***
Второй раз — вообще-то, даже третий, — вдали от Дина не сравнить с предыдущими. Кастиэль не разочарован им, как в Чамбер-Хаусе, не растерян и не потерян, как в дни своего бегства. На этот раз обещание Дина посеяно в нем, как семя, и за время ожидания это семя растет. Он тоскует, но с надеждой, а не отчаянием, и предвкушением, а не сожалением. Они редко общаются, однако Кастиэль слышит отголосок своего желания в словах Дина. Он болтает ерунду, но вскоре его голос падает до тихого почти признания в том, чего нельзя произнести в эфире. Надежда растет по мере поступления новостей из Стэнфорда — там действительно принимаются решения и предпринимаются шаги. Охотники начертили гигантские Связующие Врата на одной стороне города, поймав в ловушку значительную часть сил Люцифера, чувствительных к символу. Кастиэль удивлен, заинтригован и удовлетворен — он помнит вопросы Кевина о расширении границ соли и серебра. «Люцифер слабеет», — комментируют новостные каналы. Майклу удается добиться преимущества, ибо значительная часть Республиканских сил преодолела свои междоусобицы и сплотилась ради общей цели свержения Люцифера. Дин подтверждает это в своей передаче, но настолько саркастично, что ясно — не всех это радует. Кастиэль и Анна приходят к выводу, что Эллен предложила для этого своим людям — и, возможно, Майклу — весьма привлекательные условия. Новостям для распространения требуется время, поэтому Кастиэль и остальная часть Рексфорда узнают о втором изгнании Люцифера только через полдня после произошедшего. Кастиэль проверяет полки, когда Нора заходит в магазин. — Включи новости! — кричит она, направляясь в подсобку, чтобы оставить там свои вещи. — Врубай на полную, послушаем. Необычная просьба для утра, но Кастиэль соглашается, находит ближайший новостной канал и осторожно увеличивает громкость. — ...Мы все еще ждем подтверждения, но Граница уже открыта. Его Величество король Майкл со свитой сейчас направляются в Сент-Ливан; поездка займет несколько часов, так что не пугайтесь кортежа, все в порядке. Нора, поправляя хвостик на голове и жилет, возвращается к стойке. Ее широко раскрытые глаза с волнением встречаются со взглядом Кастиэля, и она качает головой. Он не сразу видит в этом приглашение разделить с ней ее радость. — Прорыв произошел рано утром, — говорит Нора. — Теперь об этом повсюду трубят. Кастиэль прислушивается к новостям, чтобы понять смысл ее слов. Когда до него доходит, он на мгновение замирает. — Разве это плохо? — спрашивает Нора. — Без дополнительной информации трудно сказать, — Кастиэль быстро качает головой и улыбается. Его печали — не проблема Норы, и нечестно омрачать ее очевидную радость. — Но новость отличная. Похоже, Стэнфорд наконец-то освободили. Местные власти восстановили контроль над городом после усилившейся борьбы последних нескольких дней, Люцифер бежал обратно на восток в глушь, преследуемый отрядом Охотников. Майкл также любезно покинул город и направляется на север, в столицу для встречи с Эллен. — О, я не сообразила, — говорит Нора. — Ты беспокоишься, что твой муж в отряде, который преследует Люцифера. Да, и об этом тоже. — Я уверен, что он справится. Он прожил на границе большую часть своей жизни. Нора вежливо принимает его ответ и переключается на работу, зато мысли Кастиэля задерживаются на этой новой информации. Его беспокоит не то, что Дин отправился в погоню. Если он хочет быть частью отряда, который раз и навсегда уничтожит Люцифера — что ж, ладно. Это не сильно отличается от того, с чем Кастиэлю пришлось жить последние несколько недель. А вот нежелание Майкла преследовать Люцифера беспокоит гораздо больше. Что же случилось в Стэнфорде, раз Майкл больше не хочет покончить с тем, что так давно начал Люцифер? Королю все равно нужна явная победа, и его соперник, исчезнувший где-то в глуши, совсем на нее не похож. Все эти вопросы вертятся в голове Кастиэля. Как и новая мысль, озвученная удивительно похожим на Дина голосом: «Ты снова предполагаешь худшее». И голос прав — Кастиэль действительно готовится к худшему. Как всегда. Это — его основа. Способ оставаться в стороне. Кастиэль заполняет полки и помогает клиентам заправляться, и в процессе представляет, каково Дину любить такого, как он. Дин такой открытый в чувствах и щедрый в отношении. Ну, а Кастиэль... Обещание, которое живет в нем — не просто обещание возвращения Дина. Это и перспектива на будущее, когда ситуация уляжется, и остаток их жизни расстелется у ног красной дорожкой. Дин хочет видеть его рядом с собой, и Кастиэль хочет быть с ним. Он должен все продумать и распланировать, а не беспокоиться о решениях Майкла. Майклу нет места в новой жизни Кастиэля. Такое желание воодушевляет. Оно и опасно, поэтому Кастиэль не позволял себе слишком часто думать об этом, даже в последние недели, ожидая, когда буря утихнет. Но теперь, столкнувшись с возможностью того, что буря действительно пройдет, Кастиэль думает — вау. Ничего себе. «После», возможно, уже на пороге. Кастиэль настолько поглощен этой мыслью, что целый день ошибается. Он неверно рассчитывает двух клиентов и получает заслуженный выговор. Когда в комнату врывается дневная толпа школьников, он разливает воду для автомата с молочными коктейлями. А потом он слишком поздно замечает большую черную машину на заправке, и ему приходится отправить Лейлу узнать, не нужна ли клиенту помощь. Кастиэль пытается компенсировать недостаток внимания, полностью