Место девочки — в политике

Вальбурга Блэк

      Висящее в воздухе блюдце рухнуло вниз, разбрызгивая во все стороны сладкие кубики вперемешку с осколками. Крик разбившейся керамики резанул по ушам — будто Ликорис Блэк взывал из могилы, требуя отмщения.       — Красноречиво, — ухмыльнулась Вальбурга. Её потряхивало — и от недавней вспышки, и от ситуации, в которую их поставил её вопрос. — Однако я хотела бы услышать более осмысленный ответ. Прямо сейчас. Ведь иначе ни о каких переговорах не может идти и речи.       От звука её голоса в округлившихся от удивления глазах Альбуса как будто треснул лёд, и Вальбургу на мгновение захлестнули его эмоции, столь спутанные, что распознать их не было никакой возможности. От неожиданности она подалась назад, и окаменевший Дамблдор ожил.       Он неловким движением вернул очки на положенное им место — на переносицу, — будто пытался ими залатать пробитую Вальбургой дыру и удержать разбушевавшийся в нём океан. Глухо прокашлялся, поднял палочку и, призвав вторую порцию чая, отхлебнул из чашки, пролив половину на бороду.       — Что ж, Вальбурга. Теперь я боюсь представить, что для вас небанальные разговоры, — он обнаружил свой конфуз и коротким жестом вызвал чары очищения. — Извините, мне нужно ещё мгновение, чтобы прийти в себя. Не каждый день меня обвиняют в причастности к политическому убийству. По правде, со мной вообще такое впервые…       Одно из двух: либо Дамблдор гениальный лжец, либо он сейчас абсолютно искренен. Вальбурга поёжилась, всё ещё ощущая на лице солёный бриз его чувств.       Стараясь не выдавать охватившего её замешательства, она поднялась с дивана и направилась за кофе.       — Только не затягивайте театральную паузу, Альбус, — бросила она не оборачиваясь. — Не то не успеете поторговаться за вашего орденца.       Альбус ничего не сказал.       Чтобы задать этот вопрос, Вал потребовалась вся её решимость — настолько опасным он был. Если бы не незримая поддержка Реддла, она никогда бы и не решилась. Но теперь, после двух недель на Гриммо, после двух недель с кабинета Блэк-мэнора…       Вальбурга стала по-настоящему бесстрашной.       От одного только предположения, что Дамблдор мог оказаться убийцей, у большей части магического сообщества голова пошла бы кругом. У него после победы над Гриндевальдом сложилась репутация чуть ли не святого. Публично он всегда выступал за всё хорошее и против всего плохого. За мир и против войны. Он был мастером компромиссов, и политического убийства от него ожидать уж точно не приходилось. К тому же он был слишком стар и опытен, чтобы ради сиюминутных политических интересов рисковать навлечь на себя гнев целого рода Блэк…       И всё же у неё были основания сомневаться.       Она задумчиво помешивала кофе, размеренно стуча ложечкой о кружку, когда сзади раздался голос пришедшего в себя Дамблдора:       — Вальбурга, позвольте полюбопытствовать — откуда вообще взялось это абсурдное обвинение?..       Голос Альбуса был спокоен. В нём не было ни обиды, ни угрозы — лишь умеренное любопытство. Но каким-то животным началом Вал считывала и то, и другое.       Она обернулась и оперлась на ореховую тумбу. Альбус чуть повернул голову, наблюдая за ней из-за плеча. Длинный нос, который он так любил совать в чужие тайны, делал его ужасно похожим на белоснежного аиста. Грациозного и совершенно безобидного. Вот только Вальбурга знала, что в рацион этих птиц также входят и змеи — такие, как она. Аисты оглушают их и проглатывают целиком.       Ничего личного — просто политика.       Вальбурга не собиралась быть оглушённой. Она уже обвилась вокруг его острого клюва, подобралась к уязвимой шее. И была готова в любой момент сжать кольца своего тела в удушающих объятьях.       — Из-за убийцы, — усмехнулась она, с наслаждением вдыхая запах кофе. — Правда, ни Ликорис на смертном одре, ни даже сам Реддл в это не поверили, — она пожала плечами. — Но он напрямую намекал на вас.       