***
Тем временем Гарнет и Перл спешили домой, где их тут же с облегчением встретили родители. ‒ Ох, Гарнет, Перл! ‒ воскликнула мама. ‒ Я так рада… Вы в безопасности. Когда мы узнали, что вы остались без присмотра… ‒ Мам, ты такая паникёрша, ‒ поддразнил Гарнет. ‒ Мы просто волновались о вашей безопасности, вот и всё, ‒ мягко сказал отец. ‒ Особенно, когда вокруг бушевал пожар. ‒ Мы отлично провели время! ‒ вторила Перл. ‒ С нашими друзьями так весело! И не волнуйтесь, Сестрёнка и её друзья приглянули за нами! ‒ Они довольно крутые для взрослых и позволили нам повеселиться, ‒ добавил брат. ‒ Хотите послушать об этом? ‒ нетерпеливо спросила сестра. Родители согласились, и Гарнет с Перл начали наперебой рассказывать о своём приключении. Их бойкие жизнерадостные голоса привлекли внимание остальной стаи, члены которой подошли поближе, чтобы послушать беззаботный рассказ ‒ Вы двое становитесь похожи на свою сестру, ‒ усмехнулся Джаспер. Тут подключилась и остальная стая. ‒ Ваши дети меня удивляют, ‒ сказал Стиви родителям близнецов. ‒ Сначала Руби, теперь и они подружились с плоскозубыми. ‒ Ага, ‒ согласился Чапп. ‒ Это заставляет меня меньше нервничать в присутствии травоядных. Гарнет и Перл возбуждённо переглянулись: им одновременно на ум пришла одна и та же идея. ‒ Мам, Пап, ‒ заблестели глаза Гарнета, ‒ мы можем остаться в Великой Долине… навсегда? ‒ Мы хотим всегда быть с нашими друзьями, как и Сестрёнка! ‒ добавила Перл. ‒ Ну, мы уже и так потребовали слишком многого, ‒ сказала Корал. ‒ Ты же знаешь, как некоторые относятся к нашему виду. ‒ Но Мама! ‒ запротестовал сын. ‒ Наши друзья так не считают! ‒ И они расстроятся, если мы уйдём! ‒ добавила дочка. Родители переглянулись. ‒ Ну, мы можем поговорить с Мистером Толстоносом. Возможно, это не такая уж большая просьба, учитывая, как хорошо устроилась ваша сестра, а вы всё ещё дети, ‒ сказал отец, затем повернулся к остальным членам стаи: ‒ А что насчёт всех вас? Если жители Долины позволят, хотите ли вы остаться тут навсегда? ‒ Думаю, да, ‒ ответил Гов. ‒ Если позволят… Здесь безопаснее, чем снаружи. ‒ Да, учитывая, что ваши дети смогли подружиться с местными, я думаю, и Тио сможет, когда подрастёт, ‒ согласилась Дженнифер. Остальные тоже пробормотали что-то в знак согласия. ‒ Хорошо, ради блага стаи, наше решение должно быть единогласным в этом вопросе, ‒ сказал Джаспер. ‒ Если кто-то из вас желает уйти, пусть сделает это сейчас. Ни у кого ведь не было проблем с контролем испражнений? Ответ был единогласно-отрицательным. ‒ Знаю, что для вас тяжелы эти проверки и предрассудки, ‒ сказала Корал. ‒ Если кому-то это надоело и он хочет покинуть стаю, мы не будем в обиде. Но если всё пройдёт гладко, надеюсь, мы больше не столкнёмся с предвзятым отношением к нам. ‒ А знаете, ‒ сказал Сед, вспомнив кое-что, ‒ раз уж заговорили о предрассудках, думаю, нам стоит как положено извиниться перед тем парящим, Гвидо. ‒ Да, ‒ согласился Вайли. ‒ Мы перегнули палку, это уж точно. ‒ Сами столько раз сталкивались с предрассудками и обвинениями в том, что мы острозубы или яйцекрады, ‒ добавил Чапп. ‒ Поверить не могу, что мы позволили страху управлять нами. ‒ Мне стыдно за то, что мы сделали, ‒ согласилась Ови. ‒ Представить не могу, что он чувствует. Взгляды всех членов стаи стали прикованы к Рою, который занял оборонительную позицию. ‒ Что? Разве вам не кажется, что он может быть… из тех, о ком говорится в Легенде о Четырёх Видах? ‒ Я тебя умоляю, Рой, ‒ подкатила глаза Китти, ‒ это было ещё при царе Горохе! ‒ Ты так говоришь, будто он собирается превратиться у нас на глазах, ‒ фыркнул Стиви. ‒ Никогда не знаешь, что может случиться, ‒ парировал пестролицый. ‒ Что может случиться ‒ это одно, ‒ заспорил Джаспер. ‒ Гвидо знаком с Руби уже много лет и ни разу не подавал признаков того, что хочет причинить ей вред. ‒ Я думаю, мы должны сделать шаг вперёд, ‒ сказала Корал. ‒ Стать теми, кто будет рядом, если кто-то ещё начнёт изводить его. Рой растерянно переводил взгляд с одного члена стаи на другого, ни в одном не находя поддержки. ‒ А ты разве не обеспокоена? ‒ спросил он свою супругу, Пэт. ‒ Рой, я знаю, что ты зациклен на этих старых легендах… Гвидо не плоскозуб, как и все мы. Потому-то мы и собрались в стаю, разве не так? Чтобы защитить тех, кто не является ни плоско-, ни острозубом. ‒ Ну, ладно-ладно, ‒ вздохнул Рой. ‒ Если ты думаешь, что он не опасен… я готов предоставить ему презумпцию невиновности. Вскоре вернулась Руби, остальные слегка отстали от неё, а Гвидо настороженно прятался. ‒ Привет, семья. Семья, привет, ‒ поприветствовала овираптор своих родителей и брата с сестрой, остальные члены стаи наблюдали за ними. ‒ Привет, Руби, дорогая, ‒ сказала мать. ‒ А мы как раз думали о том, когда же ты заглянешь к нам, ‒ сказал отец. ‒ Но больше всего рады, что ты не пострадала от огня. ‒ Рада, что у вас всё в порядке, ‒ сказала Руби. ‒ Вы прошли проверки? ‒ Насколько