сосредоточившись на клиенте. Вот почему, когда тот отступает в сторону, Кастиэль не ожидает того, кто следующим подойдет к его прилавку. — Привет, — ухмыляется Дин от уха до уха. — Что нужно сделать парню, чтобы раздобыть здесь немного вяленой говядины и пачку ментола? Кастиэль растерянно моргает. — Что ты здесь делаешь? — Это и есть твое приветствие? — спрашивает Дин. — Мое лучше. — Нет, но... Ты, — Кастиэль быстро поворачивает голову. В магазине находятся еще несколько покупателей, но, кажется, никто ничего не замечает. — Как ты здесь оказался? — Вжик-вжик, — говорит Дин. Кастиэль снова поворачивается к окну и смотрит на большую черную машину, которая все еще стоит там, хотя Лайла уже ушла и разбирается со следующим клиентом. Кастиэль ощущает прикосновение к шее и снова поворачивается к Дину, который, очевидно, решил просто протянуть руку через стойку и зацепить пальцем воротник Кастиэля. — Что? — Да ладно, знаешь что, — терпеливо говорит Дин. — Я уже на излете, и во мне полдюжины чашек кофе, поэтому... ну, ты понимаешь. — Я на работе, — шипит Кастиэль. Дин медленно оглядывает его с ног до головы, что вызывает у Кастиэля нелепое желание прикрыть грудь. — Сексуальненько. — Дин. — Да нормально все, — настаивает Дин. — Я не дезертировал, ничего подобного. У нас все под контролем, поэтому я спросил, могу ли уехать, так что вот и я. Только не прыгай от радости. Погоди, ты ведь слышал, что случилось? — Не мог бы ты отойти на минутку, у меня еще один клиент. Дин коротко салютует рукой, а затем боком отходит от следующего в очереди. Кастиэль не сразу приводит мысли в порядок, но его взгляд наконец-то скользит от снисходительной улыбки Дина к клиенту перед ним. Да, клиенту. Которому нужно топливо, и Кастиэль должен установить литраж и подать сигнал Лайле на откачку. Он все это выполняет, краем глаза наблюдая, как Дин нагло прислоняется к стойке, слегка покачиваясь, словно под музыку, которую слышит только он. Дин, наверное, ехал всю ночь или около того. Как... Как Кастиэлю взять себя в руки? Ужасно странно видеть его здесь, где он столько часов тосковал по нему. Последний клиент Кастиэля уходит, и так как в очереди больше никого нет, Дин врывается обратно: — Итак, вот оно, твое тепленькое место. — Не мое, — возражает Кастиэль. — Я уже говорил — я просто продавец. — Да, Стив, — Дин протягивает руку и проводит большим пальцем по бейджику на жилете Кастиэля. Жест невинный, но, кажется, стреляет жаром прямо в низ живота Кастиэля. — Ты типа коллекционируешь имена? — Вряд ли, — говорит Кастиэль. Улыбка Дина, кажется, становится еще шире. Он опирается локтем на стойку, словно в его распоряжении вечность. Может, с его точки зрения так оно и есть. — Тебя, что, замкнуло? Из-за моего внезапного появления? Кастиэль задумывается. — Ты имеешь в виду, как тебя в поместье Тернеров? — Именно. — Так это месть? — Можно и так сказать. Тогда тут должны быть поцелуи. Он уверен, что это входит в ближайшую повестку дня Дина, и Кастиэль совершенно не против, но тут совсем не столовая открытого сообщества. Вообще-то, босс Кастиэля только что вернулась после принятия товара на заднем дворе, и при виде нее он практически вытягивается по стойке «смирно». — Э-э, — мямлит Кастиэль. Нора присоединяется к нему за стойкой, вполголоса повторяя цифры, и Кастиэль откашливается. — Нора, это мой... Нора следит за взглядом Кастиэля и тут же берет себя в руки — безупречная реакция. — Добро пожаловать в Рексфорд, — кивая, говорит она. — Спасибо, — весело отвечает Дин. — Нора, да? Спасибо, что позаботились о моем мужчине. — Дин, — одергивает Кастиэль. — Разве я неправ? Нора достает новую пачку соломинок и укладывает их в держатель. — Значит, дороги снова открыты? — Пока нет, но все в процессе, — отвечает Дин. — На юго-восточных границах все еще действует строгая изоляция, поскольку неясно, куда скрылся отряд Люцифера, но, думаю, Эллен, скоро отменит чрезвычайное положение во внешних округах. — Отлично. Вам нужен бензин? Дин смотрит на Кастиэля. — Разве не ты должен спрашивать меня об этом? Кастиэль ждет, но Дин лишь продолжает ему улыбаться. — Тебе... нужен бензин? — Конечно. Иди помоги мне. Кастиэль украдкой бросает взгляд на Нору, которая все еще разглядывает соломинки, но машет рукой, явно отпуская его. Он выходит из-за стойки, ему все еще неловко, хотя Дин просто кладет руки в карманы и направляется к двери, надеясь, что Кастиэль последует за ним. Снаружи внимание Кастиэля внезапно привлекает автомобиль. Машина Дина, черная «Импала», о которой он ему рассказывал, символ обособленности его ближайших родственников. Вблизи Кастиэль видит семейный герб, отпечатанный на хромированном переднем бампере. Меч, мушкетон и антилопа представлены в потрясающих, тонких деталях. Ни намека на аляповатость. Кастиэль ничего не знает об этой машине, кроме сказанного Дином, однако при виде нее он остро осознает жизнь Дина, помимо его статуса Охотника, сына Кэмпбеллов и Винчестеров. Он просто человек, с увлечениями, симпатиями и вредными привычками, и эта машина — часть его личности. Часть той потенциально обычной жизни, которую так жаждет Кастиэль. — Поздоровайся, — говорит Дин низким голосом. — Привет. Ей правда нужен бензин? — Не совсем. — Погоди, — Кастиэль поворачивается и хватает Дина за край куртки. На самом деле тот никуда не собирается, но так приятно держаться за этот маленький клочок кожи, мягко дергая и ожидая, когда взгляд Дина поднимется