Место девочки — в политике

Орион Блэк

      Загонщицу звали Виктория Найтингейл, и она стала его второй женщиной. Викки была с характером: вспыльчивая, постоянно лезущая на рожон, но при этом очень ранимая. Последнее она, конечно же, пыталась скрывать — от всего мира, но не от Ориона. Если подумать, у него всегда было так. Все женщины, сильные и прекрасные, к которым его тянуло, на проверку прятали внутри маленькую девочку, которую ему приходилось брать на ручки и убеждать в своей любви.       Но Орион не роптал. Ему это всегда нравилось.       А ещё Викки, в отличие от Алайны, была не просто красавицей, а красавицей из младшей ветви чистокровных Ранкорнов, и считалась завидной невестой. Возможно, именно поэтому Айн была столь бескомпромиссна — ведь на неё саму никто, кроме Ориона, не обращал внимания.       Лорд Сириус тоже был обманут этой двойственной ситуацией. Когда Орион сразу после Хогвартса пришёл просить о помолвке, тот сначала полагал, что речь пойдёт именно о Виктории. Он даже успел сказать своё радостное "да"...       Ориону было немного неловко разочаровывать его.       — Вы что, издеваетесь надо мной? — выплюнул Сириус, и от его убийственного взгляда истинного тёмного мага, казалось, вот-вот рухнет потолок в кабинете на Гриммо 12. — То Вальбурга с приживалой-Риддлом, то Альфард, заявивший, что если он и женится, то только на привидении… Признавайтесь, вы хотите раньше времени загнать меня в могилу, да?..       Бедный Сириус! Из поколения Ориона только Лукреция и Сигнус решили оправдать его ожидания, и то не до конца. Патриарх Блэк начинал скрипеть зубами и обязательно обещал повеситься, когда узнавал об очередной дуэли Сигнуса с поклонником Друэллы — и о размере компенсации, которую придётся выплатить несчастному.       В ответ же на любые просьбы прекратить подобное хулиганство Сигнус присылал верёвку и мыло с подписью: "Я тоже люблю тебя, дедуля".       Лорду Блэку в принципе регулярно приходилось задумываться, не воспользоваться ли любезным предложением внука. Ведь все Блэки без исключения виртуозно наживали врагов. То Альфард развлекался, посылая к недругам ручное привидение. То Сигнус отправлял отдохнуть в Мунго особенно упорствующих поклонников невесты… а заодно и поклонников своих любовниц. Чего уж говорить о старших Блэках: Ликорисе и Регулусе, Кассиопее и Мариусе?.. А теперь и всегда тихий, послушный Орион решил добавить проблем патриарху…       Ведь Орион в вопросе помолвки проявил ранее не присущую ему блэковскую упёртость. И никакие потрясания петлёй и мылом не могли его переубедить.       Но всё же Ориону было ужасно тяжело выполнить уговор с Алайной. Ему пришлось долго подбирать слова, чтобы поговорить с Викки, тщательно искать место, а потом ещё и продолжительное время собираться с духом…       Вот только оказалось, что зря он волновался — так уж вышло, что за два года отношений они и правда стали хорошими друзьями.       — О, Мордред, Орион! — рассмеялась она. — Неужели ты думал, что я слепая и ничего не вижу?       Он подавился мороженным — совсем не такой реакции он ожидал.       Они сидели в кафе на Косой аллее. Виктория была немыслимо хороша собой: обычно собранные в высокий хвост исчерна-каштановые волосы сейчас ниспадали на плечи и струились по маленькой, но такой восхитительной груди, которую он прекрасно помнил на ощупь. Викки предпочитала белое, и потому всегда казалась небожительницей. Узкие бриджи обтягивали её спортивные ноги и бедра. Облегающая майка подчёркивала все достоинства. А блестящая в летнем солнце жемчужина на цепочке у ключиц была словно белая капля, скатившаяся с подбородка после особо бурного секса…       И с этой великолепной девушкой он собирался порвать? Орион не мог оторвать от неё взгляда и недоумевал от этой совершенно чудовищной мысли.       А Викки меж тем зацепила ложечкой мороженое из чашки Ориона и, запихнув его в рот, задумчиво протянула:       — Жаль, конечно, что тебе она более интересна. Я считала, что у нас с тобой отношения гораздо глубже…       Она повела ногой в белой сандалии прямо по голени всё ещё ошеломлённого Ориона.       — Но я не буду соперничать с ней, прости уж. Это ниже моего достоинства.       Она вновь залезла ложечкой в его мороженицу.       — К тому же, я тоже не до конца была честна с тобой, — она, словно извиняясь, слегка прикусила губу, но глаза её были хитрые-хитрые, без намёка на раскаяние. — Видишь ли, с прошлого Рождества за мной пытается ухаживать Детлеф… Если помнишь, наши матери дружат, и, как оказалось, мечтают породниться. Так что мы с ним теперь вроде как переписываемся…       Викки откинулась на спинку стула. Тихий шум кафе словно перестал существовать для Ориона, отошёл на второй план.       — Он тебе нравится? — его голос дрогнул — как и что-то внутри. Какая-то часть Ориона удивилась, насколько мучительным было это ощущение.       — Конечно, — её глаза насмешливо округлились. — Это же Детлеф. Будь ты девушкой, уверена, ты бы определённо вздыхал по нему за своими книжками!       Орион отвёл взгляд. Это была чистейшая правда. Детлеф Лестрейндж учился в своё время с Риддлом, и был таким же невыносимым красавчиком, как и его друг. Этих двоих сравнивали с днём и ночью: Детлеф — голубоглазый нордический блондин, а Риддл — темноглазый жгучий брюнет. Они могли свести с ума любую девчонку, лишь слегка улыбнувшись…       На их фоне было очень легко потеряться и навсегда перестать верить в собственную привлекательность.       — Как удачно, — улыбнулась Викки с лёгкой грустью, вырывая Ориона из приступа самоуничижения, — что у меня, как у всякой загонщицы, оказалась запасная метла…       В этот раз он поперхнулся чаем, которым пытался смягчить сухость во рту.       — Мне показалось, — выдохнул Орион, — или ты сейчас самого Детлефа назвала запасной метлой?       Викки звонко рассмеялась и потрепала смущённого Ориона по волосам.       — Как же ты всё-таки себя недооцениваешь! Ты ведь у меня просто замечательный, такой заботливый! Но, знаешь... — Викки смущённо улыбнулась. — Детлеф тоже оказался довольно милым. У нас общие политические взгляды, и ещё он ведь тоже играл в квиддич, только охотником, — она неуверенно потеребила кончик одной из прядок. — Я действительно начала сомневаться в своих чувствах, пока переписывалась с ним.       Они помолчали пару минут. Орион переваривал сказанное и мучился; Викки тоже о чём-то тихо размышляла, водя ложечкой по завитушкам на кованном белом столике.       — Нет, всё же нет, — протянула она и покачала головой. — Отношений и брака с тобой мне хочется гораздо больше, — она сощурилась. — Так ты правда уверен в своём намерении остаться именно с Алайной?       Ориону следовало услышать Викки тогда. Понять, что за её ослепительным внешним видом и за этим вопросом, прозвучавшим так легко и беззаботно, крылось нечто большее… Но он не услышал и не понял.       И утвердительно кивнул.       Уже в июле Викторию обручили с Лестрейнджем, а в августе следующего года она вышла за него замуж. Орион был на её свадьбе, желал ей счастья — и оно обязано было быть, ведь она с такой нежностью смотрела на Детлефа, а он на неё…       Ах, если бы только Орион знал, к чему это приведёт — он бы никогда не отпустил Викторию Найтингейл, и их жизнь сложилась бы совершенно иначе.              Когда Орион расстался с Викки, он думал, что на этом его жизненный путь предопределён… Но ошибся. Его история, наоборот, только началась. Она свернулась, словно удав на шее, и он даже не представлял, как скоро будет задыхаться в тугих кольцах.       Пока Алайна не отправилась в Хогвартс, он всё лето бегал с ней на свидания в магловский Лондон. Орион с особенным удовольствием заказывал королевский люкс в одном из отелей — он до ужаса напоминал Блэк-мэнор.       — Когда мы поженимся, такие красоты у нас будут постоянно, — мечтал он, пока они пытались отдышаться от очередного страстного поединка под балдахином кровати. — А виды из окон будут ещё лучше, особенно когда я стану патриархом…       — Да не бывать тебе патриархом, Орион, — рассмеялась Алайна и попыталась ткнуть его пальцем в рёбра.       Орион ловко увернулся и заинтересованно приподнял брови.       — Помнишь, ты говорил, что Кассиопея звала тебя в Америку? — она легкомысленно сдула прядку с лица. — Так вот, открою маленький секрет: тебе там сделают такое предложение, что ты не сможешь отказаться. Да и не захочешь. К тому же бытиё патриарха — ужасно скучное занятие, оно совсем тебе не подходит!       