Remedium desperatio

Вернувшись от Малфоев, Гарри первым делом развернул сверток, в нем оказался альбом для колдографий в старинном переплете, отделанном бронзой, и в бархатном мешочке небольшой пузырек с молочно-белым завихряющимся туманом. — Кричер! — заорал Гарри домовику, стоявшему в двух шагах от него. — Слушаю, хозяин. — У нас есть думосброс? Срочно притащи! Гарри положил альбом на стол в гостиной, на котором стоял рождественский венок с четырьмя большими свечами, сплетенный из еловых веток и украшенный красными и золотыми лентами, а также позолоченными и посеребренными шишками, крупными бусинами и мелкими елочными игрушками. Подобные венки, но только без свечей, Кричер развешал по всему дому, но именно этот венок символизировал вечную жизнь, зелень — цвет жизни, а свечи — свет, который осветил мир в Рождество. Гарри провел пальцем по бронзовым пластинам, украшавшим обложку альбома, и с трепетом открыл его. На первой же странице оказалась колдография Сириуса, на ней ему было лет пять, и он со смехом играл в догонялки с молодым мужчиной. Мог ли это быть его отец, Гарри не знал и сомневался, помня, что говорил о своих родителях сам Сириус, но он с улыбкой смотрел, как маленький Сириус выбегает из одного края колдофото и забегает в другой. Больше ничего Гарри посмотреть не успел, так как с хлопком появился Кричер и с поклоном вручил Гарри Омут памяти. Думосброс был значительно меньше того, в который окунался Гарри в кабинете Дамблдора, он тоже был каменным и неглубоким, а по краю шли вырезанные руны. Гарри вытряхнул над ним флакончик, воспоминание вылилось и закружилось там, серебристо-белое — ни газ, ни жидкость. Он скинул в руки Кричеру мантию и наклонился над чашей, пол под ногами дернулся, и он окунулся с головой. Гарри летел в темноте, как вдруг кружение остановилось, и он оказался посреди широкого коридора, ведущего в Большой зал. Он сразу увидел юную Нарциссу, она стояла с подружками прямо перед ним, о чем-то болтая и смеясь, когда рядом в сопровождении старосты прошла группка гриффиндорцев-первокурсников. — Привет, кузен! — воскликнула Нарцисса и дернула Сириуса за блестящую черную прядь. Сириус был точно такой, каким его Гарри видел в воспоминаниях Снейпа, когда они ехали на Хогвартс-экспрессе. Рядом с Сириусом шел Джеймс. Видно, распределение по факультетам прошло совсем недавно, раз первокурсников сопровождали старосты. Когда Сириус остановился на возглас Нарциссы, он увидел, как девочка, шедшая позади него, чуть замедлила шаг и посмотрела на слизеринку. Гарри, стоявший рядом с Нарциссой, увидел знакомые зеленые глаза и длинные рыжие волосы. Лили. Мама. — Ну и как тебе живется на красно-золотом факультете, маленький предатель? — усмехнулась Нарцисса. — Отлично! Лучше, чем в вашем змеюшнике! — сощурил серые глаза Сириус и пошел дальше. Гарри с легким смешком увидел, как Джеймс, его юный отец, оглянулся и показал Нарциссе язык. Он догадался, что это воспоминание Нарцисса дала в первую очередь потому, что в сценке промелькнула его мать, Лили Эванс, а также его отец. По прикидкам Гарри Нарцисса училась на шестом курсе, и, естественно, столкновений с первокурсниками с другого факультета почти не случалось. Было еще пару похожих небольших эпизодов, где в поле зрения Нарциссы случайно попадала Лили. Когда воспоминание в очередной раз сменилось, Гарри увидел Нарциссу, идущую по коридору и держащую за руку младшекурсника. Первая мысль была, что это Сириус: те же черные волосы и серые глаза, но они подошли ближе, и Гарри заметил на мальчике слизеринскую форму, на которую не обратил внимания сразу. — А вот и наш Львенок, — с иронией произнесла Нарцисса, — ты только посмотри на брата, Регулус! Сириус, уже второкурсник, обернулся. Теперь разница между братьями была особенно заметна. Он был почти на голову выше Регулуса, и несмотря на то, что они были очень похожи, в