похлопывание по плечу. — Вот и правильно, Ваше Величество. Близких надо радовать, — он немного озабоченно посмотрел на Эйджиро. — Хотите, я допрос проведу? Всё-таки день сегодня выдался нелегкий, и вы, как и господин Зоро, должно быть, уже вымотались, решая наши проблемы… — Не могу сказать, что я не устал, — не стал отнекивается Эйджиро. Бакуго тоже согласно кивнул. — Просто хочется уже закончить и расслабиться, понимаете. И вы тоже, Тошинори, выглядите измотанным. Так что, может, давайте Минору все вместе допрашивать? — А ведь это хорошая идея, — заулыбался Тошинори. — Мы все мыслим по-разному и вопросы тоже будут всякими. — Именно. Вытащим из него все, что сможем, а потом быстро пообщаемся в зале совещаний, и пойдем ужинать. И отдыхать. — Отличный план! Пойду соберу всех и найду Кана. Тошинори снова убежал, а Эйджиро с Бакуго сели за стол. Денки улыбнулся им обоим и поинтересовался, как прошел допрос — сам-то он не присутствовал — продолжил с помощником казначея наверху сличать находки с записями. Эйджиро восхищённо посмотрел на Бакуго, а потом, довольно улыбаясь, рассказал, как он вынес приговор подсудимым; как хозяин постоялого двора попытался убежать, но не вышло; как толстячка трансформировало в коня, и даже в этой форме он умудрился выбесить Бакуго так, что тот превратил его в жирную зелёную гусеницу; как бывшего хозяина постоялого двора чуть не выкинули в окно на съедение птицам, но потом сжалились и снова сделали лошадью. Ну а дальше было все просто: когда остальные поняли, что наказание их не минует, то покорно ждали приведения приговора в действие. Денки заулыбался во весь рот, обозвал Бакуго офигенным и тоже немного рассказал о своем кропотливом труде на втором этаже: они с помощником казначея выбирали каждый по записи и въедливо искали среди сложенных вещей соответствия — многое находилось, но кое-что — нет. — Как ты думаешь, сколько времени понадобится разобраться со всем, что нашли? — Работы там ещё на недели вперёд, — честно ответил Денки. — Кстати, Денки, а ты какой подарок себе хочешь за неоценимую помощь? — улыбнулся Эйджиро. — Да ты что, Эйджиро, какой подарок, ты же мне жалование платишь… — растерялся блондинчик. — Я же ничего такого не сделал — просто был на подхвате. — И тем не менее, я настаиваю. Может, что-то было в тех вещах, что тебя заинтересовало? — Да, — нехотя признался Денки. — Там были механические карманные часы, которые не только время показывают, но ещё и дату. Мне, как помощнику короля, такие бы пригодились. — Считай, что они у тебя уже есть, — хмыкнул Эйджиро. — Попрошу казначея потом тебе их подарить, а ты должен будешь сделать вид, что ничего о моей идее не знал. Сможешь? — Конечно, — кивнул блондинчик, стараясь довольно не улыбаться, и невольно вздрогнул, когда в приемную открылась дверь, и Кан завел связанного и бледного Минору Минета. Бакуго магией подвинул к ним стул и встал. Кан усадил бывшего коллегу и застыл рядом, скрестив на могучей груди руки, мол, будет охранять, но Эйджиро позвал его присесть за стол: Зоро позаботится, чтобы подсудимый не сбежал, а за столом удобнее. Бакуго едко усмехнулся, подошёл к Минору Минете, приклеил того магией к стулу и прошептал заклинание, заставляющее говорить исключительно правду. Вернулся к столу, сел рядом с Эйджиро и кивнул, дескать, я со своей стороны все выполнил. Денки уткнул кончик ручки в лист бумаги и вопросительно посмотрел на Эйджиро, который дождался, пока Тошинори, казначей и завхоз займут свои места, и объявил заседание суда открытым. Коротко пояснил, что вопросы подсудимому могут задавать все, и строго посмотрел на мгновенно съежившегося на стуле Минору Минета. — Минору Минета, попрошу вас честно отвечать на все вопросы. Это в ваших же интересах. Бывший ответственный за торговлю повернул голову в противоположную сторону, всем своим видом демонстрируя, что сотрудничать не собирается. Однако магия Бакуго работала безотказно: через секунду Минору Минета крупно вздрогнул всем телом и прохрипел согласие. Бакуго довольно улыбнулся: отмолчаться ну никак не выйдет. Эйджиро тоже улыбнулся и первым делом попросил подсудимого описать, как выглядит Даби. Минору Минета задергался на стуле и замотал головой, отчаянно пытаясь удержать, рвущиеся из его рта, слова, но не смог — выложил всё подчистую: и что Даби около двадцати пяти, волосы черные, глаза голубые, а на лице — уродливые шрамы. И вообще он — пират и капитан команды таких же наглых и отбитых на всю голову, как и он сам. Бакуго потребовал описание команды и расплылся в хищной улыбке, когда Минору Минета в ответ залился соловьём: у Алекстразы совсем скоро будет целых шесть новых лошадей, вместо одной… Ну а дальше на подсудимого градом посыпались вопросы о том, как он и его подельники проворачивали свои грязные делишки. Бедняга Минору Минета жмурился и изо всех сил стискивал челюсти, пытаясь молчать, и не закапывать самого себя и дружков ещё глубже, но его рот будто жил своей собственной жизнью: несмотря на все попытки владельца, открывался и изрыгал все новые и новые подробности — Денки еле успевал протоколировать… А Бакуго получал, ни с чем несравнимое, удовольствие: он же обещал жёстко отыграться на Минору Минете и его подельниках за то, что они ему такие далеко идущие планы на вечер сорвали, ну вот — час расплаты настал…