Настоящие звёзды

Всё-таки в койке было достаточно тесно; Кроуфорда разбудило ощущение горячего тела, вжимающегося в его собственный живот и грудь. Он обхватил это тело одной рукой, другой намертво схватившись за ускользающую от него всю ночь подушку. Пальцы наткнулись на что-то твёрдое, и Кроуфорд зажмурился. Обнятое им тело стратегически верно и безошибочно ворохнулось рядом с ним, прижимаясь сильнее, и при этом надавило ягодицами на его член; тот заинтересованно приподнялся, и Кроуфорд весь подался вперёд, ещё не открывая глаз, уткнулся лицом во что-то приятно пахнущее, мягкое и щекотное. В волосы Шульдиха, которые, перепутанные и в полнейшем беспорядке, занимали почти всю площадь подушки и коварно дразнили Кроуфорду нос. Он собрал весь этот рыжий беспредел свободной рукой, — второй для надёжности придерживая подушку под головой, — и перекинул его Шульдиху через плечо. Он лишь сонно вздохнул и выгнулся, притираясь к нему ближе, и настойчиво, будто специально, вжимаясь в его просыпающийся член. Кроуфорд позволил своей руке проявить исследовательский интерес и соскользнуть ниже и дальше, по согнутому локтю на впалый даже во сне живот и уложил её на бедро; ладонь прощупала под мышцами твёрдый остов кости, пальцы словно сами собой нырнули в горячую и мягкую выемку, под приспущенную резинку штанов, и нащупали член. Тоже мягкий, сонный. Шульдих издал горлом какой-то звук, шевельнул бедром, и это решило всё. Кроуфорд навалился на него всей своей тяжестью, надеясь, что его члену этого хватит, что ощущения плотно вжавшихся в него ягодичных мышц будет достаточно, чтоб избавиться от собравшегося в паху напряжения. Но Шульдих непостижимым образом отодвинулся от его возбуждённых объятий: двинул ногой, сгибая колено и почти укладываясь на живот, съехал с подушки и уткнулся лицом в переборку. Кроуфорд замер, уставившись в слабом утреннем освещении на бледное плечо и тёмно-рыжую макушку. Шульдих спал, трогательно посапывая в сложенные у лица руки. Вместо того, чтобы угомониться или попытаться разобраться с утренним стояком самостоятельно, Кроуфорд прижался к его ягодицам снова. В конце концов, Шульдих сам к нему зачем-то вчера пришёл. И... и в прошлый раз он не возражал. Его худое тело, обтянутое сухими, почти незаметными мышцами и бледной, не знавшей загара кожей, — как и у большинства космолётчиков, впрочем, — притягивало Кроуфорда почище громоотвода, притягивающего молнию. И точно так же у Кроуфорда начинали искрить и коротить мозги, стоило лишь придвинуться или прижаться, вот прямо как сейчас. Это дурное, скопившееся в собственном теле, электричество требовалось сбросить куда-то, чтобы трезво соображать, чтобы хоть на время избавиться от неожиданной зависимости. — Шульдих... — Б'дшь тр'хать... н'буди, — пробормотал внезапно рыжий, выворачивая к нему свою умопомрачающую задницу. Кроуфорд медленно перевёл дыхание и только тогда понял, что задержал его, будто мальчишка, застигнутый врасплох за чем-то постыдным. Шульдих тем временем ворохнулся и вновь задышал ровно, размеренно, как будто действительно спал. А может и вправду спал. Но теперь у Кроуфорда было настоящее разрешение, и он решительно потянул вниз свободную резинку чужих штанов, высвобождая ещё больше белой плоти, горячей и расслабленной, и такой... такой... Он уложил на выставленные — для него — ягодицы ладонь, чуть сжал пальцы, больше всего на свете боясь опять разбудить. Нет, он будет делать всё медленно и осторожно. Член