Лосось

– Фу! – Боже, это ужасно! – Не трогай это! – Отвратительно! Питер хмурится, пролетая на паутине между зданиями, замечая столпотворение у переулка. У него болезненно сжимается сердце, когда он слышит: «уберите ребенка!». Женский вскрик оглушает, когда Питер с размаху приземляется на фонарный столб, изящно отставляя одну руку в сторону. Он боязливо поворачивается, всматривается в нечто за мусорными баками. Асфальт мокро блестит, и Питер точно знает, что это кровь. Крови много, что же там такое…? Люди твердят что-то об отвратительности, кто-то спорит «скорую» нужно вызвать, или полицию, а потом кто-то все же звонит 911. «Труп в переулке», «ужасно воняет», «крыса». Питер понимает, что помощь Человека-Паука не требуется – ничего никому не угрожает, – но уйти просто так не может. Что-то приковывает взгляд, что-то не так, он должен посмотреть… должен увидеть… Питер сглатывает, спрыгивает со столба и протискивается между зеваками. Выходит вперед, не обращая внимания на руку, что пытается удержать, на отвратительный запах, что закладывает нос, и смотрит… – …Уэйд! Он тормозит ровно секунду, пока пытается справиться с тошнотой и головокружением и подбегает, падает на колени, но не может дотронуться. Уэйд – мёртвый – лежит на куче мусора из перевернутого контейнера, кровь растекается по асфальту, а на развороченном животе, утопая лапками в мягких кишках, сидит помойная крыса, сжимая что-то в когтях. Она злобно пялится на Человека-Паука глазами бусинками и скалит зубы, крепче сжимая добычу в когтях. Из глубины переулка доносится писк, легкое шкрябанье когтей и чавканье; и Питер поднимает голову, прослеживая взглядом тонкий кровавый след на земле, будто волочили что-то. …печень?! Пит нервно усмехается, и глупо смеется. Зеваки за его спиной что-то говорят, но он не слышит, только стреляет паутиной в крысу и отбрасывает её в сторону. Её клыки клацают друг о друга, она шипит и изворачивается, пытаясь освободиться, её перепачканная в крови шерсть оставляет новые пятна… – Очнись, Уэйд, очнись, – шепчет Питер, не понимая, стоит ли залепить рану (дыру) в животе паутиной, или это только замедлит регенерацию. – Очнись, господи, пожалуйста…! Его собственный живот сводит, к горлу подступает склизкий комок, и Питер с трудом успевает задрать маску перед тем, как выблевать остатки обеда на грязный асфальт. Он вытирает губы, глубоко вдыхает и горло вновь судорожно сжимается, стоит только взглянуть на мёртвого Уилсона. Питера тошнит желчью, он не может дышать, крысиный писк сводит с ума, а голова кружится, заставляя стены переулка покачиваться. – Пожалуйста, Уэйд, – прислонившись спиной к боку поваленного мусорного бака, глухо произносит Питер, растирая лицо ладонью. – Пожалуйста… Он не знает что делать, и отчаянно сжимает неподвижную ладонь Уэйда, сидя в ожидании и неведении. Он не знает, как скоро Уэйд очнется, как давно он здесь лежит и что вообще произошло, а его холодная рука сейчас единственное, что важно. Питер прикрывает глаза, и крепче сжимает его ладонь.