Lost girl
Небольшая, но уютно обставленная комната находилась в тёплых объятиях приятного полумрака. Он создавался благодаря полупрозрачным занавескам тёмно-медного цвета, которые сейчас прикрывали окно. По внутреннему убранству помещения сходу трудно было сказать, кому принадлежала эта комната — юноше или девушке. Каких-либо откровенно мужских или женских штучек, которые бы сразу бросались в глаза, здесь не имелось. Однако наличие письменного стола, на котором покоились нагромождения из книг и тетрадей, указывало на то, что владелец комнаты, скорее всего, был учащимся — студентом или школьником. На одной из полок письменного стола уютно обосновалась фотография в рамке, которая сразу же расставляла всё по своим местам. На ней был запечатлён небольшой, но весёлый коллектив Кружка Театра и Музыки аккурат перед прошлогодним спектаклем «Красная Шапочка и Серый Волк». Находившаяся в центре композиции Имир ладонью тепло приобнимала голову своей златовласой подруги, словно бы укрывая её от внешнего неприветливого мира. Однако другой рукой девушка с силою всех своих тайных чувств прижимала локтем к своей груди шею Райнера, которого оставалось лишь пожалеть: накинутая на его плечи волчья шкура не помогала, а вытаращенные глаза парня явно указывали на то, что ему не хватало воздуха… Из-за спины центральной героини этого фотошедевра с налётом паники на лице выглядывал Бертольд, который в этот раз оказался бессилен помочь своему задыхающемуся от любви другу. А вот ехидное выражение лица Имир, наоборот, говорило о том, что ей это нравилось. Под покровом царившего в комнате бархатного полумрака можно было обнаружить свидетельства наступившей печали. На спинке стоявшего у входной двери стула висел небрежно брошенный женский пиджак вместе со сползающим вниз ремнём; тут же на стуле покоилась оставленная сумка. Немного поодаль на полу лежала мини-юбка, которая, вероятно, ещё не успела полностью растерять тепло тела своей владелицы. В центре комнаты располагалась кровать, примыкая подголовником к дальней от входа стене. Она была довольно большая, так что вполне могла бы приютить на себе любовную парочку. И вот как раз здесь, на этой кровати, сейчас лежала девушка, собственно, хозяйка комнаты. Полуобнажённая, в одном лишь нижнем белье и чулках, она до сих пор не могла оправиться от того, что испытала сегодня. В памяти то и дело всплывали фрагменты последнего диалога со своими товарищами…* = * = *
— Он что, напрямую сказал тебе об этом? — спросила Криста, ухватившись за локоть подруги. — Сказал, что вы можете быть только друзьями? — Нет… — сквозь слёзы отвечала Имир. — Но он начал рассказывать мне о своих намерениях в отношении преподавателя Рал!.. Значит, он поделился этим со мной как с дружком! Как с той, кого он точно не воспринимает за девушку!.. — А разве раньше Райнер не твердил о своих намерениях в отношении преподавателя Рал? — осторожно заметил Конни. — Вроде ведь постоянно у него это проскальзывало… — Да что ты здесь вообще понимаешь?! — неожиданно сорвалась на парня Имир. — Это совсем другое!! После подобного выкрика все резко замолчали, но тишина продлилась недолго. — Ясно, — кардинально изменив тональность, холодно произнесла Криста, отпустив при этом свою подругу. — Всё ясно. Конни, думаю, нам надо оставить её одну. Я чертовски устала, пойду, пожалуй, домой… Развернувшись, она побрела прочь с холодным, полным безразличия взглядом. Шокированная её уходом, наша героиня какое-то время стояла в безмолвии. — Возможно, она права, — нарушил тишину Конни. — Нам всем стоит взять паузу. Давай, Имир, и ты тоже пойдёшь домой и хорошенько отдохнёшь, а завтра будет новый день и мы обязательно что-нибудь придумаем!..= = * = =
