Беги, а я буду отстреливаться

      Гермиона всегда старалась пользоваться входом в министерство магии через центральную улицу Лондона, где между узкими улицами затерялась телефонная будка вычурного красного цвета. Её тошнило от того, что многие предпочитают тот общественный туалет, который после смыва выбрасывает мага в каминный вход. Худшая маскировка на её взгляд.       Ей казалось, что она похудела, придя к этому выводу утром, собираясь на работу. Кожаная портупея свободно висела на ней, и Гермионе пришлось с помощью магии ушивать ремни, подстраивая под себя. Аппетит потерялся ещё неделями ранее, когда она узнала о своем «клиенте». Драко занимал все мысли. Вкручиваясь и оседая в голове.       Её богатый словарный запас кончался, когда речь шла о Малфое, заменяя его на достойные к этому мужчине слова:       Пиздец.       Блять…       Гермионе снилось, как она бежит в темноте, отбиваясь от Пожирателей, бросаясь в них смертельными проклятиями, промахиваясь. Её злило это. Она слышала смех. Их отвратительный смех. И в конце той темноты стоял он. На его лице была издевательская улыбочка, а горло обрамляла кровавая цепочка пореза. Малфой ничего не говорил, но она понимала, на подсознательном уровне, что он знает. Знает, что она видела всё и ей понравилось.       Длинные пальцы…       Хриплый стон удовлетворения…       «Мерлин, хватит…»       Грейнджер идёт к лифтам совершенно не глядя по сторонам. Ей не хочется никого видеть. Это её защитная реакция. Если она не видит никого, то и её не видно.       — Утро…       Гермиона переводит взгляд на того, кто потревожил её, и почти закатывает глаза, но вовремя собирается и улыбается.       — Доброе утро, Толиус.       В отличие от неё, он выглядит свежо и бодро. Мидлл протягивает ей картонный стаканчик магловского пряного кофе. Гермиона быстро благодарит и, стараясь не задеть его пальцы, принимает напиток. Она знала, что коллега был маглорожденным и жил в западной части Лондона. И часто приносил кофе, покупая его по пути на работу. На этом его привлекательность заканчивалась, сменяясь мерзкими завуалированными подкатами.       — Как дела? — продолжает он, попутно нажимая кнопку лифта.       «Отвратительно» — хочет ответить она, но из горла ползёт привычное:       — Всё замечательно, Толиус. Как у тебя?       Аврор что-то говорит про открывшийся неподалеку ресторанчик с морской кухней, пока они заходят в лифт. Гермиона привычно фильтрует его намёки и смело отправляет в мусорную корзину. И как только хочет потянуться, нажать кнопку, впереди вырастает фигура.       «Боже, за что мне это»       Почти на секунду Малфой зависает в коридоре. Она уверена, что он размышляет над тем, зайти ли ему в лифт или подождать следующего. Но он уверенно шагает вперёд, становясь справа от Грейнджер. Конечно! Конечно, его гордость и нравы не позволят ему струсить и уйти — так она думает.       Гермиона готовится к зрелищу. И как только об этом думает, коллега начинает говорить.       — Что-то здесь отвратительно завоняло, — намёки совершенно прозрачны. — Гермиона, как думаешь, намеренно ли он спрятался под боком у Кингсли?       Гермионе до одури хочется повернуть голову вправо, чтобы увидеть все эмоции на лице Драко. Но она сдерживает себя, продолжая молчать, не отвечая на бред Мидлла, а он, в свою очередь, только разминался.       — Посмотри, неужели он пытался повеситься, чтобы освободить нас от этого груза?       И Толиус попадает прямо в яблочко. Потому что Грейнджер ведётся на эту уловку и косит взгляд прямо на Малфоя. Что-то обрывается у неё внутри, когда она замечает из-под ворота рубашки розовый шрам, поставленный ею. За это время его шея два раза столкнулась с её метками. Татуировкой, которую Гермиона вынуждена была поставить, и длинным порезом, который вообще не входил в её планы.       Бедро девушки начинает гореть. Прямо в том месте, где лежал нож. Она познакомила Малфоя с лезвием, находясь в какой-то белой горячке, когда ощутила власть над его телом. У неё никогда не было садистских замашек. Они объявлялись только находясь рядом с ним.       Толиус что-то мямлит, а эти двое замершим грузом стоят, глядя прямо перед собой. Гермиона боковым зрением замечает движение. И вновь смотрит, приклеив к нему взгляд. Драко устало, молча, как-то пассивно-агрессивно достает из внутреннего кармана пиджака портсигар, тянет своими блядскодлинными пальцами за край сигареты, прикуривает без помощи палочки.       