нам известно, ‒ ответила Корал. Эви, однако, не терпела любезностей. Волоча за собой Гвидо, она вышла вперёд и громко спросила: ‒ Кто из вас Рой? ‒ Ну-у-у, ‒ неловко протянул пестролицый, когда археоптерикс пролетела у него перед лицом. ‒ И кем ты себя возомнил, чтобы обзывать Гвидо острозубом, хотя очевидно, что у него нет зубов, как у тебя, меня и всех остальных членов вашей стаи? ‒ нахально спросила Эви. Рой проглотил язык, но остальные члены стаи после недавней дискуссии взяли на себя инициативу. ‒ Никто из нас не считает тебя острозубом, ‒ сказал Сандер. ‒ Даже дружелюбным, без обид. ‒ Не в обиде, ‒ честно ответил Зубастик. ‒ Нас настолько потрясло обвинение Роя, что мы не смогли мыслить здраво, ‒ сказала Дженнифер. ‒ С нашей стороны было очень глупо так отреагировать. ‒ Но все мы пришли к соглашению, что заступимся за тебя, если ты столкнёшься с ксенофобией со стороны кого-либо, ‒ сказала Корал. ‒ Возможно, помощи от нас будет немного, учитывая, что сами своего рода изгои, ‒ сказал Джаспер. ‒ Но всё равно сделаем всё, что в наших силах. Гвидо улыбнулся, на душе у него потеплело от этих вдумчивых, искренних извинений. ‒ Спасибо, ‒ смущённо сказал он, прежде чем повернуться к своему обвинителю. ‒ Но, Рой… эм… Должна быть какая-то причина, по которой ты назвал меня острозубом. ‒ Я просто ошибся, ‒ пренебрежительно ответил галлимим, но микрораптор настоял. ‒ Если ты думал, что я острозуб, значит, должен что-то знать обо мне… Правда в том, что я ничегошеньки о себе не знаю. Ни родителей, ни откуда родом… Только то, что я такой один. Просто… если ты хоть что-нибудь знаешь… я тоже хочу знать. Пестролицый нахмурился, прежде чем ответить: ‒ Ну, всё сводится к древней легенде, передававшейся беззубыми из поколения в поколение… Из-за неё я тебя испугался. Она известна как История Четырёх Видов. Руби выглядела удивлённой. ‒ Мои родители рассказывали мне эту историю, когда я была маленькой. Но при чём тут Гвидо? ‒ Большинство из нас знают её в той или иной степени. Но мой отец был Хранителем Историй… кем-то подобным Рассказчикам, которые были у длинношеев, ‒ ответил Рой. ‒ Его работа состояла в том, чтобы сохранять истории в целости, со всеми мрачными подробностями, а не упрощённые варианты, чтоб детей не пугать. Никто в моей стае не знал полную версию истории до недавнего времени. Но именно она поможет вам прояснить ситуацию. ‒ он повернулся к Руби: ‒ Почему бы тебе не начать рассказывать друзьям ту версию истории, которую слышала, а я дополню по ходу? ‒ Ладно, ‒ удивилась овираптор и ненадолго задумалась, прежде чем начать: ‒ Давным-давно предки всех беззубых были одним видом маленьких динозавров, размером не больше меня в детстве. Они жили в опасном мире, где угроза исходила как от более крупных плоскозубых, которые могли раздавить их, так и от нападений острозубов. У них не было действенных способов защититься. Однако было одно место, которое они могли назвать безопасным, или безопасным настолько, насколько можно назвать. Звалось оно Крошечный Лес. Маленькое, но процветающее место, где здоровая почва питала как тесно стоящие деревья, так и лианы со сладкими пузырьками. Предки делили зелёную еду только с гусеницами, которыми питались. Идеальное место, подальше от лесов, где водились большие плоскозубы и, соответственно, острозубы. Единственным недостатком было то, что там бывало холодно, отчего многие наши предки отрастили перья, чтобы приспособиться. ‒ Пока нормально? ‒ прервалась Руби, спросив Роя. Получив от него сдержанный кивок, она продолжила: ‒ Затем к ним вторгся новый вид острозубов, и стае пришлось перевернуть всё с ног на голову. Среди них образовались группы скаутов, которые выманивали хищников из леса. Им нужно было быстро бегать, чтобы уйти от преследования, но и продолжать бежать, чтобы увести острозубов подальше. Задача не каждому по силам, поэтому вскоре скауты начали объединяться. У некоторых партнёрство переросло в настоящую любовь, что привело к появлению детёнышей, которые быстро и долго бегали. Это повторялось снова и снова, у них развивались черты, которые помогали им в их предназначении. Они стали очень худыми, с длинными хвостами и шеями, а также маленькими головами, что создавало обтекаемость, и у них развились мощные сердца, помогавшие им продолжать бег. В конце концов, их потомки разделились на сегодняшних пестролицых и когтеруков. Руби взглянула на Роя, тот, похоже, хотел было вмешаться, но дал овираптору добро. ‒ Когда скауты ушли, оставшиеся поняли, что им есть, чем заняться в лесу. Первое ‒ очистить его от больших веток, преграждавших путь к зелёной еде и лучи дневного светила, которые не попадали на молодые деревца и сладкие пузырьки. Не говоря уже о том, что из-за густоты кустарников часто возникали пожары. Посему группа смотрителей взяла на себя ответственность по уходу за лесом. Эти смотрители начали влюбляться друг в друга, и со временем будущие поколения утратили