младшем брате не было и намека на обаяние, красоту и небрежное изящество Сириуса. Джеймс, стоявший рядом с другом, заухмылялся, но потом посмотрел куда-то за спину Нарциссы и насторожился. Гарри обернулся и увидел Лили, идущую рядом со Снейпом. Они о чем-то разговаривали и даже не повернули головы, проходя мимо. Коридор Хогвартса исчез, и Гарри полетел сквозь размытые сценки, пока не оказался в солнечном цветущем саду. Возле увитой белыми цветами арки стояли Нарцисса и Люциус и принимали поздравления со своей свадьбой. Видимо, церемония только недавно закончилась. К ним подошли очередные родственники, и Гарри узнал почти совсем взрослого очень красивого Сириуса. Пока его родители поздравляли Люциуса и беседовали с родителями новобрачных, Сириус обнял кузину и прошептал ей на ухо: — Все-таки вышла замуж за этого надменного сноба? Нарцисса стукнула его по плечу и рассмеялась: — Просто он настоящий аристократ, и ты завидуешь. — Ага, завидую, — как-то кисло отозвался Сириус. Нарцисса вгляделась внимательно в его лицо и оттащила немного в сторону: — Что случилось? Тот пожал плечами и хмуро сказал: — Они меня совсем достали… Собираюсь уйти из дома. Нарцисса в ужасе округлила глаза: — Ты с ума сошел? Тебе же еще два года учиться в Хогвартсе! Где ты собираешься жить? — У Джеймса, где ж еще? — хмыкнул Сириус. — Его родители с радостью примут меня. Гарри с помощью волшебной палочки вернул воспоминания Нарциссы в пузырек и положил его в мешочек. Прихватив альбом, он отправился в свою комнату: день, начавшийся у Уизли и продолжившийся у Малфоев, оказался слишком насыщенным и выматывающим. Кое-как раздевшись и бросив одежду в кресло, Гарри пошел в ванную, благо при переделке дома Кричер закрыл вход в нее из коридора и сделал из спальни хозяина. Хотелось расслабиться в горячей ванне, но Гарри побоялся, что может заснуть, поэтому принял душ и, надев пижаму, залез в постель. Опершись спиной о подушку, он положил на колени альбом и снова открыл его; на каждой странице была одна колдография, и Гарри с трепетом в сердце разглядывал их. В основном там был Сириус, изредка с Регулусом или взрослыми родственниками, иногда с Нарциссой или Джеймсом. Гарри нежно касался кончиками пальцев каждой колдографии, он чувствовал, как что-то распирает его горло, а к глазам подступают слезы. Ему хотелось немедленно вернуться в Малфой-мэнор и от всего сердца поблагодарить миссис Малфой за бесценный подарок, но стояла уже глубокая ночь, и подобный визит, скорее всего, показался бы хозяевам неуместным. *** К величайшему неудовольствию Ромулуса, неожиданно ввалившийся в дом Титу помешал ответить Дами на такой животрепещущий вопрос. — Быстро ты, — тщательно маскируя свое раздражение, «восхитился» Ром. — Так специально спешил же, — воскликнул Титу. — Братишка, иди глянь, что я купил! Титу пошел в комнату и принялся разгружать тяжелый брезентовый рюкзак. Здесь были и шутихи, и беззвучные магические фейерверки, и с десяток пачек бенгальских огней; кульки со сладостями Титу сразу припрятал в буфет, а еще один сверток даже доставать не стал — вместе с рюкзаком засунул под свою кровать. Активная подготовка к празднику продолжалась, Титу постоянно помогал брату, буквально ни на минуту не оставляя его одного. Ромулус стискивал зубы от невозможности получить ответ прямо сейчас, жалобно смотрел на Дамьяна и выполнял его различные поручения. То, что встречать Новый год он будет с братьями, было уже давно решено, поэтому у себя дома он ничего не делал, да и ходил теперь туда только ночевать. Титу прочно обосновался на кухне, помогая Дами разделывать мясо, и судя по всему, в ближайшие пару часов не собирался двигаться с места. А у Рома были еще дела, потому он, испустив тяжкий вздох, пошел к их старому мастеру-резчику, который еще отца братьев обучал. К его величайшему негодованию, на обратной дороге он встретил Титу. Тот весело