И у Грейнджер от этой картины по венам сплошная лава антипатии, почти злости, ей хочется больше никогда не смотреть на то, как совершенно он курит. Потому что это один из её тайных кинков. Потому что красиво курить умеют не все.       Но не Малфой.       Малфой умеет.       Он будто проходил курсы, где учат так выдыхать дым — с этим блядским прищуром. С этим ощущением того, что ему плевать на всё вокруг. Через мерзкие высказывания Мидлла она слышит, как Драко вдыхает в себя эту ядовитую смоль, и ей хочется, чтобы дым заволок весь лифт. Потому что она даже думать не хочет о том, насколько у неё, наверное, идиотски, тупой взгляд: усталость, наверняка морщинка меж бровей и написанная на физиономии заинтересованность. Гермионе хочется просто закрыть глаза, зашить их леской и никогда больше не видеть его.       Она не замечает, как Драко выходит на своём этаже, оставляя после себя запах крепких сигарет. Не слышит возмущения Толиуса. Слышит лишь своё бешено бьющееся сердце. Она ошиблась, подумав, что только она пометила его. Малфой оставил такую же кляксу. Прямо внутри Гермионы.       — Ну так что? — вырывает её из мыслей коллега. — Я прав?       — Давай не будем портить друг другу настроение, — отвечает она и выходит на нужном этаже.       Чтобы отделаться от Толиуса, Гермиона идёт в кабинет Гарри, наверное, чтобы поднять настроение и отвлечься от мыслей, которые тянут её на дно. Она, как всегда, без стука, заходит в кабинет и замирает. Закрывает глаза, улыбается, захлопывает дверь и теперь уже стучит.       — Гермиона, заходи!       Девушка входит и видит, как Поттеры уже отстранились друг от друга после того, как она прервала их поцелуй.       — Боже, простите меня, — извиняется она, подходя к Джинни и крепко обнимает её. — Моя привычка заходить без стука отвратительна! — приобняв Гарри, Гермиона вновь посмотрела на них.       Хоть у кого-то всё хорошо. Хоть кто-то радует её своим счастьем.       Друзья поженились как только Джинни окончила Хогвартс. Их отношения были настолько велики, что любовь, которую они источали, можно было считать магией. Гермиона никогда не встречала настолько любящих друг друга людей, которые прошли через многое вместе и оставались верными по сей день.       Свадьбы не было. Они расписались вдвоём и отправились в путешествие по странам Европы. Семья и друзья поддержали их желание не делать церемонию, потому что в то время послевоенная шумиха ещё не улеглась. Каждый репортёр готов был продать душу за снимки героев войны. И новость о свадьбе раздразнила бы их ещё сильнее.       Гарри построил большой дом недалеко от дома Уизли и долго уговаривал мистера и миссис Уизли переехать к ним, но они вежливо отказались. Тем не менее, они проводили почти всё время у Поттеров.       Джинни работала спортивным репортёром, освещая матчи по квиддичу, занимая целый разворот в «Ежедневном Пророке». Часто путешествовала по странам и брала интервью у игроков команд. Одним словом, работа для неё была любимым делом.       — Гермиона, я так рада тебя видеть! — девушка улыбается, взяв за руку подругу, и ведёт к дивану.— Угощайся, мама испекла кексы.       На журнальном столике пирамидкой лежали шоколадные кексы, источая невероятный запах. Гермиона глубоко вдохнула из-за желания перебить сигаретный дым, который оставил Драко.       — Откуда ты вернулась? — Грейнджер тянется к кексу, с удивлением замечая, что они были ещё горячие.       — Не поверишь! — Джинни улыбается и переводит взгляд на мужа, который подсел к ней. — Брала интервью у будущей жены Рональда!       Гермиона так и не донесла десерт до рта, замерев от услышанного.       Рон, милый Рон.       Их отношениям не суждено было продлиться больше года. Они оба прошли через многое, но не сумели, как Поттеры, выдержать такого груза. Или их влюблённость так и осталась детской, так и не переросла во что-то серьезное. Гермиона питала к нему тёплые чувства даже после разрыва. Они остались лучшими друзьями.       Сразу после этого Рон улетел во Францию и прошёл отборочные в команду «Пушки Педдл». И теперь играл за вратаря, принеся своим приходом новую жизнь и победы этой команде. Они быстро набирали позиции в турнирных таблицах. После расформирования «Пушки» стали одними из лидеров. Гермиона невероятно гордилась им, как и все остальные. Рон присылал ей плакаты с подписями всей команды после каждого выигрыша. До недавнего времени…       — Рон женится? — переспрашивает Гермиона.       