Aqua et ignis

После прощального завтрака с советниками, на котором Эйджиро и Бакуго не услышали ничего нового, но очень правдоподобно изображали неподдельный интерес, решили потихоньку собираться в дорогу. Пока Денки и Урарака убирали со стола грязную посуду, мать и Мина вовсю уговаривали Диану задержаться ещё на пару дней и вместе посетить королевское поместье. Бакуго, вовремя смекнув, что пора делать ноги, а то нагрузят, утащил радостного дедушку наводить порядок во всей усадьбе: пусть советники, Его Величество и отец с Хитоши отдуваются с переноской вещей в кареты — у него не было желания слушать командирский тон. Когда все было уложено, поставлено и надёжно зафиксировано, а во всем большом доме — ни пылинки, Бакуго с Эйджиро забрались в карету к матери и Мине, и стукнули в потолок. Хитоши с отцом, сидящие на козлах, шутливо шикнули на них, чтобы не ломали королевское имущество, и карета бодро покатилась в сторону западных ворот. Бакуго, немного посмотрев в окно и почувствовав, что на него снова накатывает грусть расставания, мотнул головой, отгоняя неприятные мысли, и разлёгся на мягком сиденье. Пристроив голову на ноги Эйджиро, а свои закинув на стенку кареты, Бакуго объявил, что со всеми этими гуляньями по лавкам, танцами и тестированием мебели на прочность вымотался, поэтому будет нагло досыпать — все интересующие вопросы к его жениху. И действительно отрубился, стоило только поставить на собственную голову купол звуконепроницаемости, а Эйджиро — запустить пальцы в его волосы. Поэтому и не слышал, как все прощались у ворот с советниками; не знал, что дедушка с Алекстразой позаботились о ремонте Калестраза, который он в свое время не успел доделать; и не видел с каким умилением на него посматривали мать и нянечка по дороге к поместью, пока Эйджиро рассказывал об их похождениях к галантерейщику, ювелиру и в таверну. Разбудил Бакуго легкий поцелуй в лоб: они, оказывается, уже приехали. Сняв звуконепроницаемость и сев, он потер глаза, зевнул во весь рот и удивился, что они с Эйджиро в карете одни. Тот улыбнулся и пояснил: дамы захотели в туалет, а он, как истинный джентльмен, решил дать ему поспать чуть подольше, но просчитался — ноги настолько сильно затекли, что от красивого романтического жеста пришлось вынужденно отказаться, и нарушить его покой. «Бля, извини, Эйджи… — Бакуго моментально перешёл на телепатию, пересел на сиденье напротив, шепнул лечащее заклинание и начал водить руками над его ногами. — Пара минут и даже колоть не будет». Эйджиро кивнул и напомнил, чтобы он не забыл наколдовать маскировку: прислуга уже в курсе, что наследный принц со своей невестой в карете сидят. Бакуго хохотнул: поди, мать с Миной постарались? Эйджиро снова кивнул, наблюдая за руками: по его просьбе предупредили, что невеста заснула в дороге и, как только проснется, они появятся. Бакуго хмыкнул, погладил Эйджиро по колену, привлекая к себе внимание, и, внимательно смотря в глаза, уточнил: насколько долго и сильно пытали. Эйджиро порозовел и смущённо признался, что всё было с точностью наоборот: никто на него не давил и в душу не лез — сам рассказал, и задавал каверзные вопросы, пытаясь понять — правильно ли себя вел. Оказалось, что правильно: и интимностью иногда тянет заниматься всю ночь напролет; и мебель в самый неподходящий момент может подвести; и нелепые травмы и драматичные ситуации во время секса у других случались. «Вот и хорошо, что ты для себя выяснил, и убедился — всё у нас, как у всех: и драмы, и нелепые ситуации, и много секса, — подмигнул ему Бакуго, вставая и протягивая руку. — Так что нечего стесняться своих желаний: драмы устраняем, травмы — лечим, мебель — чиним и понеслась дальше». Эйджиро встал на ноги, потоптался, проверяя результат, сел обратно и внезапно напряженно уставился на Бакуго, мол, надо кое-что обсудить. Тот невольно внутренне подобрался и кивнул. И тут Эйджиро его огорошил: «Кацу, а у нас теперь всегда секс будет по нескольку часов?» Бакуго округлил глаза, схватил его за руки и замотал головой: конечно же, нет. Просто подумал — раз уж идти дальше, то по максимуму! Хотя, по правде говоря, под конец и сам был не рад — чертовски