Гербарий из лилий (Pressing Lilies)

      Рики наблюдает за спящим Аллином, и под его кожей гудит неуемное безумие. Возможно, это немного жутко и очень по-извращенски, но после всего, что Рики натворил, это даже нельзя назвать вторжением в личное пространство. Как бы занимательно ни было наблюдать, как Дарби дышит, как его глаза бегают под веками, этого недостаточно, чтобы развлечь Старкса.       Кейдж куда-то ушел, предположительно, за припасами, которые сделают пребывание Аллина здесь комфортным.       Рики приходит в голову безумная идея, и он следует ей, ведь рядом нет никого, кто бы его отговорил. Хотя он все равно не стал бы слушать. Он запускает приложение камеры на своем телефоне, проверяет, выключена ли вспышка, и делает снимок своей личной Спящей Красавицы. На фото Аллин прекрасен ни меньше, чем на ринге. Рики почти закрывает приложение, почти пишет Брайану, чтобы спросить, сколько его не будет, почти кладет телефон. Но не делает ничего из перечисленного. Вместо того он опускается на колени у постели Аллина, смахивает, выбирая селфи-камеру, наклоняется ближе к блондину, бросает на него косой взгляд, ухмыляется и фотографирует. Он садится на угол кровати, медленно и осторожно, вкладывая усилие, чтобы не разбудить похищенного, и открывает галерею, чтобы посмотреть на последнюю фотографию.       Даже с дерьмовым освещением она смотрится хорошо. Их контрастирующие оттенки кожи, его дерзкое выражение лица и спокойствие спящего Аллина. Старкс знает, что должен удалить фотографии; если бы кто-нибудь нашел его телефон, смог бы приложить его как доказательство к обвинениям. Но они ему нравятся, он хочет оставить их, сохранить... Ведь он не знает, как долго у него будет Дарби. На самом деле Рики знает, что когда все будет сделано, у него будут большие проблемы. Вопрос лишь в том, когда и насколько большими они будут. Инстинктивно ему хочется тянуть так долго, как только можно, а затем возникает идея быстро положить всему этому конец и надеяться, что последствия будут нетяжелыми.       Рики все еще восхищается фотографиями на своем телефоне, когда Аллин шевелится, сгибает и вытягивает ноги, поднимает руку и кладет ее под голову для удобства, которого не обеспечивают изношенные подушки. Его глаза открываются и тут же встречают свет. — Эй, — произносит он, и это слово звучит, будто через боль.       Этот слабый голос напомнил Старксу о том, что ему, вероятно, не нужно было бить коленом в горло скейтера, ну или, по крайней мере, не так сильно. — Привет, — отвечает он. Он не планировал отвечать, полагая, что Аллин разозлится и замолчит. — Я хоть услышу какую-нибудь злодейскую речь? — произносит Дарби, проталкивая слова через ушибленную гортань, упирается ладонями в матрас и подтягивается, усаживаясь.       Рики глядит на него так, будто Дарби появился здесь только что. — Я не готовил никакую речь... — Представь, что это промо. От рестлера-хила до нарушителя закона.       Старкс на мгновение и правда задумывается. Аллин, наверное, заслуживает объяснения. Но с чего начать? Что ему рассказать? Все? — Я думаю, что это твоя вина... — срывается с его губ.       Теперь очередь Дарби выглядеть смущенным, удивленным, а затем рассерженным. — Чо ты, блять, сказал? Моя вина, что ты набросился на меня, избил, похитил… — Тебе это нравится, — перебивает Рики. Резкость его тона и уверенность заставляют и его самого, и Аллина задуматься, — Тебе... Тебе нравится. Боль, избиения, безрассудство и опасность. Ты прыгаешь с сорокафутовых балконов и мостов еще выше. Ты подвергаешь себя и свое тело феноменальному риску… — Ты пытаешься похитить всех, кто несколько раз упадет, ХуеСтаркс?       