Арчер сделал первый выстрел, желая как можно скорее разобраться с обезумевшим противником. Пусть тот и демонстрировал ужасающее чувство подавление, в его глазах это все еще простой палач, который и близко не так силен, как он!
Ассасин даже не взглянул на него и его атаку. Просто подняв свое орудие, он защитил себя от атаки, когда как глаза палача смотрели только на одну фигуру. Больше ничего не имело значение, весь мир в глазах Палача Королей сузился до одной женщины. Его любимой королевы.
—
Гильотина! — Закричал он в полный голос, размахивая оружием и мчась к ней. Из его тела вырывались темные миазмы, превращая палача в настоящего демона из Ада, что пришел за грешником. Даже Слуга ощущает подсознательных страх. —
Будь обезглавлена и знай! Отправься на гильотину! Умри! Умри! Умри! Умри от моей руки, моя Мария!
Но Мария не дрогнула. Стоя перед этим монстром, которого она когда-то знала, ее дух пылал с не меньшей силой. Сансон… О несчастный Шарль-Анри Сансон, человек который до последнего любил тех, кого казнил. В нем горело пламя правосудия, но он самолично обратил этот огонь в проклятие, потому что…
Клинок, призванный лишить цель головы, столкнулся с кулаком. Не смотря на хрупкость руки, его оказалось достаточно, чтобы остановить надвигающуюся угрозу. Глаза безумца столкнулись с глазами решительной королевы, что поставили на кон все, что имели.
В это же время, пока две силы старались пересилить друг друга, в бой решился вмешаться солдат-Слуга. В отличии от прошлого удара, в этот раз он вложил всю силу в этот выстрел… Но даже попав по цели, пуля мушкета не оставил даже царапины на плаще.
— Как… — Прошептал Арчер, не понимая, что произошло, как такое вообще возможно. Быстро он взялся за шпагу, что висела на поясе, и решил вступить в ближней бой, что не должно быть нормой для его класса, но если пули против него бесполезны…
—
Мария! — Заорал Сансон, высвобождая свою мощь Слуги, что находится в положении Ассасина и Берсеркера одновременно. То, что отбросила и Райдера и Арчера, что были подле него, выбрасывая их в противоположные стороны.
Но вновь, когда он оказался сверху Королевы, занося свое орудие… Клинки скрестились, прерывая миг казни монарха.
Появившийся противник был куда как сильнее всех прошлых Слуг, но Безумный Ассасин не обратил на это никакого внимания. Будучи отброшенным, он никак не обратил внимание на новое действующее лицо внимание, все еще будучи сосредоточенным на Райдере.
— Не думала, что вы решите нам помочь. — Промолвила Мария, поднимаясь и рассматривая своего невольного спасителя. Она ожидала подкрепление, но уж точно не такого. Скорее наоборот, можно предположить, что он решит помочь их противнику.
— Пусть мы и не на одной стороне, но я в первую очередь защитник города и не позволю по нему разгуливать такому мерзкому созданию. — Ответил ей сильнейший из Паладинов Карла Великого, владелец легендарного меча Дюрандаля.
— Он не всегда был таким. — С нескрываемой горечью произнесла Королева, с жалостью смотря на погрязшего в безумии друга. — Боюсь в этом есть и моя вина, поэтому я обязана сделать все возможно, чтобы прекратить его страдания.
— Тогда на данный момент, пока наши цели схожи, мы объединимся. — Произнес Сейбер, покрепче хватаясь за свой меч и готовясь к бою. В отличии от Арчера он прекрасно понимал, что их противник очень грозный.
— Тогда я доверяю вам свою жизнь. — Улыбка украсила лицо Марии Антуанетты, готовый в любой момент ринуться в бой. Даже если до этого они были врагами, она не сомневалась в словах Сейбера и готова на все, ради Сансона.
Поднявшийся на ноги Слуга класса Ассасин-Берсеркер схватился обеими руками за свое орудие и пронзительным взглядом следил за Королевой. Даже пока его окружало трое противников, его внимание было полностью сосредоточено на одной. Остальные не существовали для него, имело значение лишь одно, казнь Марии.