от руки Кастиэля к его лицу. — Дин. — Да? — Спасибо. — За что? — За то, что все в порядке. За приезд сюда. Я беспокоился о тебе, но знал, что нисколько не помогу, беспечно позволяя волноваться обо мне. И все же я не мог не воображать худшее, гадая, через что ты проходишь, все ли с тобой в порядке, хорошо ли питаешься... Дин слушает его болтовню с улыбкой, мягко кивает и придвигается ближе, даже когда Кастиэль продолжает причитать о своих стараниях быть терпеливым, но иногда он дает слабину, да и сколько же всего ему нужно рассказать. Когда Кастиэль, наконец, умолкает, Дин обнимает его одной рукой за плечи, а другую держит на талии. — Я очень рад тебя видеть, — тихо говорит Кастиэль. — Да, я понял. — Дин двигается так, что дух захватывает, его глаза закрываются, а губы встречаются с губами Кастиэля. Тот закрывает глаза и вздыхает в поцелуе, а затем немного задыхается, когда Дин поддерживает его и драматично отклоняет назад. Колени Кастиэля протестуют, а живот сжимается от потери равновесия, но Дин держит его так осторожно и осознанно. От Кастиэля лишь требуется выдержать этот превосходный поцелуй. Когда Дин помогает Кастиэлю встать на ноги, у того кружится голова. Дин отстраняется, но продолжает спокойно держать Кастиэля. — Ты это спланировал. — Да, но вообще-то не сегодня, — отвечает Дин. — После твоего письма я начал всерьез думать о том, что буду делать, когда снова увижу тебя. Именно так я представлял себе нашу встречу, кто бы ни наблюдал. — Но все вышло совсем не так. — Потому что ты был совершенно к этому не готов, — говорит Дин и тепло смеется. — Бля, ты вцепился в свой кофе так, будто собирался выплеснуть его мне в лицо? — Я бы этого не сделал. — Ну, что-то ты все же собирался сделать. — Взгляд Дина скользит за плечо Кастиэля, и он застенчиво улыбается. — Пардончики за выражение, дамы. Кастиэль оборачивается. Позади небольшая группа школьниц, которые старательно делают вид, будто просто случайно стоят там и едят мороженое. Одна из девочек что-то шепчет и толкает свою подругу, а та еще пару. Кастиэлю не по себе. — Не вздумай, — говорит он. — Никаких драк тут. Дин давится смехом. — Кас, ты серьезно? — Не знаю, есть ли это в правилах, но должно быть. Дин немного отступает от Кастиэля и машет группе. — Привет. Леди, вам чем-нибудь помочь? Снова хихиканье и взгляды в пол, а затем шепот: «Нам все равно никто не поверит». Внезапно Кастиэль осознает, что с другой стороны магазина на них хмуро поглядывает Лайла, замерев с тряпкой и дворником в руках. Одна из школьниц наконец выходит вперед и откашливается. — Мы просто любовались вашей машиной. Крутая. Здесь таких почти не увидишь. Дин, подыгрывая, разглядывает свою машину, потом снова смотрит на группу. — Я бы с удовольствием вас всех прокатил, но это было бы жутковато, — он толкает Кастиэля локтем. — Познакомишь меня со своими завсегдатаями? — Гм... — Кастиэль пристально смотрит на девочек — их пятеро, он успел посчитать — и тревожится, что по крайней мере две выжидающе улыбаются, словно это самое интересное, что произошло с ними за весь день. — Прости, я не знаю их имен. — Что ты за рексфордец? — усмехается Дин. — Нет такого слова. — Вы правда жили здесь все это время? — выпаливает одна из девушек. — Я только приехал, — говорит Дин. — А, ты имеешь в виду моего муженька. Вот вам и мастерство Дина в том, как заставить людей чувствовать себя комфортно. Девушки хихикают, а та, что заговорила, смелеет вконец: — Да, именно это я и имела в виду. — Не все время, — отвечает Кастиэль. — Но по большей части — да. Девушка кивает. — Круто. Спасибо. Простите за беспокойство. — Ничего страшного. Девушки, похоже, воспринимают это как предложение удалиться и, подталкивая друг друга, направляются вниз по дороге. Дину это явно кажется забавным, он мягко вздыхает и обнимает Кастиэля за плечи, прижимая к себе. — Значит, ты еще не раскрыл свою личность. Я думал, уже все знают. — Не было необходимости, — отзывается Кастиэль. — Неужели я только что все испортил? Я думал, раз все закончилось, мы можем... Ну, знаешь, ты поедешь со мной. — Все закончилось? — Майкл ушел. Это было частью договоренности с Эллен. Она обещала ему собрать нас всех на борьбу с Люцифером — при условии, что он уйдет, как только все закончится. — Но Люцифер не пойман, а Майкл не ушел. — Да, действительно, но... Мы ближе, чем когда-либо. Дин говорит это нерешительно, словно до него только сейчас дошло, как это звучит. Кастиэль не знает и никогда не узнает всего, что пережил Дин, и тем не менее Дин здесь, он не огрубел и все еще идет на свет в конце туннеля. — Я так или иначе собирался вернуть свое имя, — говорит Кастиэль. — И больше не боюсь разоблачения. Если я хочу начать здесь новую жизнь, то должен быть собой. Дин с облегчением выдыхает. — Но я не шутил по поводу работы на износ. — Мне еще несколько часов до конца смены, — извиняющимся тоном говорит Кастиэль. — Нора отпустит меня, если я попрошу, но она и так ко мне слишком добра. — Можно, я просто скажу, насколько это странно? — Дин с любопытством теребит синий жилет Кастиэля. — Я видел, как ты в роскошном наряде рычал на долбаного короля. А теперь ты заполняешь полки и моешь полы. — Дин, это хорошая работа. — Да, точно, я не имел в виду... — Дин слабо кашляет. — Ты понимаешь, о чем я. — Я понимаю, что твоя машина стоит здесь гораздо дольше, чем необходимо, — говорит Кастиэль. — Я почти весь день витал в облаках, поэтому даже не