возможность питаться красной едой, как и своё стройное телосложение. Они приобрели более крупное тело, бо́льшую силу и длинные руки, некоторые с когтями на концах, что позволяло им ловко лазать по деревьям. Теперь они известны как длинноруки. ‒ Погоди, ‒ перебил её Шорти, глядя на Седа, Йелли и Аюса. ‒ Почему тогда вы трое так отличаетесь от Шустрика из стада моего отца? ‒ Позже мы эволюционировали, ‒ просто ответил Сед. ‒ Наш вид разветвился дальше. Когда Шорти кивнул в знак понимания, Рой всё ещё выглядел так, будто ему невтерпёж что-то сказать, но он опять дал слово Руби. ‒ Поскольку скауты и смотрители были так заняты своими делами, им не всегда хватало времени на уход за яйцами. А потому на них стали всё больше нападать брюхоползы, щекочущие пушистики и даже крошечные острозубы. Дело осложнялось тем, что родителям было попросту трудно постоянно следить за своими детьми и, соответственно, выручать из беды. Поэтому последняя группа наших предков решила присматривать за яйцами сородичей. Подобно другим, эти стражи влюблялись и передавали свои черты следующим поколениям. Хоть они и не могли далеко бегать, как скауты, их длинные руки и ноги позволяли им быстро прийти на помощь детёнышам. У них затупились когти, но появился короткий крючковатый клюв, которым можно было и детей защитить, и вскрывать щёлкающие ракушки, полезные для роста малышей. ‒ на этих словах овираптор слегка облизнула губы. ‒ Думаю, понятно, кем они стали по итогу, ‒ усмехнулась она. ‒ Так я думала звучит История о Четырёх Видах, как появились пестролицые, когтеруки, длинноруки и бегуны… Если бы не это, мы бы так и не появились, верно? Но я всё ещё не понимаю… История относится к нам, какое отношение к ней имеет Гвидо? ‒ Твои родители хорошо тебе рассказали, ‒ кивнул им Рой. ‒ Или, по крайней мере, то, что обычно рассказывают. Действительно, существовало четыре вида, среди них скауты, смотрители и стражи. Но предками и пестролицых, и когтеруких являются скауты. Это значит, что упомянуто было только три вида… А последний ещё предстоит обсудить, ‒ зловеще добавил он. Сердце Гвидо ушло в пятки. Ни один из упомянутых в рассказе видов не описывал его, что могло означать только одно. Собравшись с силами, микрораптор спросил: ‒ Ты думаешь… что я произошёл от последнего вида? Галлимим не сразу ответил, вначале тяжело вздохнул. ‒ Последняя группа была сформирована для решения проблемы с нашествием насекомых. ‒ Типа роя листогрызов? ‒ спросил Петри. ‒ Да, хороший пример, поскольку они могут опустошить расстояние многодневной прогулки, также как мы съесть свой обед. Но не ими одними мир вредителей богат, есть те, которые могут обглодать всю лиану сладких пузырьков, или убить дерево изнутри. А поскольку трём группам уже было чем заняться, сформировалась четвёртая. Поначалу контролёры ничем не отличались от нас, разве что были более проворными и с острым зрением. Но как только они начали спариваться между собой, то претерпели физические изменения. У них развились сильные мышцы ног для прыжков… Затем они даже обзавелись крыльями, недостаточно мощными, чтобы преодолевать большие расстояния, но позволявшими контролёрам парить над верхушками деревьев и доставать насекомых в высоких местах. Конкретика в голосе Роя словно пыряла Гвидо ножом изнутри. Пестролицый не только описал силу крыльев микрораптора, но ещё и произнёс слово «парить». Подсознательно Гвидо подпрыгнул на месте и вдруг остро осознал, что прыжки даются ему без усилий, а крылья значительно смягчают приземление. ‒ Однако, ‒ мрачно продолжил галлимим, ‒ с ростом их таланта контролёры начали меняться. Чем больше они охотились, тем больше им это приносило удовольствие. И поэтому они стали одержимы своей задачей, часто отказываясь от сна, дабы охотиться на насекомых во тьме ночной. Контролёров охватила гордыня. Они были убеждены, что их роль самая важная, что только они поддерживают жизнь леса, а остальные, в сравнении с ними, ущербны и ленивы. Вкусовые сосочки контролёров тоже претерпели изменения. Поскольку они ели так много насекомых, то потеряли вкус к зелёной еде, что, в свою очередь, ещё сильнее разделило стаю. Рой сделал драматическую паузу, прежде чем продолжить: ‒ И да, поскольку контролёры больше не могли есть зелёную еду, им не нужно было собираться вместе с сородичами на закате. Они были слишком заняты охотой на насекомых… Пока полностью не истребили их. Пестролицый опять сделал паузу и продолжил: ‒ Контролёры ждали, что насекомые вернутся, но этого так и не произошло. Им пришлось голодать, в то время как остальная стая жила припеваючи за счёт зелёной еды. Поднялась волна недовольства, когда контролёры потребовали, чтобы их сородичи покинули лес. Опасаясь неизвестности, они отказались. А потом… случилось это. Один контролёр, отчаянно нуждаясь в пище, разорил гнездо стражей и съел содержимое яиц. В ответ сородичи изгнали контролёров и объявили их врагами вида. Под ослепительный треск