Если некудa идти, иди нa свет. Если нечегo ждать, жди перемен. Если перемен пo-прежнемy нет, Значит, встань c колен, встань c колен. Если нечегo скрывать, заметай следы. Если нe вo чтo стрелять, стреляй в тишинy. Если нечегo сжигать, поджигай мосты. A если некудa плыть, тo иди кo днy Зимовье Зверей «Дай мне совет»
***
Макс с интересом рассматривал рисунки Вэй Ина, на которых он пытался воссоздать предметы и атмосферу своего мира. — Похоже на какую-то средневековую Азию, больше всего вроде на Китай, но я не уверен, историей дальних краев интересовался не особо. А жаль. Но точно помню, что там никаких заклинателей не было, а мертвецы не вставали. Вряд ли бы они перестали это делать только от того, что исчезли ордена, а скрывать такое веселье долго бы не получилось… К тому же временные парадоксы конечно случаются, я пару раз участвовал в их создании. Но не думаю, что можно случайно перейти Мост Времени без подготовки и ритуала, это не Хумгат, который нас сам тянет. Да и твой друг вряд ли спит в будущее… Извини, меня занесло. Забавное совпадение с этими культурами вышло. Вообще, Вэй Ин хотел узнать совсем другое, в частности о том, можно ли как-то практически реализовать его навыки в рисовании и те самые особенности чужой культуры, которые хранились у него в голове. — Твои рисунки весьма искусны, даже по меркам столицы, ещё и обладают уникальным стилем, не свойственным любому из художников Ехо, если захочешь — это затея будет успешной с большой вероятностью, — резюмировал Шурф, куда более последовательный в оценке чужого творчества. — Что касается твоих слов, Макс, быть может, это не совпадение, и создатель их мира был из мира Паука и увлекался историей, как ты сказал, средневекового Китая. Или вовсе в нём жил. Почему нет. — А всякие мелочи типа украшений и символов можно сделать и начать продавать, например? Мне кажется, они будут интересно сочетаться с местной одеждой, — Усянь не слишком разбирался в вопросах рождения миров, и на второй части фразы зацикливаться не посчитал нужным. На самом деле, Вэй Ин решил, что заняться чем-нибудь ещё помимо периодических, но всё ещё не регулярных посиделок с Мелифаро, у которого всё же была постоянная работа — самый простой и практичный способ отделаться от переживаний, да и сидеть подолгу на месте не был обучен, особенно в праздные и спокойные времена. Так что начал вспоминать, что умеет, и думать, как это можно применить. Магические практики его мира были неоправданно сложные и требовали чересчур много дополнительных предметов, чтобы пытаться выехать на них. Зачем кому-то какой-то там меч, которого в Ехо в нынешние времена днём с огнём не сыщешь, или новые талисманы, менее эффективные, чем старые. Магия через музыку имела бы потенциал, но полностью базировалась на контроле живых и мертвых и вообще была боевой, и в мирное время нужна только Тайному сыску, а не обывателям. Вот и пришлось заходить с другой стороны. — В принципе, какие только ужасы не переживала местная мода. Думаю, хуже ты точно не сделаешь, — крайне оптимистично заметил Макс. — Вроде как эти штучки милые. — Будет лучше, если ты сможешь делать не только украшения, но и талисманы, хотя бы частично. Но и так неплохо, наши горожане падки на подобные вещи, — кивнул Шурф. В новое дело Вэй Ин ушёл с головой. С распространением проблем не было, угораздило же его свалиться на голову людям, которые имеют связи при дворе, да и не только там. Так что вскоре различные бубенчики, подвески, гребни с различными магическими свойствами и без и правда носили все просвящённые и передовые модники столицы. Открывать свою лавку Вэй Ин поленился, но наладил сбыт в несколько мест и снял мастерскую. А после и вовсе был вынужден нанять несколько помощников, так как даже с использованием заклинаний один не справлялся абсолютно. Через некоторое время его даже начали узнавать простые горожане, а сэр Кофа Йох под настроение пересказывал трактирные сплетни, которые расплодились на диво быстро. Не помогала образу в общественных глазах и жизнь под одной крышей с тайным сыщиком. Но Вэй Ин уже привык к тому, как много чепухи болтают люди, и местная была безобидной и даже милой по сравнению с тем, что он слышал про себя на родине. Если