И вот теперь Имир была дома, в полном одиночестве переосмысливая случившееся. Несмотря на полумрак, локтем левой руки она накрыла лицо, чтобы ещё больше спрятаться от внешнего мира — так было проще собирать воедино свои мысли. Но сделав это, она неосознанно дала волю воображению… И уже через несколько минут в своих фантазиях Имир столкнулась с образом Райнера, нависающего над её обнажённым телом под покровом стоявшего в этой комнате сумрака… — !.. Девушка подорвалась вверх с постели с таким глубоким вдохом, словно вынырнула из океанической бездны. Однако кроме неё в комнате никого больше не было. Сглотнув слюну, она медленно запустила ладонь в свои трусики. Когда кончиками пальцев она почувствовала влагу, то это окончательно поставило точку в её попытках солгать хотя бы самой себе. Тяжело выдохнув, Имир рухнула обратно на кровать, раскидав руки в разные стороны. Устремив печальный взгляд в потолок, девушка принялась обдумывать всё то, что в последнее время не давало ей покоя. «Господи… И кого я обманываю? Я всегда думала, что понимаю себя и свои эмоции, но теперь вижу, как же я ошибалась. В моём представлении я была сильной, можно сказать, настоящей доминантой. Но сегодня рядом с ним я робела и смущалась, как малолетняя школьница! Это какая-то откровенная нелепость, если честно!.. И почему именно Райнер? Влюбиться в такого барана… Кошмар…» Чуть приподняв голову, она оглянула силуэт своего полуобнажённого тела в объятьях сумрака. «А ведь кажется, что я не так уж и дурна собой», — заключила Имир, снова опустив голову. — «Хотя здесь, конечно, больше вопрос вкуса… Интересно, если бы я предложила ему переспать со мной, что бы он ответил? Есть ли вероятность, что после этого он бы остался?..» Внезапно девушка развернулась на бок, поджав под себя руки и ноги. «Нет, нет, нет! Ни за что!» — продолжила рассуждать она. — «Нельзя так открыто признаваться в любви тому, кто годами высмеивал и играл романтическими чувствами других людей!.. Нельзя…» Перебирая свои мысли, наша героиня вспомнила слова самого Райнера: «Просто будь собой и покажи ему всё, на что ты способна!» — Ага, — невольно начала отвечать она вслух. — Даже если взять и показать, ты ведь в упор не заметишь… Но вдруг одна неожиданно проскочившая мысль показалась ей гениальной. — О да, — с воодушевлением произнесла она. — Да! Ну конечно! Если Райнер слеп и не видит в упор, тогда стоит попытаться проникнуть в его голову не через глаза, а обходными путями, чтобы он уж точно запомнил! И кажется, я даже знаю, как… А если не выйдет, то хотя бы просто развлекусь, ха-ха-ха! «…Чтобы у тебя с ним всё получилось, в первую очередь, тебе надо не вылететь и продолжить учёбу». — Да-да, вот тут я точно с тобой согласна, — отвечала Имир воображаемому Райнеру в своей голове. — Завтра я должна сдать эти грёбаные диффуры, и тогда смогу приступить к реализации моей чертовски увлекательной задумки. Вперёд! Подорвавшись с кровати и включив настольную лампу, наша героиня бодро подскочила к своей ранее брошенной сумке и вывалила на ковёр её содержимое. Отыскав нужную тетрадь, она уселась за стол и стала усиленно повторять отработанный вместе с Райнером материал. Затем девушка решила несколько уравнений, чтобы почувствовать уверенность, а под конец она принялась по памяти воспроизводить на чистом листе бумаги всё то, что ей необходимо было знать наизусть.* * *