знаю, когда она появилась. — Не понимаю, к чему ты клонишь, — однако кончики ушей Дина розовеют. — Заехать за тобой, когда твоя смена закончится, или как? — А ты чем займешься? — Боже, Кас, я в состоянии себя занять. Но возьми вот это, — Дин достает из кармана куртки потертый конверт. Кастиэль в замешательстве, пока не открывает его, обнаружив пару красивых глянцевых фотографий себя и Дина за столом импровизированной радиостудии. На первом снимке Дин говорит в микрофон, но его взгляд направлен в сторону Кастиэля, сидящего под углом к столу. Кастиэль прижимает блокнот Чарли к груди и, зачарованный, слушает. На второй фотографии они повернуты друг к другу, и Кастиэль что-то говорит. Он серьезен, и Дин хмурится, поджав губы, полностью сосредоточенный на Кастиэле. — В каком-то смысле это забавно, — отстраненно говорит Кастиэль. — Эти фотографии такие же постановочные, как и все остальные. Однако они умудряются быть настоящими. Спасибо. — Не за что. Иди и займись своими... торговыми делами. Кастиэль целует Дина в щеку и отстраняется, когда тот пытается переместить свои губы в более интересное место. Кастиэль выразительно смотрит на него — позже, пожалуйста! — и Дин отвечает милой ухмылкой.***
Удивительно, но в конце смены Кастиэль больше сосредоточен. Он считает в уме и выполняет свои задачи с большей точностью, хотя и подозревает, что это из-за того, что он не может сдержать улыбку, что бы ни происходило и как бы ни жаловались его клиенты. Нора не комментирует это и не интересуется причинами приезда Дина. Она же профессионал. И даже не упоминает о Дине, пока Кастиэль не собирается уходить, но и тогда лишь изрекает: — Свози его в поле, там прекрасный вид даже из машины. — Непременно. Спасибо, — отвечает Кастиэль. Дин возвращается в «Автозаправку и сопутствующие товары» незадолго до условленного времени и очаровывает старушку, которой нужна помощь с дворниками. Кастиэлю многое нравится в Дине, и когда он замечает его и смотрит — этот взгляд один из любимых. — Привет, — Дин наклоняется — как всегда галантный — и открывает перед ним пассажирскую дверь. — После вас. — Надеюсь, тебе не было скучно, — говорит Кастиэль. Дин добродушно закатывает глаза и практически подпрыгивает, обходя машину, чтобы сесть за руль. Как только они оба удобно устраиваются, Дин поворачивается к Кастиэлю и, блестя глазами, выжидающе смотрит на него. — Прости, — Кастиэль кладет руку на приборную панель, хотя это и не приносит никаких новых знаний. — Я не очень разбираюсь в машинах. Я вижу, что она ухоженная, но... — Это не испытание, — смеется Дин. — Расслабься, Кас. — Показать тебе город? — предлагает Кастиэль. — Мне очень нравится библиотека, она в старинной сторожке, которую специально перестроили. Главная площадь тоже имеет свое очарование. Или мы можем поехать повыше, к полям, там потрясающий вид, Нора как раз мне о них напомнила. — Или, — медленно произносит Дин, — можешь отвезти меня к себе. — К Анне, — поправляет Кастиэль. — Хорошо, давай. Возвращайся на главную дорогу, я скажу, куда дальше. Потребности Кастиэля, может, и многочисленны, зато непосредственных — очень мало, и среди них — простая радость присутствия Дина. Кастиэлю достаточно сидеть в машине Дина и слушать, как он рассказывает о своей поездке, или о том, как осматривал Рексфорд, или о Сэме и их родителях — у них все хорошо. Он также наслаждается видом обтянутых джинсами бедер Дина, пока тот ведет машину. Кастиэль пытается узнать подробности о произошедшем в Стэнфорде, но Дин не вдается в подробности, отметая роль, которую сыграл в согласовании своих кузенов Кэмпбеллов с условиями Эллен, или в решающем сражении, которое, насколько известно Кастиэлю от Кевина, произошло, когда Люцифер бросил своих драконов и вивернов в воздушную атаку на предполагаемый лагерь Майкла. Вместо этого Дин желает услышать от Кастиэля о дороге, по которой они едут, о полях, мимо которых проезжают, и о коттеджах на пути к участку Анны. Это совершенно обыденно по сравнению с тем, что пережил Дин, но, кажется, он искренне интересуется маршрутом, по которому Кастиэль обычно ходит на работу. — В этом нет ничего особенного, — говорит Кастиэль. — Сделай одолжение, — Дин слегка поворачивается на сиденье, чуть не стукнувшись локтем о дверь, пальцы касаются руля. Он — отрада для глаз, красив и расслаблен. — Брось, Кас, не было и дня, когда бы я не думал, чем ты занимаешься. А теперь я вижу это, поэтому... Помоги мне заполнить пробелы, ладно? Пристыженный, Кастиэль начинает рассказ, как устроился на работу к Норе, а затем переходит к анекдотичным случаям на работе. Только когда они припарковывают «Импалу» рядом с обычным местом Анны, и Кастиэль приводит Дина в дом, он полностью осознает, что тот здесь. Дин, сияющий, как неимоверно пошлое солнце, сейчас здесь, в месте, где Кастиэль несколько месяцев ощущал болезненное отсутствие Дина. И все же Дин не чувствует себя незваным гостем, вторгающимся в тишину. Он легко передвигается по дому, снимает куртку и вешает ее на крючок у двери, будто та всегда там висела. Кастиэль показывает самое главное — гостиную, столовую, узкий коридор, ведущий в спальни с одной стороны, и на кухню — с другой. — А где Анна? — интересуется Дин. — На работе, — отвечает Кастиэль. — Вернется не скоро. Дин в ответ кивает. — Еще кого-нибудь ждешь? — Насколько мне известно, нет. У Анны тут славный, уединенный уголок, — Кастиэль ждет, но Дин лишь хмыкает себе под нос. — Ну