будто сам собой удобно устроился между нежными половинками в мягком местечке между бёдер, утыкаясь в чужие яйца. Шульдих внизу был выбрит везде, и, ощущая, как член буквально обволакивает мягкой и тёплой, до испарины, кожей, Кроуфорд зажмурился, пережидая вспыхнувшие искры из глаз. Переведя дух, он качнул бёдрами, чтобы усилить ощущение, как только оно поутихло, и был вознаграждён восхитительной теснотой и пульсирующей тяжестью. Собственные яйца показались твёрдыми и напряжённо-горячими, готовыми брызнуть спермой в любой момент. Дурея, Кроуфорд скользнул рукой ниже и глубже, нащупывая член Шульдиха, — такой же мягкий и пассивный, как и раньше, — и легко накрыл его вместе с мошонкой всей ладонью. Собственный член, практически полностью окрепший, потёк смазкой с пульсирующей головки, и это только облегчило скольжение. Кроуфорд поднажал бёдрами ещё, для удобства прихватывая подушку... Та пластиковая дрянь снова ткнулась под пальцы, подушка съехала, голову пришлось передвинуть, и взору Кроуфорда предстал тюбик с гелем «анальным, густым, без запаха». Как он не кончил в ту же минуту, было непонятно. Дрожащей рукой он отщёлкнул крышечку, и от громкого звука, казалось, должен был проснуться весь корабль. Но Шульдих только слабо повёл плечом, а ниже пояса даже не шелохнулся. Кроуфорд одной рукой умудрился выдавить немного прозрачного геля себе на пальцы и догадался согреть его в ладони прежде, чем... Наконец он решил, что ждал достаточно. Скользкой рукой он полез обратно вниз, обхватывая и смазывая всё, что придётся, себя, его... Член Шульдиха показался ему более напряжённым, чем до этого; очевидно, стимуляция, даже настолько лёгкая, не осталась его телом незамеченной. Шульдих по-прежнему спал, доверчиво повернувшись к нему спиной, но его член уже креп, поразительным образом включаясь в процесс утреннего секса сам по себе. Кроуфорд не отказал себе в удовольствии пару раз провести вдоль него скользкими пальцами, оглаживая и его, и гладко выбритую мошонку. Яйца в ней ощущались тяжёлыми и ужасно беззащитными. Придерживая рукой и прижимаясь к ним головкой, Кроуфорд пару раз коротко двинул бёдрами, поелозил по гладкой скользкой коже, и наградой ему была поразительно яркая вспышка жадной похоти. Он уже понял, что не удержится, не сможет остановиться и притормозить. Его потащило собственным пульсом, сердце забилось в горле, воздуха стало не хватать, но Кроуфорд по-прежнему дышал рывками, тихо и украдкой. Под пальцами забился пульс, словно гель заставил его проявиться чётче, сильнее. Торопясь за этим ускользающим ритмом, намечающим скорость и амплитуду движения, Кроуфорд принялся тереться и толкаться в подставленное ему тело, держа его крепко стиснутыми пальцами, зажмурившись, намертво вцепившись зубами в собственную губу и старательно сдерживая дыхание и стоны. Он торопился. Пока Шульдих не проснётся. Потому что от такого любой бы проснулся. И было жизненно важно успеть. Догнать. Украсть это скользкое и горячее, погрузиться в него, полностью взять себе. Шульдих пошевелился, изогнул спину, Кроуфорд заскользил как-то неправильно, и благословенная теснота и скользкое и горячее местечко между его ягодиц, под самыми яйцами, практически исчезло. Кроуфорд не сдержал короткого возгласа мощнейшего разочарования и уткнулся лбом в бледное плечо, пережидая и переводя дух. Рука Шульдиха шевельнулась, нащупывая... его бедро и руку, по-прежнему держащуюся за его ягодицы. — М-м... Брэдли... — пробормотал