Снова и снова… Вновь и вновь… Прошлое настигало его, сводя все к одному… замкнутый круг, такова судьба палача…
Взмах орудием, одновременно с этим отбиваясь от клинков Сейбера и Арчера. Уверенные действия, не думающие останавливаться, дали достойный бой двух опытным воинам. Не то, что можно ожидать от палача. Даже в ситуации, когда его превосходят количеством и качеством, он демонстрировал невероятную силу. Силу, которая направлена была не для победы, а для казни одной единственной цели.
Он никогда не убивал. Не устраивал резню, ведь палач казнит, он клинок власти, вершитель закона. Убийство и казнь не одно и тоже, они должны быть другими… Он помогал людям, даруя им достичь небес…
Прекрасный певучий голос заставил палача ненадолго задрожать, пока его противники наоборот, ощутили прилив сил. Но лишь не мгновение, ведь он помнил о своей главной цели, и потому не позволит ничему поколебать свою решимость.
В нем нет сожалений и быть не может. Нельзя быть настоящим палачом, если в тебе есть сожаление.
Удар тыльной стороны ладони был не достаточно сильным, чтобы опрокинуть тело мужчины, но оно хватило, чтобы он отвел голову. Сразу же за этим прилетел удар кулаком в живот, в за ним еще два, заставившие противника прогнуться и сделать несколько шагов вперед.
Но Сансон не растерялся, сразу заслонив свою спину своим орудием, перехватывая два меча, что почти обрушались на тело палача. И подчинившись инстинктам, которые взяли над ним верх, сделал рывок вперед, избегая рискованного момента. Пусть он способен дать бой владельцу Дюрандаля, разница качества их мечей не то, что можно преодолеть Безумным Усилением. При продолжительном контакте Дюрандаль просто переломает орудие палача.
Сразу же освободившись от давления, он вновь взмахнул своим орудием. Подгадав лучший момент, достойный палача, что в знании анатомии и точности своих ударов превосходил даже опытных мечников, он полоснул по двум Слугам. Пусть это и не особо серьезный удар, но его цель была хоть на время избавиться от раздражителей. Они не стояли и толеки его внимание, он не стремился казнить их.
Но в тот момент, когда он уже собирался сделать еще один шаг… прозвучал всего один вопрос.
— Почему ты винишь себя, Сансон? — Вымолвила Мария, ощущая настоящее давление от того, что она понимала состояние Палача Королей, а не его силы. Она прекрасно видела, что им двигало на самом деле.
Вина? Какая вина? Он не мог винить себя, он ведь палач, палачи не сожалеют…
Закон есть закон, все должны быть. Он не судил, а лишь казнил… Привел приговор к исполнению…
Он не ненавидел Марию… Он облегчил ей страдания… Лучший палач, чей долг был отправить на небеса без боли и страданий… Он хотел как лучше и сделал это, вложив всего себя… Ради нее… все ради…
—
Ты… Ты должна насладиться этим мигом еще раз, Мария! — Лицо безумия словно несколько сгладилась, будто вновь на мир взирал тот самый Сансон. Но это было лишь маска. —
Я существую лишь ради тебя, чтобы вновь казнить! Чтобы вновь и вновь ты могла прочувствовать всю мою любовь!
— Нет, Сансон, ты винишь себя. — Покачала головой Королева, ощущая, как влага подступает к глазам. — Ты выполнял свой долг, как палач, но это были убийства. Ты убивал многих людей и прекрасно это понимаешь.
—
Хватит! — Закричал Палач, ощущая невиданную злость, что поднялась внутри него.
— Это чувство вины, ты не хотел моей казни… но таков твой долг. Тогда я не успела сказать, но скажу сейчас…
—
Заткнись! Заткись! Заткнись! Прекрати! Не! Смей! — Истощаемая им ненависть преумножилась, заставив даже пошатнуться такого Слугу, как Сейбер, а Арчер не осмелился даже схватиться за оружие.