так вот. Мы слушаем твою радиопередачу. Обычно здесь, но иногда за обеденным столом. Дин кивает, а затем устремляет на Кастиэля слишком уж простодушный взгляд. — Но ведь не всегда здесь, да? — О чем ты? — Ты не всегда слушаешь мою передачу именно здесь, — говорит Дин. — Иногда ведь на плеере? Горло Кастиэля сжимается. Дин еще ничего не сделал, не прикоснулся к нему и даже не намекнул в шутку, но у Кастиэля мурашки бегут по коже. Он хочет быть с Дином во всех смыслах, и иногда это включает в себя секс. Дин, вероятно, тоже думает о сексе, это же Дин, однако он по-прежнему держится на расстоянии от Кастиэля и не делает ни малейшего движения, чтобы подойти к нему. Он стоит посреди комнаты и спрашивает Кастиэля о его плеере. — Это Сэм тебе сказал? — нерешительно интересуется Кастиэль. — Да, он упоминал о кассетах, — с убийственной вежливостью отвечает Дин. Словно его отключили, и от этого Кастиэль почти трясет от предвкушения. — Кассеты — много кассет — по-моему, означает, что ты слушал их не один раз. Возможно... даже больше пары раз. — В основном они для меня, — говорит Кастиэль. — Вообще-то Анне они без надобности, для нее я делал заметки. — Да? — Да, порой, когда Нора позволяла, я слушал их на работе. — А еще где? — спрашивает Дин, будто сам не знает, о чем. Кастиэль точно понимает, о чем вопрос. Во рту пересыхает, он идет впереди, а Дин следует за ним мимо столовой в комнату Кастиэля, бывшую гостевую комнату. Она совсем не предназначена для гостей, но теперь уже слишком поздно что-то с этим делать. Дин закрывает за ними дверь. Желудок Кастиэля подпрыгивает, когда он с решительным щелчком поворачивает защелку. И при этом не отводит от него взгляда. — Итак, — говорит Кастиэль. — Раньше Анна использовала эту комнату, как кабинет. Я здесь сплю. В шкафу моя одежда, вместе с ее книгами. Прости за беспорядок. Но да, иногда я... Дин решительными шагами идет к нему. Затем останавливается совсем рядом и принимается расстегивать синий жилет Кастиэля. — Иногда я слушаю записи здесь, — продолжает Кастиэль, глядя на лицо Дина, а не на его руки, которые быстро расправляются с пуговицами. — Лучше слушать здесь, меньше шума. Хотя у нас тут в принципе не слишком шумно, в этих краях немного машин, не считая Анны. И ближайшие соседи не наведываются, только если им нужно что-то одолжить у Анны, но и это случалось редко. Всего дважды, пока я живу тут. Дин заканчивает с жилетом, стаскивает его с Кастиэля и отбрасывает в сторону. Затем его внимание переключается на рубашку, и он так же быстро расстегивает ее. — Так что да, эта комната действительно удобна для этой цели, — говорит Кастиэль. — Анна не пожалела для меня своих ресурсов. Хотя кассеты — они из моего магазина, купил со скидкой для сотрудников. Рубашка снята и присоединяется к жилету на полу. Дин хватает Кастиэля за подол майки и задирает ее. Кастиэль откидывает голову назад, чтобы помочь Дину раздеть его, и это кажется таким непристойным, таким интимным — Кастиэль, дрожа, выдыхает. — Значит, покупаешь кассеты в магазине, — говорит Дин. — Неплохой способ избежать нежелательных вопросов. — Ты и правда слушаешь, что я говорю? Дин внезапно ухмыляется, сверкнув белыми зубами. — Иногда. Итак, Кастиэль теперь голый по пояс, руки свободно свисают по бокам, пока Дин изучает открывшийся вид. Кастиэль знает, что еще не восстановил весь свой вес, и хотя ежедневные прогулки на работу и с работы полезны, они отличаются от прежнего здорового образа жизни. Да, Кастиэль все это знает, но у него нет желания прятаться или уклоняться от пристального взгляда Дина. Пусть посмотрит. Видит бог, Дин ждал достаточно долго. Кастиэль не двигается, ему интересно, что же Дин будет делать дальше. Он удивляется, когда вместо того, чтобы прикоснуться к нему, Дин подносит руку ко рту и облизывает подушечку своего большого пальца. — Ты вроде рассказывал, — напоминает Дин. — О чем? А, о кассетах? Дин кивает и медленно опускает руку. — А что еще можно сказать? Я записывал твои передачи, когда они выходили в эфир, и слушал их, когда... — Дин проводит большим пальцем, прохладным от слюны, по левому соску Кастиэля, и тот резко выдыхает. Возбуждение бурлило на заднем плане сознания Кастиэля, но теперь оно словно молния пронзает его, поражая на месте. — Дин. — Ты слушаешь их, когда?.. — подсказывает Дин. — Что? Дин лишь безмятежно улыбается ему, словно и не скручивает сосок Кастиэля в тугой пик. — Когда ты слушаешь записи? Когда дрочишь? Лицо Кастиэля вспыхивает. Он, наконец, отводит взгляд, хотя Дин, очевидно, воспринимает это как сигнал, чтобы пососать другой большой палец и поднести его к другому соску. Кастиэль издает пронзительный звук и почти теряя равновесие, но, к счастью, Дин осторожно ловит его, направляя назад, пока его бедра не соприкасаются с краем стола. Замечательно. — Хочешь мне ответить? — мягко говорит Дин. — Да, — тихо отвечает Кастиэль. — Иногда я прикасался к себе, слушая тебя. Прости. — За что? — Ну ты же говорил о... — Кастиэль качает головой. Очень трудно сосредоточиться, когда пальцы Дина снова начинают теребить его соски. Все, чего он хочет — раздвинуть ноги, а не отвечать на глупые вопросы. — Говорил о серьезных вещах. — Не извиняйся. Если это преступление, значит, мы оба виновны, ведь я с ума сходил при мысли, что ты кончаешь от меня. Кастиэль растерянно моргает. — Серьезно? — Абсолютно, — а потом Дин, сволочь такая, отступает, отводя свои чудесные руки. — Покажешь? — Что