он почти гортанно и, уткнувшись лицом в подушку, снова засопел. «Брэдли»? Кроуфорд чуть не рассмеялся, но настроения к получению утреннего оргазма это не убило, а наоборот как будто задело в нём ещё одну жилку, возбудило сильнее, чем, казалось, могло бы. Гель отлично скользил, не впитываясь и не растекаясь, и Кроуфорд смазал им расслабленные мышцы между удачно раздвинутыми половинками задницы, а потом ввёл пальцы внутрь. Сразу два, и расслабленное тело приняло их свободно, будто на самом деле ждало большего. Шульдих словно только того и ждал, медленно качнул задницей, понуждая Кроуфорда двигать внутри пальцами, продавливая их глубже. Если бы можно было отрешиться от ощущения жаркого и тесного, пульсирующего нутра, то он бы сделал это с радостью. Он извлёк пальцы, торопливо прижимаясь к расслабленному входу головкой, скользнул вперёд-назад по скользкому, надавил, начал входить слишком медленно, всё-таки недостаточно растянуто, и так невероятно, что на этот раз сдержать горловой возглас не удалось. Кроуфорд медленно погрузился до половины, придерживая себя и контролируя пальцами, потом так же медленно подался назад, стараясь оставить внутри головку, чтобы она не выскользнула наружу, и вновь толкнулся внутрь. Шульдих заёрзал, вздохнул, его мышцы сжали член и почти сразу расслабились. Кроуфорд представил, вообразил только на минуту, что Шульдих всё это время притворялся, не спал, что эта его поразительная сонность — всего лишь притворство, хитрый способ постельной игры, и разомкнул губы, больше не в силах сдерживать собственное тяжёлое дыхание. Следующий толчок в скользкое нутро уже сопровождался его тихим восклицанием. Он ещё сдерживался, чтобы не стонать во всё горло, но совсем тихо вести себя было невозможно. Он вставлял в Шульдиха, пристанывая и тяжело вздыхая, глуша, когда получалось, свои возгласы, припадая раскрытым ртом к тёплой спине, губами — к выемке между плечом и шеей, утыкаясь лицом в густые рыжие волосы, нечаянно втягивая в себя их запах. Он весь пропитается Шульдихом, когда кончит, — безосновательно подумалось ему, и от этого мысленного образа, в котором они двое пропитывают друг друга телесными жидкостями и запахами, Кроуфорд отчаянно прозвучал в полный голос. Звук собственного стона задразнил его своей откровенностью; обычно Кроуфорд в постели контролировал себя лучше, но с Шульдихом не получалось, быть может, причина была всего лишь в новизне подобных отношений, но Кроуфорд не хотел отыскивать причины. Ему было хорошо, и он отдался этому чувству. Даже собственные всхлипы, символизирующие окончательное падение, разбитое напрочь самолюбие, встретившееся с отношениями иного свойства. Не то чтобы самолюбие Кроуфорда было завязано на собственный самоконтроль в постели, но сохранить с партнёром больше самообладания было бы признаком... — О-о-ох... Брэдли... — простонал Шульдих, на сей раз явственно просыпаясь: напряглись расслабленные мышцы, непроизвольно вздрогнули бёдра, руки. Шульдих дёрнулся было вперёд, но уходить ему было некуда, он впечатался в стенную переборку, и это мнимое сопротивление оказало на Кроуфорда эффект подожжённого бикфордова шнура. Остались считанные секунды до того, как рванёт, он чувствовал это. — М-м-м, — простонал вдруг Шульдих, — сгорбившись на каких-то несчастных сантиметрах, жадно и резко задышал в стенку и... Кроуфорд сместил пальцы, натыкаясь на чужую руку. Оставленный им без внимания член за время, что он исследовал