Рики качает головой, не знает, как объяснить. И это немного бесит. А потом много. Его мир всегда был черно-белым, и он не знает... Он не понимает, что именно в нем или Дарби заставляет его совершать необдуманные поступки. А еще и стычка с Гаем. И от этого кровь Рики закипает еще сильнее, потому что он вспоминает о том, что должен бросить Дарби. А он не хочет. Его зубы стиснуты, а вены на виске заметно пульсируют от напряжения, когда бледная рука ложится ему на плечо.       Дарби, блять, Аллин утешает своего похитителя.       Рики ненавидит это почти так же сильно, как ценит. В конце концов он пожимает плечами. Он не готов к этому прямо сейчас. Не тогда, когда внутри него борьба. — Не любезничай со мной после того, как я тебя похитил. Ты что, тупой, Аллин?       Дарби пожимает плечами, убирая руку. Он пробирается к дальнему краю кровати, подальше от Старкса. — Какого хера, чувак, — ноги соскальзывают вниз, и он встает, вежливо поправляя одеяло. — Хорошо, я сотворил хуйню и чутка напортачил, но что мне было делать? — произносит Рики низким от сожаления голосом. Это звучит так чуждо.       Дарби встает, вытягивая стройные ноги, выгибая спину; он трет свои запястья, и одна из них трещит; думается, артрит скоро даст о себе знать. Затем он делает несколько медленных шагов к двери, волоча ноги по полу. — Если бы я не пришел и не забрал тебя... — Рики проводит рукой по затылку и невесело усмехается, — кто-то другой сделал бы это, и они бы не церемонились с тобой.       Эти слова заставляют скейтбордиста остановиться, застыть, оставить пальцы на дверной ручке уже открытой двери. Он так близок к тому, чтобы уйти, вырваться отсюда.       Он мог уйти прямо сейчас...       Взгляд Рики обращен вниз, не на Аллина. — Этот парень, — добавляет он и сам не знает, разговаривает ли он с Дарби или же просто говорит вслух, чтобы собраться с мыслями, — Я почти уверен, что он причина исчезновения Сэма, и... — Сэм, Сэмми Гевара? — в Дарби внезапно пробуждается интерес, его рука соскальзывает с ручки, и он делает шаг назад к Старксу.       Рики отмахивается от Дарби, потому что тот переводит тему. — От этого парня одни неприятности. И если бы я не пришел за тобой, все могло бы быть намного хуже...       Дарби в этом сомневается. Ему все еще больно моргать из-за скотча. Рука болит от того, что его чуть не вывихнули, и он почти уверен, что выглядит как очищенный перезрелый и покрытый синяками банан. Вдобавок он голоден. Накануне похищения Дарби почти ел, потому что был занят, а вечером начался этот ад. — Ты знаешь, где Гевара? — Аллин должен был спросить. Все говорят об этом, — Почему бы тебе не пойти в полицию и не рассказать кому-нибудь, или…       Лицо Рики полно отвращения, он поворачивается к Дарби. — В эту хуйню лучше не лезть, Аллин. Когда у кого-то есть такие связи… — У тебя такие связи, Старкс. — ...не нужно соваться туда.       Их разговор прекращается, когда открывается дверь и появляется Брайан Кейдж с сумками в руках. — Здесь еда, чистая одежда, пакеты со льдом… — он шагает дальше в комнату; его руки заняты, поэтому он не может сразу закрыть дверь.       Дарби похлопывает Кейджа по руке в знак благодарности, а затем обходит его, собираясь выйти... прямо за дверь. Как бы невзначай, легко, невозмутимо... Кейдж кладет пакеты, а Рики сильно бьет Брайана по руке, до которой только что дотрагивался Дарби. — Ты отпустил его! — и с этими словами Рики выскакивает за дверь, следом за Дарби, а Брайан остается стоять, сбитый с толку и смущенный.       Рики возвращается с Дарби, чья голова зажата у него под мышкой. Он отпускает Аллина, как только они возвращаются в комнату, и дверь не только закрывается, но и запирается на ключ. — Мог бы придумать, что поумнее, — бормочет Рики. Погони за Дарби утомляли. — Я думал, что веду себя умно, — в голосе Аллина проскальзывает язвительность, — Я мог бы бегать и кричать, звать на помощь, кричать «насилуют!», — он кивает в сторону Рики, — Не думай, что я не заметил твоего стояка. Я мог бы устроить тебе персональный ад.       