— Я прощаю тебя. — Последние слова, которые вырвались из уст Марии Антуанетты, которые она произнесла со счастливой улыбкой. Улыбкой, способной растопить даже самое холодное сердце. То, что стало катализатором…
La Mort Espoir
Смерть Это Надежда На Завтрашний День
Огромное орудие казни, гильотина, появилась на площади. Один его вид внушал ужас, и Сейбер поняв, что грядет, сразу же побежал, но было поздно. Теневые руки потянулись к сторону своей цели, чтобы исполнить приговор. То, ради чего до сих пор существует Шарль Анри Сансон.
Лишь человек с сильным сердцем может победить судьбу и избежать казни. Но не в этом случае, ведь одержимость Сансона слишком велика, он не позволит Марии избежать казни этим способ. Вероятность смерти от гильотины равна сотне процентов…
Разрушитель Гильотин
Слава Короне Лилий
Теневые руки рассеялись, а настоящее орудие казни было разрушено. Ослепительный синий свет охватил все, а сама Мария Антуанетта восседала на хрустальном коне, усеянным символами королевской короны, лилиями, и чьи копыта оставляли после себя кристаллы.
Благородный Фантазм, что являет собой кристаллизацию славы французской монархии. Сейбер и Арчер ощутили особенно сильное облегчение, будто их озарил свет святого. Будучи французами, они получили особенно сильное восстановление, пусть лично они не были подданными Марии.
Но наибольшее влияние, все же, получил Сансон. Пусть он и враг, что стремится убить Марию… Пусть он тот, кто однажды уже убил ее… Пусть он тот, кто погряз в пучине безумия… Здесь и сейчас…
—
Ты… Что ты делаешь со мной! — Закричал Палач Королей, хватаясь левой рукой за лицо. Этот свет, он… очищал его?.. Невозможно, такое не может быть! Он самолично принял эту судьбу, все ради…
— Я не хотела для тебя такой судьбы. — Покачала головой королева. Она видела, что он сопротивляется, держась за свою ненависть, за свою боль, боясь того, что не понимал. — Это все из-за меня… Ты не хочешь мести, не хочешь боли. Просто ты ощущаешь вину за все те смерти, что привел в исполнения. Французская Революция все еще ранит твое сердце и душу.
Конь сделал шаг вперед. Сама Антуанетта сложила руки в молитвенном жесте, похоже желая помолиться за покой своего друга.
— В тебе живет сожаление, которые ты пытаешься подавить, страх, что последний миг моей жизни был полон страданий и горечи. Поэтому ты хочешь вновь казнить меня, чтобы моя новая казнь была куда как лучше, но как я и сказала. — Вновь счастливая улыбка, которая сияла не слабее блеска хрустального коня. — Я не злюсь, Сансон, я не желаю никому зла. Я простила вас всех еще тогда, поэтому, прошу, прости и ты себя.
—
Нет! Нет-нет-нет! — Трепыхалась воля Ассасина-Берсеркера, который ощущал, как его личная ненависть пытается покинуть тело. Нет, как ее выталкивают, но в тоже время цепляются. —
Все это ложь! Ты врешь! Нет конца этой агонии, что преследует меня после смерти! Пока я не доведу величайшую казнь, я не познаю покоя!
— Раз так, то позволь мне помочь тебе, Шарль. — Невероятно нежно произнесла Королева Мария, протягивая руки, желая обнять этого мужчину. То, что пугало его куда как больше, чем даже готовый пронзить Дюрандаль.
Кристальный дворец
Во Имя Вечного Прекрасного Сияния
Улица, на которой они находились, преобразилась. Не в полную силу, но Мария высвободила свой второй Благородный Фантазм. То, что она воспринимает, как символ прогресса и новой эры, ее искренняя веря в свою страну и народ, который она любила.
Та крепость, что окончательно сломила Палача Королей.