чужую задницу, поднялся и вырос, и теперь Шульдих пытался дрочить, а неловко согнутая нога ему мешала. Кроуфорд смял его яйца, поддрачивая у самого корня, и Шульдих взвыл, внезапно насаживаясь на него задницей. — Д-двигайся давай, — приказал он, раздвигая ноги шире и путаясь коленками в спущенных штанах, простынях и пледе. Кроуфорд послушался, вталкиваясь в него уже до конца, загнал так, что о ягодицы шлёпнули собственные яйца. Шульдиха мотнуло, он, кажется, ударился лбом о перегородку, но дрочить не перестал. Ахнул только, прошипел какое-то ругательство и приказал: — Да, давай ещё, ну... Кроуфорд дал ещё, сплетая свой голос с его приказами, короткими и отрывистыми, требовательными... Они как будто поменялись ролями: это Кроуфорда трахали, Кроуфорда использовали сейчас. Эта мысль прошила его отчаянным судорожным откровением, он беспомощно отдался ему, беспорядочно вталкиваясь в Шульдиха, хватаясь за его плечи, сжимая его наверняка до будущих синяков. Шульдих яростно заработал рукой, цедя сквозь зубы что-то очередное, незнакомое и гортанно-острое. Кроуфорд кончил первым и услышал, как Шульдих с мятущимся возгласом кончает вслед за ним, стискивая его в своей заднице почти до боли приятно. Он ткнулся Шульдиху лицом между лопатками и лежал так, прислушиваясь к уходящему чужому удовольствию. Вот расслабились плечи, вот прозвучал шумный вздох, вот двинулась напряжённая рука, шевельнусь бедро. В самую последнюю очередь расслабились скрытые внутри мышцы, и Кроуфорд не отказал себе в удовольствии толкнуться пару раз ещё твёрдым членом во влажную от собственной спермы горячую глубину. Шульдих сперва простонал, но почти сразу рассмеялся. — Невоздержанный и озабоченный... — пробормотал он. — Да с тобой опасно спать, Брэд. — Хм-м? — спросил Кроуфорд. — Затра... — Шульдих запнулся и охнул, когда Кроуфорд толкнулся в него снова, ловя угасающие искры ушедшего удовольствия, — ...затрахаешь до смерти. Финальный толчок заставил член выскользнуть, и Шульдих шумно задышал. Кажется, из его задницы потекло. Кроуфорд приставил к ней пальцы, потому что это очень хотелось ощупать и исследовать. — Ты взял с собой в постель смазку, а теперь возмущаешься? — уточнил Кроуфорд, ощупывая пальцами слегка растянутое и безумно влажное кольцо мышц. Обвёл его по кругу, надавил, проскальзывая внутрь и тут же выходя наружу. Мышцы дрогнули, ещё больше поджимаясь. Захотелось, чтобы Шульдих снова сделался мягким и расслабленным, — растраханным, — подобрал нужное слова Кроуфорд, самодовольно вставляя в него пальцы опять, проникая внутрь скользко и свободно. — Ну... — Шульдих усмехнулся слегка напряжённо. — Я по жизни оптимист... Слушай, Брэд... — М-м? — Если продолжишь... играться... То скоро будет второй раунд. — Тебе так нравится? — Кроуфорд пошевелил в его заднице пальцами, мысленно про себя назвав её трепещущей и чуть не заржал от этого слова. Придумывать слова про Шульдиха оказалось интересно. — Если хочешь, могу вернуть любезность, — Шульдих наконец развернулся к нему лицом, и руку пришлось убрать, а исследования прекратить. Кроуфорд всерьёз прикинул варианты. Пуститься во все тяжкие было бы интересным опытом. — С тобой и с Ёдзи? — уточнил он. — Можно и так, — согласился Шульдих, будто бы они о чём-то действительно договаривались прямо сейчас. «Надо подумать» Кроуфорда осталось непроизнесённым. Как всегда в самый неподходящий момент его прервали. Но ещё до того, как сирена отзвучала, Кроуфорд неожиданно