устал — руками всё-таки намного быстрее и проще, и наутро не чувствуешь себя, как полудохлая рыба. Эйджиро шумно выдохнул, переплел его пальцы со своими и радостно улыбнулся: слава богу, что он не один такой — вялый и измотанный, будто не любовью со своим женихом занимался, а тренировался на выносливость. «А чего тогда не сказал сбавить обороты?» — нахмурился Бакуго. «А сам чего не сказал, что устал?» — ему задали вполне логичный вопрос. «Не хотел тебя расстраивать. Ты так старался…» «Ну вот я потому и старался! Хотел, чтобы тебе хорошо было, а оно вон как оказалось…» Бакуго хихикнул, вскочил, забрался к нему на колени и чмокнул в губы. «Дураки мы с тобой, скажи, Эйджи?» «Ага. Очень влюбленные дураки, желающие друг для друга самого лучшего, даже в ущерб себе», — поддакнул тот, крепко обнимая его за талию. «Давай больше не будем устраивать тренировок на выносливость, ладно? — Бакуго прижался к нему и потерся носом о висок. — Если слишком уставшие, то вручную, и нафиг дурью маяться». «Согласен, — погладили его по спине. — Но иногда, если хочется, можно и подольше». Бакуго кивнул: само собой, и затребовал вдумчивый шершавый поцелуйчик — такие серьезные разговоры надо, понимаешь ли, заканчивать на хорошей ноте. Эйджиро был абсолютно согласен, потому поцеловал даже два раза, чтобы та самая нота была ещё лучше. Нехотя оторвавшись от своего жениха и привычно отогнав крамольную мысль — плюнуть на всё и закрыться с Эйджиро в комнате — Бакуго вздохнул: надо идти к остальным, а то ведь обидятся. Около уха раздался такой же вздох, а потом Эйджиро отодвинулся, улыбнулся и напомнил: «Только не забывай, что сейчас ты девушка, ладно?» «Ага. Никаких отрыжек и разговоров с набитым ртом за столом, сидеть, сдвинув колени, про себя говорить в женском роде и поменьше материться». «Молодец, — Эйджиро ещё раз чмокнул его в губы. — А сейчас я выхожу первым и подаю тебе руку. Кстати, какое на тебе платье и прическа, чтобы я знал, что в твоём внешнем виде хвалить?» Бакуго наморщил лоб, вспоминая, что за образ он там наколдовал в дорогу, но безуспешно. Пришлось менять на вчерашний — голубое платье в ромашку и заколотые на затылке локоны. Эйджиро послушал его чертыхания и предложил завести записную книжку, в которой Урарака будет отмечать каждодневные наряды, и следить, чтобы те не очень часто повторялись. Идея Бакуго понравилась, и он засыпал Эйджиро вопросами о конструкции, размере и материале. Внимательно выслушав советы, вытащил из сумки два кусочка янтаря и наколдовал небольшую книжечку в черной кожаной обложке и перьевую ручку, похожую на королевскую, с хитрым колпачком и бесконечным запасом чернил. Эйджиро ловко спрятал ручку в корешке записной книжки, зацепив колпачком за край, и хмыкнул, что сам бы от такой красоты не отказался. Как и от бесконечных чернил в ручках. Бакуго, после его слов, задумчиво повертел в руках записную книжку, и просиял: а что, может, всем сделать такие? В человеческом мире же много чего записывать приходится… Эйджиро поддержал его идею и Бакуго, сунув записную книжку в сумку, вскочил с колен и шутливо вытолкал его первым из кареты, мол, кто там руку подавать собрался? Похоже, Белоснежке и Одеялку было дано задание следить за их появлением: стоило Бакуго чинно выйти из кареты, как те сразу же разразились радостным лаем и понеслись к ним, а через несколько мгновений из дома выскочили Денки с Ураракой и замерли на крыльце. Эйджиро с Бакуго подхватили на руки соскучившихся щеночков и пошли к ним. — А где все? — поинтересовался Эйджиро, поздоровавшись и опустив Белоснежку на траву. — Освежаются, пока повар спешно готовит обед, а мы ему с Ураракой помогаем, — отчитался блондинчик. — Позвольте проводить вас в ваши комнаты, чтобы вы тоже могли привести себя в порядок с дороги, — громко сказала Урарака и сразу же перешла на шепот: — Чтобы прислуга ничего не заподозрила, вам приготовили разные комнаты, поэтому не удивляйтесь. Бакуго хитро подмигнул ей, дескать, сама же понимаешь, что никто раздельно спать не собирается, но вслух лишь тепло поблагодарил, опустил Одеялко на крылечко и покорно пошел за своей личной горничной по лестнице на второй этаж. «Эйджи, я