небесного огня контролёры внезапно трансформировались. Исчезли крылья, так как потерялся всякий интерес к охоте на насекомых. Вместо них появились лапы с гигантскими изогнутыми когтями, а пасть наполнилась острыми режущими зубами, сохранились при этом впечатляющая скорость и ловкость… так контролёры стали предтечами современных быстрых кусак. Гвидо вздрогнул от этого откровения. ‒ Ты думаешь… что я могу… И снова Рой не ответил, продолжив: ‒ С того дня Крошечный Лес уже никогда не был прежним. Новообращённые быстрые кусаки безжалостно истребляли бывших сородичей, доведя до полного исчезновения особенно легковерный вид желтобрюхих стражей всего за несколько оборотов дневного светила. Оставшиеся в живых были изгнаны и вынуждены искать новый дом. Путешествия были долгими и тяжёлыми, в результате чего потомки лесных обитателей достигли размера нынешних видов. Большинство подалось на север, где хищников было меньше всего. Но поскольку климат там был очень холодным, то рассчитывать на зелёную еду, которой всегда было полным полно в Крошечном Лесу, не приходилось. Поэтому, в отчаянии, многие беженцы последовали примеру контролёров, прибегнув к поеданию яиц в качестве средства к выживанию. И хотя это помогло, репутация их видов навсегда была запятнана среди местных травоядных, которые отреагировали соответственно, став не менее опасными для заклеймённых «яйцекрадами», чем острозубы. Некоторые не видели иного выбора, кроме как принять повешенный на них ярлык, настолько, что большая часть когтеруков отделилась, став яйцекрадами и питаясь исключительно яйцами, что ещё больше подорвало нашу репутацию. Оставшиеся из нас оказались между молотом и наковальней: на них охотились острозубы, их ненавидели плоскозубые, в придачу их преследовали быстрые кусаки, наши друзья, ставшие врагами давным-давно. И так по сей день. Галлимим посмотрел на микрораптора. ‒ Когда я впервые тебя увидел, то заметил, как ты похож на контролёров из прошлого. Подумал, что с появлением небесного огня ты покажешь своё истинное лицо быстрого кусаки. Но чем больше я об этом думаю, тем абсурднее это звучит. ‒ Но… но… ‒ заикался Гвидо. ‒ Я ведь парю… У меня есть крылья. Я ем насекомых, не могу есть зелёную еду и у меня нет зубов. ‒ Глупости, ‒ снисходительно ответил Рой, покачав головой. ‒ Переход от контролёра к быстрому кусаке произошёл очень-очень давно. С тех пор не встречался ни один контролёр в прежнем виде. Я не знаю, кто ты, но не заблуждайся. Логически рассуждая, ты не можешь быть представителем того вида, который не встречался на веку никого из живших. Тут Литтлфут кое-что вспомнил: ‒ Прямо как те желтобрюхие стражи, верно? ‒ Верно, ‒ ответил пестролицый. ‒ Они вымерли вскоре после великого превращения. Никоим образом никто не мог остаться в живых. ‒ Верно, ‒ безэмоционально ответил длинношей, понимающе переглянувшись с друзьями. ‒ А можешь, пожалуйста, описать, как они выглядели? ‒ невинно спросила Даки. Галлимим посмотрел на неё с подозрением. ‒ Даже не думай искать желтобрюхих стражей. Они давно умерли, ясно? ‒ Мы не думать! ‒ честно ответил Петри. ‒ Мы просто… хотим знать, ‒ добавил Литтлфут. ‒ Ну ладно, ‒ ответил Рой, некоторые из длинноруков явно смутились. ‒ Это огромный вид длинноруков, у которых жёлтые животы, как можно понять из названия. У них ещё были перья на затылке и хвосте. Осмелюсь заметить, они довольно толстые, недалёкого ума, смеются над всем и любят ягоды. ‒ Спасибо, ‒ поблагодарил длинношей, стараясь скрыть блеск в глазах. Когда стая стала готовиться к обеду, друзья и Эви ускользнули в ближайшее место, где точно никого не будет, ‒ угол за территорией стаи, куда Гип и его шайка сбрасывали осматриваемый навоз. К этому времени собралась уже значительная куча, а воняло так, что сюда в любом случае никто не сунется. Видя, что ни Гипа, ни его подельников поблизости нет, Гвидо тут же бомбардировал друзей вопросами: ‒ Думаете, он говорил о… моих предках? Значит ли это… что я быстрый кусака? ‒ затем добавил: ‒ И почему вы спрашивали его о желтобрюхах? ‒ Ну, похоже на то, что он описывал твой вид, ‒ медленно произнёс Литтлфут. ‒ Но очевидно, что ты не быстрый кусака. ‒ Ага, ты же должен превратиться, когда появится небесный огонь? ‒ фыркнула Сэра. ‒ Похоже не выдумки Птерано. ‒ Даже не начинать! ‒ предостерегающе сказал Петри. ‒ Но ты видеть небесный огонь раньше и не превратиться! Значит, легенда ошибочна! ‒ Поскольку наши виды эволюционировали, полагаю, твой вид тоже, ‒ задумчиво сказала Руби. ‒ Как мы не похожи на своих предков, так быстрые кусаки не похожи на своих. ‒ А что насчёт желтобрюхих? ‒ спросил Гвидо. ‒ Ну, мы лично встречались с желтопузиками, да-да-да, ‒ объяснила Даки. Зубастик, Руби, Эли и Шорти уставились на них. ‒ Вы никогда нам не рассказывали! ‒ нетерпеливо воскликнул тираннозавр. ‒ Ну, это приключение было… ‒ трёхрогая сделала паузу, прежде чем закончить: ‒ Скажем так, мы о нём не говорим. ‒ Но мы