Рики даже не подумал об этом. И правда. Дарби мог кричать, как банши, и продолжать драться. Но он был... почти мил с ним. — Так почему ты не сделал этого? — спрашивает Брайан, здоровяку искренне любопытно, — Конечно, Рики надерет тебе задницу, но…       Дарби не отвечает. Потому что для побега, нужно больше сил. Ситуация может легко ухудшиться, многое уже идет не так. Может, ему любопытно, а может, он сумасшедший. Может, он не хочет, чтобы Рики снова попытался сломать ему руку. Или, может быть, он не знает точно, как это обозвать. Дарби подходит к пакетам и роется в одном из них, вытаскивает серый свитер: — Не надену, — и носки, — слишком теплые; я не люблю теплые носки, — и спортивные брюки, — Нет, спасибо, — пакет рисовых чипсов, — Нет... нет никакого чистого нижнего белья... Я не доверяю твоему хую, чтобы ходить перед тобой без трусов.       Рики смотрит на Брайана, скрестив руки и приподняв бровь. — Ты купил ему одежду... но не взял нижнего белья? — Боксеры или трусы — это слишком сложный вопрос, и я не хотел покупать и то, и то, кстати, ты вернешь мне деньги.       Дарби раздраженно вздыхает, открывает пакет с рисовыми чипсами, съедает одну штуку... Ну и отстой. Ну не совсем так. Вкус неплох, они хрустящие, приятные, но пищевая ценность в них никакая, а Дарби заботится о том, что попадает в его тело. — Мне нужна настоящая еда, а не этот мусор.       И Старкс, и Кейдж недовольно смотрят на Аллина, будто он неблагодарен и чересчур груб, а может быть, и так. Но сейчас Дарби не до манер. Если он хочет доставить им неприятности, он это сделает. Кейдж почти готов что-то сказать о том, что ничего не должен...       ...но затем Аллин откладывает пакет с рисовыми чипсами, отворачивается от рестлеров и снимает рубашку. Когда его больная рука достигает определенной высоты и угла наклона, возникает заминка в его плавных движениях, но рубашка стягивается достаточно легко. На обнаженной коже красуются свежие синяки.       Кейдж, будучи воспитанным, отворачивается. Рики тяжело сглатывает, приковывая взгляд. Потому что это сделал он. Все это. И это... захватывает дух. Аллин чувствует себя нелепо, натягивая серый свитер, но, по крайней мере, он не грязный и не окровавленный, уже неплохо. Он откровенно закатывает глаза, когда смотрит вниз и видит спереди на свитере Гарфилда и надпись «Ненавижу понедельники». Дарби приходится встать на колени, развязать и снять обувь, чтобы снять брюки. Его ноги были мистически-бледными, с парой синяков, почти безупречные, за исключением старых заживших и поблекших шрамов.       Рики прикусывает губу, потому что такого он не видел даже на ринге. Ноги Аллина всегда прикрыты... и теперь он как бы рад этому, потому что не смог бы сосредоточиться на матче, если бы хоть мельком увидел эти ноги обнаженными.       В какой-то момент Аллин стоит, держа руки на уровне талии, задаваясь вопросом: грязное нижнее белье или его отсутствие. Он неловко ерзает, затем его большие пальцы цепляются за резинку трусов и тянут... — Ванная там. Он мог бы пойти в ванную, — настаивает Кейдж, не оборачиваясь.       Рики игнорирует его, наблюдая, как Дарби обнажает зад, и даже замечает что-то сбоку.       Аллин очень похож на живую куклу.       А потом вот так, очень быстро, натягиваются спортивные брюки. Это не представление. Дарби не собирался кого-то соблазнить, он просто не хотел сидеть весь день в окровавленной одежде. — Что теперь? Бросишь меня в яму и скажешь обмазаться лосьоном? Расчленишь меня и сделаешь костюм из моей кожи?       Рики не отвечает. Однако он выглядит очень обеспокоенным, когда на его телефон приходит сообщение, он проверяет... — Аллин... Я... эм, извини.       Дарби хмурится. Рики, конечно, должен извиниться перед ним, но у него сложилось впечатление, что дело в другом. — Я должен передать тебя через двадцать минут.