оскалился и показал лукошко яиц, пояснив: — Мелкий послал, чего-то ему там не хватает. Да что ж за невезуха такая! Почти два дня глаз не спускал с Дами, дожидаясь, пока Титу себе найдет дело за пределами дома, но стоило выйти на пятнадцать минут, и тот тоже сразу ушел, оставив Дамьяна одного! Время шло к полуночи, стол всё еще ломился, хотя они уже понаедались так, что казалось, уже и крошечного кусочка в себя не впихнуть, но Дами в очередной раз приносил что-то новое, свежее, горячее, и всё начиналось заново. За несколько минут до начала Нового года вышли на улицу, там соседи уже вовсю запускали фейерверки и салюты. Неожиданно небо расколола тоненькая огненная змейка, помчавшаяся вверх, и еще одна, и еще! Они неслись с земли параллельно друг другу, сияющие разными цветами, и вдруг расщепились, разветвились и распались тысячью мерцающих звезд, затмивших настоящие. Звезды вспыхивали и распадались чудесными мигающими точками, переливались и падали разноцветными капельками вниз, вниз, и таяли, оставляя в душе радостное ощущение счастья. Так прекрасен был этот фейерверк, где были и чудные красные птицы-фениксы, вспыхивающие алым и осыпающиеся вниз золотыми искорками. Были там и желто-оранжевые лисы, бегающие друг за другом по небу и тоже превращающиеся в восхитительно-сверкающий дождь из падающих цветов и переливающихся разноцветных снежинок. Дами, подняв голову, любовался на эту красоту, а Ромулус не мог оторвать глаз от его лица. — Так что, — нерешительно начал он, — ты подумал? Дами перевел на него удивленный взгляд. — Ну… я тебе на днях встречаться предлагал. Ты подумал? Дами похлопал густыми ресницами, делая вид, что никак не может вспомнить, о чем речь. В его черных глазах, казалось, отражались не только салюты, а все звезды мира. — Даже и не знаю, — наконец сказал он, — ты такой весь легкомысленный, то за магом бегаешь, за Гарри, теперь возле меня хвостом крутишь. Не, мне серьезные отношения нужны. — И что, уже есть кто-то серьезный на примете? — сквозь зубы выдавил Ромулус. — Может и есть… — Дами отвлекся на пролетевшего над головой искрящегося дракона. — Ну! — нетерпеливо подтолкнул Ром. — Что «ну»? — удивленно взглянул Дами. — Кто есть?! — Где? — У тебя на примете? — чуть не оскалился Ромулус. — Ааа, ты об этом. Ну есть один, я пока за ним наблюдаю. Что-то мне в нем не всё нравится. Хотя… может, еще и сойдемся. — И кто это? — требовательно спросил Ром. — Незачем тебе знать, я его особо и не выделяю. Тут Дамьяна стали звать друзья, и он побежал к ним. Среди парней, к которым присоединился Дами, Ром заметил того его ухажера с мерзкими усишками. Поглядев на него ненавидящим взглядом, он прикопался к Титу, выспрашивая, кто может нравиться Дами. Но тот только плечами пожал: — Да мало ли кто, он со многими дружит. *** Утром Гарри едва успел перед завтраком написать благодарственное письмо миссис Малфой и отправить его с Джулией, как Кричер объявил о визите Гермионы. Гарри закатил глаза на Кричерово «визит» и поспешил в гостиную. За ночь он подуспокоился и спокойно мог принимать гостей. Гермиона радостно заулыбалась, увидев Гарри, и обняла его. — И тебе привет, — он с удовольствием прижал подругу к себе. — Завтракать, хозяин, — прокаркал появившийся Кричер. — Ты что, еще не завтракал? — удивилась Гермиона. — Десять часов! — Поздно лег вчера, — пожал плечами Гарри, провожая Гермиону в столовую. — С чего бы это? — подозрительно покосилась Гермиона. — От Уизли ты ушел достаточно рано. Погоди! Ты еще к кому-то ходил, да? — догадалась она. — Ну… — рассказывать о визите к Малфоям Гарри был как-то не готов. — Позавтракаешь со мной? — Вообще-то я в Норе поела, но так и быть, посижу с тобой за компанию. Так где ты был? — требовательно вопросила Гермиона. Гарри быстро набил рот яичницей, чтобы не отвечать, хотя понимал, что увиливать долго не удастся, но Гермиона, не получая