— Неплохо, — заключила Имир, отложив ручку в сторону. — Если так посмотреть, то мои шансы на успех завтра будут гораздо выше, чем прежде. Стоило ей сказать эти слова, как вечерняя тишина была нарушена характерным, слегка пугающим звуком проворачивающегося в замочной скважине ключа. Адреналин заиграл в крови девушки — она ведь была почти раздета! Скорее вскочив на ноги, Имир не нашла лучшего варианта, как просто накинуть поверх нижнего белья банный халат и пойти поприветствовать таинственного гостя… Им оказался пожилой мужчина, на вид лет 55-ти или около того. Он был коротко подстрижен, гладко выбрит и одет в монашескую рясу. На его груди красовался большой резной деревянный крест, с которым он никогда не расставался, даже во сне. Лицо мужчины не выражало особых эмоций, его взгляд можно было охарактеризовать как умеренно строгий. — Добрый вечер, пап… вернее, я хотела сказать пастор Ник! — поприветствовала гостя вышедшая в коридор девушка. — Добрый вечер, — сухо ответил тот. — Имир, сколько раз я говорил, ты можешь звать меня папой. Думаю, в нашем случае это нормально. — Да я всё никак не привыкну, — в смущении попыталась оправдаться она. — А ведь столько лет прошло… — Это точно, — с печальной улыбкой согласилась Имир. — Но и Вы поймите меня… Я просто не знаю, каково это… по-настоящему… называть кого-то папой и мамой… В такие моменты она всегда пускала слезу, а в её памяти всплывали драматические эпизоды из нелёгкого прошлого…Детство Имир
Кто я такая?.. Откуда появилась на свет?.. Кем были мои настоящие родители?.. Ничего из этого я уже никогда доподлинно не узнаю… Мои первые воспоминания связаны с тем, как в группе уличных бродяг старшие учили меня воровать вещи и деньги у зазевавшихся на рынке покупателей. Это был единственный способ, которым я могла обеспечить себе выживание. И так продолжалось несколько лет… Всё закончилось внезапно, когда при очередной попытке обчистить церковный приход я оказалась единственной, кого поймали с поличным… Церковники заперли меня в пустой кладовке до выяснения обстоятельств случившегося. Когда же я рассказала дяде-полицейскому всё, что знала о себе, о том, как живу и чем занимаюсь, он сперва даже не поверил мне. Священнослужители тоже были в шоке. По сути, после этого рассказа моя судьба была решена: таких детей без роду и племени обычно передают в детский дом. Но когда дядя-полицейский уже почти вывел меня из здания церкви, один из священников окликнул нас: — Постойте! Я возьму!.. Я возьму над ней опеку!..• • •
В скором времени, после изучения моего дела и биографии служителя церкви, судом было дано разрешение на удочерение. Почему этот человек, пастор Ник, чьему приходу я до этого регулярно наносила убытки, решился на такой… странный поступок?.. Я никогда не смогу этого объяснить и уж тем более понять… Но он простил меня. Он накормил меня. Он отмыл меня. Он одел меня. Он обеспечил мне крышу над головой… Но самое главное — он дал мне имя. Он стал всем для меня. Пастор Ник сразу забрал несчастного ребёнка жить к себе. Так я впервые узнала, что есть место, которое называется «дом»…• • •
Мой приёмный отец почти всё время проводил в церковном приходе, а в свою квартиру возвращался, только чтобы накормить меня и принести необходимые вещи. Поначалу я очень боялась его сурового взгляда, но подсознательно понимала, что отныне я принадлежу только ему, поэтому всегда беспрекословно его слушалась. А ещё я стала самостоятельной слишком рано… Однажды пастор Ник вернулся домой с несколькими большими сумками. Я в замешательстве смотрела на него и никак не могла понять, что же это всё могло значить… И тут я впервые увидела улыбку на его лице: отец держал в руках какой-то листок. — Смотри, Имир, — тепло сказал он, присев передо мной на корточки. — Эта бумага подтверждает, что ты есть. — Что я есть? — удивлённо переспросила