Поттеры улыбаются.       — Мы тоже в шоке, этот засранец вообще нам ничего не говорил. Никому! Представляешь? — возмущается Джинни. — Я прибыла во Францию, чтобы взять интервью у нового ловца «Пушек», и ей оказалась…       — Его невеста? — предполагает Гермиона.       — О, да.       Джинни поднимается с места и начинает расхаживать из стороны в сторону, жестикулируя.       — Только представь! Я беру интервью у Камилы, пока остальная команда в воздухе. Кстати, её зовут Камила… И начинаю её расспрашивать, ну, знаешь, стандартные вопросы. И как только она открывает рот, то говорит: «я счастлива присоединиться к вашей семье», ты представляешь?       «Нет»       — Я смотрю на неё с непониманием, а она вытягивает руку и показывает кольцо моей бабушки! Ты можешь представить это?       «Нет»       По Джинни было видно, что её разговор с Рональдом состоялся не дружеским. Её возмущение об этом говорило.       — Как только я собираюсь ей что-то ответить, подлетает Рон и добивает меня фразой: «о, милая, ты уже рассказала ей?». У меня сорвало крышу после этого «ей» и то, что это не он мне сказал. Я улыбнулась теперь уже его невесте и за ухо потащила этого засранца с поля. Гарри, не смейся!       Гермиона не сдерживается и тоже начинает хохотать. То ли от того, как подруга преподносит историю, то ли от того, насколько Рон изменился, решив рассказать о помолвке через статью.       — Это ещё не всё!       — Что может быть значительнее, чем эта новость? — вдруг спрашивает Грейнджер.       — Я хочу чтобы ты подготовилась, Гермиона.       — О чём ты, Джинни? У меня нет никаких чувств к твоему брату, кроме дружеских, тем более, нет ревности! — удивляется она.       — Вот именно! Потому что ревность есть у Камилы…       — Дурость какая!       — После того, как я еле-еле насобирала материал на статью, мы отправились в ресторан. Ну, во-первых, я давно не видела брата, а во-вторых, нужно было вообще узнать свою будущую невестку. И после того, как мы поели, Рон отошёл раздавать автографы, а Камила подсела ко мне и начала издалека спрашивать о тебе.       — Обо мне?       — О тебе, Гермиона, — повторяет она. — И ее незавуалированная ревность была на поверхности. В каждом предложении. В каждом слове. Камила расспрашивала, есть ли у тебя парень, потому что в твоих письмах ты не упомянула об этом.       — Какого чёрта? — Гермиона заводится. — Она читала мои письма Рону? Что за абсурд?       — Я спросила то же самое, но она ответила, что Рон сам читает вслух все письма, что приходят к нему… Он стал каким-то каблуком!       Все трое замолкают, погрузившись в мысли. Гарри жуёт губу и ковыряет сухую кожу на пальце, Джинни со злостью прожёвывает кекс, а Гермиона же просто смотрит в одну точку.       В её голове сразу появились ответы на многие вопросы. Быть может, поэтому Рон перестал присылать плакаты и реже писать. Даже в письмах он был скуп на слова. «Скучаю» заменял на «надеюсь, у тебя всё хорошо», и даже когда гостил у родителей, не оповещал Гермиону о своём прилёте.       — Может, ему просто нужна та, которая будет вести его вперёд, — говорит Гермиона. — Поэтому он отдал бразды правления Камиле. Мы не можем сомневаться в нём и в его отношениях. Тогда какие же мы друзья?       Вопрос задан в тишину. И он не подразумевает ответа…       — Они прилетают на следующей неделе, чтобы познакомиться со всеми, — говорит Джинни. — Потому что свадьбу планируют в конце августа, и она будет у родителей.       — Это здорово! — Гермиона улыбается.       — Ты обязана прийти на это «знакомство». Пусть Камила убедится в том, что вы просто друзья и у вас нет никаких чувств друг к другу. Может, тогда она ослабит поводок…       Друзья смеются, переключаясь на другую тему. Но где-то внутри у Гермионы поселяется сомнение по поводу слов Джинни. То ли от неуверенности в том, что Камила успокоится, то ли от того, что Гермионе просто не хочется идти на встречу.       — Как дела с Малфоем? — Гарри возвращает её в реальность.       «Лучше уж говорить о Камиле…»       — Пойдёт, почти нашли общий язык, — врёт она.       Если ненависть можно вообще назвать общим языком. От неё у них только слово «общая».       Гарри подходит к столу и берёт пару листов. Протягивает их Гермионе со словами:       — Вчера нашли ещё одного убитого.       Джинни поднимается с места, целует мужа в щеку.       — Я пойду, не буду вам мешать, — она заходит в камин. — Гермиона! И только посмей не прийти на следующей неделе!       Гермиона отрывается от листов и натягивает улыбку, прежде чем подруга исчезает.       — Гарри! Сколько ему лет? — в ужасе произносит она, глядя на колдофотографию.       — Двадцать четыре.       — Боже, да он же на два года младше нас и во время войны был ещё младшекурсником!       На фото в движении замер молодой парень с книгой в руке и такой счастливой улыбкой наперевес. Почти невинный. Гермиона листает дальше и сдерживает рвотный позыв, когда вторая фотография буквально кишит красным цветом. На ней уже мёртвый парень, истерзанный и избитый, весь в крови, с подписью на лбу: «сын убийцы»       — Он был сыном Гамильтонов, — говорит Поттер. — Они поставляли Реддлу информацию об Ордене Феникса. Но не участвовали в штурме Хогвартса, вовремя забрали сына из школы.       — Гарри, этих ублюдков нужно остановить, но мы даже понятия не имеем, кто это! — отчаянно срывается девушка.       Из общей информации было только то, что это трое мужчин в чёрных одеяниях. Особо жестоко расправлялись со своими жертвами. За их плечами — десятки смертей. Их видели всего трое. Забини, которого долго пытали, а после отпустили, Малфой и Эрнанс, который был его телохранителем всего день. И ни один из них не узнал кого-то по голосу или внешним признакам.       Прежде, чем убить, эти каратели долго издевались над жертвами, пытали их, а после оставляли отвратительные надписи на телах.       — Что бы то ни было, твоя задача — охранять Драко, а этим, — он отбирает у неё листы, — займусь я. Не менее важно, чтобы он нашёл способ найти сбежавших пожирателей быстрее, — Гарри садится за стол и добавляет: — Он не говорил, как у него обстоят дела с этим?       — Мы почти не общаемся. И, честно говоря, я рада этому.       — Он тебя не достает? — интересуется он. — Теперь ты можешь ударить его сильнее, чем в школе.       «Или всадить в горло нож».       — Не хочу марать руки, — улыбается Гермиона, ощущая безысходность.

***

      Драко почти выбивает ногой дверь, когда заходит к себе в кабинет, замечая, как от его выходки на месте подпрыгивает Забини.       — Ко мне никого не пускать! — рявкает он, заходя к себе, и запирает дверь.       — Да к тебе никто и не ходит! — кричит Блейз через плечо.       Малфой был в неебическом шоке от того, что произошло сейчас в лифте.       От того, как вселенная подгадала время, чтобы вновь столкнуть их вместе. Грейнджер впилась в него в этом ублюдско узком лифте своими глазами и не отпускала ни на миг. Он кожей чувствовал, как она смотрит и смотрит, и опять, прожигая в нём дыру.       Одну дыру она оставила ещё вчера, когда прижала его на итальянском ковре семнадцатого века, приставив к его шее нож.       «Сука!»       Его трясло только от одной мысли, что Грейнджер позволила себе такое. Он видел в её запотевших ваксовых зрачках, что она готова к действиям. И не раздумывая, она провела лезвием справа налево, будто вскрывала конверт. Он помнил, с каким наслаждением она это делала.       «Ёбанная сука!»       Драко точно знал, что испытывает к ней сейчас. Это ни с чем не спутаешь.       Ненависть.       Чёрная, густая, которая обволакивает и набирает обороты.       Ненависть — это самое лёгкое чувство.       Просто, как будто выдохнуть. Обозлиться, выгрызть, до крайней стадии. Потому что выдыхать всегда легче, чем вдыхать. Вот и сейчас он хотел обжечь Грейнджер своим огнём. Чтобы ей было также обжигающе больно.       Малфой ведёт рукой по шраму на шее. Вчера он успел немного исцелить себя. Но по какой-то причине его шрамы так и оставались с ним. Дальше лечение не шло. Наверное, это наказание за все грехи. Или ему просто не везло.       Он вновь закуривает. Лёгкие наполняются дымом, немного расслабляя его. В дверь стучат. Драко достаёт палочку и открывает её. — Не знаю, какая муха тебя укусила, — говорит Блейз. «Грейнджер» — про себя отвечает Малфой. — Но мне сейчас доставили книгу. Ты что-то заказывал?       Драко смотрит на толстый том в руке Забини и вспоминает, что пару дней назад делал запрос в библиотеку министерства. Ему хотелось проверить в записях Летописцев, есть ли там что-то о шаре Тотуша. Он сигаретой указывает на стол, чтобы Блейз положил книгу.       — Блять, у тебя что, месячные?       — Блейз, не беси! Я и так держусь из последних сил.       Забини поднимает обе руки вверх, на правой был выставлен средний палец. Малфой уверен, что будь вторая рука цела, на ней оказался бы тот же жест.       — Я тебя тоже люблю, закрой дверь, — произносит Драко и, помедлив, добавляет. — Пожалуйста.       Малфой, не отрываясь от сигареты, взмахом палочки поднимает книгу в воздух, приближая её к себе. Ещё взмах, и она открывается. Он чувствует запах застарелой плесени и морщится, затягиваясь дымом сильнее.       Драко погружается в поиски, штудируя толстый фолиант. И не верит своим глазам, когда видит нужную ему информацию спустя всего пару минут. Хоть какая-то хорошая новость на сегодня.       В книге сказано, что подобными артефактами, точнее его описями, занимался колдун из Ирландии. Был указан его рабочий адрес, вот только Малфой сомневался, что он до сих пор жив. Но не мог упустить такой возможности, чтобы слетать и проверить.       Слетать и проверить.       Слетать.       — Блять…       Он тушит сигарету о пепельницу и с силой трёт глаза. Он вынужден призвать Грейнджер, чтобы она сопроводила его. Драко устало стонет и откидывается на спинку кресла.       Ярость, неконтролируемая злоба, выворачивающая суставы, заставляющая сжимать челюсти до иллюзионного скрипа зубов, надвигается на него, когда кончик его палочки касается вытатуированной метки.       Хлопок.       Она здесь.       Прямо посреди его кабинета, мажет своим взглядом вокруг, оглядываясь.       — Вызывал? — почти сквозь зубы выдаёт она.       «Божеправый, убей меня на месте»       — Я лечу в Ирландию, — говорит он, стараясь не смотреть в её сторону. Ему опять хочется курить.       — По заданию?       — Да, Грейнджер, по заданию.       Он смотрит на неё через отражение в зеркале. Видит её спину, как сильно она сжимает кулаки.       «Это взаимно, Грэйнджер», — думает он.       — Я пойду оформлю разрешение на перемещение. Встречаемся через полчаса внизу, — договорив, девушка аппарирует.       Драко намеренно опаздывает на двадцать минут. На выходе из лифта он уже примечает её фигуру впереди. О, да. Она в ярости. Он удовлетворенно улыбается, подходя к ней.       — Ты очень пунктуален, — шипит она.       — Я должен был перекусить, слетал домой, — он пожимает плечами и, не дожидаясь её, идёт к камину, из которого осуществлялись международные перемещения.       — Какой же ты мудак, — бросает Грейнджер в спину.       Он останавливается и пытается понять, что только что услышал. Кровь в венах начинает бурлить от переизбытка адреналина. Он резко оборачивается, натыкаясь на её лицо почти вплотную.       — Кто из нас мудачнее, Грейнджер? — оттягивает ворот рубашки, указывая на шрам.       Он абсолютно точно не видит во взгляде Гермионы сожаление об этом. И в очередной раз убеждается, какая она… бешеная сука.       Драко видит, как она заходит в камин и поднимает бровь в ожидании. Малфой выдыхает. Заходит следом. Девушка резко хватает его за рукав, сминая его, и они аппарируют.       Первое, что он видит перед собой — двоих мужчин в форме. Грейнджер выходит первой и протягивает одному из них палочку. Второй мужчина подзывает к себе Драко.       Их абсолютно точно проверяют. После того, как они выходят из транспортного отдела на свежий воздух, Драко спрашивает:       — Зачем они проверяли наши палочки?       Гермиона останавливается, оглядывается по сторонам. Ей явно не хочется отвечать. Малфой было шагает вперёд, не дождавшись ответа. Как она вдруг говорит:       — Вчера нашли ещё одного убитого. Они проверяли, пользовались ли мы непростительным заклинанием…       Драко ёжится. Каждый раз, когда в газетах появляется информация об убитых карателями, ему становится страшно. Не за себя. За Нарциссу. Он каждый раз запрещает себе думать о том, что она попадёт в их руки. Не позволяет мыслям приобретать форму картинок, на которых мать оказалась бы мёртвой. Малфой сглатывает и достаёт из кармана листок, на котором записан адрес. Он вообще не продумал, как будет ориентироваться в чужой стране.       — Ты охренела? — возмущается он, когда девушка забирает бумажку из его рук.       — Уверена, сам ты не справишься.       Как только он набирает в лёгкие воздуха, чтобы единым потоком выплюнуть всё, что он о ней думает, Грейнджер делает пару шагов вперёд, к дороге, и поднимает руку вверх.       — Что ты делаешь?       — Садись, — отвечает она, когда рядом с ней останавливается чёрный, выпуклый автомобиль с жёлтым бейджиком на крыше. — Малфой, чем дольше ты тянешь, тем дольше мы будем вместе.       Будем вместе.       