ответа, решила выдвинуть свою версию: — Что-то тут не то. У кого ж ты был, что не хочешь рассказывать? — она пристально смотрела на Гарри. — Может, у кого-то из друзей, с кем ты учишься в новой школе? Гарри тут же подтверждающе кивнул, надеясь, что теперь она отвяжется со своими расспросами. — Да помню я, что тебе запретила МакГонагалл рассказывать о новой школе, — недовольно отмахнулась Гермиона, — но ты же знаешь, что я никому и слова не скажу. Гарри знал, он уверен был, что Гермиона не выдаст его секреты и под пытками, но это только в том случае, если она сама считала, что они должны оставаться секретами — как бы не получилось, как с метлой на третьем курсе, когда Гермиона заподозрила в подарке Сириуса происки врагов и нажаловалась МакГонагалл. — Хозяин Гарри, к вам… — начал Кричер, но его резко прервал знакомый голос: — Привет, Поттер, привет… Грейнджер. Гарри обмер — меньше всего он сейчас ожидал появления Малфоя, Гермионе тоже явно было не по себе, она резко сглотнула и во все глаза уставилась на Малфоя, словно думая, что он ей мерещится. Драко не дождался ответа и, подойдя ближе, сказал: — Поттер, мама получила твое письмо и ждет тебя сегодня на ланч. Так и не дождавшись ни одного внятного слова, он развернулся и вышел. — Гарри, — дрожащим голосом произнесла Гермиона, — скажи, что это была галлюцинация, морок, какое-то заклинание, но на самом деле сюда сейчас не заходил Малфой и не приглашал тебя к себе домой на ланч, и я не слышала, что ты писал письмо его матери. Гарри и рад был бы утешить Гермиону, но судя по тому, как у него резко сперло дыхание и заколотилось сердце, здесь явно был Малфой и, как всегда в последнее время, вызвал приступ аллергии. Гарри отпил чая и наконец смог нормально дышать и соответственно говорить: — Увы, но не торопись с выводами. Кричер! — Слушаю, хозяин. Гермиона поморщилась, но не произнесла ни слова: всё равно Кричеру ее утешения не нужны. — Принеси из спальни альбом, он лежит на тумбочке возле кровати. Кричер исчез, но почти сразу вернулся, с поклоном вручая Гарри альбом с колдографиями. — Вот, посмотри это, прежде, чем начнешь что-то говорить. Мне подарила его Нарцисса, то есть миссис Малфой, поэтому я и написал утром письмо ей. — Гарри, — воскликнула Гермиона, — как ты мог что-то взять из рук Малфоев?! Мало ли какая темная магия может быть на их вещах? — Нет там никакой магии, вернее есть, но совсем не темная, ты сама поймешь, когда наконец посмотришь альбом. Гермиона, поджав губы, взяла альбом и открыла обложку. Колдографии она рассматривала очень внимательно, и как-то разом присмирев, а когда подняла глаза, в них стояли слезы. Она встала и подошла к Гарри: — Гарри… Гарри поднялся, и Гермиона, всхлипнув, крепко обняла его. — Мистер Рональд Уизли, хозяин, — нарушил Кричер трогательный момент, и вошедший следом Рон, поперхнулся и закашлялся. Гарри и Гермиона резко отшатнулись друг от друга и посмотрели на Рона одинаково виноватыми взглядами, тот красный, словно гриффиндорское знамя, тяжело дышал и открывал рот, как рыба, вытащенная из воды. — Рон, это не то, что ты думаешь, — начала оправдываться зарумянившаяся Гермиона. — Я… ты… Гарри… — возмущенный Рон никак не мог подобрать слова и только по очереди тыкал в них пальцем. Гарри, глядя на всю эту нелепую картину, расхохотался. Сейчас только Малфоя не хватало для полного счастья! Как хорошо, что он появился и сразу ушел еще пятнадцать минут назад. Хватит разборок и с Гермионой. — Ты… ты… — Рон продолжать тыкать в Гарри пальцем. — Друзья называется! Не ожидал от вас такого! А ты! — он показал на Гермиону. — Я думал, мы встречаемся. — Рон, — в голосе Гермионы чувствовались слезы, — ты всё не так понял. — Ну конечно, — с сарказмом отозвался Рон, — я и подумать не мог, что вы крутите за моей спиной! — А мы и не крутим ничего, — резко сказал Гарри и сунул ему в руки альбом с колдографиями: — Вот, посмотри, я вчера вечером его только получил. Рон скептически скривился, но альбом взял и даже начал смотреть. По мере просмотра выражение его лица менялось, он медленно перевернул последнюю страницу и посмотрел на Гарри. — Я понял, прости, — голос его звучал хрипло, как простуженный. Он отложил альбом и, подойдя к Гарри, крепко его обнял, тот похлопал его по плечу и отстранился. — Так что, Рон, мне нужно вас ревновать? — улыбнулась Гермиона. Рон протянул к ней руку, и она легко скользнула в его объятья. — Какой же ты все-таки… — Знаю — идиот. Простите меня, ребята. Я вообще-то заглянул к тебе, Гарри, чтобы договориться встретиться вечером. Ты как? — Не против, но… Я собирался к тебе заглянуть в магазинчик, давай тогда и договоримся. — Ладно, здорово. Ну я побежал, пока меня Джордж не начал разыскивать. Гермиона проводила Рона до выхода и вернулась к Гарри, они прошли в гостиную и устроились на диване, альбом лежал тут же между ними. — Я понимаю, Гарри, — Гермиона погладила кончиками пальцев обложку, — для тебя подарок миссис Малфой значит очень много, но стоит ли с ними так сближаться, это же Малфои. Миссис Малфой я не знаю совершенно, но Драко и его отец не внушают доверия, эти люди на всё пойдут ради своей семьи. — В этом и смысл, Гермиона, — хмыкнул Гарри, — рисковать всем ради близких — нормально, хуже, когда у тебя нет семьи, и ты рискуешь ради чужих людей. — Но они могут использовать тебя в своих интересах, — взволнованно сказала Гермиона. — Им это не нужно, к тому же меня уже весь магический мир использовал в своих интересах, — спокойно возразил Гарри. — Ох, Гарри! Но откуда ты знаешь, что они так не поступят?! — горячо воскликнула Гермиона. — Потому что, если им что-то понадобится и это будет в моих силах, я и так сделаю. — Гарри! Я чего-то не знаю?! Нет, я читала в газетах о судебном процессе над ними и понимаю, если бы не твоя помощь, они так легко не отделались бы и скорее всего сейчас коротали свои деньки в Азкабане. Ты, конечно, правильно поступил, справедливо, но все равно я помню, как меня Беллатрикс Лестрейндж пытала в их поместье, а Люциус Малфой всё рвался вызвать Волдеморта. Гарри утешающе погладил Гермиону по руке и перевел разговор: — Я тут подумал: праздники, Рождество, Новый год, все радуются, подарки друг другу дарят… А ведь у меня крестник есть — сын Люпина и Тонкс, а я даже ни разу не поинтересовался, как он там. — О, Гарри, — Гермиона сразу спала с лица. — Он же с Андромедой Тонкс — своей бабушкой? — Наверное, не мешало бы узнать всё поточнее и навестить их, как считаешь? — Согласна. — Если только она захочет меня видеть. Возможно, она винит меня в смерти своих близких. — Прекрати! Ты не должен так ни говорить, ни думать! Ты всех спас, Гарри. — Не думаю, что ей от этого легче, ведь погибли и ее муж, и дочь, оставив ее с новорожденным малышом. — Не будем гадать, Гарри, просто напиши ей и предложи встретиться. Если нужно, я пойду с тобой. — Хорошо, — Гарри сжал руку Гермионы. — Ладно, а теперь рассказывай, почему дом открыт для Малфоя. — Ты точно не… — Гарри хотел сказать «отцепишься», но побоялся, что Гермиона обидится. — Я точно «не», так что рассказывай. И Гарри рассказал, стараясь не упомянуть страну, что в школе вместе с ним учатся несколько хогвартцев, в их числе Малфой. Рассказал о том, как Малфой заставил его вылечить зрение, на этом месте Гермиона ахнула: — Я думала, ты носишь линзы! И сказала так всем в Норе. А он-то удивился, почему никто не спрашивал про его очки. Гарри рассказал, как они с Малфоем попали в ловушку в замке Дракулы, и Гермиона так многозначительно подняла брови, что Гарри спросил: — Что? — Ничего, — улыбнулась она, — ты ж не думал, что я не знаю, в какой стране находится замок Дракулы? — О Мерлин! Гермиона рассмеялась: — Не переживай, я никому не скажу. Рассказал он и о своих «поклонниках», и о том, что попросил