***
Молодой паренек, развалившись в удобном кожаном кресле, смотрел на нее со смесью жалости и презрения. А Света, лихорадочно перебирая фотографии, подумала, что так он, наверное, смотрит на всех обманутых жен, которые узнали об изменах своих мужей… Она — обманутая жена?.. Нет, это все какой-то глупый сон, какая-то дурацкая ошибка… Стас ведь совсем не такой… Или… — То есть… Вы ничего не нашли? — спросила севшим голосом, дрожащими руками складывая снимки в стопку. Какие-то кафе, какие-то незнакомые люди, какие-то заправки… Ничего, что можно было бы истолковать определенно и совершенно безжалостно. — Ну, это как сказать, — хмыкнул детектив, крутанувшись в кресле. — К вам домой ваш муж, конечно, эту девицу не водил. И у нее не оставался, если вы об этом. Вообще, если судить по их перемещениям, это больше похоже на детективное расследование, а не на роман. Но… — Но? — Светлана с трудом сглотнула, напряженно глядя на собеседника. — Но три дня назад они ездили вместе за город. Останавливались в гостинице. Причем в одном номере. Выводы делайте сами. В горле пересохло. Малышева смотрела на стопку глянцевых фотокарточек, не в силах хоть что-нибудь сказать. Господи, какая пошлость, какая банальщина… Жена, муж и любовница… Это не так должно было быть… Это не должно было быть про них… — Может, воды? — заботливо осведомился паренек и даже потянулся к стоявшему рядом кулеру. Светлана резко вскинула голову, охваченная странной решимостью. — Адрес, — бросила хрипло. — У вас есть ее адрес?..***
Когда раздался звонок в дверь, Катя, оторвавшись от бумаг, досадливо поморщилась: спустя несколько часов, проведенных за изучением самых разных документов, у нее наконец-то начала оформляться вполне стройная версия. Не хватало только кое-каких деталей… И в тот самый момент, когда догадка уже была совсем близко, и раздалась нетерпеливая, какая-то нервная трель. Раздраженно вздохнув, капитан отложила в сторону очередную папку и пошла открывать. Светлана смотрела на хозяйку квартиры и понимала, что не знает, что говорить. Как вообще вести себя с этой холеной красивой женщиной, от которой так отчетливо веяло холодом, несмотря на аристократично-спокойную вежливость манер. — Простите, вы ко мне? — спросила наконец Катя, не выдержав нелепой паузы. Светлана молча кивнула, затравленно глядя на нее. Это все походило на какой-то глупый фарс, дешевый спектакль. Зачем она вообще пришла? Что хотела узнать? В чем удостовериться? Спросить: «Извините, а вы случайно не любовница моего мужа?» Бред, бред, господи, какой бред! — Я… я жена Стаса… Карпова, — выдавила наконец, теребя в руках сумку. Катя, пожав плечами, посторонилась. — Проходите. Что-то случилось? Светлана покорно шагнула за ней в кухню — такую же светлую и прохладную. На столе, возле работающего ноутбука, были раскиданы ручки, маркеры, какие-то записки, лежал огромный лист бумаги, испещренный непонятными записями, а все свободное место было завалено какими-то папками. Малышева вспомнила слова детектива о каком-то совместном расследовании — и в груди вдруг стало холодно. Так вот, значит, как они… Наверное, не зря говорят, что общие интересы сближают… — Кофе хотите? — Катя отошла к плите, поставила на огонь турку, не дожидаясь ответа, выставила на стол две чашки. — Может, скажете уже, зачем пришли? — А вы не догадываетесь? — Горячий комок где-то в горле наконец распался, прорвашись беспомощным раздражением. — Или делаете вид? — Простите? — Катя недоуменно приподняла брови, скрестив руки на груди, словно отгораживалась от враждебного тона. — Я не совсем понимаю… — Я тоже не понимаю! — голос сорвался на слезную звонкость. Светлана до боли стиснула руки, боясь расплакаться прямо на виду у этой невозмутимо-железной сдержанной девицы, которая совсем не выглядела виноватой. — Я тоже не понимаю, почему Стас целыми днями пропадает неизвестно где! Не понимаю, почему мы стали чужими! Почему он с вами разговаривает ночами по телефону, а мне и двух слов не скажет за ужином! Я уже ничего не понимаю!.. Катя повернулась, выключила плиту, разлила по чашкам кофе. — Светлана, вы меня извините, — произнесла прежним ровным, нейтральным тоном, — но я правда не понимаю, зачем вы сейчас мне это все говорите. — Прекратите! — вспыхнула Малышева, ломая пальцы. — Вы все видите и все понимаете! Стас, он… — Я на вашего мужа не претендую, — резко перебила Катя, нетерпеливо заправляя за ухо выбившуюся прядь. — И действительно не понимаю, зачем вы ко мне пришли. Разбирайтесь в своей семье сами, — в голосе сквозь арктическую невозмутимость скользнуло явное раздражение. — У вас все? Вы извините, у меня очень много работы. Светлана мутным взглядом окинула захламленный бумагами стол, не к месту подумав, что эту женщину, похоже, не волнует вообще ничего, кроме ее расследований, преступников и бумажек. — Вы… вы жестокая! — выпалила, не замечая, как жалобно дрогнул голос. — Вам на все и на всех наплевать! Рушите чужую семью и сами не понимаете! Стас, он… Стас никогда таким не был! Это вы! Это вы во всем виноваты! — и, ничего не видя перед собой, рванулась к двери — как можно скорее прочь от этого холода.