Флоримель из Амбера

Утром, когда я проснулась, то обнаружила, что Эрик ушел. Меня это задело. Я уже зависела от него, и теперь чувствовала себя потерянной и уязвимой — слабой. — Доброе утро, Флоримель. Это была не Дейрдре. Это была другая моя сестра. Фиона. Фиона меня пугала. И даже сейчас, столько лет спустя, она продолжает меня пугать. — Эрик... — я знала, что не должна была позволять, чтобы его имя стало первым словом, что сорвалось с моих губ, это было все равно, что повесить себе на шею табличку с надписью «Я — Флоримель, и я беспомощна», но я ничего не смогла с собой поделать. — У него есть обязанности, которые он должен исполнять, Флоримель, — сказала она, и ее взгляд стал тяжелым и неодобряющим. — И тебе стоит это запомнить. Он принц Амбера и сын нашего отца. Не рассчитывай на него слишком сильно. — Как и на тебя? Я ненавидела себя за то, что была еще в постели, в то время как она стояла передо мной уже одетая, спокойная и невозмутимая, и, несомненно, она уже знала, что произошло со мной прошлой ночью. Я презирала себя за то, что чувствовала себя рядом с ней ребенком. Легкая улыбка скользнула по ее губам. — Ты быстро учишься. Это хорошо. Дейрдре принесла одежду из твоих комнат. Одевайся, и мы поговорим. — Папа... — я не смогла скрыть страх в голосе. — Наш отец сейчас занят своими делами. Пройдет некоторое время прежде чем он вернется домой, и когда это произойдет, мы будем готовы. Могло ли быть так, что то, что я сделала, имело для него последствия? Может быть его обвинили в убийстве моего насильника? Хорошо бы! Я почувствовала всплеск дикой радости от этой мысли. — Одевайся, Флоримель. У нас есть время, но не так много чтобы тратить его зря, — она посмотрела на меня. — Я выделила время, которого и так немного, чтобы тебе помочь вместо того чтобы заниматься учебой. Не заставляй меня об этом пожалеть. — Прости, сестра... — Неважно. Не трать время на то, что ты не можешь контролировать, сестренка, — она протянула руку и взяла мою руку в свою. — Ты еще очень молода, поэтому я дам тебе то, чего никогда не давала другим нашим сестрам: совет. Никогда не извиняйся перед родственниками. Даже когда чувствуешь, что должна. Особенно когда чувствуешь, что должна. — Она сжала мою руку, а потом отпустила. — Я буду ждать. — Дейрдре здесь? — Она отправилась на прогулку с Корвином. Не жди ее раньше обеда, — сказала она и вышла из комнаты. У меня все болело когда я встала с кровати, но мои ссадины и синяки уже заживали. Амбериты восстанавливаются гораздо быстрее чем жители Теней, и я знала, что еще день-два, и по моему лицу никто не сможет сказать, что меня избили едва ли не до полусмерти. Следы исчезнут быстро, а вот воспоминания... Не так скоро. Но я не могу продолжать прятаться в спальне Дейрдре. Я — принцесса Амбера. Мое детство закончилось, но жизнь продолжается. В постели убитого короля я решила, что хочу жить, и неважно, что мне придется сделать ради этого, я выживу. Я выбрала свое любимое платье, — не знаю, откуда Дейрдре, с которой до вчерашней ночи я говорила всего пару раз, знала, что оно мое любимое, — оделась и уложила волосы. Одетая в свои любимые цвета, серое и зеленое, я снова стала собой — ну, насколько в нынешних обстоятельствах это было вообще возможно. Я сделала глубокий вдох и вышла на свет. Фиона сидела за столом, накрытом для завтрака. Она жестом предложила мне присоединиться, и я так и поступила. На столе было полно еды, и ее стало гораздо меньше когда мы закончили. Я сама удивилась, что у меня не пропал аппетит после всего этого, но я ничего не ела с тех пор как мы с отцом покинули Амбер накануне вечером. Когда я закончила, я посмотрела на сестру. — То, как с тобой обошлись, было неправильно, Флоримель. И в этом нет твоей вины. Тебя обидели, и мы, — твои сестры, — сделаем все чтобы добиться справедливости. — Дейрдре сказала, что папа... Что отец слишком могущественен. Мы ничего не сможем сделать. — Поправка: это Эрик или любой другой из наших братьев, возможно, за исключением Брэнда, ничего не смогут сделать. Наши братья привыкли решать все проблемы мечом, сестренка, а сейчас меч не поможет решить твои проблемы. Мы не можем одолеть Оберона силой, но мы можем опозорить его и заставить принести священную клятву, что он больше никогда так не поступит. — Зачем ему снова так поступать? Он уже уничтожил меня. В те времена для девочки моего возраста то, что было сделано со мной, то, что было у меня отнято, означало бесчестье. Ни один король или император не захочет в жены не девственницу. Я была все равно что испорченная вещь. — Ты не уничтожена, Флоримель. Ты больше, чем то, с тобой произошло. Или, правильнее будет сказать, ты можешь быть чем-то большим. — Она смотрела на меня задумчиво. — Ты хочешь этого? Кем ты хочешь быть, принцессой из сказки, которая ждет спасения от других и надеется на счастливый конец? Или ты хочешь быть принцессой Амбера и самой вершить свою судьбу? Я знала, о чем она меня спрашивает. Меня использовали. Со мной жестоко обошелся тот, кому я доверяла больше, чем кому бы то ни было, — мой родной отец. Он обменял мою невинность не на мир и процветание королевства. Он предал меня просто так, ради забавы, всего лишь для того, чтобы поступить с дочерью того короля так же, как тот поступил со мной. И у меня теперь есть два выхода. Я могу покориться воле отца, когда он вернется, и делать то, что он говорит. И я буду в безопасности. Возможно, я проживу еще долго. Но это буду уже не я. Или я могу воспротивиться его воле. Я могу объявить, что я не жертва и не инструмент. Зная, что тем самым, возможно, обреку себя на гибель — и, вероятно, моя смерть не будет ни быстрой, ни легкой. Я закрыла глаза, размышляя об этом. Не стану себе льстить, смелость мне столь же не свойственна, сколь и мудрость. Но все же, ответ тут мог быть только один. Я открыла глаза и посмотрела на Фиону. — Я — Флоримель, — тихо сказала я. — И я принцесса Амбера.