не собирать слухи про сэра Джуффина времён раннего Тайного Сыска, разумеется, но половину тех милейших историй про смертоубийства и людоедство он придумал сам, и вроде как был вполне доволен этим. Прошло три дюжины дней с тех пор, как Ехо последний раз снился Лань Чжаню, и Вэй Ин склонялся к мысли, что тот как-то пережил потерю. Ну или ему просто больше не повезло, но, наверное, это даже к лучшему. У них теперь разная жизнь в не то, что разных орденах — мирах. Так что светлой дружбой тут и пахнуть не может. Они оба связаны с разными людьми и вещами, не через сны же им общаться до конца своих дней. Да и может, стоит вовсе забыть, что Вэй Ин принадлежал другому миру, разорвать все связи до конца и вспоминать об этом как вспоминает Макс, редко и как будто про кого-то ещё, незнакомого. Так будет легче. Повлиять он всё равно уже ни на что не сможет. Даже если последний раз, когда он видел своего брата, лицо его было искажено страданием и яростью, и вряд ли уже это изменится в течении лет, даже если его племянник теперь сирота по его же вине. Даже если Лань Чжань просит вернуться. Это всё всё равно не исправить, а он и вовсе только испортит до конца. Макс как-то говорил, что смерть это только начало чего-то нового: приключения, жизни, самой формы бытия, и это утверждение верно для большей части людей, исходя, по-крайней мере из его опыта. Максу хотелось верить, потому что он и правда мог знать такое на практике, а не из чужих мудрых рассуждений. А ещё потому что ему вообще верить хотелось, просто по-человечески. И потому что такая версия сильно облегчала все камни на его душе. Очень было бы хорошо, если бы Янли где-то была. Пусть даже не помнящая их и не похожая на себя. Сожаления отпускать трудно, вину – тем более. Но так совсем немного проще. Потому что умирать больше не хотелось от слова совсем, кошмары отступили, и смотреть вперёд было единственным желаемым вариантом жить. Даже если заслужил совсем иное. И он жил, развивал свои идеи, красовался на улицах перед девушками, смеялся с друзьями. Вспоминал мальчишку, первого ученика ордена Цзян, которым когда-то был. Тому мальчишке наверняка бы понравилось такое будущее, разве что мечом не помахаться ни с кем. А ещё была магия, Очевидная, Истинная, и хорошо, что на этом пока всё. Были прогулки на тёмную сторону. То с толпой таких же новичков, как он сам, когда приходилось долго блуждать по подземным лабиринтам, а Мелифаро вставал на Границе, выполняя роль Стража и внушая благоговейный трепет в души новичков, то с Максом вдвоём, когда тот утаскивал с собой, шутя, по одному намёку на желание. Иногда к ним присоединялся ещё и Шурф, такой открытый и не похожий на себя на изнанке мира, что невольно становилось интересно — какими тут становились бы все его старые знакомые. Особенно невозмутимый обычно Лань Чжань. Были новые изученные фокусы, до десяти на дню, чтение памяти предметов, хождение по потолку, прогулки по всему городу Тёмным путём, летающие предметы и простенькие иллюзии. Попытки научиться менять себе внешность, изучение местной артефакторики и первые неловкие пробы на этом поприще. Одним прекрасным вечером он планировал пойти с леди Кенлех в театр. Не то чтобы ему этого хотелось, просто спорить с ней, одновременно стараясь не обидеть, оказалось сложно до ужаса. Мелифаро как-то выкручивался, но делиться вековой мудростью отказался. Только ехидно пожелал удачи. С другой стороны, были в его прошлой жизни вещи и похуже просмотра нудноватых пьес. Взять тот же Гусу с его бесконечным разнообразием правил, которые стали казаться ещё большим абсурдом, после случайного и наглядного рассуждения под чашечку камры о том, что такое ни в одном из миров не приведёт к благу, и перебор с правилами хуже недобора. От людей, которые жили и дольше, и лучше поборников этих самых правил звучало убедительно. — Дисциплина — важная часть обучения, и в своём ордене я также уделяю ей большое внимание, — сказал тогда Шурф. — Однако чрезмерное количество правил лишь запутает людей и вызовет в них дух противоречия. К тому же важен баланс; и активный отдых, и веселье молодым людям не менее важны, чем умение держать себя в руках. — Когда нас пытались ограничить во времена моей учёбы, мы