я. — Именно так. Это твоё свидетельство о рождении! Глянь-ка, тут написано «17 февраля». — 17 февраля? Но сегодня ведь тоже 17 февраля, — сообщила я, указав на висевший на стене календарь. — Всё верно, — похвалил меня пастор, потрепав по голове. — А раз у тебя сегодня День Рожденья и тебе исполнилось 6 лет, то вот, держи! Поздравляю тебя! Он начал выкладывать передо мной на ковёр детские игрушки и книги… Первые мгновения я просто хлопала глазами в недоумении. — Теперь это твоё, — с улыбкой сказал отец. — Моё?.. — осторожно уточнила я. — Да, — подтвердил он. — И ты можешь с ними играть, чтобы тебе не было скучно одной. Конечно, в наше время для других детей игрушки — обычное дело. Но для меня это был целый мир — новый, большой и захватывающий! Разноцветный мячик, звенящая юла, простенькие куклы и… мягкий, такой мягкий плюшевый щенок с ошейником и поводком! С этой мягкой игрушкой я долгое время спала в постели, пока не повзрослела… А ведь были ещё книжки со множеством цветных картинок!..• • •
Через год с небольшим я начала ходить в школу. И вот здесь в полной мере проявились все проблемы, заложенные моей прошлой жизнью. Я не умела ладить с людьми. Как с другими детьми, так и со взрослыми. Всех их я воспринимала как врагов, в лучшем случае как конкурентов, поэтому на меня сразу посыпались жалобы за то, что я отбирала у сверстников еду и игрушки. Всё потому, что очень долгое время именно так я и выживала в этом жестоком мире… Отсюда вытекают и все мои будущие проблемы с учёбой и учителями. Моему приёмному отцу приходилось регулярно выслушивать на родительских собраниях, но он никогда не рукоприкладствовал в отношении меня и никогда не ругал. В свою очередь, мне с лихвой хватало лишь одного его строгого взгляда — и я готова была беспрекословно подчиняться ему и принимать заслуженные наказания. Принимать только от него. По прошествии стольких лет я поражаюсь тому терпению, которое пастор Ник проявил при моём воспитании. Воистину, он святой человек.• • •
Моё отношение к людям немного смягчилось благодаря тому, что однажды меня снова поймали с поличным на воровстве… Это случилось где-то в конце 3-го класса. В тот день я вернулась с физкультуры раньше всех. Классный руководитель в аудитории отсутствовал, а мне очень хотелось есть. Свой обед, как обычно, я съела по пути в школу, поэтому и решила позариться на чужое. И вот я подбежала к первой подвернувшейся сумке в поисках съестного. Раз, два, три — и заветный контейнер был уже у меня в руках!.. Как вдруг… — Это моё… Ко мне подошла девочка. Она была очень красивой, с длинными золотыми волосами и милым личиком. Её большие голубые глаза смотрели так проникновенно, что я даже немного опешила. — Наверное, ты очень голодна, — осторожно предположила она. — Я могу с тобой поделиться… За обедом мы поначалу сидели молча. Но потом белокурая девчонка первой начала разговор: — Я часто вижу, что ты ни с кем не общаешься, всё время только дерёшься… Видимо, у тебя совсем нет друзей. Как тебя зовут? — Имир, — сухо ответила я, всё ещё с опаской поглядывая на свою соседку. — Какое красивое имя! — восхитилась она. — А меня зовут Криста, давай дружить!.. С того самого дня наступил ещё один поворотный момент в моей жизни. Криста, моя первая и единственная подруга, сыграла решающую роль в процессе моей адаптации к жизни в обществе. Благодаря её помощи градус вражды, которую я проявляла в отношении других детей, заметно снизился. А ещё Криста познакомила меня со своими друзьями… — Смотри, это Бертольд. Он скромный тихоня, но очень сообразительный и добрый! Так она представила мне темноволосого мальчика почти с меня