Альбус озадачено сощурился.       — Намекал?..       Несмотря на громкие заголовки в Пророке, большинству не были известны детали этого знаменитого убийства. Но то, что Ликориса отравили в Блэк-мэноре в середине семейного ужина, знали все. Не было тайной и присутствие там Альфарда — одного из сильнейших легилиментов в стране, который был способен взломать разум практически кого угодно, словно грецкий орех.       Поэтому Вальбурге было понятно недоумение Дамблдора. Завесу тайны необходимо приподнять. Ей это категорически не нравилось, но, готовясь к разговору, она понимала, что экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств.       — Мой брат не совладал с барьером, который на убийцу наложил заказчик, — Вальбурга задумчиво отхлебнула из кружки и взглянула на Альбуса. — И, предвосхищая ваш следующий вопрос: Реддл тоже не справился.       Альбус с подозрением нахмурился.       — Сказал, что не справился? Или действительно не сумел?       — Хороший вопрос, — хмыкнула Вальбурга с иронией. — Я достаточно доверяю ему, чтобы им не задаваться. Но вы вольны спросить сами — когда встретите его в следующий раз.       Альбус владел своим лицом не хуже Вал, но она заметила, как при этих словах его веко дёрнулось.       — Я знаю, что как легилимент вы сильнее и Реддла, и Альфарда, — продолжила Вальбурга, не дождавшись от него иной реакции. — Как один из сильнейших волшебников, как победитель Гриндевальда, вы всегда в перекрестье взглядов: восхищённых, завистливых, ненавидящих… Они ловят каждое ваше движение, не дают вам права на ошибку… Но раз в год и бузина колдует, — она снисходительно улыбнулась. — Я не желторотик в отделе правопорядка. И потому я прошу настоящие доказательства. Есть ли у вас, что рассказать мне, Альбус?       Кажется, Дамблдора позабавил этот вопрос.       — Конечно, есть, — он кивнул в сторону дивана, приглашая Вал вновь присесть. — Но это будет долгий разговор, так что устраивайтесь поудобнее.       Вальбурга беззаботно плюхнулась напротив. Правда, никто не должен был знать, чего ей стоила эта беззаботность.       — И поставьте кофе, моё милое дитя, — Дамблдор насмешливо сверкнул очками. — Хватит на сегодня разбитой посуды.       Вал заинтригованно последовала его совету. Альбус задумчиво провел пальцем по кромке своей чашки.       — Всё дело в том, что в шестьдесят втором я не просто не поддерживал Нобби. Я поддерживал Ликориса.       Она и правда поперхнулась бы кофе, если б не убрала чашку на безопасное расстояние.       — Простите, что?..       Дамблдор невозмутимо пригубил чаю.       — Летом шестидесятого, когда Ликорис всё же сумел оправиться после смерти Регулуса, он сам пришёл ко мне. И я поддержал его, втайне. Так что в шестьдесят втором именно он, поддерживаемый обеими сторонами, должен был победить… Но всё пошло не так, как мы задумывали.       "Защити нас Мерлин, как же это в стиле дяди…"       Альбус тяжело вздохнул, помассировав висок длинными морщинистыми пальцами.       — Если бы тогда Ликорис стал Министром, скорее всего, войны бы не произошло вовсе, — в голосе Дамблдора сквозила печаль. — Ведь вместо того, чтобы в который раз мусолить проблемы маглорождённых, он попытался бы решить куда более важный вопрос. Вопрос сквибов.       На этом слове Вальбурга скривилась, но Альбус проигнорировал её недовольство.       — Мы до сих пор не признали их существование, Вальбурга. С победы над Гриндевальдом прошло уже тридцать лет, а они до сих пор не могут ни заключать браков, ни иметь детей, ни участвовать в жизни Магической Британии. Мы даже не знаем, сколько их — у половины просто нет документов. Сколько из них и сейчас влачат жалкое существование в маленьких каморках, где их прячет семья, боясь позора?..       — Его убил сквиб! — не выдержала Вал, чувствуя нестерпимую горечь во рту. Ей казалось, что смерть дяди уже давно отболела — но не тут-то было. Стоило Дамблдору лишь заговорить о сквибах в таком отвратительно-жалостливом ключе, её сердце болезненно сжалось… И Вальбурге захотелось убивать.       — Именно, — согласился Альбус, пожав плечами. Состояние Вальбурги для него тайной не стало. — Сквиб, который прекрасно знал обо всём, чем занимался Ликорис. Сквиб, не имевший ни единой причины убивать его. Сквиб, предавший обе стороны и вложивший собственной смертью непомерно большой вклад в будущую войну.       Дамблдор покачал головой.       — Это очень странная история, Вальбурга. И тем более странной она мне кажется после того, как в поисках убийцы я обнаружил, что за несколько месяцев до своей смерти Ликорис вёл расследование касательно финансирования предвыборной кампании Нобби Лича. И, судя по всему, что-то нашёл.       Он встретился взглядом с Вал.       — К сожалению, вовремя получить бумаги Ликориса мне не удалось, а сейчас они и вовсе уничтожены — неизвестно кем. А Нобби… Нобби всегда был довольно прямолинеен: поддерживал маглорождённых и полукровок, и они отвечали ему тем же. Однако, когда он стал Министром, вместо политики мирного включения маглорождённых в наше общество, он начал жёстко и планомерно надевать ошейник на чистокровных, — Дамблдор недовольно дёрнул уголком губы. — Ох, сколько же нервов он мне стоил с этими его поправками к закону об ограничении рождаемости, вы просто не представляете…       Однако Вальбурга всё прекрасно представляла. Эти ублюдочные поправки в попытке справиться с перенаселением ввели суровые штрафы за третьего и более детей. В целом это была хорошая инициатива — ведь ситуация ухудшалась с каждым годом. Вот только реализация подкачала: поправки были устроены таким хитрым образом, что штраф оплачивали исключительно чистокровные, а маглорождённые могли делать всё, что хотели.       Забавно, что Дамблдор выступал на стороне чистокровных в этом вопросе.       — Пару лет назад я проанализировал все действия Нобби, все его высказывания в прессе в тот период и пришёл к неожиданному заключению: буквально каждое его действие, каждое слово так или иначе распаляло конфликт. Будто бы он задался желанием… начать войну? А когда маховик было уже не остановить, исчез — словно в Лету канул, сражённый таинственной болезнью, ужасно похожей на проклятье…       Дамблдор перевёл взгляд на дверь за её спиной.       — Я отправлю бумаги в Блэк-мэнор, если позволите.       — Не позволю, — резко ответила Вальбурга, и в ответ на удивлённо приподнятую бровь пояснила: — Вы принесёте бумаги сюда. Или передадите через Амелию лично мне в руки.       — Не доверяете Арктурусу? — улыбнулся Альбус. Вальбурга только фыркнула.       Она чувствовала горькую досаду: рассказанное Дамблдором слишком удачно ложилось на её собственные сведения. Где-то в глубине души она надеялась, что разгадка проста. Что старый чёрт начнёт выкручиваться и юлить, и тем распишется в собственной виновности. Альбус же, наоборот, принялся читать ей лекции о политической ситуации прошлого десятилетия… И всё стало ещё запутанней, чем казалось ранее.       Ликориса убил могущественный легилимент или некто, сумевший воспользоваться его услугами. В Британии таких было немного, и сейчас Вальбурга исключила последнего из них.       Значит, оставалось только внешнее вмешательство.       "Конфедерация… Международная политика… Как же я это всё ненавижу…"       Внезапно в дверь постучали. Вальбурга обернулась и вздрогнула: в комнату вошла Амелия с бумажной папкой подмышкой. Вал мгновенно догадалась о её содержимом, и неприятные мурашки пробежали по спине.       — Вам стоит ускориться, Альбус, — непринуждённо бросила Амелия, взглянув на Дамблдора поверх головы Вал. — Не стоит заставлять нашу гостью ждать.       И, как ни в чём ни бывало, подошла к Вальбурге.       — А это вам, — Боунс иронично стрельнула глазками в Вал и протянула ей папку. — Из рук в руки, как и заказывали.       О, она явно чувствовала себя на высоте, заигрывая со временем.       