Fire in the sky

      — Happy birthday to you! — распевал экипаж «Искры», пока капитан по традиции собственноручно выкатывал тележку с огромным тортом на середину столовой.       — Пахнет цитрусовыми цукатами и мятой, — повёл носом Лука, разглядывая волка и трёх поросят на зелёном кремовом поле. В центральном круге поля горел файер. — Ива сегодня превзошла себя в колдовстве над пищевым синтезатором… Что ж, — он торжественно кашлянул, — дружище Домагой, все мы рады в очередной раз тебя поздравить! Я надеюсь, что это не последний твой день рождения в нашей команде.       Домагой поправил бабочку, нацепленную на форменный клетчатый комбинезон, и, сглотнув слюну, заявил:       — Спасибо, Мамаша. А с меня вам — настоящий славонский траминац, — и водрузил на стол тёмно-зелёную бутылку под аплодисменты и возгласы «Ты где это добыл, зараза?!». — Я не собираюсь умирать в ближайший год. А выгнать вы меня не выгоните!       — Иди уже, нарезай… — нетерпеливо хлопнул Даниел по костлявой спине.       — Поверьте моему слову, — разглагольствовал за шумным круглым столом Брозо, — вскоре опять случится какая-то задница.       — Почему? — подозрительно спросил офицер по вооружению Марио, готовый встретиться с неприятностями в любую наносекунду своей жизни.       — Марцело, возможно, на ваш мозг вчера воздействовали химические испарения, когда вы красили волосы в блонд? — предположила сверху I.V.A.       — Вы видите торт? И я вижу, — тоном древнего пророка сказал Брозович. — Скоро случится задница.       — Могу я полюбопытствовать, каким путём торты на борту вашего корабля коррелируют с… задницами? — тихий монотонный голос удивительным образом был услышан всеми и заставил астронавтов обернуться к его обладателю.       Техномаг, известный под именем Младена Петрича, сидел между Марио и Миланом. Первому из них было безразлично, рядом с кем есть, а второй проявлял к новичку, который неведомыми стараниями Билича и Срна на днях присоединился к команде, вежливый интерес. Остальные держали с фигурой в чёрном балахоне столь же вежливую дистанцию, разрываясь между любопытством и опаской, не вырастет ли у них третья нога.       — Я так и не понял, зачем «Искре» этот экстрасекс, — прошептал Деян, сидящий справа от Даниела. — Он свои очки когда-нибудь снимает? Я не доверяю людям, чьих глаз не вижу.       — Экстрасенс или нет, но, кем бы он ни был, Славену видней, — пожал плечами Даниел, больше увлечённый зрелищем «Вида слизывает кремовые усы» по другую руку от себя. Сам Даниел сладкое не жаловал, но этот, именно этот особенный торт для особенного человека готовила всю ночь вовсе не I.V.A. Домагой доел голову поросёнка, приглашающе подмигнул, и Даниел помог ему вытереть салфеткой лицо, а затем потянулся к его губам в далеко не братском поцелуе. Заодно и остатки слизал. Домо был радостен, но отчего-то непривычно тих.       — …После каждого торта у нас случается ЧП, — объяснял тем временем Брозович, жестикулируя ложкой. — Вот недавно справляли мы день рождения Ракитича…       — Ну, подумаешь, сбежал питон из грузового отсека… — лениво отмахнулся Лука. — Да, не забудьте оставить ему кусочек и глоточек. Ракете, не питону.       — Он заполз к тебе в постель, разве нет? — фыркнул Матео и уточнил: — Я про питона.       — Он был безобидный, не то что Брозо, — Лука упивался семейной перепалкой, вальяжно откинувшись с бокалом на спинку стула.       — А попадание метеорита после дня рождения Ловре? — вдруг подхватил Домагой. — Как знать…       — Post hoc ergo propter hoc? — усмехнулся Милан Бадель. — «После» не всегда значит «вследствие», как рост продаж альтаирских фруктов не связан с ростом аварий на гонках в Поясе астероидов.       «Ej ko ne ljubi i ne čuva svoje, Božjeg lica neće vidjeti…» (1) — играла из динамиков старинная, где-то из двадцать первого века, песня, заглушаемая смехом. Славена Билича, основателя компании грузоперевозок «Иллирия», бизнесмены называли нетолерантным, отсталым неонационалистом, который в эпоху пост-глобализации предпочитает нанимать на работу своих соотечественников — выходцев из маленького балканского края. Не все они, выросшие не только в разных уголках Старой Земли, но и на разных её колониях, знали хорватский язык достаточно хорошо, чтобы говорить на нём — всех объединяла космическая интерлингва. Но традиция включать за едой этническую музыку завелась спонтанно. Красивый баритон пел суровую, трогательную песню о временах, когда, наверное, Солнце ещё считали вращающимся вокруг Земли.       — Переведи это место, ты же у нас истинный сын Хорватии, — попросил Даниел, обращаясь к светлому хвостику. — «Кто не любит и…»?       — «Кто не любит и не бережёт своего, тот божьего лика не увидит», — повернулся к нему Домагой. — Тётя Ива, будь добра, включи дальше что-нибудь повеселей этого воя, частушки, например…       Команда занялась соевыми котлетами, щедро приправленными усилителем вкуса, когда прозвучал сигнал вызова. На экране под потолком появилось радостное лицо Ракитича.       — Тук-тук! Я уже почти дома. Мы с Биличем встретились на день раньше, вот я и решил — зачем мне прохлаждаться на его станции, когда у нас праздник… Расчётное время стыковки моего челнока с «Искрой» — девятнадцать минут.       — Стоп, — Лука поднял ладонь. — Назови пароль.       — Да ну его… Думаешь, меня подменил метаморф? — хохотнул Иван.       — Ты лично летал за информацией, которую Славен даже зашифрованным файлом не решился присылать. Осторожность прежде всего.       Иван замялся, окидывая взглядом полную людей столовую. Столовая навострила уши.       — Лука, я тебя убью за этот фантастически глупый пароль…       — Сейчас я — капитан Модрич и мне нужно услышать пароль. Тогда придёшь и убьёшь, — отчеканил Лука, без промежутков переходя от образа застольного балагура к ипостаси армейского командира.       Иван воздел глаза к отсутствующим небесам и произнёс с идеально поставленной дикцией:       — Кукумявка Зорро украдёт. (2)       Даниел нечеловеческим усилием смог сохранить каменное выражение морды. Домагой уткнулся ему в плечо и придушённо хихикал. У Матео шёл носом чай. Даже угрюмый Марио, одинаково затянутый в перчатки, в застёгнутую по горло одежду и в невидимую броню, улыбался неожиданно мальчишеской улыбкой. Деян набирал кукумявку в поисковике. Петрич, почему-то опустив голову, словно пряча лицо, теребил колечко в ухе.       Сияющий Лука показал экрану большой палец:       — Принято, господин Ракитич, можете подняться на борт.       Домо горячо дышал Даниелу в ухо, не спеша отстыковываться. Жизнь была прекрасна.       После обеда Даниел задержался в столовой, чтобы снять воздушные шарики и отнести в каюту именинника. Лука возился с посудомойкой, поблажек в графике уборки он для себя не делал. Балансируя на стуле, Даниел увидел краем глаза, как в дверях сначала появился горшок с тоненьким синелистым деревцем, а следом — бережно несущий его Ракитич.       — Пожелания доброго пути от Славена! — воскликнул Иван. — Скучали без меня?       — Я скучал… — деревце зашелестело под напором Луки, который неловко обнимал Ивана, едва не роняя его ношу. — Синяя ива, с той самой планеты? Ну ты даёшь… — Лука перешёл на шёпот. (3)       Даниел приветственно махнул рукой и ухмыльнулся, зная, что ничего серьёзнее невинных объятий эти двое себе на публике не позволят, несмотря на то, что их отношения — всеобщий секрет Полишинеля, а в каютах под номерами 7 и 10 иногда таинственно ломаются кровати. Он сам не считал нужным скрываться и разве что не кувыркался с Домагоем в рубке управления. Что ж, у всех свои нормы поведения, и игра в тайну имеет свою прелесть…       — Я мельком видел с монитора, что за столом торчит какая-то бритая голова… это тот самый техномаг, которого к нам наняли? — тараторил Иван, пристраивая синюю иву в уголке. — А домагоевский торт мне остался? Так… удобрения, аутентичные родной почве, я купил. Поливать раз в неделю.       — Хорошо, что ты ручного лося не купил, — загадочно прогудел Лука.       — Зачем нам третий лишний?       Через порог упала длинная чёрная тень.       — Капитан Модрич, я забыл у вас спро… — раздался в дверях столовой голос и осёкся.       — Вот и наш новичок, кстати, — Лука вежливо кивнул. — Иван, это Младен Петрич… он, ну… зачислен в экипаж техническим консультантом. Господин Петрич, познакомьтесь, это не наш садовник, это первый пилот «Искры» и мой зам Иван Ракитич.       Не будь у Даниела врождённой внимательности, которая сделала его лучшим механиком на Плутоне и, без дураков, крутым кипером в виртуальном футболе, он бы и внимания не обратил. Бывший актёр Иван всегда безупречно контролировал лицевые мышцы, и сейчас его точёное лицо не выражало ничего особенного. Застывшее «ничего», рядом с которым манекен выглядел бы живее. Лица Петрича Даниел не видел.       — Так что вы хотели спросить? — напомнил Лука. Кажется, он не заметил… ничего.       — Я хотел попросить доступ к отчётам миссий за последние два года.       Лука с лёгким удивлением свёл брови:       — Я думал, что для вас и так нет секретов на борту, вы же техномаг и можете проникнуть в любые тайны…       — Могу, — ответил Петрич со спокойствием, от которого Даниела продрал мороз. — Но сначала я всегда спрашиваю разрешения.

Продолжение следует