Малфоя прикинуться его бойфрендом, чтобы отвязаться от них и снять заклятие домового. — Гарри, Малфой? Ты серьезно? Почему ты не попросил кого-то другого? — Я живу с ним в одной комнате, — с тяжким вздохом признался Гарри, — так что это был самый удобный вариант, потому что в своей комнате нам можно немного расслабиться и не притворяться так уж сильно. А если бы я попросил кого-то другого, то нам пришлось бы всё время держать маску влюбленной парочки. И потом, Гермиона, он специально поехал со мной, чтобы помогать мне в случае чего, он сам признался. — И ты веришь ему? — Приходится верить, ведь он действительно все время помогает мне. — Нужно почитать об этих домовых, — задумчиво сказала Гермиона. Гарри засмеялся: — Узнаю нашу Гермиону! — и добавил: — Может, мне нужно не только письмо Андромеде написать, но сразу и подарок послать Тедди, поможешь выбрать? Все-таки Рождество, я как-никак крестный… но совершенно не представляю, что можно подарить такому малышу. — Как будто я представляю! Но думаю, в магазине нам помогут. — Кричер! Гермиона вздрогнула и укоризненно посмотрела на Гарри. — Когда у Малфоев ланч? — поинтересовался он у домовика. — В час дня, хозяин. Гарри вскочил: — У меня всего пятнадцать минут! — он умоляюще посмотрел на Гермиону: — Может, ты сама выберешь игрушки для Тедди, а я по возвращении напишу письмо и отправлю их? — Ладно, — Гермиона тоже встала, — я буду тебя здесь ждать. А что ты у Рона хотел? — Ой! Я думал еще там что-то посмотреть для Тедди. — Я зайду к нему. — Только не говори ничего о Малфое. — Молодой Малфой — очень достойный господин, — тут же вклинился Кричер. — Кричер! — вскричал недовольно Гарри. — Лучше помоги мне мантию выбрать. Домовик аппарировал в спальню Гарри, и тот побежал следом. Кричер уже его ждал с парадной мантией в руках и самым необычным цветком, что видел Гарри. — Что это? — Стрелиция, хозяин, для миссис Малфой. Гарри быстро сменил мантию и, схватив цветок, кинулся к камину, крича на ходу: — Гермиона, скажи Рону, что я вечером загляну, или лучше пусть он приходит после работы. — Скажу. Гарри приостановился на секунду: — Кричер, цветок какой-то не женский. — Хозяин Гарри, стрелицию дарят людям храбрым и неординарным, когда хотят им выразить свое восхищение. К тому же этот цветок магический, он поможет достичь самых невероятных целей и покорить любые вершины. Гарри, наверное, мог бы поспорить, но времени совсем не оставалось, и он шагнул в камин, пронесся по каминной сети, оказался в том же холле Малфой-мэнора и точно так его встречала миссис Малфой. *** — Гарри, дорогой, как я вас рада видеть, — она протянула руки и нежно обняла его. Гарри отставил руку с цветком в сторону, чтобы не помять его. — Добрый день, миссис Малфой. Вот, возьмите, это вам, — он протянул стрелицию и вынул из кармана мешочек с флакончиком с воспоминаниями Нарциссы, — и это тоже. — Какой прекрасный подарок, Гарри, спасибо. Но воспоминания… вы уверены? — Да, они ваши и пусть будут у вас, я посмотрел их, спасибо, и за альбом тоже. — Ну если вы так уверены, Гарри, — Нарцисса забрала мешочек и спрятала в карман мантии. — Пойдемте к столу, Драко сейчас спустится, он летал на пегасе и теперь поднялся переодеться, но если хотите, — добавила она с лукавой улыбкой, — я велю домовику проводить вас в его комнату. — Спасибо, — натянуто сказал Гарри, — но думаю, мне лучше подождать его в гостиной. Какой все-таки Малфой придурок! Зачем было врать родителям, что они встречаются? У Гарри всё кипело внутри от негодования. Нарцисса провела его в столовую, в которой возле камина стоял мистер Малфой, разглядывая стоящие на каминной полочке фотографии. Услышав шаги, он обернулся и прохладно сказал: — Добрый день, мистер Поттер. — Добрый день, мистер Малфой, — хмуро глянул на него Гарри. — Сейчас подойдет Драко, и будем садиться за стол, — весело прощебетала