ростом. Стоит отметить, что на тот момент среди всех учеников младших классов я была самая высокая. — А вот его, — и Криста слегка подтолкнула вперёд крепкого, атлетично сложенного паренька с короткими светлыми волосами. — Его зовут Райнер, он сильный и надёжный друг! Блондинчик посмотрел на меня, а затем тихонько сказал Кристе на ушко: — Какое-то у неё лицо злобное. — Чего вякнул?! — несдержанно выпалила я. — Ха, — горделиво бросил Райнер с нотками издевательства. — Так она ещё и невоспитанная грубиянка! Не в силах вытерпеть этот укол, я кинулась с кулаками на своего обидчика. Сцепившись, мы катались по полу несколько минут. Криста и Бертольд не сумели нас остановить: одной не хватило сил, другому — решимости. Это был первый раз, когда я не смогла одержать решительной победы — Райнер оказался крепким парнем и не желал сдаваться. В итоге драка окончилась вничью: нас разнял классный руководитель. Мы оба набили друг другу достаточное для первого раза количество синяков, а в качестве наказания учительница заставила нас сидеть за одной партой до конца дня. — Ай!.. — жаловалась я на болезненно разбитый локоть, из-за кровоточащей ссадины на котором я не могла нормально писать. — Тебе надо в медпункт, — шепнул Райнер, заметив мои страдания. — Там обработают рану и заклеят пластырем. — Не пойду! — фыркнула я в ответ. — Меня туда всё равно не пустят… — Ещё как пустят! Давай я отведу тебя. Райнер встал со своего места и вежливо попросил учительницу о том, чтобы она позволила нам дойти до медпункта. Так как он был у неё на хорошем счету, она дала согласие. Взяв за руку, Райнер вывел меня в коридор, и мы пошли к школьной медсестре… Разве могла я тогда подумать, что этот парень, готовый помочь всем и каждому; парень, которого все называли старшим братом; парень, который с малых лет мечтал стать героем… Разве могла я подумать, что тот парень, с которым я подралась сразу же после знакомства и который, несмотря на это, повёл себя как джентльмен, проводив меня до медпункта — ну разве могла я подумать, что уже совсем скоро он станет объектом моей любви и ненависти одновременно? Да такое даже нарочно нельзя было придумать!.. В дальнейшем процессы моей социализации ускорились, и к окончанию средней школы я преодолела большую часть своих проблем… Хотя трудности в учёбе, как следствие ранних упущений, дают о себе знать до сих пор. Если оценивать в целом, то школьная пора была счастливым периодом в моей жизни, даже несмотря на периодически возникавшие эксцессы. И с самого начала я прекрасно понимала, что сама возможность жить как обычный ребёнок — это всецело заслуга одного и только одного человека…• • •
Мой отец зарабатывал немного. В основном это были деньги, которые прихожане жертвовали ему за оказание религиозных услуг — за крещение, отпевание и прочее. Но невзирая на скромный заработок, пастор Ник никогда ничего не жалел для меня. Сам он годами ходил в одной и той же одежде, а мне регулярно выделял деньги на мои потребности, чтобы я ни в чём не нуждалась. Трудно будет выразить простыми словами всю ту благодарность, которую я ощутила, когда, будучи взрослой, поняла, какую роль в моей жизни сыграл этот человек, когда-то приютивший у себя дома грязного, невоспитанного, настроенного враждебно к людям и абсолютно чужого ему ребёнка…──── • ۵۵۵ • ────