отправлялись в приключение с ними тремя, да-да! ‒ воскликнула зауролоф. ‒ Их зовут Луфа, Дуфа и Фуби. ‒ И они в точности такие, какими их описал тот пестролицый, ‒ язвительно сказала Сэра. ‒ Без дураков. Шорти не удержался от смеха. ‒ Не в обиду им, но интересно, как они смогли выжить в Таинственной Дали? Неудивительно, что быстрые кусаки охотились именно на них. ‒ Я тоже за все миграции ни разу с ними не встречалась, ‒ сказала Эли. ‒ Где вы их нашли? ‒ Желтопузики жить в месте под названием Долина Ягод, ‒ ответил Петри. ‒ Насколько мы знать, они всё ещё там, мы их больше никогда не видеть. Так что, Гвидо, может, ‒ ненадолго прервался птеранодон, ‒ твоя семья выжить, как желтопузики, и у них есть собственный дом? ‒ Звучит логично, ‒ сказала Эви. ‒ Мой вид тоже живёт в подобном месте. ‒ Может, как в случае с Эви, твоё яйцо потерялось… Но откуда? ‒ спросила Эли. ‒ Может, моя семья всё ещё живёт в Крошечном Лесу? ‒ озвучил свою мысль микрораптор. Остальные задумались. ‒ Но это, наверное, очень далеко! ‒ сказал Петри. ‒ Ну, никто здесь не знает, откуда я, ‒ задумчиво сказал Гвидо. ‒ Может, Эли права и моя история схожа с историей Эви… Может, моё яйцо попало в Большую Воду и перенеслось сюда… Может, в пути я так сильно стукнулся головой… ‒ остаток фразы он пробормотал, осознав последствия своих слов: ‒ что ничего не помню. ‒ Эм… Ребята? ‒ внезапно спросил Зубастик. ‒ Вы не чуете ничего… хорошего в какашках? Остальные уставились на него и принюхались. ‒ Да ты спятил, ‒ сказала Сэра. ‒ Нет, правда! ‒ настаивал тираннозавр, теперь с большей уверенностью в голосе. ‒ Вы, ребята, наверное, не чувствуете запаха, потому что не являетесь острозубами. Но я знаю, что там что-то есть. ‒ Может, нам попросить какого-нибудь длиннорука из твоей стаи, Руби, чтобы он проверил? ‒ спросил ей Литтлфут. ‒ Там ничего не должно быть, ‒ обеспокоенно ответила овираптор. ‒ Не думаю, что нам стоит пугать стаю моих родителей. Не надо им волноваться, когда и без того хватает поводов для волнения. ‒ Ну, полагаю, мне будет не сложно, ‒ беззаботно ответила Эви и облетела вокруг кучи, обнюхивая её. Затем, однако, она пощупала какое-то место в навозе, обнаружив нечто твёрдое и белое. Все присутствующие замерли. ‒ Это то… о чём я думаю? ‒ спросила археоптерикс, уставившись на находку. Крепко ухватив предмет, она осторожно вытащила его из навоза, забрызгав испражнениями свои крылья. ‒ Это яйцо! ‒ воскликнул Петри. ‒ Что оно тут делать? ‒ Думаешь… кто-то из твоей стаи сделал это? ‒ спросил Шорти, Руби покачала головой. Зубастик тем временем всё ещё обнюхивал навоз. ‒ Там ещё два! ‒ сказал он в недоумении. Эви вздохнула. ‒ Раз уж я уже испачкалась, могу достать их тоже. ‒ и, поковырявшись в испражнениях, достала из кучи ещё два яйца. ‒ Это меньшее, что может сделать друг. А теперь мне нужно помыться. ‒ засим археоптерикс рванула с места, отчаянно выискивая место, где сможет это сделать. Друзья уставились на три яйца, лежащих на земле. ‒ Никто в стае моих родителей никогда не крал яиц, ‒ сказала Руби с твёрдой уверенностью в голосе. ‒ Значит, кто-то их подставил, ‒ рявкнула Сэра. ‒ Как те две длинношейки Зубастика. ‒ Эй, Зубастик, ты можешь определить, кто их сюда принёс? ‒ спросил Литтлфут. Тираннозавр понюхал яйца и нахмурился. ‒ Могу, это Энн, тот большерот из шайки Гипа. Яйца буквально пропитались её запахом. ‒ Ха! ‒ воскликнула Сэра. ‒ Она хочет подставить стаю родителей Руби? Не в нашу смену. Пойдём, расскажем Толстоносу! Однако Эли вмешалась. ‒ Эм, Сэра? Да, Мия и Кэм ошиблись насчёт Зубастика… Но они хотели как лучше. ‒ И что? ‒ спросила трёхрогая. ‒ А что, если Энн сделала это по какой-то другой причине, кроме попытки подставить стаю беззубых? Может, нам стоит сначала поговорить с ней, прежде чем идти к Мистеру Толстоносу? Шорти задумчиво посмотрел на Эли, он был заинтригован. ‒ Думаю, она права. ‒ Что? ‒ удивлённо спросила Сэра. ‒ А ты как считаешь, Руби? ‒ спросил её Литтлфут. ‒ Ну, ‒ начала она, едва сдерживая ярость, ‒ я думаю, мы можем сделать и то, и другое. Не вижу ничего плохого в том, чтобы сначала поговорить с Энн, а потом уже вести её к Толстоносу. ‒ Верно, ‒ сказал Литтлфут. ‒ Только нужно убедиться, что она не сбежит. Даки завернула яйца в большой лист, чтобы сохранять их в тепле, предварительно очистив от навоза и спрятав от любопытных глаз. Затем друзья направились на поиски Энн.История Четырёх Видов
12 марта 2023 г. в 21:23
Наскоро попрощавшись с родителями Зубастика, следующим утром все направились обратно в Великую Долину. Обратный путь прошёл сравнительно легче, потому что бушевавший в Таинственной Дали пожар полностью потух. Однако оставшиеся разрушения были очевидны. Там, где раньше были небольшие лески́, теперь всюду обгоревшие брёвна и пни. Пейзаж усеивали сгоревшие цветы, а чёрные следы от огня простирались насколько хватало глаз. Никто не был взволнован больше Зубастика, который нахмурился, не теряя бдительности.
