Место девочки — в политике

Орион Блэк

      — Итак, место действия — Южная Америка, время — прошлое десятилетие, — наставница задумчиво покрутила кружкой, вновь вызвав в ней водоворот. — Я тогда занимала ту самую уникальную должность пророка-сикария, и в мои должностные обязанности входило не марать руки, а просто сообщать целям, когда и как они умрут. Обычно проблем с этим не возникало, но однажды я очень неосторожно предсказала очередному нарушителю статута "смерть среди холода и тьмы". А тот неожиданно близко к сердцу всё это воспринял и немедленно удрал в тропики, где с холодом, как ты понимаешь, не густо.       И вот, обосновавшись на одном из притоков Амазонки, мой беглец пару лет активно портил мне послужной список, всплывая то здесь, то там. Так что когда представился случай, я почти вприпрыжку рванула в командировку, чтобы утопить его окончательно…       — Лирическое отступление! — Дора вопросительно взглянула на Ориона. — Ты вроде бы у нас уже бегал по лесам? — Орион кивнул. — Значит, должен знать, что не во всех местах есть возможность аппарировать и пользоваться средствами связи? — снова кивок. — Вот и в Амазонии с этим дела обстоят не очень… А успел выяснить, почему?       Орион покачал головой.       — Предполагалось, что я вообще не выйду за черту города. Все остальные мои блуждания оказались неприятным сюрпризом. А когда вернулся, навалились дела, и стало не до того.       Дора хмыкнула.       — Да, так оно и бывает… Злишься, обещаешь себе на лбу написать, но стоит оказаться в тёплой постели — забываешь напрочь. И так каждый раз. Поэтому слушай.       Раздражающее ощущение узнавания в который раз за день нахлынуло на Ориона — и растворилось в тот самый миг, когда он попытался ухватить его за хвост. Это уже становилось навязчивой идеей — понять, что не так с этим настойчивым дежавю. Может, какая-то хитрая форма обливиэйта?.. Никогда прежде он не жаловался на память.       Меж тем Дора уже пустилась в объяснения, и Орион навострил уши.       — …Во-первых, наши почтовые птицы — совы, вороны, голуби или чуть более экзотические разновидности, — специально выведены дружелюбными и беззлобными. А потому для того, что обитает в дремучих лесах, они — тот ещё бесплатный деликатес. Впрочем, гораздо больше шансов у них наткнуться на самых обычных хищников — они ведь под завязку заполнены волшебством, и зверей влечёт к ним магнитом. Всё в полном соответствии с теорией Кражи Магии… — Дора весело подмигнула Ориону. — Не хотелось бы самостоятельно подкармливать разную живность, чтобы они потом в какой-нибудь новый вид магический выделились. Нам ведь и маглорождённых хватает, не так ли?..       Дора и правда оказалась учителем от бога — она могла зажечь желание подискутировать одной-единственной фразой.       — А как твоя маглорождённая мама относится к твоим политическим воззрениям? — не удержался Орион. — Неужели ты поддерживаешь эту теорию, прекрасно зная, что она ведёт к ущемлению прав маглорождённых?       — Научная истина — вот мои мама и папа, — оскалилась Дора. — До политики же мне никакого дела. Я вообще считаю, что в магическом обществе, где каждый сам себе хозяин, заниматься политикой — занятие неблагодарное и бессмысленное. А уж то, как вы, чистокровные, молитесь на эту теорию чуть ли не с колыбели — и вовсе животики надорвёшь. Ведь в ней нет ничего про права — ни чистокровных, ни маглорожднённых!       Орион презрительно фыркнул — и даже удивился, что испытывает столь яркие эмоции.       — Но послушай… — он старался говорить максимально мягко. — Ты сама только что провела параллель между маглами и животными: любой зверь, съевший волшебное существо или растение, способен породить потомство с магическими способностями. Понятно, что это всё воля случая, и, чтобы "отобрать" магию обратно, никто маглорождённых на ингредиенты пускать не станет… Но ведь уже правнуки маглокровок чаще всего оказываются сквибами. Их кровь — дырявый сосуд.       Дора прижала пальцы к губам, явно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.       — Нет-нет, ты продолжай. Очень интересно! — выдохнула она. — Только скажи для начала, когда ты в последний раз брал в руки хотя бы журнальчики вроде "Храма Кетцалькоатля" или "Древа Иггдрасиль"? Ты на них хотя бы подписан, горе моё?..       