тебе показать? — Как ты трогал себя. Кастиэль смотрит на него, не уверенный, что не ослышался. Слова в духе Дина, но сдержанное спокойствие в тоне — что-то новое. Вообще-то, Дин даже отступает от него, шаг за шагом, пока не прислоняется к противоположной стене маленькой комнаты Кастиэля. Ждет, что Кастиэль двинется первым. Значит, хочет продлить это? Кастиэль облизывает губы. Он не так хорошо, как Дин, владеет своим телом, чтобы устроить эффектное представление, но не боги горшки обжигают. Окрыленный возможностью, Кастиэль протягивает руку и расстегивает пуговицы на брюках. Они подержанные и никогда не были ему впору, поэтому спадают с бедер, едва их расстегивают, и кучей падают на пол. Кастиэлю не нужно смотреть, он и так знает, что возбужден. Не нужно ему и визуальное руководство, чтобы залезть в трусы и вытащить член. Гораздо приятнее наблюдать за лицом Дина и тем, как он пытается спрятать улыбку, прикрываясь ладонью. — По правде говоря, все происходит не так, — произносит Кастиэль, стараясь подавить хрипотцу в голосе. — Обычно я лежу в постели, в наушниках, так что мои руки свободны. — Угу, — говорит Дин. — На животе или на спине? — На животе. Мне нравится тереться о матрас. Но сначала я подкладываю полотенце. Чтобы потом побыстрее убраться. Дин торжественно кивает. — Здравая мысль. — Спасибо, — Кастиэль стягивает трусы до лодыжек, чтобы Дину было лучше видно. Должно быть смешно — он стоит почти голый, а Дин еще не сбросил ничего, кроме своей кожаной куртки, но это не так. Кажется так и должно быть. Кастиэль слегка поглаживает свой возбужденный член, а Дин почти пускает слюни, и это кажется правильным. — Дин. — А? — Нет, я произношу твое имя, когда прикасаюсь к себе, — Кастиэль слегка сжимает головку и улыбается, когда Дин подпрыгивает от небольшого выплеска предэякулята. — В конце концов, ты — главная причина моего возбуждения. — А, ну да, — кивает Дин. — Ладно, хорошо. — Иногда я засовываю в себя пальцы. Дин издает слабый высокий звук. — Тебе это нравится? — Нет. — Нет? — Не нравится, — Кастиэль качает головой. — Это скучно. Когда это делаешь ты, мне приятно. А когда я — это просто... пальцы. — Ох, Кас, — говорит Дин, и его голос наконец-то срывается. — Может, ты просто не знаешь, как это нужно делать. — Может, я и не хочу этого знать. Боль между ног Кастиэля не унять нежным покачиванием его руки, но Дин держит дистанцию. — Возможно, я предпочитаю оставить эту прерогативу тебе. — Гм ... — На лбу Дина выступил пот, заметный даже с другого конца комнаты. Его руки сжимаются и разжимаются по бокам. — Покажешь мне, как ты открываешь себя? Ну, знаешь. Из научного интереса. Кастиэль смотрит на свою промежность. Его член не слишком твердый, но уже близок к этому, ствол слегка изгибается в круге пальцев Кастиэля. — Я еще не закончил гладить себя. — Нет, твоя... твоя вторая рука, ты можешь... ну, знаешь. — О, — Кастиэль облизывает губы и задумывается. — Ну что ж. Либо одно, либо другое, не так ли? Я не могу... — Не можешь? — голос Дина возвращается к своему обычному ритму, и Кастиэль вздыхает. Кастиэль хотел возбудить Дина до такой степени, что тот, наконец, сократил расстояние между ними, но не возбуждение заставляет Дина пересечь комнату — быстро, а не экспрессивно — и взять Кастиэля за левую руку. Кастиэль пытается отвернуться от него, но слишком поздно, Дин уже изучает шрамы между поврежденными линиями татуировки. — Вот дерьмо. Это с того времени, как ты ее пытался вывести? — Не важно, — говорит Кастиэль. — Это ничего не меняет. — И ты еще в состоянии шевелить пальцами? Как... — Дин, — твердо говорит Кастиэль. — Ты не был со мной целую вечность. Много месяцев. Все это время у меня были только воспоминания о тебе, о твоих руках и коже, и о том, как ты... ты двигаешься внутри меня, и даже это со временем исчезло. — Это может подождать, — возражает Дин. — Почему? — Кастиэль высвобождает свою руку из рук Дина и кладет обе руки на стол позади него. Он выгибается, демонстрируя то, что предлагает. — Я хочу тебя. Разве ты не хочешь вернуть меня? — О господи, — хрипит Дин. Его тело слегка наклоняется вперед, и Кастиэль глубоко сочувствует его заброшенной эрекции. — Конечно, я хочу тебя, сукин ты сын. С тех пор, как увидел твою нелепую физиономию тогда в столовой, я и думать забыл о чем-то еще. Да я бы заманил тебя в свою комнату и затрахал до полусмерти, если бы это сошло мне с рук. — Почему же ты этого не сделал? — Потому что я... — Дин сглатывает. — Я хочу все сделать правильно. А значит, ну, ты понимаешь. Я проверяю, как ты, убеждаюсь, что... ты знаешь. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я хочу тебя только для этого. Я хочу тебя всего. Кастиэль чувствует, как горит его лицо. Дин — страстный, а Кастиэль... другой, и все же вот как все обернулось. — Поговори со мной, — хрипло просит Дин. — У тебя очень задумчивое лицо. Скажи мне, о чем ты думаешь. — О многом. Ты одержим своими страстями больше, чем я, и все же... Сейчас ты притормаживаешь из-за меня. Чтобы я не отставал, — Кастиэль прижимает руку к сердцу. — Я потрясен. — Ты тоже дрожишь, — говорит Дин. Кастиэль громко выдыхает, когда руки Дина касаются его груди, ладони легко двигаются по коже, оглаживают бедра и там замирают. Дин хмурится. — Кас, ты нервничаешь? — Ты же знаешь, что говорят об ожиданиях. Наверное, так бы я и нервничал в первую брачную ночь, если бы тогда меня волновало подобное . Доставляю ли я тебе