Прямо сейчас Амелия должна была выступать в суде. Но, похоже, в дело снова вступил маховик, так что сейчас Вал видела Амелию-номер-два. А до суда, видимо, её поймал Дамблдор-номер-три, который к тому времени уже завершил свой разговор с Вальбургой. Уэзерби, скорее всего, заметила именно их — пока они решали вопросы с обещанными бумагами.       Голова Вальбурги пошла кругом от уровня сложности всех этих временных петель.       — Сумасшедший денёк, не так ли? — усмехнулся Альбус, отсалютовав Амелии кружкой чая. — Как суд?       Боунс пожала плечами.       — Невиновен.       Вальбурга застыла. Потом нахмурилась. И возмущённо посмотрела на Дамблдора.       — Какой-такой суд, Мордред вас раздери?.. — в голосе её зазвучала угроза. — Уж не пытаетесь ли вы навязать мне будущее? Грязно играете, Альбус!       Боунс рассмеялась грудным смехом.       — Не понимаете, как работает маховик, не так ли? — улыбнулась она, сверкнув зубами. — Слишком много временных парадоксов на квадратный метр? А ведь мы даже ещё и не начали толком. Просто разминаемся…       Вальбурга перевела взгляд со светловолосой сумасшедшей на голубоглазого безумца: Дамблдор определённо решил перейти к открытым боевым действиям. Он, наконец, сбросил свою судейскую шкуру и расправил белые крылья, явив себя во всей красе.       Альбус собирался хорошенько оглушить одну очень важную змею, уронив её с высоты на землю. Но чёрта с два у него это получится.       — Ну что вы, Вальбурга, — улыбнулся Дамблдор, прячась за кружкой чая. — Амелия, конечно же, говорит о своём суде. А даже если бы и о вашем… Вы бы просто не поверили ей.       Вальбурга недовольно скривила губы, но на деле внутри неё нарастала суеверная паника. Эти слова про суд уже заели в голове, словно навязчивая песенка, которую невозможно остановить.       Невиновен. Невиновен. Невиновен.       Вальбурга прекрасно знала, как работают самосбывающиеся пророчества. И больше всего на свете она не желала потерять собственную свободную волю.       Альбус тяжело вздохнул и посмотрел на Боунс.       — Жаль, что только мы с вами на "ты" со временем, а другие наших шуток не понимают… — он надул губы, словно обиженный ребенок, а потом звонко пропел:       — Время-время, нас услышь!       Брысь, как мышка! Кыш-кыш-кыш!       Боунс, тихо смеясь под нос, послушно шмыгнула в сторону балкона. Однако прежде чем закрыть дверь и аппарировать, она обернулась и сказала:       — Только не переборщите с шутками, Альбус. И, серьёзно, поторопитесь! Мы будем ждать вас в переговорной.       Вальбурга всеми силами держала лицо, не поддаваясь на провокации, но стоило ей только услышать долгожданный хлопок аппарации, она, наконец, смогла вдохнуть полной грудью.       Сердце всё ещё бешено билось, но удавка суеверного страха на шее ослабла.       Вальбурге ужасно захотелось пить, но она посмотрела на кофе с искренней ненавистью.       — Вы только что пытались оправдаться, что не убивали Ликориса и вообще договорились с ним, — процедила она, чувствуя, что сейчас просто взорвётся от гнева. — А теперь намекаете, что в любой момент можете выкрутить мне руки?.. — её пальцы сами собой вцепились в вожделенные бумаги. — Кажется, я на вас плохо влияю, раз мы снова ходим по краю обоюдных ультиматумов.       В ответ Дамблдор наклонил чашку и по-детски забулькал чаем, словно её слова и злобный тон нисколько не задели его. И указал взглядом на бумаги.       — А вы читайте, Вальбурга. Читайте… — проклокотал он в кружку, не отрываясь от своего несомненно важного занятия. По чаю вереницей шли пузыри, складываясь в незнакомые Вал иероглифы. — Вы же слышали, надо поторопиться.       Вальбурга фыркнула и раскрыла папку.       