Когда пастор Ник помыл руки и вошёл на кухню, то услышал за своей спиной шум ускоряющихся шагов. Резко обернувшись, мужчина неожиданно оказался в крепких объятьях своей воспитанницы. — Имир, ты чего?? — удивился пастор, которому и в самом деле было немного неловко принимать объятья уже далеко не ребёнка, а молодой и цветущей девушки. — Почему ты плачешь? — Просто… — отвечала та, ещё крепче прижимаясь к нему. — Как вспомнила о том, сколько Вы сделали для меня… то не смогла сдержаться!.. Во время вечерней трапезы наша героиня решилась, наконец, задать пастору всю жизнь мучивший её вопрос: — Отец, а почему… — осторожно начала она. — Почему в тот день Вы взяли меня к себе домой? — Хм… — задумался мужчина. — Это очень сложный вопрос, на который нет простого ответа. Но я постараюсь объяснить… Дело в том, что до того, как стать священником, я вёл обычную мирскую жизнь. У меня были заботливые родители, а когда я вырос, у меня появилась любимая женщина, на которой я женился… Однако в один момент я свернул с праведного пути и перестал ценить заботу окружающих людей. И тогда Господь наслал на меня кару небесную: мой первый ребёнок оказался мертворождённым, а второго жена не смогла доносить до положенного срока… Она умерла от тяжёлой болезни во время беременности. В скором времени после этого скоропостижно скончались мои родители, и я остался совсем один… На несколько секунд пастор притих, затем отпил немного чая из чашки и, поставив её обратно на стол, продолжил: — После подобной катастрофы я пересмотрел свой взгляд на многие вещи… Чтобы хоть как-то искупить грехи, я решил принять духовный сан и стать священником. Отныне я посвятил себя тому, что направлял заблудшие души на путь исправления. Пьяницы, распутники, транжиры, азартные игроки — как и я в молодости, они нуждались в помощи. Не всех, но многих из них мне удалось вернуть обратно на путь истинный. Через подобную деятельность я находил успокоение и для своей души тоже… Бросив слегка печальный взгляд в сторону девушки, которая всё это время внимательно его слушала, пастор сказал: — В тот момент, когда я увидел, как полиция под руки выводит из моего прихода несчастного ребёнка, я словно услышал голос Бога в своём сердце… Он просил меня о помощи, и поэтому я решил, что должен помочь… В завершение рассказа пастор Ник опустил взгляд и заключил: — Надеюсь, мой выбор был правильным… и несмотря на то, что из меня получился не самый лучший отец, ты не проклинаешь меня… Имир думала, что за сегодня уже выплакала всё, но это оказалось не так. Слёзы снова накатили и брызнули из её глаз в тот самый миг, когда она услышала подобные слова из уст приёмного отца. Схватив ладонями его грубую жилистую руку, девушка ответила: — Ну что Вы такое говорите, отец!.. Как я могу ненавидеть?.. Вы подарили мне новую жизнь! Вы вырастили меня!.. Если бы я могла хоть как-то Вас отблагодарить, то я бы всё для этого сделала!.. С искренним удивлением пастор Ник смотрел на то, как на стол закапали слёзы его воспитанницы, которая за прошедшие годы стала для него самым близким и дорогим человеком. Лицо старика смягчилось, и он даже сам прослезился. С еле заметной улыбкой пастор тихонько произнёс: — Самым большим счастьем для меня стало бы то, если бы твои будущие дети звали бы меня дедушкой. — Они будут!.. — роняя слёзы и сжимая руку отца, заверяла Имир. — Они будут!.. Будут звать тебя любимым дедушкой!.. Все эти годы они подсознательно боялись до конца раскрываться друг другу. И вот теперь, когда это случилось, им стало на душе гораздо теплее…* * *