удовольствие? Могу ли порадовать? Раньше я об этом не беспокоился, зато теперь... — То же самое, — Дин быстро кивает. — Боже, один в один. Когда Дин, наконец, целует его, Кастиэль практически всхлипывает, отчаянно и облегченно. Один поцелуй превращается в два, три, в бесчисленное множество других; рот Дина, жаркий и требовательный, прижимается к губам Кастиэля, а руки нетерпеливо лапают его зад. Весь голод, который Кастиэль чувствовал в Дине, теперь высвобождается в том, как они хватают друг друга и стонут друг другу в рот. Так волнующе. Прежде Кастиэль не задумывался о том, как чудесно, что такой, как Дин хочет его, но теперь он знает, и ценит это. Пока Дин прижимает Кастиэля к себе, тот вцепляется в его плечи, впиваясь пальцами в клетчатую рубашку, тщетно пытаясь сорвать ее. — Ой, — выдыхает Кастиэль. — Дин, твой пояс. — Прости, прости, — Дин возится с мешающей им одеждой, а Кастиэль прижимается ртом к месту под ухом Дина, облизывая и кусая его. Дин с победным возгласом вытаскивает ремень, а затем Кастиэль помогает Дину стянуть джинсы и нижнее белье, хотя и не больше, чем необходимо, чтобы вытащить член Дина. Мир Кастиэля сужается до ощущения того, чем они занимаются. Есть Дин — его прикосновения, смех, восторженная возня с пакетиком смазки, которую он принес с собой. Есть также жар возбуждения Кастиэля — он неуклонно нарастает и готов к тому, что Дин неизбежно доведет его до апогея. На Дина уж точно можно положиться. — Э-э, Кас, — задыхаясь, говорит Дин. — А ты, гм. Презерватив? Кастиэль качает головой. — Все в порядке, я потом помоюсь. — Я не только об этом... — Дин откашливается. — Хочу внести ясность. Я не был... э-э-э... Кастиэль обхватывает лицо Дина ладонями. — Спасибо, что сказал. И к твоему сведению — я тоже. Дин тихо фыркает. — Мне действительно нужно привыкнуть к твоей «откровенности». Кастиэль рад, что Дин вообще пытается, поэтому вкладывает свою благодарность в следующий поцелуй. Технически, ртом можно проделать много чего, но и так тоже волнующе. Кастиэлю хочется продолжать целовать Дина, скользить языком в его рот и чувствовать стон Дина, отдающийся у него в груди. И дивные пальцы Дина, скользкие от смазки, нащупывают вход Кастиэля. Кастиэль задыхается, прижимаясь к губам Дина. Единственная радость того, что Дин все еще в рубашке — Кастиэль может ухватиться за нее, когда пальцы Дина проникают в него. Угол немного странный, поэтому Кастиэль сбрасывает штаны, а затем, приподнимаясь, обхватывает ногой талию Дина. Так его голая задница лежит на краю стола, и можно шире раздвинуть ноги для Дина. Да, гораздо лучше. — Я был прав, — шепчет Кастиэль. — Совершенно по-другому, когда это ты. Дин ухмыляется и продолжает проникновение, пальцы крепко зажаты телом Кастиэля. — Потрясающе. Может, все по-другому, поскольку Кастиэль не может предугадать действия Дина — будет ли он вращать пальцами, или мягко качать, или водить костяшками по анусу Кастиэля. Или, возможно, все иначе из-за того, что они вместе, и Кастиэль не единственный наслаждается процессом. Дин тяжело дышит, глаза потемнели, бедра выразительно покачиваются между ног Кастиэля. — Поговори со мной, — выдыхает Кастиэль. — Пожалуйста. — Ты уже не можешь кончить без моего голоса? — весело говорит Дин, но в тоне слышен настоящий голод. Его пальцы вытягиваются, и он гладит яйца Кастиэля, а затем покрывает себя остатками смазки. — Это будет проблемой. — Нет, не будет, — они оба меняют позу, Кастиэль обхватывает Дина за плечи, а ноги перекидывает через его руки. Кастиэль глубоко вдыхает и мягко тянет, давая знак Дину войти в него. Дин шипит, когда головка его члена ловит мышцу. — Ох, бля. Кас, дыши со мной. Кастиэль медленно дышит и заставляет свое тело расслабиться. Он смутно думает, что раньше было легче, но, вероятно, это из-за нетерпения. Он жаждет Дина внутри прямо сейчас, а его тело не подчиняется так, как ему этого хочется. Дело не только в том, что он должен снова привыкнуть к размерам Дина. Сам угол нов; фокусируясь на различных точках давления тела, Кастиэль осторожно убирает руку с шеи Дина и тянется вниз, нащупывая член Дина в собственном отверстии. — Эй, полегче! — взвизгивает Дин. Их взгляды все еще прикованы друг к другу, пока Кастиэль проводит пальцами по скользкой от смазки коже члена Дина. Он вдыхает через нос и выдыхает через рот, и когда его тело уступает, мягко направляет ствол Дина пальцами, втягивая его в ножны своего тела. — Ты знаешь, что великолепен? — говорит Дин, продолжая двигаться, медленно следуя за направляющими пальцами Кастиэля. — Знаю, я не ... Не особо часто говорю об этом. Сначала я просто не хотел усугублять неловкость. А потом, потому, что я... ох, блин. Он прижимается бедрами к самому сочленению бедер Кастиэля. — М-м-м? Дин тяжело дышит. — Бля, — через мгновение он запрокидывает голову и быстро встряхивает ею. — Что? А, точно. Так о чем это я? После. А после я понял, что тебя не волнует, каким тебя видят люди. Например, какое тебе дело, если кто-то считает тебя горячей штучкой? То есть я хочу сделать тебе комплимент, но это не будет комплиментом, понимаешь? — Ох, Дин, — Кастиэль снова обнимает его за плечи и впивается пятками в спину. Дин изучил его. Он заметил не только очевидные его особенности. — Но ты действительно горячая штучка, — добавляет Дин. — Теперь я знаю, что это значит, — говорит Кастиэль. — И понимаю, что ты имеешь в виду. Пожалуйста, трахни меня. Все хорошо. И понеслось. Кастиэль