принял решение. Больше ни от кого он бегать не станет. Решение показалось ему единственно верным и правильным. Осталось только обсудить его с командой. Если кто-то будет против... Что ж, «Шварц» сделает дополнительную остановку перед последним прыжком, и несогласные с его решением смогут сойти на станции гашения. Сирена оторала и замолкла. Кроуфорду на глаза попался тюбик со смазкой, и он, одеваясь, машинально взял его в руку. Хороший же продукт, вот бы купить ещё, для себя, в личное пользование. Узнать бы фирму. Прищурившись, он прочитал мелкий текст под названием. Тот гласил: «Шоарра продукт. Гель смазка силикон для лучший скольжений в анус и клоак для ваш партнёр. Мягко возбуждающ как фиолетовая юность. Покрой им всё». Настроение у Кроуфорда тут же упало, продукт производства вездесущих шоаррцев, заполонивших все сферы и ниши современного рынка, приобретать расхотелось. Захотелось стукнуть Шульдиха по затылку, а потом проверить, не стал ли Кроуфорд где-нибудь ненароком фиолетовым. Мужественно сдержавшись, он отшвырнул смазку обратно на кровать, одёрнул на себе лётную куртку и направился в рубку. Наверняка сирена собрала там уже всю команду. Шульдих — так тот оделся быстрее Кроуфорда и уже умчался вперёд.

***

— Извините, капитан Кроуфорд, я опять не сменил настройки, — первым делом ему на глаза попался бледный и взъерошенный Наги. Мальчишка обратился к нему по форме, и это Кроуфорду понравилось, да и вид имел настолько убитый, что злиться на такого, уставшего и не выспавшегося, совершенно не хотелось. Небось, пока нёс ночную вахту, не спал, а возился с Фарфарелло. — Ничего страшного. Нам это даже на руку, — сказал Кроуфорд, оглядывая остальных. Фарфарелло жался к стене, он был должным образом обработан и зашит: кое-где через одежду проглядывали бинты, глаз так и вовсе оказался прикрыт повязкой. Кроуфорд искренне понадеялся, что регенерация справится, но что он понимал в кибернетике, медицине и психологии? Практически ничего, поэтому в работу Ёдзи влезать не собирался. Сам Ёдзи тоже оказался неподалёку. В белом, почти не мятом, видимо, для разнообразия, халате, но с помятым лицом. Что, зашивал киборга допоздна? Но зашил же. Молодец. Под боком у своего «не дружка» нарисовался Шульдих, что-то шёпотом спросил, но Кроуфорд не испытал даже раздражения или ревности. После того, как Шульдих проспал рядом с ним всю ночь, да и утреннего секса тоже, Кроуфорд чувствовал, что доверяет рыжему. Вот как положительно на человеке сказываются оргазмы. Насмешливо вспомнив о дурацкой примете, согласно которой секс во время полёта считался табу, Кроуфорд мысленно плюнул на дурацкое поверье и обратился к собственному внутреннему предвидению. За прогнозирование «погоды» в его жизни отвечало именно оно, слабенькое и нечёткое, но не раз ему помогавшее шестое чувство. Уж всяко лучше оно, чем глупые приметы. — Команда, — обратился Кроуфорд сразу ко всем и понял, что произносит это слово с удовольствием. — Прошу всех собраться на кухне. Я должен кое о чём со всеми вами поговорить. Он заметил, как вскинул голову Наги, как недоумевающе пожал плечами Шульдих в ответ на вопросительный взгляд Ёдзи, и первый прошёл в кухонный отсек, с удовольствием отмечая чистоту и порядок. А Фарфарелло молодец. Кажется, теперь здесь стало ещё чище, чем было до... хм... его срыва. Усевшись во главе стола, Кроуфорд ему доброжелательно кивнул. По табуретам расселись остальные, и он начал: — Как я уже говорил вчера, мне