Черно-белые драбблы

По гостиной роскошного, трехкомнатного купе растекалась вязкая тишина и запутывалась в бардовых занавесках на окнах, за которыми проплывали пейзажи зимнего Хоккайдо. Но Элис не хотелось на них смотреть, она уже ненавидела снег, Хоккайдо и вообще всю Японию. Однако больше всего она ненавидела дядю Азами. Этого чокнутого старпера, который посмел навязывать всем, а особенно ей, Элис, свои гребанные правила. Как бы она хотела опозорить его перед всем кулинарным миром, втоптать в грязь, доказать, что он был неправ… В итоге же опозоренной оказалась сама Элис. После всех ее громких слов, она провалила экзамен и вылетела из Академии. И пусть против нее бился один из членов элитной десятки, это не оправдание. Элис хотелось рвать и метать, рыдать в подушку, а потом топтать ее же, представляя, что вылезающий пух — это волосы дяди Азами. Вот только могла ли Элис позволить себе сейчас слабость слез? Она взглянула в дальний угол комнаты, где среди теней скрючился Рё. Он молчал с тех пор, как вернулся с экзамена. В общем-то Рё всегда был немногословным, но Элис отлично умела различать виды его молчания, сейчас он не просто молчал. Он МОЛЧАЛ! Элис буквально видела, как Рё погружается в пучины отчаяния. Нужно было его поддержать, ведь Элис — госпожа, значит, она должна оставаться сильной. Особенно, когда рядом нет мамы, которую можно обнять и поведать все тревоги. Сглотнув подступающие к горлу слезы, Элис встала с кресла и подошла к Рё. — Ну что, продул, слабак? — осведомилась она, нарочно используя тон «я такая стерва», который Рё ненавидел. — Совсем способности растерял? Значит, я тебя теперь легко уделаю. И, поднеся ладонь тыльной стороной к губам, Элис залилась театральным смехом злодейки. Как и ожидалось, Рё завелся с пол оборота. Мгновенно завязав на голове алую бандану, он взревел: — Как ты смеешь, дура! Сейчас проведем кулинарный поединок и я тебе задам! — Давай. — Элис каверзно улыбнулась. — Я тебя точно сделаю. В поезде, принадлежащем кулинарной академии Тооцуки, просто не могло не быть кухни, оборудованной по последнему слову техники. Элис и Рё оккупировали ее, пригласив (а точнее заставив) судить поединок двух проводниц и напуганного до полусмерти повара вагона-ресторана. Была выбрана тема и поединок начался. Элис не особо старалась, ведь ее целью была не победа, так что Рё выиграл. — Видала?! Я тебя всегда уделаю! — радостно орал Рё, потрясая кулаками. Работники поезда поспешили убраться подобру-поздорову, а Элис с умильной улыбкой наблюдала за буйством Рё. Хорошо, что он пришел в норму. Глядя на него, она уже сама почти забыла о пережитом, почти… Отвернувшись, Элис быстро потерла глаза. Когда же она снова посмотрела на Рё, то оказалось, что он уже снял бандану и успокоился. Подняв сжатый кулак, Элис сказала с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала: — Пусть нас и отчислили, но битва еще не закончена! Я устрою дядюшке сладкую жизнь! Натравляю на него папу! Отец бы действительно порвал Азами на лоскутки, если бы Элис в красках описала, как она расстроена и все такое. Но ей не хотелось полагаться на отца. Хотелось сделать все самой. А теперь… Элис сжала зубы, пытаясь не заплакать, и увидела, что Рё пристально на нее смотрит. — Что, еще один поединок хочешь устроить? — Элис с трудом улыбнулась. — Ну уж нет, я хочу спать. Если не высыпаться, это плохо скажется на цвете кожи… — Госпожа. — Рё произнес это так серьезно, что Элис мгновенно замолчала. — Вы ведь все это время бодрились да? Он продолжал внимательно изучать ее лицо, но Элис попробовала отшутиться. — Нет, конечно. Мне, в общем-то, плевать на готовку, я не фанатик кулинарии, как ты или Хаяма. Рё только покачал головой и вдруг сказал с необычной для себя мягкостью: — Вам вовсе не надо стараться быть сильной, госпожа. И тогда Элис не выдержала: слезы хлынули из глаз, словно вода, прорвавшая плотину. Она закрыла лицо ладонями, поэтому не видела Рё, лишь ощутила, как он положил сильные руки ей на плечи, даря тепло и уверенность. Спрятав лицо у него на груди, Элис выплакивала всю свою боль и гнев. Рё молча обнимал ее, мысленно ругая себя за то, что не сразу заметил, как его госпожа расстроена. Пусть она и сильная, но все же ей иногда нужна его поддержка. Как и ему — ее.