почти сожалеет, но ему трудно сосредоточиться или что-то объяснить, когда его жестко трахает обожаемый мужчина. Максимум, что Кастиэль может сделать, — держаться и выразить свое громкое удовольствие, надеясь — нет, зная — что его вздохов и бессвязного бормотания достаточно, чтобы помочь Дину получить собственное удовольствие. Кастиэль уже в этом моменте. Он чувствует это с Дином. Больше никаких мыслей, никакого остального мира. Только они, вместе. Стол Анны под задницей Кастиэля протестующе скрипит, когда толчки Дина набирают обороты, но Кастиэлю все равно. Прямо здесь и сейчас, Кастиэль видит Дина, а тот видит его так, как никогда прежде. Они оба здесь, и по-настоящему обнажены друг перед другом в самом важном. Это слишком. И все равно недостаточно. — Что, хорошо? — отрывисто спрашивает Дин. Он так сосредоточен. — Здесь? — Да, пожалуйста, не останавливайся, — Кастиэль скрипит зубами и скулит, он так близко. — Да, да, вот так, спасибо, о боже, пожалуйста, не останавливайся, муж... Все тело Дина дергается, и следующий толчок превращается в чудесный удар по телу Кастиэля. Он полу-смеется, полу-всхлипывает, рубашка Дина трещит под пальцами Кастиэля. Еще пара сильных толчков бедер Дина в сочетании с восхитительно отчаянным звуком, который он издает, и Кастиэль, наконец, кончает. Грязно, славно и чудесно. После этого Кастиэль хватает ртом воздух, медленно восстанавливая дыхание. У него начинает болеть спина, но это приятная боль. Он не хочет, чтобы Дин останавливался. — Дин, — Кастиэль целует его в челюсть и гладит по волосам, пока тот приближается к вершине своего оргазма. — Дин, чем помочь? Могу я что-нибудь сделать? Дин резко бормочет что-то в ответ — слова явно не нужны. Кастиэль решает, что, видимо, то, что он сейчас делает, прекрасно, поэтому подмахивает настолько, насколько позволяет ему его ограниченное положение, принимая толчки Дина, пока тот не кончает. Он держит Дина, поглаживая его шею и плечи, пока Дина трясет. Он плавится, ошеломленный и прекрасный, в объятиях Кастиэля. За все время, что они знают друг друга, им выпало не так уж много простых, но славных моментов. Этот как раз такой и Кастиэль благодарен. Через какое-то время они размыкают объятия. Едва Кастиэль снова встает на ноги, он обхватывает руками торс Дина, удерживая его. Кажется, простого «спасибо» недостаточно, но Кастиэль так благодарен. Благодарен за многое. — Ты в порядке? — хрипло спрашивает Дин. Кастиэль благодарен и за это. Он кладет руку Дину на затылок и наклоняется, чтобы поцеловать его в висок. — Да. А ты? — Ох-хренеть как. Дин все еще глупо улыбается, когда Кастиэль принимается натягивать на себя свою бедную испорченную клетчатую рубашку. Кровать Кастиэля так и осталась нетронутой, и он планирует воспользоваться послеоргазменной негой и насладиться объятиями. Только когда Кастиэль начинает дергать Дина за майку, тот удерживает его. — Э-э, — тянет Дин. — Поздновато для постели, разве нет? — Нет, не поздно, — Кастиэль хмурится, видя нерешительное выражение лица Дина. — Что такое? Что ты... Дин поднимает глаза к потолку, как бы смиряясь, и опускает руки. Кастиэль задирает майку, открывая широкие серые от грязи полосы бинтов, обмотанных вокруг левой стороны ребер Дина. — Дин, — сердито говорит Кастиэль. — Почему ты не сказал, что ранен? — Потому, что я не ранен. — А это тогда что? — Кастиэль стягивает с Дина майку, и теперь, когда тот больше не сопротивляется, это легко. Главное — бинты, но на торсе Дина есть еще и синяки, размером почти с кулак. — Дин. — Видишь, — говорит Дин, выразительно закатывая глаза. — Вот почему я не хотел, чтобы ты видел. — Не хочешь, чтобы я знал, что ты ранен? — рявкает Кастиэль. — Да брось, Кас. Ты тоже не рассказал мне о своей руке. — Эта старая рана. А эти — новые, и я мог разбередить их. — Кас, все в порядке. — Дин пытается поцеловать его, но Кастиэль отворачивается. — Да блин! Я не видел тебя целую вечность. И ужасно скучал... Это хрень, но ладно. Я с нетерпением ждал встречи с тобой, целую вечность ждал, и хотел, чтобы все было идеально. Разве это так плохо? После исчерпывающего объяснения Дина Кастиэль чувствует, как его гнев ускользает, и даже слишком быстро. Он сглатывает и искренне хочет, чтобы голос его звучал тверже. — Не смейся над моими чувствами. — Я не смеюсь! — протестует Дин. — Не надо, — Кастиэль обхватывает ладонями лицо Дина и смотрит ему в глаза. — Не преуменьшай мою заботу о тебе и не пытайся сгладить мой гнев шуткой. Можешь, Дин? Пожалуйста. — Но я не... — Дин замолкает. Он едва заметно улыбается, но Кастиэлю эта улыбка кажется скорее самоуничижительной. — Да, ладно, — бормочет он себе под нос. Кастиэль снова обнимает Дина. На этот раз он сжимает руки еще крепче, чтобы Дин понял, что злость на него не отменяет всей глубины его привязанности. Кастиэль действительно понимает мотивы Дина и его желание не испортить этот момент между ними. Он понимает, ведь сам сделал бы то же самое. Дин шевелится и обнимает Кастиэля в ответ. — Дин, — мягко произносит Кастиэль, прижимаясь губами к его уху, — совершенства не существует. Дин издает смешок. — Но ты-то идеален. — Нет, — настойчиво говорит Кастиэль. — Если ты ждешь от меня или от нас совершенства, готовься к разочарованию. Он опускает очевидное — то, что сам не хочет его разочаровывать. Дин молчит. Он слегка кивает, и это движение заставляет его вплотную прижаться головой к голове Кастиэля. Так они замирают надолго.