Она старалась держать эмоции под контролем, но пальцы всё равно предательски подрагивали, переворачивая страницы. Глаза никак не могли сосредоточиться на ровных рядах букв, которые, как и ожидалось, оправдывали Альбуса по всем статьям, рисуя до зубовного скрежета святой образ победителя Гриндевальда, великого светлого мага. Вот только Вал с каждой секундой становилось всё хуже в его присутствии. Хотелось забиться под шкафы, как та самая мышь, в которую она превратила пепельницу.       Задачу, что стояла перед Вал, оказалось легко описать, но крайне сложно воплотить в жизнь. Сегодняшний день должен был стать началом конца для закона Крауча. Вся Магическая Британия увидела бы, что отныне этот закон — угроза, а не защита.       Да… Так должно было быть.       Вот только противником Вальбурги стал сам Альбус Дамблдор, в руках которого — целых два маховика времени. А значит, у него есть сорок восемь дополнительных часов, чтобы придумать и провернуть план любой сложности.       Можно ли вообще победить того, кто на два маховика впереди? На сколько прыжков во времени её на самом деле обогнал Дамблдор?..       Добродушный аист не убил её, но — поднял в воздух. Вал, как оказалось, боялась высоты, и сейчас, медленно переворачивая страницу за страницей, тянула время, которого ей так не хватало. Пыталась понять, что ей следует ждать дальше. Что ещё мог выдумать безумный ум Альбуса Дамблдора, в какую ловушку готовился её завести.       Вальбурге категорически не нравилось, к какому итогу пришёл их разговор — словно она никогда и не имела над ним власти. Вроде бы она сама настояла на обсуждении Ликориса, сама потребовала доказательств… Но вот они у неё на коленях, и Альбус смотрит так довольно, словно Амелия отправилась за ними не на несколько часов назад, а на целое десятилетие, взбаламутив воды времён. Он словно заставил Вальбургу спросить о Ликорисе. Он смутил её.       Но Вал не давала себе даже думать об этом. То, что делает Дамблдор — это гениальный фокус, разгадки которого она не знает, но не более того. Он не мог знать, куда пойдёт разговор. Он не подозревал о её интриге, иначе бы начал действовать гораздо раньше. Альбус не всеведущ и не знает будущего наперёд, и даже прошлое ранее сорока восьми часов ему не подвластно.       Но суеверный разум твердил совершенно иное. Он шептал, что Альбус Дамблдор подобен богу и лишь он один властен над её судьбой.       Внезапно Вальбурга осознала, что переворачивает последнюю страницу, так ничего и не придумав. Липкий страх брызнул в вены, и она поняла, что белоснежный аист всё же сбросил её вниз.       В ушах зазвенело.       — Вы закончили, Вальбурга? — раздался его голос словно издалека.       Вал медленно подняла глаза. Она боялась разбиться об лёд, но взгляд Альбуса был мягок, словно у родителя, смотрящего на своё дитя.       "Держи лицо, держи лицо, держи лицо!"       Она кивнула. Звуки медленно возвращались.       — Тогда позвольте и мне задать один вопрос, прежде чем мы перейдём к переговорам?       Вальбурга кивнула ещё раз. Внутренний голос настойчиво требовал произнести хоть что-то. Показать, что она в порядке, что удар не был таким уж сильным… Но язык всё ещё не слушался.       Дамблдор улыбнулся.       — Не думали никогда о бо́льших высотах, чем стезя судебных обвинителей, мадам Блэк?       Тишина стала настолько идеальной, что даже, казалось, часы остановились.       — Что, простите?.. — пискнула Вальбурга, от неожиданности вновь обретя дар речи. Пол под ногами ходил ходуном.       "Попалась мышка в ловушку, попалась в капкан…"       Вал потрясла головой.       "Успокойся, Вальбурга! Это просто фокус! Он же легилимент, он всего лишь прочитал это в разуме Тикнесса, когда прыгал назад во времени. Он не мог знать ни про Блэк-мэнор, ни про нашу интригу — иначе бы он тут не сидел. Иначе бы он спас Уэзерби!       ...Или нет?.."       Вал почувствовала себя котом Шрёдингера, не живым и не мёртвым одновременно. Котом, застрявшем в коробке, которую с детским любопытством встряхивал Альбус Дамблдор.       — Я спрашиваю, — любезно пояснил старый волшебник, — не хотите ли вы стать Министром Магии, Вальбурга?..