учились только тому, чтобы меньше попадаться. И вели в том состязании с учителями с разгромным счётом, — рассмеялся Макс. — Насколько я знаю нюансы, здесь студенты занимаются тем же, а магия открывает новые бесконечные возможности. Но на что бы я посмотрел, так это на Мелифаро в этом твоём Гусу. Только людей там всё же жалко, они вряд ли такое пережили бы. Из местных школ не выдержала ни одна по-крайней мере. Так или иначе, тогда всё чуть не кончилось попыткой написать свои три тысячи правил, максимально абсурдных, обязательно на основе личного опыта и конкретных тупых ситуаций, но количество дел всех собравшихся заставило затормозить примерно на сотне. Всё же к каждому пункту прилагался устный рассказ о том, как и кто дошёл до жизни такой, и лучше было продолжить как-нибудь позже, а не угробить всё своё время на этот список. К тому же некоторые пункты звучали скорее грустно, чем смешно, пусть и абсурдно. И далеко не про всё Вэй Ин хотел бы знать подробнее. В любом случае, вряд ли театр был страшнее стены правил в Гусу, так что пришлось решиться на сей подвиг. Кенлех выглядела воистину одухотворённой и преисполненной решимостью. Если честно, Вэй Ина она немного пугала, он уже как-то привык воспринимать её строгой и чуть возвышенной леди. Однако у всех свои причуды, что уж тут. В саду бывшей резиденции ордена Потаенной Травы, где проходили выступления, подавали напитки и тихо переговаривались люди. Первое действие пьесы также прошло ожидаемо: нудновато, но терпимо. А на вторую вдруг пришёл сам бывший Великий Магистр ордена Хонна. Как он заявил, проведать место, которое когда-то было ему домом. Вэй Ин с любопытством рассматривал колдуна, о котором по городу ходило приличное количество сплетней. Нумбанский пророк нынче был на пике популярности, пусть и о его личности простые горожане особо не догадывались. Весь сад мигом будто затопило ощущением чужой свежей и пьянящей силы, и даже в сюжет пьесы будто вдохнули дополнительной жизни. Ну или интерес Вэй Ина возрос, кто знает. После окончания представления Вэй Ин не выдержал, извинился перед Кенлех и юркнул в толпу, чтобы попытаться хотя бы поздороваться с Хонной. Оказалось, тот его ждал, специально отошёл под дерево в сторонке и даже приветливо помахал рукой, мол, подходи. — Вижу тебя как наяву, — по-доброму и шальному усмехнулся он. — И поздравляю с переездом, пусть и несколько запоздало. Ты очень приглянулся нашему Миру, вот и мне стало интересно посмотреть. А тут такая возможность ещё и сюда заглянуть. Знаешь же, что это моя бывшая резиденция? Вэй Ин кивнул, надеясь, что не выглядит сейчас как мальчишка, впервые получивший от матери кулёк конфет. Магистр Хонна, будто прочитав его мысли, достал из-за пазухи леденец и протянул ему. — Вы великий колдун, а занимаетесь пророчествами на ярмарках. Зачем? — с осторожностью принимая гостинец спросил Вэй Ин. — Помогаю людям стать теми, кем им следует, то есть, настоящими собой. Лучший вид магии, рекомендую всем и каждому. Тебе, небось, тоже интересна вся правда о тебе? В честь знакомства-то. Звучало на самом деле и заманчиво, и пугающе разом. Самый важный кусок правды о нём и его жизни, прямо здесь и сейчас. Отданная почти мимоходом, без всяких ритуалов. И с ней потом придётся как-то уживаться. Нельзя уже будет сказать, что ничего такого не было, сам пропустил, не заметил. А кто сказал, что правда обязательно должна быть именно приятной? Вот то-то и оно, что никто. Однако, потерять такой шанс… Недопустимо, Вэй Ину ли бояться неизвестного и невозможного? И он неуверенно кивнул. — Да не бойся ты так, я тебя не собираюсь новым Лойсо Пондохвой нарекать. Всего-то сообщить, что ты забыл кое-что очень важное в своём прошлом. И будешь последним дураком, если не вспомнишь или не выяснишь это заново. Что — не знаю, даже не спрашивай. Сам думай, я всё же не инструкции раздаю, а предсказания, — Хонна даже не пытался напустить на себя возвышенный вид, или что там положено иметь почтеному пророку. И исчез, только стоило ему договорить. Всё же Угуландские колдуны очень любят эффектные появления и исчезновения, и чем они старше и могущественнее, тем больше пыли в глаза пускают одного смеха ради. Чем магистр Хонна хуже остальных?