пришлось работать на Эсцет. Официально — это фармацевтическая компания, которая занимается разработками лекарств. Но на самом деле эта деятельность — не что иное как отмывание денег. Эсцет содержит штат контрабандистов, ведёт дела с пиратами, торгует похищенными людьми. У них есть планеты и астероиды, на которые они регулярно свозят похищенных людей. Например, для сбора улиток. — Улиток? — переспросил Наги, поморщившись. На вкус Кроуфорда, он делал это чересчур брезгливо. Показушно? — В Эсцет производят средство для похудения. Говорят, препараты пользуются успехом. Но никто никогда не задумывался о том, каким именно способом получают улиточный секрет для этих самых препаратов. Наги кивнул и сказал: — А теперь ещё и эмбрионы. Что, Эсцет хотят перейти вместо людей на киборгов? Или решили составить конкуренцию DEX-компани? — Этого я не знаю, — Кроуфорд вздохнул. — Но какая разница? Я бы хотел покончить с деятельностью Эсцет, а не разбираться, какую ещё махинацию они запланировали для отмывания денег. — Покончить?.. — повторил Наги. Шульдих наконец посмотрел на Кроуфорда заинтересованно. — Хм-м, — протянул рыжий. — Можно устроить покушение на совет директоров или главного держателя пакета акций, или владельца... — Владельцев, — поправил Кроуфорд с насмешкой. — Ты что несёшь, совсем свихнулся? — зашипел на Шульдиха Ёдзи. Но тот не слушал, продолжая: — Или прийти в их главный офис с бомбой в экранированном чемоданчике. Охранники-киборги не смогут его просканировать... Фарфарелло пристально посмотрел на Шульдиха, и взгляд его единственного глаза любому здравомыслящему существу показался бы молчаливым предупреждением... Очевидно, здравомыслящим Шульдих не был, потому что попытался продолжить: — Или ещё можно использовать наш груз. Пусть Наги запрограммирует процессоры киборгских эмбрионов на уничтожение тех людей, которых пропишут в хозяева, и тогда масштабная диверсия гарантирована. А что, он же хакер, он сможет, — Шульдих перестал с мечтательным видом генерировать безумные идеи, когда заметил, как на него все смотрят. — Ещё какие-нибудь менее вредоносные предложения у кого-нибудь есть? — спросил Кроуфорд, оглядев свой экипаж. — Нет? Тогда как насчёт полиции? — предложил он очевидное. На него обратились удивлённые взгляды. Кажется, даже Фарфарелло выглядел ошарашенным. — Ты... То есть... вы хотите просто обратиться в полицию? — уточнил Наги. Кажется, от удивления он на минуту забыл о субординации. — Конечно. Благодаря тебе мы всегда знаем, когда они поблизости. В любом случае, наши преследователи уже наверняка сообщили Эсцет, что полиция поднималась к нам на борт. — Но они ничего не обнаружили! — Да, полиция нас отпустила, — согласился Кроуфорд. — Но после их досмотра доверие ко мне всяко сократилось. Не думаю, что после доставки груза, — он мотнул головой в сторону потайного отсека, в котором стояла «тушёнка», — меня оставили бы в живых. Я сумел сбежать раз, значит, сбегу снова. Я не лоялен Эсцет и слишком много знаю, чтобы они могли бы позволить мне жить. Увы. — И что же ты такое знаешь? — уточнил Шульдих. — Думаю, если поделюсь с полицией данными о местонахождении планет и астероидов, на которых Эсцет устроили базы и фабрики, этого будет вполне достаточно, чтобы доказать мою лояльность. — Данные? — широко распахнувший глаза Наги как будто утратил лет десять своего возраста, превратившись в сущего мальчишку. — Я помню координаты шести из них. И ещё — местонахождение тех