‒ Никогда прежде здесь не было так тихо, ‒ сказал он, земля под его ногами слегка потрескивала. ‒ Я всегда чую запах других динозавров по пути в Долину, но сейчас ничего.
‒ Моя сверху посмотреть, ‒ сказал Петри и взлетел высоко в небо. Птеранодон покачал головой: ‒ Никого нет.
‒ Ну, по крайней мере, на нас никто не нападёт, ‒ тихо сказал Литтлфут.
Дети, до этого такие буйные и неугомонные, подозрительно притихли. Они почти не проронили ни слова, только беспокойно переглядывались между собой и взрослыми. Пятёрка друзей пыталась сказать хоть что-то, чтобы разбавить гнетущую тишину, но ничто из сказанного не смогло разрушить мрачную атмосферу.
Худший момент наступил, когда динозавры наткнулись на распластавшееся на земле тело гигантского большерота. Судя по следам ожогов, именно пожар был тем, что его убило. Зубастик обнюхал мертвеца.
‒ Он умер уже довольно давно, но никто его не нашёл, ‒ подметил он, поскольку следы поедания хищниками явно отсутствовали.
‒ И взгляните, куда он повёрнут, ‒ подметила Руби. ‒ Он направлялся в Великую Долину, как и мы.
Её теория подтвердилась: по дороге попадалось всё больше и больше тёмных гниющих крошащихся комков, которые, как можно было догадаться, являлись изуродованными телами мёртвых динозавров. Дети, особенно Триша, Кассия и Сэм, которые всю жизнь прожили в Долине и не привыкли к ужасам Таинственной Дали, выглядели глубоко шокированными, поэтому старались как можно быстрее пройти мимо.
В это время члены Пятёрки понимающе смотрели друг на друга. Происходило слишком много странностей, чтобы списать их на простое совпадение. Это требовалось обсудить. Но зная, что дети всенепременно завалят их вопросами, друзья решили, что нужно для начала добраться до дома.
К счастью, прошло не так много времени, прежде чем динозавры добрались до близлежащего каньона, ведущего в Великую Долину. Скалистые выступы в окрестностях Долины не позволили пожару подобраться слишком близко, так что каменистое дно здесь имело приятный оттенок коричневого, а не обугленного серого. Обрадованные этим динозавры ещё больше воодушевились, а войдя в Долину, почувствовали облегчение, ведь земля внутри была всё ещё пышной и зелёной.
Как друзья и надеялись, дети тут же опрометью бросились вглубь, выискивая своих опекунов. Взрослые дождались, пока они скроются из виду.
‒ Петри, видишь кого-то? ‒ шёпотом спросил Литтлфут, а птеранодон быстро осмотрел окрестности.
‒ Никого, ‒ ответил он.
‒ Хорошо, ‒ улыбнулся длинношей, прежде чем прошептать: ‒ Итак, давайте пройдёмся по всем странностям, которые произошли.
‒ Мы видели летающий камень, который, похоже, больше никто не видел, ‒ размышляла Даки.
‒ Эти мерзкие колючие растения испортили праздник жёлтых цветов, ‒ проворчала Сэра.
‒ На стаю моих родителей и стадо Брона напали, ‒ мрачно добавила Руби.
‒ Пожар в Таинственной Дали, ‒ с дрожью в голосе сказал Петри. ‒ И тот плохой летун напасть на нас.
‒ И эти Пестролицие продолжают появляться, ‒ озадаченно сказал Шорти.
‒ Именно тогда, когда мы вдесятером вместе, ‒ добавила Эли.
‒ И никто нас не слышит, ‒ добавил Гвидо.
‒ Слишком много для простого совпадения, ‒ подытожил Зубастик.
‒ Может, это невезение? ‒ резонно подметила Даки. ‒ Очень много невезения.
‒ А, может, всё дело в Пестролицых, ‒ сказала Сэра.
‒ Что ты иметь в виду? ‒ спросил Петри.
‒ Почему всё это начинает происходить, как только они появляются? Может, они подстроили это, чтобы заставить нас думать за пределы Таинственной Дали либо ещё о какой-нибудь хрени.
Зубастик покачал головой.
‒ Да, но я не думаю, что Пестролицые хотят доставить нам проблемы… Помнишь, как я спас их от яйцекрадов?
‒ С этой задачей ты отлично справился, Зубастик, ‒ восхищённо сказала Руби. ‒ Могу сказать точно: они были благодарны.
‒ Я думаю, Пестролицые приходили лишь для того, чтобы помочь нам, ‒ сказал Литтлфут. ‒ Помните, как сильно они помогли нам с зелёной едой, дав подсказку о шахте? Плюс, они загадали нам новые загадки… Кстати говоря, кто-нибудь помнит первую подсказку?
Остальные, слишком озабоченные происходящим, покачали головами, прежде чем длинношей напомнил:
‒ Поток изменений едва стартовал…
‒ И коль не утихнет ‒ ваш мир он расколет на больше, чем два, ‒ закончили большинство из присутствующих.
‒ Ох, ненавижу эти глупые туманные лимерики, ‒ простонал Шорти.
‒ И не говори, ‒ согласилась Сэра.
‒ Одно мы знаем точно, ‒ сказал Литтлфут. ‒ Они были правы насчёт изменений. Вот пожалуйста, произошёл пожар.
‒ Звучит так, будто это ещё не всё, ‒ задумчиво добавила Руби. ‒ Многому суждено произойти… Прежде чем… ‒ она прервалась, не желая произносить окончание фразы вслух.
‒ Долина распасться? ‒ неуверенно предположил Петри спустя мгновение, на что остальные кивнули.
‒ С чего бы Долине распадаться? ‒ фыркнула Сэра.
‒ Ну, они что-то говорили о разделении, ‒ задумалась Эли.
‒ Нити лопнуть способны, оборвав паутину, и чтоб вместе скрепить… ‒ процитировал Литтлфут. ‒ Похоже, говорится о том, что Долина разделится между собой.