только передам Урараке записную книжку и сразу к тебе. Узнай у Денки план на вечер и набирай ванну — побалдеем». «Слушаюсь, моя королева, — хмыкнул Эйджиро и Бакуго отключил телепатию на случай, если потребуется с Ураракой парой фраз мысленно перекинуться. Как он и предполагал, комната невесты оказалась очень далеко от спальни наследного принца — в противоположном конце коридора. Поздравив себя с большим пониманием тупых людских правил, которые порицали всякую интимность до официального заключения отношений, Бакуго совершенно спокойно зашел в светлую комнату, оформленную в розовых тонах, и даже не позлорадствовал про обилие всяких рюшей и оборочек: он все равно спать здесь не будет. Дождавшись, пока его личная горничная зайдет и закроет дверь, Бакуго вытащил из сумки записную книжку и объяснил систему с нарядами. Урарака восхитились и одним, и другим, села за небольшой столик и начала деловито рисовать графы. Записав, что на празднике в Калестразе и по приезде в имение на Бакуго было голубое с ромашками платье и заколотые на затылке волосы, следующим образом на сегодня предложила лёгкий цветастый сарафан и два хвоста: не так официально и мило. Бакуго закрыл глаза, представил себя в этом образе, шепнул заклинание смены внешности и улыбнулся: сделано. Урарака кивнула, записала в книжечку следующую строчку, а потом внезапно нахмурилась: что-то ей явно было не по душе. Бакуго, уже наученный горьким опытом, что лучше все недопонимания прояснять сразу, прямо спросил в чем дело, и Урарака растерялась. — Кацуки, ни в коем случае не хочу тебя задеть или обидеть… — немного помявшись, начала она, осторожно подбирая слова, — но было бы правильнее, если бы я, в отличие от остальных, видела иллюзию, чтобы контролировать твой внешний вид. Это никоим образом не изменит моего отношения к тебе. Просто, чтобы мы оба были уверены, что нигде не прокололись, понимаешь? — Конечно понимаю, Урарака. Сейчас все будет! — с облегчением улыбнулся Бакуго: он на мгновение испугался, что та всё-таки откажется быть его горничной, закрыл глаза и про себя четко проговорил заклинание с новым условием. — Ну как? — А вот сейчас намного лучше, — улыбнулась Урарака, вскакивая, подходя ближе и внимательно его оглядывая. — Как и думала, ты не совсем верно понял мою идею. Она со знанием дела перечислила, что надо поправить, и Бакуго, выполнив все в точности, радостно заулыбался, когда ему отвесили искренний комплимент про ослепляющую красоту. Пафосно покружившись, он в порыве чувств схватил Урараку за руки и рассыпался в благодарностях: возится с ним, как с маленьким, все объясняет и даже не раздражается. Правильно Денки говорил, что она понимающая, добрая и терпеливая. Урарака мгновенно покраснела и смутилась. А Бакуго, отпустив ее руки, выудил из сумки пару кусочков янтаря и с хитрым прищуром поинтересовался: какую записную книжку она себе хочет — побольше или поменьше? Урарака запросила побольше, потолще и розового цвета — будет у нее, наконец-то, красивый дневник. — Держи, — Бакуго протянул ей подарок. — В ручке бесконечные чернила, а ещё я заколдовал, чтобы никто, кроме тебя, не смог прочитать написанное. — Боже… — расчувствовавшаяся Урарака прижала свой новый дневник к груди и бросилась обниматься. — Кацуки, ты просто чудо! Ты не представляешь, как давно я об этом мечтала, но не могла себе позволить — слишком дорогое удовольствие… А ты, словно угадав мои мысли, взял и подарил! Спасибо, тебе… Большое-пребольшое спасибо! — Обращайся, — Бакуго, помня, что женские тела нежные, осторожно обнял ее в ответ. — Мне не в тягость, а тебе — в радость. Затем Бакуго для конспирации наколдовал два закрытых сундука, типа с вещами, и несколько платьев. Урарака красиво развесила их в шкафу, а он запулил сундуки на самый верх шкафа, и они жутко довольные друг другом разошлись кто куда: Урарака помчалась на кухню, а Бакуго — освежаться вместе с Его Величеством. — Э? — удивленно моргнул он, переместившись в ванную, которая была пуста. — Офигеть! Ты реально сделал это?! — за дверью раздался восхищённый возглас Денки и Бакуго усмехнулся: похоже, Эйджиро с блондинчиком тоже «зацепились языками», как