langweilig

      Солнце освещало комнату, выглядывая из-за полузадёрнутых штор. Питер, прикрыв глаза, лежал у Эрика на плече и лениво выводил пальцем на его груди узоры, наблюдая за сменяющейся тенью. Мужчина почти задремал, когда тот резко вскинулся, радостно улыбаясь, и тихо спросил слегка скачущим от долгого молчания голосом:       — Па, а ты заплетешь меня? — Питер нетерпеливо помялся, прикусив губу и испытующе смотря. — Сделай две косички, — недолго помолчав, он быстро добавил, — пожалуйста.       — Давай, — Эрик улыбается в ответ и приподнимается, садясь на кровати. Питер исчезает из поля зрения, обдав легкой волной холода, чтобы через мгновение появиться перед ним, кладя перед ним пару маленьких резинок.       Он поворачивается спиной, закрывая глаза и легко улыбаясь. Мерцающий свет из окна освещает его волосы, создавая мягко перетекающие блики, и Эрик неторопливо поглаживает серебряные пряди, наблюдая за переменой света. Он бережно запускает пальцы в волосы, расчёсывая их и слегка массируя у корней, вызывая довольное урчание. После, разделив волосы как можно ровнее, Эрик начинает аккуратно плести, крепко натягивая пряди.       Всё происходит в приятной тишине. Тут не нужны слова, они понимают друг друга без них. Питер, на губах которого играет нежная улыбка и чья фигура лучится доверием, чувствует себя словно на уровень выше. Светлое и легкое ощущение, похожее на ожившую мечту, наполняет его. Ему чудятся шум волн и соленый запах моря — частые гости в его мыслях. Питер всегда говорит, что для него Эрик пахнет морем.       Он чувствует себя влюблённым. Такое простое и понятное для него, но от того не менее приятное, чувство. И сейчас, когда он чувствует осторожные, любящие касания столь дорогого ему человека, он ощущает себя счастливым. Питер улыбается, слегка сжимая кулаки и радостно выдыхая.       Эрик замечает это и ласково улыбается. Он чувствует всё то, о чем думает парень, чувствует его эмоции, которые расходятся от него волнами. Осознание того, что его любят, оседает теплом внутри. Эрик завязывает тонкий кончик косички и мягко касается губами открывшейся шеи, заставляя Питера вытянуться от неожиданности. Тот немного поворачивает голову и тянется к чужим губам, после легко их касаясь. Он несильно улыбается и вновь отворачивается, перекидывая оставшиеся волосы обратно.       Эрик ненадолго замирает, воспроизводя в памяти тот полный любви и такой говорящий взгляд сына. Бережно разделив волосы, он начинает вторую косу, погрузившись в свои ощущения. Когда коса окончена, он поправляет обе и едва успевает удержать откинувшегося ему на руки Питера.       — Спасибо, теперь я буду самый красивый, — он забавно морщит нос, пытаясь скрыться от попадающего в глаза солнца, а Эрик внимательно рассматривает их, высвеченных до карего.       — У тебя красивые глаза, — он оглаживает щёку смотрящего на него Питера.       — Да, элитный цвет грязи в луже, — урча выговаривает парень, рассеянно улыбаясь.       — Вообще-то, коньяка в темноте, — поправляет его мужчина, улыбаясь в ответ, — и они у тебя красивые, просто ты слишком самокритичен.       Питер ничего не отвечает, нежно смотря на отца, а после начинает ластится ему под руку, потираясь о неё щекой. Эрик обнимает его крепче, и парень, довольно вздохнув, утыкается носом ему в грудь, прикрывает глаза и начинает тихонько мурлыкать какую-то мелодию.       Солнце всё так же освещает его волосы, переливающиеся серебром в двух коротких косах.