— Уже уходишь, пап? — спросила Имир после вечерней трапезы, заметив приготовления отца. — Да, — ответил тот. — Ты же знаешь, я редко ночую дома… Под сенью жилища Божьего мне спокойней. Подойдя к девушке, пастор Ник взял ладонями её за плечи. — Раз уж сегодня у нас состоялся такой разговор, — обратился он к ней. — То я хочу, чтобы ты знала… Имир, ты для меня не чужая. Ты самый близкий и дорогой мне человек. Когда окончишь университет, то сможешь жить так, как сама того пожелаешь. Когда тебе исполнилось 18 лет, я официально переписал на тебя половину этой квартиры, так что ты можешь не бояться того, что останешься без крыши над головой. Если захочешь жить здесь с кем-то, то смело приводи, я не буду против. Просто имей это в виду, дочка. — Отец!.. Вновь растроганная такими признаниями и бескорыстной добротой пастора, наша героиня ещё не скоро выпустила его из своих объятий…* * *
На следующее утро Имир проснулась преисполненная решимости: девушку переполняло желание преодолеть свои временные трудности. Конечно же, события вчерашнего вечера раздули огонь, что неистово бушевал в её сердце. «Чем бы всё ни обернулось, теперь я знаю, что у меня есть дом! И есть тот человек, кто всегда верит в меня!» Ожидаемо, от вчерашнего откровенного наряда она решила отказаться — собиралась ведь на экзамен. Хотя макияж всё же сделала, благо этому учить её было не надо. — Белая рубашка, тёмные брюки… Выглядит вполне сносно, хоть и непривычно, — размышляла Имир, глядя на себя в зеркало. — Оу… Что с этим делать? Подняв со стола свою янтарную заколку, наша героиня задумчиво посмотрела на неё. «Этот цвет похож на цвет глаз Райнера», — вспомнила она напутствие Кристы. — «С ней ты будешь как будто бы передразнивать его взгляд!» — Ладно, ладно, — ответила Имир воображаемой подруге. — Пусть будет. С этими словами она вновь заколола ей свою свисающую прядь, после чего выскочила на улицу и направилась в сторону университета.* * *
— Хо-о-о… — удивлённо протянул Леви Аккерман, когда Имир появилась в дверях его кабинета. — Нужен допуск на экзамен, значит. Хорошо, сейчас сделаю. Заметив, как декан пристально смотрит на неё, девушка поспешила спросить: — Со мной что-то не так?? — Нет, всё в порядке, — ответил тот. — Просто твоя причёска похожа на ту, что когда-то носила госпожа Елена Браун. — Вот как?.. — слегка смутилась Имир. — Удивлена, что Вы знаете такие детали. — Я знаю Елену лично, — добавил Леви. — Пару лет назад, когда я был ещё только помощником декана, между нами состоялась интересная встреча. — Не может быть! — вытаращила глаза девушка. — Это правда, — спокойно подтвердил декан Аккерман. — Скажу по секрету: у нас учится её родной отпрыск… Вполне возможно, что и второй тоже скоро поступит. Однако Елена просила меня не разглашать этот факт и не давать никаких поблажек. — Понятно… — задумчиво пробормотала Имир. И пока декан выписывал ей допуск на пересдачу, наша героиня обдумывала полученную информацию. «Так значит, ребёнок Елены и правда студент нашего универа! Невероятно!.. Да кто же это, чёрт возьми?!» — Я ведь оставил печать в кабинете Петры, — вспомнил Леви, поднимаясь из-за стола. — Подожди здесь минуту, я сейчас вернусь. Стоило только декану прикрыть за собой дверь, как Имир мгновенно подскочила к его столу и принялась копаться в лежавших там журналах. «Вот! Вот что мне нужно!» — на адреналине восклицала про себя девушка. — «Личные карточки 104-й группы»! Трясущейся рукой она судорожно перелистывала страницы, пытаясь отыскать то, что так интересовало её друзей. «Б, б, б… Браун! Браун Райнер! Отлично, что тут у нас… Так, отец… В графе стоит прочерк, значит, отец не известен… Мать… Э? Имя явно есть, но чёрт тебя дери, оно закрашено замазкой! Видимо, не хотели разглашать, ведь этим журналом может воспользоваться не только дека…» В этот миг дверь в кабинет снова отворилась. — Фью-фью-фью, — невинно насвистывала Имир, круговыми движениями полируя поверхность стола декана. — Хо-о… — удивился Леви. — Вижу, что ты решила встать на правильный путь. Что ж, вот твой допуск. Передав девушке бумагу, декан Аккерман добавил: — Я очень не люблю, когда отчисляют моих студентов. Так что надеюсь, что в этот раз ты сдашь успешно. Желаю тебе удачи. Оказавшись в коридоре, наша героиня облегчённо выдохнула: — Фу-ух! Какой же он душка, с ним всегда такое прокатывает! Словно бы специально держит тряпку на своём рабочем столе, ха-ха-ха!* * *