любила говорить Мина. — Сделал что? — поинтересовался Бакуго, появляясь рядом с ними. Эйджиро с Денки почти синхронно вздрогнули, а потом расхохотались, тыча пальцами друг в друга. Бакуго терпеливо дождался, пока они успокоятся, и озадаченно поинтересовался, чего они покатываются. Вытерев глаза, Денки пояснил ему, что они с Эйджиро заключили пари: он поспорил, что Бакуго появится невидимым и их напугает, а Эйджиро выбрал видимость, но внезапное нападение из-за спины. — В итоге я уделал вас обоих, — зубасто улыбнулся Бакуго, даже не обидевшись. — Да, ты нас уделал, — улыбнулся Эйджиро, совершенно спокойно приобнимая его за талию в присутствии Денки. — И я как раз рассказывал, как мы после галантерейщика завались к ювелиру. — Где Эйджиро надел тебе на палец кольцо-головоломку, и тот чуть в обморок не упал от торжественности момента, — хихикнул Денки. — Я бы тоже, наверное, охренел, если бы на моих глазах будущий король сделал предложение руки и сердца своей невесте. — О да, — хохотнул Бакуго, вспоминая обалдевшее лицо ювелира. — Это надо было видеть… — Так, если Кацуки здесь, то Урарака, поди, убежала на кухню, — спохватился Денки. — Все, парни, не задерживаю вас: приводите себя в порядок и спускайтесь в столовую — кроме всего прочего будут оладушки Урараки. Зацените. Заверив блондинчика, что с они с удовольствием попробуют оладьи, Эйджиро дождался, пока за ним закроется дверь, обнял Бакуго двумя руками и скорчил виноватое лицо: не мог не поболтать с Денки, и за невыполненное поручение готов расплатиться, чем Бакуго пожелает. Тот пожелал магический душ и полчаса поваляться голыми под одеялом. — Запрос принят. Разрешите исполнять? — заулыбался Эйджиро. — Разрешаю, — хохотнул Бакуго окатывая их обоих с головы до ног заклинанием очищения. — Давай магией, так быстрее. Эйджиро ничего не имел против. Как только с них в воздухе слетела вся одежда и магия мягко опустила их на пол, Эйджиро сгреб в охапку хихикающего Бакуго и понес к кровати. Торжественно уложил на подушки, прилёг рядом и накрыл тонким одеялом до самого подбородка. — А обнять?! — Такого запроса не было, — хитро улыбнулся Эйджиро, но после тычка в бок, поспешил выполнить просьбу. — Сделано. Что дальше, Ваше Величество? Дальше Бакуго затребовал поглаживания и обсуждения планов: завтра они сразу после пещеры отправятся в столицу, или всё-таки переночуют и выдвинутся послезавтра с утра? Эйджиро медленно водя кончиками пальцев по его животу, тихо признался, что ему бы хотелось отправиться, как можно позже, и насладиться последними глотками свободы. Бакуго понимающе хмыкнул: ну да, по возвращению во дворец ждут очередные испытания — выведение на чистую воду подельников дяди, новый состав королевского совета, разговор с королевой и Шото, учеба, подготовка к помолвке… — А, хочешь, посмотрим, что происходит во дворце, и тогда поймём к чему готовиться? — предложил он. — Откровенно говоря, не хочу — у меня сейчас заслуженный отдых. Вот вернёмся и будем действовать по ситуации, а пока — наслаждаемся моментом, — Эйджиро чмокнул Бакуго в макушку. — Лучше скажи понравилась ли Урараке задумка с записной книжкой? Бакуго повернулся на бок, чтобы тоже гладить Эйджиро по спине и зубасто улыбнулся: предложение его величества наследного принца очень пришлось Урараке по душе. А ещё она, очень извиняясь, попросила изменить заклинание, чтобы могла видеть иллюзию и контролировать внешний вид будущей королевы. И, к слову, очень правильно сделала, что попросила: Бакуго, плохо разбирающийся в одежде, тем более женской, и слабо себе представляющий, что же такое — сарафан, навертел, так навертел — пришлось почти всё исправлять. — Совсем мимо, да? — хихикнул Эйджиро. Бакуго согласно угукнул. Для него лично что платье, что сарафан — были одним и тем же, однако на деле оказалось, что это совершенно разные наряды… И ещё эта чертова обувь! Ее же дохрена всякой, и поди угадай какая к сарафану подходит! А Урарака — красотка, сразу определила. Ещё и похвалила, что Бакуго неплохо так справляется. Эйджиро погладил его по плечу и улыбнулся: похоже, кто-то очень доволен своей личной горничной, не так ли? Бакуго кивнул: очень. Урарака не