Нарцисса, — кстати, Гарри, вы идете в Министерство на Новогодний бал? У Гарри в кабинете лежали два каких-то конверта из Министерства с печатью Кингсли Шеклболта, но он так и не удосужился их распечатать — совершенно не хватало времени. — Наверное, нет, не люблю подобные мероприятия. — Тебе придется пойти на бал, очевидно же, там будет пресса, и ты сможешь кинуть небольшой пробный камушек, чтобы немного взбаламутить министерское болото, — раздался от двери голос Драко. Гарри резко обернулся и сразу почувствовал, как в комнате загустел воздух и нечем стало дышать. — Вам не нравится политика Министерства, мистер Поттер? — поднял бровь Люциус. — О том, что она мне не нравится, вы узнали еще на собственном суде в Визенгамоте, — спокойно сказал Гарри, хотя больше всего ему хотелось выйти на свежий воздух. — Дорогие мои, давайте поговорим о политике после, — жалобно сказала Нарцисса, — а сейчас прошу всех к столу. Гарри еще совсем не проголодался, но пахло удивительно аппетитно, хотя стол был сервирован значительно скромнее, чем для Рождественского обеда: запеченный картофель с начинкой, разнообразные овощи и мясо. — Сейчас вы в центре внимания всего магического мира, и если вы действительно хотите что-то изменить, то это нужно делать именно сейчас, пока к вашим словам прислушиваются, а если вы будете прятаться, то очень скоро превратитесь в книжного героя — героя из легенд или сказок. — Я не люблю политику, — мрачно сказал Гарри, — да и не знаю, что я могу такого сказать. — Никто не любит политику, но она — рычаг для управления миром, и в вашей власти держать его в руках. Вы нашли, что сказать в суде, найдете снова. — Милый, — строго посмотрела на Люциуса Нарцисса, — всё остывает. После ланча Нарцисса предложила Драко показать Гарри свою комнату, Драко закатил глаза и повел Поттера в зимний сад. Они шли по мощеным камнем или посыпанным мелким гравием дорожкам мимо небольших прудиков с плещущимися в них рыбками и крошечных водопадиков. В саду было тепло и влажно как летом. — Так какого боггарта, — поинтересовался Гарри, — ты сказал родителям, что мы встречаемся? — Поттер, я выручил тебя в Румынии, ты выручил меня здесь, — самодовольно ответил Драко, — а иначе все каникулы родители подсовывали бы мне почитать родословные невест и обсуждали их достоинства, но у меня не было желания так бездарно тратить свое время. Гарри остановился и посмотрел на Малфоя, поражаясь его наглости и одновременно понимая, что возразить нечего. Драко сверкнул серыми глазами и ухмыльнулся, и за мгновение до того, как это случилось, Гарри уже понял, что сейчас произойдет. У него было несколько секунд не дать этому случиться, отстраниться, оттолкнуть Малфоя, но его руки словно зажили собственной жизнью, и когда Драко потянулся к нему, обняли его, притянули к себе крепче. Нежные губы властно накрыли рот Гарри, они были мягкие и твердые одновременно, язык Драко обвел контур губ Гарри и попросился внутрь. На нем еще оставался вкус яблочно-миндального пирога миссис Малфой, и Гарри посасывал его словно конфету. Они целовались до одурения, притираясь телами, чувствуя сильные мышцы друг друга. Руки Драко скользнули вниз, и он притянул к себе Гарри за бедра, ощущая неимоверное возбуждение — свое и Поттера. Драко никогда ни из-за кого не сносило голову, кроме Поттера, только в Хогвартсе это не имело под собой сексуальной подоплеки. Теперь же стоило ему увидеть Поттера, как всё, о чем он мог думать, это коснуться, поцеловать его, прижать к себе, не отпускать. Мерлиновы подштанники, что ж это творится? Он же не мог влюбиться в лохматое несчастье всей своей жизни?! *** — Смотри, — продемонстрировала Гермиона свои покупки, — я купила Тедди серебряный поильник с погремушкой. «Поильник»… звучит как нечто для животных. Гарри с опаской открыл коробку, но там оказалась обычная с виду кружка с двумя ручками и предмет, похожий на