Вместе. Ему хочется смеяться от этой фразы. И одновременно задушить её. Как она вообще позволила себе сказать такое? Никакого «вместе» не будет никогда!       Драко забирается на заднее сиденье и ругается от того, что его колени упираются о переднее кресло.       — Мерлин, маглы просто «божественны», — говорит он себе под нос.       Гермиона обходит машину и садится рядом с ним, сообщая водителю адрес. Старик впереди улыбается, глядя на Драко в заднее зеркало, отбавляя этим ещё несколько нервных клеток.       Малфой смотрит в окно, широко расставив ноги. Ему всё равно на то, сколько места он оставил аврору. Только он приготовился считать в уме цифры, чтобы отвлечься от всего, пока им предстоит ехать, как машина останавливается.       Оба на заднем сиденье вынужденно смотрят друг на друга с непониманием, и потом вместе переводят взгляд на водителя в немом вопросе.       — Приехали, — цедит старик. — С вас три евро, молодые.       Драко замирает от его слов и тянется за палочкой. Чтобы уничтожить этого тупого мужика, который предположил, что они       М О Л О Д Ы Е       Парочка.       «Пиздец»       Он вздрагивает от того, как рука Гермионы обхватывает его рукав, чтобы он не успел высунуть палочку. Он с отвращением переводит взгляд с тонкой кисти на её лицо и готовится к новой порции гнили, как Грейнджер говорит:       — Вот, держите, — она протягивает смятую купюру и оборачивается к Малфою. — Выходи.       Драко хлопает дверью, и ему бы взорвать этот автомобиль Бомбардой к чёртовой матери вместе с этим мерзким ушлым маглом. Но вместо этого он переводит свой гнев на неё.       Наконец-то.       Есть повод.       А нужен ли он вообще ему?       — Все магглы такие мерзкие? — спрашивает он её, направляясь вперёд. — Мы не проехали даже пятьсот метров, а ты дала ему намного больше, чем следовало!       — У меня не было меньше, — как-то спокойно отвечает она ему.       И это злит сильнее. Такой ответ не удовлетворяет его от слова «совсем».       «Ну же, Грейнджер, давай погавкаем друг на друга. Мне это чертовски необходимо.»       — Это где-то впереди, — добавляет она. — Ищи сам то, что тебе нужно.       — Мне нужно, чтобы вы поймали этих ублюдков, которые убивают всех подряд! — зачем он это ляпнул? Драко не знает. Наверное, это было необходимо озвучить. Это то, что гложет его.       — Делай свою работу, Малфой, а мы будем делать свою.       «Отличный, блять, разговор»

***

      Гермиона вообще не планировала покидать страну, но ему зачем-то понадобилось прилететь в Ирландию. И вполне обоснованный вопрос созревает сразу же.       — Зачем мы здесь?       — Делай свою работу, Грейнджер, а я буду делать свою, — прилетела ей такая же ответочка.       «Замечательно»       Они молча идут вперёд между аллеей, на которой расположились магазинчики. Гермиона старается идти позади него, наблюдая за обстановкой вокруг. На улице почти нет людей, наверное, из-за мелкой мороси все прятались по кофейням и домам.       Что-то неуловимо древесное с нотками цитруса попадает в её организм с воздухом, и она понимает, что это парфюм Малфоя.       Он совершенно точно не должен был так вкусно пахнуть, это было неправильно. Этот ублюдок должен был источать запах выжженных углей или, на крайний случай, холод Арктики, чтобы соответствовать ему. И как только эти мысли сформировываются в ней, она со всего размаха своего широкого шага впечатывается в его спину.       Сигареты.       Ещё он пах крепким никотином.       — Ты вообще ослепла? — вновь хамит Малфой. — Мы пришли.       Они заходят в совершенно неприметную лавку. Любой другой бы прошел мимо, и он явно был бы маглом. Но для волшебников этот магазин был ориентиром. Старые книги в витрине, метла и остроконечная шляпа.       — Здравствуйте, — обращается Драко к мужчине за прилавком. — Вы Клаус Ньёрг?       Бородатый мужчина поднимает на посетителей взгляд из-под очков. И улыбается, оголяя почти беззубый рот.       — Ох, как давно ко мне не заходили иностранцы! — он поднимает руки в приветственном жесте. — Я Алик Ньёрг, внук Клауса. Как видите, продолжаю семейный бизнес.       Драко проходит ближе к мужчине, вплотную к прилавку, а Гермиона садится недалеко от них на лавку. Ей чертовски хочется отдохнуть.       — Могу я узнать информацию по Нилу Тотушу? Ваш дед вёл летопись по артефакту Тотуша.       