Уши загорелись. Орион почувствовал себя школьником, которого отчитывают перед гогочущим классом. Но к алкоголю он был не очень привычен, и потому тот уже ударил в голову:       — Ну так поясни, в чём я не прав? Посмотри на нас: и Мариус сквибом родился, и Вальбурга без врождённых способностей к окклюменции… И всё из-за той русской грязи — уже два века вывести не можем! Ты и правда считаешь, что разбавление крови — это смешно? — Орион впился пальцами в плед. — Спроси у них, смешно ли им! Ну просто обхохочешься!       Доркас действительно расхохоталась, и Орион вдруг осознал, что его, кажется, снова нагло развели на эмоции. Да пожрут её кровавые боги!       — Вы все, — и чистокровные, и маглорождённые, — трактуете эту теорию, как вам выгодно, — лукаво улыбнулась Дора. — Причём маглорождённые вообще умудряются сидеть на двух стульях сразу. Кто-то утверждает, что фактов на самом деле нет, вся теория — это происки врагов, а магия — она либо есть, либо её нет. Другие, напротив, носятся с идеей о выделении маглорождённых в целый новый вид. Последнее мне особо нравится, ибо точно такая же идея не отпускает и чистокровные умы — разве что здесь предлагают записать маглорождённых в категорию условно разумных.       Дора опять хихикнула и, нарочито переигрывая, устроила представление на разные голоса:       — Чистокровные волшебники существовали отдельно от маглов уже двести тысяч лет назад! А сорок тысяч лет до нашей эры мы и вовсе захватили весь мир, пока вы ещё в грязи ползали и палками друг друга по голове били! Грязнокровкам же вообще только шесть тысяч лет от роду! Мы тысячелетиями заключали правильные браки, отбирали нужные способности! Нос у вас не дорос с нами о равенстве говорить!       — Ничего подобного! В строении Homo Magicae присутствует масса архаичных черт, присущих аж неандертальцам! Да что говорить, вы попросту забились в норы и прикрылись своим Статутом, пока мы — безо всякой магии, на минуточку, — этот мир у вас отобрали и правим им уже сколько лет! Да вы от счастья должны рыдать, что мы вообще до сих пор скрещиваемся и браки с вами заключаем!       — Да мы Статут изобрели лишь для того, чтобы вас, властителей мира вшивых, не прибить случайно!       — Рассказывайте свои сказочки кому-нибудь другому! Все исследования показывают, насколько интеллект маглов и маглорождённых выше, чем у вас, чистокровных!       — Если у тебя такой высокий интеллект, то ты, думаю, догадываешься, что тебе нужно сделать прямо сейчас, пока я ме-е-едленно достаю палочку… Надо же, ты и вправду всё верно понял. Похоже, твои маленькие мозги действительно неплохо соображают, приблуда!       В этот раз расхохотался Орион — аж слёзы из глаз брызнули. Последнее словечко было уж очень характерно! Доркас, ухмыляясь, развела руки в стороны и чуть поклонилась.       — Золотые цитаты лорда Сириуса, том шестидесятый, неопубликованный, — Дора цокнула языком. — Крайне забавно наблюдать, как наше общество упорно и настойчиво игнорирует тот факт, что теории Кражи Магии сотня лет едва-едва исполнилась, и её ещё дописывать и переписывать, — она покачала головой. — В общем, как сказала бы Кассиопея, больше денег надо МАМФИ жертвовать на исследования, больше! Хотя, конечно, гипотеза про разные виды — крайне занятная… — Дора потёрла подбородок. — Особенно с той точки зрения, что Статут-то и правда сколько времени действует, всех волшебных существ и растения попрятали — а маглорождённые всё равно из всех щелей лезут… Любопытно, не находишь?       Орион задумчиво кивнул. И пообещал себе, что как только вернётся, обязательно подпишется на те журналы, что выпускает МАМФИ. А то ведь выходит так, что он и правда знаком с вопросом исключительно по дискуссиям старших родственников…       Дора внезапно хлопнула в ладоши.       — Ну да ладно, посмеялись — и хватит. Пора возвращаться к нашим птичкам. А заодно к таинственным лесам, где сам чёрт ногу сломит. Животных с собой редко для связи в командировки таскают, а вот артефакты… Брал их с собой? — Орион покачал головой. — Значит, во-вторых!       Глаза наставницы аж заблестели от удовольствия.       — В походных условиях протеевы чары кажутся заманчивой идеей, но и тут нас ожидают неожиданные препятствия — помехи. В отличие от людей, не очень любящих копаться в мыслях себе подобных, большинство магических существ пользуется легилименцией — это ведь одна из самых древних магических способностей, которая встречается среди всех позвоночных. Она-то в больших количествах и сбивает настройки хрупких чар. Существует предположение, что магия в лесах тоже гораздо более агрессивна по схожим причинам. Всё-таки мы всё ещё знаем слишком мало и о магических существах, и о принципах их волшебства, — она тяжело вздохнула. — Лучше бы в школах популяризировали магозоологию, а не дуэли воспевали — пользы было бы гораздо больше как для людей, так и для магических наук в целом…       Она задумчиво покусала губы.       — Но патронусы-то у тебя пропадали?       Орион уже третий раз покачал головой.       — Какой счастливец! Тебя в Феликс Фелицис при рождении случайно не роняли?.. — наставница фыркнула. — Тогда в-третьих. У патронусов, ввиду их специфического устройства, очень сильный магический фон. Из-за этого они не только отпугивают дементоров, но и привлекают их ближайших родичей — лихо и смеркутов. И если к человеческому жилью эти трусливые твари обычно приближаться опасаются, предпочитая более мелкую добычу, то вот поймать и выпить патронуса для них сродни бокальчику игристого. А если даже патронус и уцелеет, то адресат всё равно рискует получить изрядно искажённое послание.       Доркас отхлебнула чаю и недовольно поморщилась, словно где-то в глубине души надеялась, что в кружке всё же окажется не он, а игристое, о котором она вдруг вспомнила.       — Что же касается аппарации… — она приподняла бровь, давая понять, что ответ "не было" не прокатит. Орион пожал плечами.       — Это одна из причин, почему маглам тогда удалось загнать меня в ловушку, — сейчас Орион говорил об этом спокойно, но он прекрасно помнил пронзительное ощущение беспомощности и предательства, когда собственная магия вместо того, чтобы закрутить его в привычный водоворот, больно ударила по ушам, на мгновение оглушив прямо под самым носом у преследователей. — За Уралом вообще есть нормальные зоны для аппарации кроме крупных городов? Там всё будто накрыто огромным колпаком. Сам не увяз бы — не поверил. Но на прямой вопрос мне так никто и не ответил. Просто отмахнулись — мол, привыкай…       Доркас усмехнулась.       — О да, таковы реалии нашей работы. А отмахнулись потому, что у нас нет ни малейшего представление о природе этого явления. И да, здесь я тоже не особенно тебе помогу и не рассею этот туман. Мы просто знаем, что есть множество мест — особенно вдали от цивилизации, — в которых аппарация по неизвестным причинам не работает. Здесь нет единой теории, сплошные догадки. Но одна из гипотез, почему так сложилось — аномалии.       Орион нетерпеливо заёрзал, поняв, что вот сейчас и начнётся тот самый рассказ о главном. Кружка в руках приятно жгла пальцы.       — Так вот, представь, — голос Доры стал вкрадчивым. — Плыву я мирно крокодильчиком за баркасом моей цели, никого не трогаю — даже зубами не клацаю! — и тут мне прямо на темечко садится аж целый патронус-феникс. С просьбой о помощи, конечно же. В глубоких джунглях, где, по данным местного отдела, кроме меня вообще никого не должно быть!       Доркас хмыкнула.       — Но что уж поделать? Судьба у нас такая — всегда помогать коллегам. Так что, помянув недобрым словом кровавых богов, я послушно перекинулась птичкой и полетела следом, надеясь, что успею не к хладному трупу и желательно даже не к тёплому.       Её голос упал почти до шёпота. Не хватало только темноты и зловеще потрескивающего костра, слизывающего языками пламени все звёзды с неба.       — Патронус привёл меня к выжженному пятну джунглей и двум мужчинам. Они явно были причиной разрушений и, — как потом выяснилось, мне на беду, — на трупы всё-таки не походили. Один, правда, лежал без сознания, а второй выглядел чуть получше инфернала, но оба оказались отвратительно целыми…       — Смотрите-ка, как мне повезло — тоже путешественница, — довольно цокнул языком темноволосый невысокий мужчина, внешностью живо напомнивший Доркас сородичей матери, живших сильно севернее. Поднявшись с обгоревшей земли, он ощутимо покачнулся, но жестом остановил бросившуюся на помощь Доркас. — Не нужно, я очень серьёзно проклят, явно заразен… и у вас всё равно ничего не выйдет, — предупредительно добавил он, стоило ей протестующе встрепенуться. — Мне нужно поторопиться к единственному, кто способен это проклятье снять. И так как путь мой будет долгим и мучительным, не тратьте зря моё время. Подопечного своего передаю вам, наслаждайтесь знакомством.       