…Как же бешено колотилось её сердце в тот момент, когда она тянула билет из рук преподавателя!.. И как же отлегло, когда она прочла на нём №2! «Повезло так повезло! Он лёгкий, даже шпоры не особо нужны!.. Чёрт, это самый реальный шанс!» — Вот тебе уравнения к билету, — сказал преподаватель, протягивая девушке ещё один листочек. — Как решишь, то не затягивай, сразу зови меня. Успехов!.. «Такое странное чувство… Неужели всё от того, что я сдам!.. Ведь я знаю!.. Знаю, как это решать!..»* * *
…И вот она уже стояла за дверьми аудитории, устремив взгляд в свою зачётную книжку, где на заветной странице самой нижней строчкой теперь красовалась запись «Дифф.ур-я — хорошо». «Не может быть! За все мои муки он поставил мне даже не трояк, а хорошо! Неужели мне удалось?.. Мне удалось не вылететь и остаться! Господи… А ведь за это я должна быть кое-кому благодарна!» — Ё-ху!!! — невольно вскрикнула Имир, победоносно подняв сжатые кулаки вверх. — Да на такой радости я даже готова надрать ему задницу! Ну держись, Райнер!! Она стремительно летела по лестнице вниз, в прыжках пролетая почти половину ступенек. Эйфория распирала её изнутри, словно бы она сбросила пару-тройку лет, снова ощутив себя безбашенным влюблённым подростком… Передав в руки декана Аккермана свой допуск к экзамену с проставленной в нём оценкой, Имир удивлённо замерла на месте: впервые в жизни она увидела, как на лице мужчины всего на пару секунд проскочила еле заметная улыбка, когда он взглянул на результаты её пересдачи. «Улыбается? Но ведь все в один голос твердили, что наш декан — это единственный человек в мире, который никогда не улыбается!» — Молодец, — произнёс он с удовлетворением. — Теперь не придётся тебя отчислять. Когда девушка откланялась и покинула его кабинет, то ещё какое-то время Леви умиротворённо созерцал пейзаж за окном. Затем он развернулся, и глянув на тряпку, что всё ещё лежала на его столе, заключил: — Хм! А я знал, что не может быть плохим тот студент, который любит уборку.* * *
Далее наша героиня направилась туда, куда звало её сердце… И когда, наконец, она очутилась на трибунах Ледового Колизея Государственного Университета имени Маре, то в тот же самый миг прожекторы осветили всю хоккейную площадку, а с комментаторской вышки раздался до боли узнаваемый всеми студентами голос: — Дамы и господа, добрый день! Приветствуем всех вас на нашем поистине грандиозном хоккейном шоу, которое по уже устоявшейся традиции проходит в стенах этой ледовой арены каждый семестр! Вместе с вами веселиться и созерцать всё это кровавое великолепие буду я, ваша любимая секси-ведущая Хитч Дрейс! Парни, обязательно подпишитесь на мой аккаунт в СтенаГрам!! А помогать мне сегодня будет… Загадочный и легендарный!.. Единственный и неповторимый!.. Глава хоккейной секции «Ледовое Побоище» — Ке-е-е-ейт Шадис!!! Слегка повернувшись вправо, девушка обратилась к сидевшему рядом с ней суровому мужчине в белых штанах и длинном коричневом плаще: — Господин Инструктор, будьте так любезны, поприветствуйте наших гостей! Мужчина поднялся со стула в полный рост, отчего весь стадион замер. — Гхм-гхм, — кашлянул он, а затем заорал во всю глотку. — XIX-Е КРОВАВОЕ ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ ОФИЦИАЛЬНО ОБЪЯВЛЯЮ ОТКРЫТЫМ!!!..=== * * * ===