Гермиона уже слышала это имя от Гарри, когда тот рассказывал о том, над чем работает Малфой. Ей даже на секунду хотелось пойти в библиотеку и узнать информацию, но она вовремя поняла — это не её дело. — Так, так, так, — старик хлопает себя по карманам, и, найдя палочку, что-то произносит, Гермиона не слышит слов. Из дальней полки за спиной старика появляются несколько книг, которые приземляются прямо перед Аликом. — Сейчас посмотрим…       Драко стоял облокотившись о столешницу прилавка и стучал ботинком. Ему явно было невтерпёж.       — Ага, вот тут, — продавец разворачивает книгу лицом к Малфою и пальцем указывет куда-то в середину страницы.       — Что это? — спрашивает Драко. — Я ничего не понимаю, можете объяснить?       — О-о, я помню этот скандал, мой отец рассказывал об этом. Как только Тотуш был пойман, и его артефакт конфисковали, мой дед записал это в Летопись. Так поступают с каждым тёмным артефактом, вы ищете его?       — Нет, — отвечает Малфой. — Я ищу самого Тотуша. Или хотя бы записи о нём.       — Так, так, — запричитал мужчина. — Здесь сказано, что после изъятия артефакта Тотуш сменил фамилию на Дуантэ. И… — он пробежался взглядом по листам, — и больше о нём записей нет.       — То есть, вы не знаете, где я могу найти его? — озлобленно спрашивает Драко.       — К сожалению, молодой человек. Летописцы собирают данные только об артефактах, на их прошлых хозяев информация не ведётся…       Драко на секунду задумывается. Гермиона видит, как его скулы напрягаются из-за сжатых челюстей.       — Что ж, спасибо вам.       Он разворачивается и идёт к выходу.       — Всего доброго, — она выходит следом.       Гермиона собирается что-то спросить у него, но обрывает себя на этом. Ей достаточно сегодня с ним диалогов, и как только девушка хочет пойти обратно, то останавливается. Драко идёт в противоположную сторону.       «Мерлин, я сойду с ума!»       — Куда ты, Малфой? — она спешит за ним.       — Ты думаешь, что, будучи в Ирландии я упущу возможность попробовать их виски? — его тон полон издевательского превосходства.       Грейнджер сжимает зубы и кулаки, понимая, что ситуация безвыходная. Она закреплённый за ним телохранитель. Обслуга. Собака, которая идёт за ним, охраняя.       Они заходят в первый попавшийся бар, который был на этой же аллее. В помещении оказалось больше народу, как она и предполагала, что все прятались здесь.       Грейнджер сразу понимает, что это магловский бар. И Боже, дай ей сил пережить всё, если Малфой что-то учудит.       Свободные места оказываются только у бара, и когда они идут в его направлении, девушка замечает взгляды посетителей. Большинство здесь — мужчины. Они шумно что-то обсуждают, кто-то смеётся во всё горло. Совершенно не располагающая обстановка.       Малфой садится за бар, и к нему тут же подходит барменша. Пока Гермиона приземляется рядом, то коленкой задевает бедро Малфоя, который совершенно на это не реагирует. Грейнджер видит, как рыжеволосая девушка за стойкой, абсолютно без скромности, ебёт Драко глазами.       Аврор закатывает глаза. Настолько отвратительно ей на это смотреть.       — Будьте добры, ваш фирменный виски, а ей, — он вдруг отрывает взгляд от барменши и смотрит на Гермиону.       — Пиво, — сухо отвечает она.       — Ей пиво, — он улыбается и протягивает ей гладкую купюру в сто евро.       Гермиона начинает смеяться, привлекая его внимание.       — Ну поделись хоть, что тебя так развеселило, Грейнджер?       — Ты явно ошибся с курсом, ты дал ей намного больше, скорее всего, её недельный оклад, — парирует она.       — У меня нет меньше, точно так же, как у тебя, Грейнджер, — как только перед ним появляется стакан, он залпом выпивает его и жестом указывает на то, чтобы девушка повторила.       Гермиона делает глоток, и пиво на языке приятно горчит. Как давно она не пила алкоголь? Очень давно. Потому что это делается только для расслабления, а Грейнджер не расслаблялась давно. Какая ирония, что она делает это с Малфоем.       — Где ты будешь искать Дуантэ? — спрашивает она, совершенно не рассчитывая на его ответ.       — Не знаю, попробую посмотреть в библиотеке.       Почти нормальный разговор.       Почти.       — Ну, и как вообще твоя жизнь, Грейнджер? — в его голосе сплошная пустота. Ни единой придирки или ехидства.       — Только не говори, что ты хочешь поговорить о наших жизнях.       — О, нет, о моей ты прекрасно знаешь. Бывший пожиратель, первый в списках у карателей, — начинает он. И его улыбка вымученная, усталая. Драко просит барменшу дать ему бутылку, оставив ей ещё такую же купюру.       — Ты выглядишь... — начинает она подбирать слова.       — Жалким? — отвечает он за неё.       — Не без этого.       Драко вдруг громко смеётся. На грани истерики. Гермионе совершенно точно не хотелось видеть его таким. Привычнее было каждый раз ударяться об его иголки и шипы. Сейчас же он выглядел… подавленным?       Грейнджер позволяет ему пить. Молча. Не донимая вопросами, которые, к слову, росли в её голове. Она растягивала свою бутылку пива, пока Драко накидывался в слюни. Ему не хотелось говорить. А она не настаивала.       Спустя час, когда Малфой явно охмелел, задев рукой свой стакан и скинув его вниз, девушка поняла, что ему хватит.       — Малфой, давай, пошли, — она поднимается и тянет его за рукав.       Он, как пластилин, мнётся в ту сторону, в которую его толкают. Поднявшись с места, он встаёт прямо на разбитое стекло. Оно мерзко заскрипело под ногами. Гермиона закатывает глаза, и как только собирается повести его к выходу, на пути образовываются две фигуры.       Она увидела этих двоих как только они вошли в бар. Два здоровенных ирландца в каких-то одинаковых футболках. Девушка предположила, что это связано с футболом.       — Эй, ты, — говорит один из них с сильным акцентом. — Эй!       В следующую секунду происходит то, чего боялась Гермиона. Один из них, тот, что пониже, хватает Малфоя за рукав и дёргает на себя. Гермиона со всей силой пытается сохранить равновесие Драко, обнимая его сзади и разворачивая от них спиной. Она, кажется, заметила, как в руках Малфоя появилась палочка. Грейнджер буквально воет от этой тупой ситуации.       — Пошёл на хуй!       Несмотря на заплетающийся язык, Малфой говорит это довольно разборчиво.       — Ты чё только что сказал? — рявкает ирландец. Гермиона не выдерживает, оставляет Малфоя у барного стула и встаёт между ними.       — Так, парни, мы уже уходим. Мой спутник перебрал, так что дайте нам пройти.       Ничего другого Гермиона придумать не могла. Она впервые в такой ситуации, когда всё накаляется и намекает на драку. Такое с ней впервые. Точнее, с маглами.       По бару разносится гортанный хохот. Эти двое дерут глотки от смеха, пока тот, что выше, не роняет фразу:       — Твоя мамочка за тебя переживает! — и опять смех.       Гермиона помогает Малфою опереться о её плечи и начинает движение к выходу. В спину летят ругательства и оскорбления.       Они выходят на улицу, уже значительно стемнело. Прохлада вечера бодрит и придаёт сил. Грейнджер прикусывает щеку, понимая, что точно не нанималась работать персональным таксистом. В роли такси была она сама. Точнее, её плечо, на котором почти висел пьяный Драко. Она выруливает вправо, ориентируясь в пространстве, когда слышит, что за спиной звенят колокольчики от открывающейся двери. Грейнджер не успевает обернуться, когда ощущает мгновенную лёгкость. Потому что кто-то толкает тело Драко вперёд, и он падает прямо на асфальт.       — Мы не договорили! — говорит один, и с силой бьёт в живот Малфоя.       Грейнджер уставилась на это в ужасе, совершенно не ожидая. Ей требуется всего секунда, чтобы подлететь к мужчине и с силой оттолкнуть его от лежащего Драко.       — Я правда не хотела, — говорит она вслух, скрепляя руки в замок и вытягивая их до хруста.       Её покалывает предвкушение. Так было всегда на тренировках с Сэмом.       — Отойди отсюда, маленькая шлю…       Он не успевает договорить, Гермиона бьёт прямо между ног, и он с криком валится на землю. Второй подлетает и окольцовывает её сзади, с силой сжимая. Это — ещё одна его ошибка. Девушка делает мах ногой, вверх, прямо в лысую голову, растяжка позволяет ударить голенью прямо в лоб. Хватка слабеет, и она локтем ударяет его в живот, прямо в солнечное сплетение. Сухой сдавленный выдох раздаётся где-то позади неё, мужчина складывается пополам.       Гермиона только входила в раж. Она подходит к первому, который почти пришёл в себя, и с размаха бьёт его в живот, точно так же, как он ударил Малфоя. Затем её кулак летит в челюсть, нокаутируя ублюдка.       Вдох.       Выдох.       Ярость сбивает обороты, возвращаясь на исходную точку. Гермиона помогает Малфою подняться и аппарирует прямо к нему в мэнор. О том, что она нарушила кучу законов, подумает завтра. А пока, девушка валит Драко прямо на диван его гостиной.       Какой бы жертвой Малфой себя не считал, Гермиона не собиралась становиться ею.