‒ Чего? ‒ озадаченно спросил Шорти.
‒ Это метафора, ‒ объяснил брат. ‒ Ну, знаешь, как паутина, которую плетут земляные ползуны. Нити ‒ это отношения между жителями Долины, а паутина ‒ это все вместе взятые, удерживающие Великую Долину. Если отдельные отношения начнут разрушаться ‒ вся Долина распадётся.
‒ Великая Долина распадётся? ‒ раздался сверху спокойный кокетливый голосок. ‒ Ну ты даёшь!
Затем с ветки позади спикировала летунья и медленно подошла к ним. Она была намного меньше кого-либо из присутствующих, даже Петри, да и не походила на других летунов, так как, вместо кожаных перепонок, у неё на крыльях было густое алое оперение, контрастировавшее с кремовым цветом конечностей. Самка археоптерикса выжидающе смотрела на динозавров. Зубастик, Руби, Эли и Шорти с интересом рассматривали необычного летуна.
‒ Ого, у тебя очень красивые перья, ‒ сделала комплимент Эли.
‒ Никогда не видел таких динозавров, как ты, ‒ взволнованно сказал Зубастик. ‒ И даже не нюхал!
‒ По правде говоря, я тоже. Хотя, если мне не изменяет память, с некоторыми из вас я встречалась раньше, ‒ поддразнила летунья.
Зубастик, Эли, Руби и Шорти повернулись к Пятёрке, каждый из которых многозначительно посмотрел друг на друга. В детстве эта летунья не казалась им такой маленькой… но ошибки быть не могло.
‒ Эви? ‒ неуверенно спросил Литтлфут.
‒ Литтлфут, дорогуша, ты меня всё-таки помнишь, ‒ улыбнулась летунья.
‒ Пфф… А как же иначе? ‒ фыркнула Сэра. ‒ Мы никогда не встречали подобных тебе.
‒ Стоп… Откуда вы знаете кого-то, кто так выглядит? ‒ ошеломлённо спросил Шорти, затем добавив: ‒ Без обид.
‒ Я не в обиде, ‒ зевнула Эви.
‒ Ну, мы впервые встретились сразу после большой засухи, но ещё до твоего прихода, Эли, ‒ объяснил Литтлфут. ‒ Эви прилетела сюда, убегая от острозуба и землетрясения. Она хотела подружиться с нами… но как бы сказать… не имела в этом особой практики.
‒ Скажи это ещё раз, ‒ съязвила Сэра. ‒ Ты хулила то, как я и Литтлфут обращаемся со своими друзьями, а потом даже не попыталась помочь, когда острозуб, гнавшийся за тобой, напал на нас.
‒ Это правда, ‒ сказала Эви. ‒ Но тогда я не знала, что такое дружба. Я выросла в одиночестве в Таинственной Дали, единственная в своём роде, и не нашла того, кого могла бы считать другом. Литтлфут заставил меня увидеть свои ошибки и, последовав его совету, я сделала то, что должна была сделать в первую очередь, и помогла. После этого мы стали настоящими друзьями, прежде чем мне пришлось уйти. Чтобы показать вам, каким хорошим другом я стала, признаюсь, что слышала каждое слово из вашего разговора. Просто не могла найти подходящий момент, чтобы поприветствовать вас. Обещаю никому не рассказывать о том, что услышала.
‒ Спасибо, Эви, ‒ улыбнулся Литтлфут. ‒ Но почему ты покинула Великую Долину?
‒ Мы ведь только стали друзьями, да-да-да, ‒ добавила Даки.
‒ Даки, дорогуша, а ты как думаешь? Это же рай для травоядных, а я как бы не совсем травоядная. Я питаюсь насекомыми, забыла? Всегда думала, что, если меня застукают за поеданием гусениц, то изгонят, а это было бы так утомительно, ‒ лениво ответила она.
‒ Никто тебя не изгонит за поедание гусениц! ‒ рассмеялся Зубастик. ‒ Я сам долгое время питался гусеницами, пока не стал слишком большим для них.
‒ А Гвидо постоянно есть гусениц! ‒ подметил Петри.
Археоптерикс выглядела заинтригованной.
‒ Правда? Ещё один пожиратель насекомых… И где же этот Гвидо?
Микрораптор застыл от лёгкой паники. Он всё это время прятался за спинами остальных, украдкой поглядывая на новоприбывшую. Он не мог удержаться от скептического взгляда, особенно после упоминания о том, что она сирота и пожирательница насекомых. В голове у Гвидо роилась тысяча вопросов, но он не был уверен, что готов.
Петри посмотрел вниз и заметил нервничающего микрораптора.
‒ Подождать, ‒ сказал птеранодон, прежде чем подойти к нему. ‒ Ты не обязан говорить с Эви, если не хотеть, ‒ успокаивающе сказал он. ‒ Моя сказать, что ты не с нами.
‒ Нет, думаю, я готов, ‒ сглотнул Гвидо.
‒ Тогда удачи! ‒ шепнул ему Петри, возвращаясь к остальным. ‒ Он здесь!
Микрораптор прополз в щель между ногами Литтлфута и Сэры, приближаясь к пернатой летунье. Стоя лицом друг к другу, они почти идеально подходили по росту, а Эви заинтересовал Гвидо не меньше, чем она его.
‒ Вау, а ты ничего себе. Знаешь ли, ты единственный представитель своего вида, которого я когда-либо встречала, ‒ сказала археоптерикс.
‒ Да, я тоже не знаю никого похожего на меня, ‒ вздохнул микрораптор. ‒ Дело в том… что я не помню своего прошлого. А ты сказала, что была сиротой, так? Это навело меня на мысль: ты когда-нибудь задумывалась о том, кто ты?