ложку, который, видимо, и являлся погремушкой. — А не поздно ему погремушки? — Ничего не поздно! К тому же очень полезно, у него наверняка режутся зубки, а эту погремушку можно грызть. — Думаешь, это не опасно? Гермиона с негодованием воззрилась на неблагодарного друга: — Думаю, его бабушка разберется, что к чему. Вот, еще я купила ему несколько развивающих игрушек: силиконовые кубики, пирамидку и конструктор. Мягкие игрушки я не покупала, они не гигиеничны. Гарри не стал спорить: в детстве у него не было игрушек, разве что изредка перепадало что-то сломанное от Дадли. Игрушки, купленные Гермионой, были яркими и красивыми; детали конструктора были слишком большими, чтобы малыш мог их проглотить, и они все были маггловскими, что Гарри и озвучил. — Ну да, маггловские, я не успела забежать на Диагон-аллею, извини, но думаю, у тебя еще будет возможность подарить ему что-то магическое. — Спасибо, Гермиона, ты меня так выручила, — Гарри и представлять не хотел, как таскался бы по детским магазинам в поисках подарка для Тедди. Гермиона немного оттаяла: — Да ладно, Гарри, мне было даже интересно. Но теперь давай продолжим наш утренний разговор, ты ж мне и половины не рассказал. — Всё основное я тебе рассказал. — Меня сейчас больше Малфои интересуют: вчера ты был у них на обеде, сегодня на ланче, это, знаешь ли, подозрительно. — Ничего подозрительного! Когда с ними общаешься в быту, они довольно обычные люди. — Что-то мне слабо в это верится, — проворчала Гермиона и добавила: — Ты не подумай, что я против твоего общения с ними, просто я боюсь за тебя. — Кстати, давно хотел спросить у тебя, мне кажется, у меня появилась аллергия на Малфоя. — Аллергия? — удивленно взглянула на него Гермиона. — И в чем это выражается? Никогда не слышала, чтобы маги страдали от аллергии, тем более на другого человека. — Горло как будто распухает, дышать не могу и сердце колотится. По мере перечисления симптомов брови Гермионы ползли всё выше. — Гарри, а когда ты встречался с Джинни, — вкрадчиво начала она, — ты не чувствовал ничего подобного? — Конечно нет! — удивленно взглянул Гарри. — Но она мне нравилась, — он задумался, — разве что, когда она встречалась с кем-то из парней, меня изнутри просто раздирало чудовище. — Какое чудовище? — опешила Гермиона. — Ревность, — усмехнулся Гарри. — А теперь? — Что теперь? — Представь Джинни с каким-нибудь парнем. — Зачем? — Проведем небольшой эксперимент. — Ты такая любознательная, Гермиона, — с сарказмом сказал Гарри, — просто настоящий ученый, всё б тебе эксперименты ставить. — Тебе что, тяжело? — Ладно, с кем? — С кем угодно, да хоть с Дином Томасом, тем более она с ним встречалась. Закрой глаза, так будет проще. Гарри хмыкнул, но глаза послушно закрыл. — Что ты видишь? — Они улыбаются друг другу. — А ты? — И я тоже улыбаюсь, — он открыл глаза. — Чудовища нет? — небрежно поинтересовалась Гермиона. — Нет. Погоди, ты что, хочешь опять свести меня с Джинни? — Гарри, но ведь вы были влюблены в друг друга. — Вот именно что были. Джинни очень хорошая, но я не вижу нас вместе. — Ну хорошо, закрой снова глаза и представь Малфоя вместо Дина. — С Джинни? — удивился Гарри. — Да, с Джинни, — раздраженно подтвердила Гермиона. Гарри пожал плечами и попытался себе это представить: Джинни улыбалась Малфою, а Малфой улыбался Джинни. Чудовище внутри подняло голову и зарычало, ему захотелось отшвырнуть Джинни от Малфоя. Гарри в испуге распахнул глаза. — Ну что? — спросила Гермиона, глядя на побелевшие костяшки сжатых в кулаки рук Гарри. — Ничего, — процедил Гарри. — Уверен? — Да! И мне Малфой вовсе не нравится! Это аллергия! — Я и слова не говорила, что он тебе нравится! — воскликнула Гермиона. — Почему ты кричишь на меня? — Прости, — Гарри впился пальцами в волосы. — Гарри, — тихо сказала Гермиона, — чтоб там ни было, ты не должен обманывать сам себя. — Я знаю, — глухо сказал Гарри.