Орион подозревал, что уже тогда Алайна всё решила за него. Ведь если бы она и правда хотела стать миссис Блэк, то подделать родословную и скрыть неудобного дядю-предателя было бы делом пары дней, особенно учитывая, насколько высокое положение её отец занимал среди невыразимцев… Но она не стала. Ей никогда это не было интересно.       Единственное, чего она хотела — это чтобы он был рядом с ней. Принадлежал ей. И он до сих пор помнил её жаркий шёпот на платформе 9¾, когда последние дни их самого счастливого лета подошли к концу.       — Будь с кем хочешь, Орион, но помни… Ты мой.       От предложения Кассиопеи и правда невозможно было отказаться, и потому Орион этой же зимой принёс ученическую клятву невыразимца… Он знал, что спустя пару лет то же самое сделает и Айн, и они больше никогда не разлучатся.       Наивный.       Осенью того же года в его жизнь безумным вихрем ворвалась третья женщина — Вальбурга. Тогда она была совсем другой и не предъявляла ему никаких требований — что идеально укладывалось в их с Айн соглашение. Даже напротив, с ней всё шло ещё легче, чем с Алайной… Вот только из чистой вредности Вал обязательно пыталась не просто соблазнить, но и влюбить Ориона в себя.       Впрочем, он знал свою кузину слишком хорошо. Стоит ему влюбиться по-настоящему и сказать о своих чувствах, она будет играть с ним, пока не придушит. Как хитрая кошка с бедной мышкой.       Вальбурга так делала даже с теми, кто просто желал её. Вокруг неё всегда кружилось минимум три кавалера, которых она меняла чаще, чем Орион поднимал глаза от книг. Он их даже не запоминал, настолько незначительными они были. Лишь Риддл, не поддававшийся её чарам, выделялся, словно Эверест над прочими горами. И Орион подозревал, что прежде чем руки Вал, наконец, дошли до него самого, она перецеловала добрую половину парней Магической Британии.       Конечно, для него стало удивительным открытием, что девушка, которую за глаза завистницы и обиженные поклонники лет с пятнадцати называли шлюхой — о чём потом горько жалели, — в свои двадцать два оказалась девственницей.       — Как так вышло? — выпалил обалдевший от такого признания Орион. До этого момента он был абсолютно уверен в том, что как минимум с двумя своими кавалерами она уже спала — слишком вызывающим был флирт между ними.       Вальбурга, совершенно обнаженная, лежала, словно королева, на алом покрывале и задумчиво накручивала прядь на палец.       — Одно дело — играть в отношения, и другое — заниматься любовью, — философски отметила она. — Я хочу быть уверена, что могу доверять этому человеку… И что этот человек любит меня. Будет бережным в ответ.       — Но… Между нами ведь нет никаких романтических чувств!       — И всё же мы по-своему любим друг друга, — коварно хмыкнула Вал и, бросив играться с прядкой, потянулась к нему. Он вновь почувствовал её вездесущие пальцы в районе паха. — Иначе бы ничего не произошло.       Все юные Блэки и их ближайшие родственники — по крайней мере те, что учились в Хогвартсе, — обучались у Регулуса с пятого-шестого курса в течение семи лет: вначале на каникулах, а после выпуска — каждое воскресенье. Такова была семейная традиция: Блэки старались передать знания во что бы то ни стало. Даже если в поколении не случится ни единого тёмного мага, они хотя бы смогут передать эстафету следующему — так искусства никогда не будут забыты.       Иногда к ним также присоединялись лорд Блэк и его младший брат Арктурус — они давно перестали практиковать, но всё ещё оставались могущественными тёмными магами. Они вечно ходили туда-сюда по дуэльному залу и ритуальной комнате Регулуса, цокая языками и придирчиво наблюдая за учениками… Но в итоге всё заканчивалось одним и тем же: дав пару бесполезных советов, они с важным видом раскланивались с дядей и покидали храм знаний с довольной миной. По факту их присутствие и не требовалось: Регулус был сильнее их обоих на порядок и всегда виртуозно справлялся с "детским садом", своим горячо любимым "тёмным Хогвартсом".       Это было время расцвета Блэков. У Регулуса учились не только Орион с Лукрецией и Вальбурга с Альфардом и Сигнусом, но также наследники Каллидоры и Чарис — младшие Лонгботтомы и Краучи, их троюродные братья и сёстры. Десять человек, — и дядя, не имевший собственных детей, обожал их всех.       