‒ Гвидо, дорогуша, этим вопросом я задавалась всю свою жизнь, ‒ улыбнулась Эви. ‒ До недавнего времени. Хочешь послушать, как я узнала?
Микрораптор не мог поверить своим ушам.
‒ Да, пожалуйста!
‒ Хорошо, ‒ ответила археоптерикс. ‒ Когда минула уж двадцатая холодная пора, а я так и не встретила никого себе подобного, то поняла, что мне придётся выяснить это самой. Естественно, нельзя было выбирать путь наобум, так что мне пришлось разобраться в сторонах света.
‒ Сторонах? Каких ещё сторонах? ‒ с любопытством спросил Петри.
‒ Ты всегда можешь определить, куда идёшь, Петри, дорогуша, ‒ сухо констатировала Эви. ‒ По тому, в каком направлении поднимается и опускается дневное светило. Оно всегда поднимается с одной стороны, а садится с другой. Направление рассвета называют Востоком, а направление заката ‒ Западом. Смотрите, день только начался, а дневное светило чуть впереди нас и не достигло своей высшей точки. Значит, мы с вами идём на восток. А по мере продолжения дня дневное светило окажется позади нас, точнее, на западе. Так всегда можно определить, куда ты идёшь.
Прочистив горло Эви продолжила:
‒ Однажды рано утром я решила полететь к дневному светилу, то есть на восток, и посмотреть, смогу ли там сыскать себе подобных. ‒ её голос немного дрогнул. ‒ Такое себе путешествие, скажу я вам. Слишком утомительно. То, что вы зовёте Таинственной Далью, простирается на несколько дней полёта над равниной с огромными стадами и редкими деревьями. Затем следует участок большой воды, а за ним ‒ суша, на которой доминируют щитоспины, большероты и острозубы. За этим следует самая огромная область большой воды, что я когда-либо видела. Там живут плавучие острозубы, остроклювы и всевозможные плавуны. Там я провела несколько дней и так устала. Но именно тогда, когда, как мне казалось, лететь уже нет сил, я достигла того места, откуда я родом.
‒ И какое оно? ‒ с любопытством спросила Даки.
‒ Ну, мои сородичи проживают на всевозможных крошечных островах. Некоторые из них настолько малы, что не поместится даже длинношей, но для подобных мне в самый раз. На каждом острове ‒ маленькие леса и множество крошечных пляжей. Из-за приливов и отливов острова становятся то меньше, то больше.
‒ Так на островах проживает только твой вид? ‒ спросила Эли, пытаясь представить себе это место.
‒ Мы делили их с другими мелкими видами, ‒ ответила Эви. ‒ Мои сородичи охотились на насекомых на деревьях, а крошечные острозубы ‒ на земле. Не волнуйтесь, они не представляли опасности. Это были брюхоползы и плавучие острозубы, которые время от времени выходили из воды. На деревья они бы не взобрались при всём желании. Также были летуны, ближе к твоему виду, Петри, но моего размера, ещё у них были очень длинные хвосты.
‒ А ты… встретила там свою семью? ‒ поинтересовался Гвидо.
‒ Этого никто не может знать, ‒ ответила археоптерикс. ‒ Многие яйца моих сородичей укатились в море. Моё, похоже, заплыло гораздо дальше остальных. Однако мне было приятно провести время с моими сородичами и увидеть, откуда я родом. Только, в конечном итоге, я туда не вписалась. Там все друг друга знали, а я заскучала по дому. Там гусеницы не такие, как дома! Не говоря уже об этих плавучих острозубах. ‒ вздрогнула Эви. ‒ Слишком утомительно. Так что, расставшись полюбовно, я вернулась домой, но теперь точно знаю, кто я такая и откуда пришла.
Динозавры были заинтригованы её историей, а Гвидо был сосредоточен:
‒ Место для крошечных динозавров… Ты уверена, что не видела там подобных мне?
‒ Боюсь, нет, ‒ ответила Эви.
‒ Наверное, мой вид слишком опасен, чтобы жить там, ‒ пробормотал микрораптор.
Археоптерикс засмеялась.
‒ Гвидо, дорогуша, ну ты даёшь! Какой дундук тебе такое сказал?
‒ Ну, тот пестролицый, ‒ неловко ответил Гвидо, Руби объяснила Эви ситуацию.
‒ Знаете, чего я не понимаю? ‒ удивлялся Зубастик. ‒ Рой ведь такой же беззубый, как и Гвидо. Почему тогда он боится его, а не сочувствует ему?
‒ Да, особенно, если учесть, с каким подозрением относятся остальные к стае твоих родителей, ‒ сказал Литтлфут Руби. ‒ Я думал, они будут очень чувствительны к дискриминации.
‒ Да, взрослые ничего против Гвидо не имеют, ‒ подметила Сэра. ‒ Даже мой отец.
‒ Ты есть гусениц на глазах моей семьи, они не против, ‒ сказал Петри.
‒ Меня это тоже интересует, ‒ озадаченно сказала Руби. ‒ Я уже встречалась с Роем, обычно он милый. Уверена, ни у кого в стае моих родителей нет проблем с другими видами, иначе у нас не было бы смешанной стаи.
‒ Знаете, что я вам скажу? ‒ спросила Эви. ‒ Вам стоит лично расспросить этого Роя.
‒ Что? ‒ в ужасе спросил Гвидо. ‒ Но он считает, что я острозуб!
‒ Ты ведь хочешь узнать, кто ты? ‒ спросила археоптерикс. ‒ Сдаётся мне, он что-то знает о твоём виде, иначе не стал бы так реагировать.
‒ Но… я не хочу узнать что-то… плохое, ‒ нервно сказал микрораптор.
‒ Я могу сходить к стае моих родителей, ‒ утешительно предложила Руби, ‒ посмотреть, не боятся ли они всё ещё тебя, и сказать им, что бояться нечего.