секторов, где передачу товара проводили прямо на частных гасильных станциях. Лайнеры с людьми я пилотировал нечасто. В основном, мне поручали доставку оборудования. И всегда были люди, обслуживающий персонал, навигаторы, механики, охранники... Я просто летал по назначенным мне координатам. Даже не сразу сообразил, что происходит. Думал, закончил частную лётную академию и теперь просто работаю на своего благотворителя, а оказалось... — Кроуфорд мотнул головой, отгоняя воспоминания о годах, проведённых в учебном центре. Сколько лет он жил под управлением Эсцет? Неужели... всю жизнь? — Ну, допустим, ты докажешь эту свою лояльность, — встрял в его воспоминания Шульдих. — А мы? — Что «мы»? — Липовые лицензии, — ткнул Шульдих в грудь Ёдзи, — неучтённые сорванные киборги, — палец переместился на Фарфарелло, — неоплаченные штрафы за парковку флайера в неположенном месте, — Шульдих ткнул этим же пальцем себя. — Думаешь, космокопы закроют на это глаза? — Ради данных о скрытых базах Эсцет — да! — выдохнул Наги в явном предвкушении. — Ты же говорил, что у тебя были проблемы из-за превышения скорости, — вспомнил Кроуфорд. — Ну... — Шульдих вздохнул. — раз у нас тут утро откровений... Сперва я подогнал свой истребитель прямо к Дому Правительства на Земле-Семь, и, конечно же, превысил при этом скорость. А потом запарковал машинку прямо в рекреации на втором этаже, где самопровозглашённый король Юлианн как раз собирался толкать речь перед журналистами. Ёдзи издал какой-то звук. — Что? Эта паскуда отправила меня и моих ребят на смерть. Должен же был я как-то... — Шульдих оборвал сам себя. — В любом случае, эту мразину кто-то отравил через неделю. Но меня уже пустили по инстанциям, сбежать удалось с большим трудом. — Я бороться с Эсцет никого не заставляю. — сказал Кроуфорд, по-новому рассматривая рыжего. Теперь понятно стало, откуда взялась идея с экранированным чемоданчиком. Бывший мятежник и бунтарь ещё и не то посоветует. — Вы можете покинуть «Шварц» в любой момент. Я никого держать не стану и даже выплачу причитающуюся зарплату. Как только желающие сойдут на ближайшей станции гашения, я сделаю заявление в полицию. В любом случае, лететь дальше в лапы Эсцет после того, как тот отряд полиции нас скомпрометировал, я считаю опасным, так что буду настаивать на том, чтобы вы оставили судно. — Я никуда не пойду! — вскочил Наги. — В смысле... Я останусь. — Хм, — сказал Кроуфорд, явно ожидая продолжения. Как минимум, пояснений. — Мы что-нибудь придумаем! — Наги посмотрел на Кроуфорда, на Шульдиха с Ёдзи, на лицах которых был только вежливый интерес. — А документы у нас хорошие. Ни одна полиция не прикопается. Считайте, что... что... у вас будто новая жизнь благодаря этим документам. Я... гарантирую, что с этой стороны проблем не возникнет. Кроуфорд прищурился. Ловко выкрутился, ничего не сказав. Ладно же. — Ну хорошо, — произнёс он вслух. — Наги надеется, что мы что-нибудь придумаем, и потому остаётся. Остальные что скажут? — Я с ним, — впервые за утро раскрыл рот Фарфарелло. — Спасибо, — Кроуфорд кивнул. Помощь киборга, разумеется, пришлась бы кстати при любом раскладе и в любом деле. — Я... — Ёдзи вздохнул и почесал бровь кончиком пальца. Оглянулся на Шульдиха. — Не знаю. Только поверишь в то, что наконец-то что-то наладилось, как вдруг опять какая-то хрень. Спустя столько времени вернуться опять к работе... Пусть даже я всего лишь зашивал киборга... Не хотелось бы этого снова лишаться. С