А вот меж учениками Регулуса далеко не всё и всегда было гладко. Но они всё равно старались поддерживать нормальные отношения между тремя не очень-то ладящими фракциями. Так, Сигнус дружил с Лукрецией и сёстрами Крауч, Альфард приятельствовал с Лонгботтомами, а Вальбурга… Вальбурга считала достойным внимания только Бартемиуса, а всех остальных и за разумных не очень-то держала. Орион сам не понимал, как так вышло, что, когда он присоединился к урокам, она обратила на него внимание и приблизила к своей особе.       Три долгих лета ученичества наложили определённый отпечаток на его с Вал отношения. Вальбурга, всегда ненавидящая любые семейные сборища, раскрылась на уроках дяди с неожиданной для Ориона стороны, и он уже в шестнадцать был очарован ей. У них оказалось очень много тем для разговоров, и они стали не только чаще проводить друг с другом время, но и к сентябрю, когда Орион уехал в Хогвартс, начали переписываться. Так что к концу долгого лета сорок восьмого он стал с Вал в некоторых моментах даже ближе, чем с Алайной и Викторией.       Оставалось только подкрепить их дружбу великолепным сексом, от которого Ориону просто срывало крышу… И он, хотел того или нет, влюбился в неё — он всегда был слишком слаб, чтобы не влюбляться в тех, с кем спал.       Алайна моментально почувствовала это изменение, ведь всё шло совсем не так, как с Викки. А Орион впервые возненавидел себя за то, что умеет любить нескольких одновременно.       Это были два очень сложных года. Вальбурга откровенно наслаждалась тем, что Орион крутился, как у́ж на сковородке, между ней и Алайной. Она получала необъяснимое удовольствие от того, что его тело полностью принадлежало ей, в то время как соперница кусала локти в Хогвартсе. И при этом она ничего от него не требовала.       Когда Айн выпустилась, Орион даже близко не представлял, насколько она, всегда спокойная и всепрощающая, устала от этого утомительного соперничества. Она попросила его расстаться с Вал, он попытался… Но Вальбурга встретила его восхитительной насмешкой.       — Не припомню, чтобы мы вообще начинали встречаться, Орион.       После чего её рука всё равно оказалась на его ширинке. А потом она и вовсе встала на колени… Их тогда впервые за этим грешным делом застала Ирма.       Порою, в Блэк-мэноре было слишком мало укромных уголков для них двоих.       Когда Ирма притащила их к Сириусу объясняться, Орион и Вальбурга синхронно ушли в отказ на любые предложения о помолвке.       — Я люблю Риддла, — безапелляционно сказала Вал. — И ты это прекрасно знаешь, дедушка. И пока я не влюблюсь в кого-то ещё, я больше не желаю думать ни о каких помолвках, — она цинично посмотрела на Ориона. — И ты тоже прости, милый кузен, но наши с тобой дружеско-постельные отношения до этого пока не дошли… К тому же, хватит с меня родственников. Просто хватит.       Её голос, такой сильный, к концу этой тирады упал до шёпота. Сириус поморщился и отвёл взгляд — кажется, он чувствовал себя виноватым за побег Барти и то, что его матримониальные планы с этими двумя пошли прахом.       Орион, знавший об этой ситуации из первых уст, поднял руки и сказал "без обид", но, на самом деле, это его уязвило, да ещё как… Мордредов Риддл, морганов Бартемиус — а он сам, как всегда, где-то там, на задних ролях, никому не нужный и лишь оттеняющий прекрасную Королеву! И потому, чтобы уязвить её в ответ, он прямо там завёл повторный разговор с лордом Блэком о своей помолвке с Алайной.       И, конечно же, получил отказ Сириуса и злорадный блеск в чёрных глазах Вальбурги.       Гораздо, гораздо позже до него дошло, что Алайна ушла не потому, что он не женился на ней. Она ушла, потому что видела, что его чувства к Вальбурге гораздо сильнее, чем он сам полагал. А в то время Айн не готова была их делить с ней.       Тихие девочки тоже имеют свой предел терпения.       Вальбурга же, как и предсказывал Орион, стоило лишь сопернице уйти, потеряла большую часть своего интереса. Секс, конечно, остался, но не такой частый, не такой безумный и страстный… А через два года исчез и он. Тогда умер Сириус, и Вальбурга закрылась ото всех на Гриммо 12, послав к инферналам и Регулуса, и Альфарда, и уж тем более Ориона.