только терпеливая и заботливая, но ещё и умная — напомнила про конспирацию, и он наколдовал несколько платьев и два закрытых сундука. Пока для отвода глаз постоят в комнате поместья, а потом он их заберёт с собой, и так же оставит в дворцовых покоях, чтобы ни у одного любопытного создания не возникло ненужных вопросов. — А подарок ты ей наколдовал? — Конечно. Розовый личный дневник, который прочитать сможет только она сама, и ручку с бесконечными чернилами, — погордился Бакуго. — Урарака была в диком восторге: оказывается давно о таком мечтала, но все никак не могла себе позволить. — Знаешь, мне бы тоже не помешало нечто подобное для личных заметок. И чтобы прочитать могли только я, ты и Денки. — Не вопрос, Эйджи. Бакуго выпростал руку из-под одеяла, притянул к себе из сумки несколько кусочков янтаря и, уточнив цвет и размер, попросил не подсматривать. Когда Эйджиро открыл глаза и увидел ярко-красную тетрадь с такого же цвета ручкой, он на мгновение замер, а потом устроил Бакуго внеплановую «чмокательную» атаку. — Кацу, такая она красивая, — снова повторил Эйджиро, любуясь свой новой записной книжкой все ещё висящей в воздухе. Зацелованный Бакуго довольно улыбнулся. — Там ещё один финт есть. Хоба! — он щёлкнул пальцами и книжка заскрылась ровно по середине. — Ого! Ещё и закладка, которая не потеряется, — восхитился Эйджиро полоской кожи, прикрепленной к корешку. — А то! У Эми в книге подсмотрел, — погордился Бакуго. — По-моему очень удобно. — Максимально! — Эйджиро погладил его по щеке, а потом ласково поцеловал. — Спасибо тебе, Кацу. Ты делаешь каждый день моей жизни ярче и счастливее. — Как говорит дедушка: «Мне не в тягость, а тебе — в радость», — Бакуго потерся кончиком своего носа о его. — И тебе спасибо, что делаешь мою жизнь такой же яркой и счастливой. — И сейчас по законам романтической литературы, у нас должен быть долгий пылкий поцелуй, — объявил Эйджиро и, не дав Бакуго что-нибудь съязвить, буквально заткнул ему рот шершавым языком. Поцелуй действительно получился пылким, но не настолько долгим, как в книгах: там у главных героев не было упорных, звонко лающих щеночков, которых послали не менее настырные родственники, чтобы они не отбивались от коллектива, и спускались обедать. Пришлось впускать Одеялко и Белоснежку, чтобы не заливались под дверью, перемещать записную книжку на тумбочку и приводить себя в порядок. Пока щеночки скакали по кровати, мешая магии застилать постель, Бакуго, натягивая на себя одежду, недовольно ворчал про нахальных фамильяров и не менее наглую родню, которые постоянно умудряются испортить торжественный момент, а Эйджиро, тепло улыбаясь, ему напоминал, что Родину и родственников не выбирают — какие есть, такими и надо любить, как и питомцев — мы в ответе за тех, кого приручили. Когда логические аргументы не возымели эффекта, раздражённого Бакуго снова сгребли в охапку и заткнули ещё одним шершавым поцелуем. Само собой он поплыл, подобрел и рубашку уже застегивал с широкой улыбкой на лице — Эйджиро тоже умело пользовался его слабостями. По традиции расчесав своему жениху волосы и завязав хвост, Бакуго скомандовал Одеялку и Белоснежке слезать с кровати, чтобы магия, наконец-то, могла разгладить на постели покрывало, передал расческу и повернул Эйджиро к себе. Провел пальцем по губам, придирчиво осмотрел с головы до ног и цокнул языком: красавчик. Эйджиро улыбнулся, аккуратно его расчесал, поправил воротник рубашки и хмыкнул: — И кому же такая красота достанется? Бакуго закатил глаза, пафосно приложил кисть ко лбу и, стараясь при этом громко не заржать, выдал: — Ой, не знаю, не знаю, кто вообще меня такого офигенного достоин… — Действительно, — с самым серьезным видом покивал головой Эйджиро, подыгрывая ему. — Предлагаю это выяснить сразу после обеда: сразиться в бадминтоне и метании ножей. Проигравший выполняет одно желание победителя. — Любое? — коварно уточнил Бакуго протягивая руку вперёд. — Любое — после официальной помолвки, а пока — в разумных пределах, — невозмутимо улыбнулся Эйджиро, пожимая его ладонь. — Предпочитаю растягивать удовольствие. — Ловлю на слове, — зубасто улыбнулся Бакуго, «разбивая» их руки.