Он кивнул на светловолосого европейца, свернувшегося на земле в позе эмбриона.       — Нашего коллегу пытаются убить — вполне заслуженно, надо признать, — но, во имя Праматери, сопровождайте его и защищайте, не щадя головы. Любыми методами помогите ему выполнить то, к чему он стремится. А когда закончите, сообщите о произошедшем в любой отдел… — путешественник осёкся и, окинув её долгим взглядом, странно ухмыльнулся: — Хотя, думаю, вы захотите в первую очередь оповестить вашего наставника — и будете правы. Без Дамблдора здесь точно не разобраться. Ах, как мне хочется взглянуть на его вытянувшееся лицо…       Доркас дёрнулась: в спешке она приняла один из своих самых частых обликов. А вот ей этот странный тип был совершенно незнаком.       — Вы меня знаете? В приличном обществе принято представляться…       Проигнорировав её вопрос, мужчина вытянул из горловины потасканной куртки золотую цепочку. Живые чёрные глаза насмешливо блеснули.       — До встречи в конце пути, — и он крутанул маховик.       Орион невольно хихикнул.       — Ну хоть кто-то тебе отомстил! Он же прямо как ты — и слова вставить не дал…       Доркас перекосило. Она опрокинула в себя чай, словно это было виски, и принялась жадно наливать ещё.       До Ориона дошло моментально.       — Так это и была ты?       Наставница кисло кивнула. Повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь бульканьем чая.       — А вот я соображала похуже, — наконец, продолжила Дора. — И до меня дошло, что я вляпалась в аномалию, только через полчаса, когда все влитые в пациента зелья подействовали, и мне, наконец, удалось перевести его в вертикальное положение, — она начала немелодично постукивать пальцами по фарфору кружки. — Здесь, кстати, я выяснила главный недостаток ночного зрения. Стоило ему зажечь Люмос — и я мгновенно узнала его, прямо с первого взгляда, пусть даже выглядел он несколько иначе… Без ритуалов, чуть постарше. Очень красивый, с небесно голубыми глазами… Хоть снова возвращай его в горизонтальное положение!       На мгновение весёлая, детская улыбка осветила лицо Доры.       — А потом и он узнал меня. Как раз подошёл поближе, чтобы представиться и пожать руку. Видел бы ты его лицо. Пришлось даже сжать его ладонь покрепче, чтобы не убежал. А то он выглядел так, будто хотел отсечь себе кисть, лишь бы оказаться как можно дальше от меня, — Дора захихикала, и Орион вдруг вспомнил, что она выпила виски раза в три больше, чем он. — Так что будущая я не солгала: мы определённо насладилась знакомством!       Орион прикрыл губы ладонью, чтобы снова не захохотать в голос: отчего-то в этой сцене он представил наставницу в образе египетского божества с головой крокодила. Ей бы подошло…       Впрочем, Дора недолго оставалась весёлой.       — Вообще, это только сейчас звучит смешно. На деле же любые аномалии, где присутствуют разумные существа, и особенно — те, кого ты знаешь, — это жуть. А моя… она и вовсе особенная, — Доркас покачала головой. — Она перевернула все мои представления о физических законах. И не только мои — до сих пор этот случай проходит под грифом "Совершенно секретно", и рядовые члены ордена не имеют к нему доступа. Я ведь пробыла в аномалии больше года — и, клянусь, не было в моей жизни более необычного, пугающего и важного времени.       Дора кончиком пальца начала бесконечно вычерчивать квадратик на красном пледе.       — Вчера я сказала тебе, что, просто прочитав книгу по теории времени, невозможно её понять… Но если допустить, что увиденное мной — не сон, не галлюцинация, а объективная реальность, то мы вообще ничего не знаем о времени. И все наши нынешние теории — слова слепого, решившего, что слон похож на змею, потому что ему дали пощупать лишь хвост.       Орион, кажется, позабыл, что умеет дышать.       — Понимаешь, сам факт этой встречи нарушал и до сих пор нарушает основополагающий принцип путешествий во времени — принцип Единого Потока. Изменяя прошлое, мы не порождаем сотни вариантов будущего. Мы всегда уверены, что, прыгнув на час назад и прожив его, вернёмся в своё время, в свой мир и продолжим свою жизнь, как ни в чём не бывало. И что бы мы ни сделали в прошлом, заботливое Время убережёт нас от эффекта бабочки. Но здесь…       Голос Доркас снова упал до змеиного шёпота. По загривку Ориона пробежал холодок.       — Да, Орион, да. Это был другой мир. И в этом мире я была котиком. Я была аномалией.