другой стороны, а что я потеряю, если останусь? — Свою жизнь, придурок! — зашипел на него Шульдих с прорезавшимся акцентом. — А она у меня была? — спросил Ёдзи, устало вздыхая. — В общем, ты как знаешь, Шу, а я просто устал. — Он покачал головой. — Останусь. Надоело от себя бегать. И от неё тоже. — Ну ты и идиот! Тупой придурок! — взбеленился Шульдих, подскакивая со своего табурета. — Да идите вы все! Я проблемы решать не нанимался! С копами сотрудничать... — А что плохого в сотрудничестве? Взаимовыгодное... Шульдих перебил Наги, повысив голос: — Сегодня они с тобой сотрудничают, а завтра вышвыривают, как ненужную тряпку! Ещё и ноги об тебя вытрут напоследок! Нет! Не хочу! — он обернулся на Кроуфорда, и тот словно поймал от него невербальный сигнал. — Ты можешь уйти в любой момент, Шульдих. Но, если честно, мне бы пригодились твои навыки. — Кроуфорд почувствовал, что рыжий колеблется. Что всего несколько нужных слов смогут склонить его в нужную сторону. Не то чтобы он сомневался в собственных навыках, если быть до конца честным, то своё пилотирование — результат обучения в специализированной лётной академии — Кроуфорд не без гордости считал более грамотным, чем те дикие пляски, которые Шульдих устроил на кладбище кораблей возле Джек-Пота. Но... Ах, прорва. Шульдих просто был нужен ему. Просто хотелось, чтобы он был рядом. Если был шанс удержать его, то Кроуфорд хотел бы его использовать. — Да что ты такое говоришь, — ядовито процедил Шульдих. — Что, вот теперь я понадобился? Ты же, кажется, говорил, что второй пилот тебе на корабле не нужен. — Раньше — говорил, — Кроуфорд пожал плечами. — Или всё дело в моей охуенной заднице? Раз присунул, и уже без меня не можешь? Наги густо покраснел, стиснул пальцы в замок и посмотрел прямо перед собой, старательно изображая временную глухоту. Фарфарелло наоборот слушал... заинтересованно. Ёдзи прищёлкнул языком и почесал в затылке. Потом выдал: — Ну ты, блин, это... придурок. — Я бы не хотел переводить настолько серьёзный вопрос в горизонтальную плоскость, — ответил Кроуфорд. — Конечно, было неплохо, но сейчас мы решаем другие дела. И я не хотел бы примешивать сюда ещё и наши отношения. Шульдих засопел. — Я знаю, Шульдих, что твоя помощь нам может пригодиться, — продолжил Кроуфорд и понял: действительно знает. Ощущение собственной уверенности придало сил его голосу. — Ты нужен команде. Мне. Ёдзи. Ты нанимался на «Шварц», чтобы летать. И теперь... — Ой, блин, всё, хватит! — Шульдих шлёпнул по столу рукой. Звякнули кольца и браслеты. — Я тебя услышал, остановись. Кроуфорд некстати вспомнил, что в его койке Шульдих оказался безо всех этих висюлек. Впрочем, кольца-то были не просто украшением, а ещё и служили неплохим кастетом. Это означало, что... — Ты ведь мне... доверяешь? — Иди в задницу, Брэд хренов Кроуфорд, — пробурчал Шульдих. — Я никому не доверяю. — Шу... — вклинился Ёдзи, похлопывая его по плечу. Шульдих от него отмахнулся. — Жопой чую, ни к чему хорошему это не приведёт! Я прав! И для того, чтобы удостовериться в этом, мне придётся сидеть с вами на этом долбаном альфианском хренолёте! Вот вы потом обосрётесь и скажете: «Ай, блядь, а ведь Шульдих был прав!», и я посмеюсь вам в лицо, понятно?! — Понятно, — Кроуфорд попытался не улыбаться. Ругающийся с акцентом Шульдих был прекрасен. — Спасибо. Рыжий вскочил и вылетел из кухонного отсека в коридор. Когда его резкие и быстрые шаги затихли, Ёдзи сказал: — Всё, теперь он полчаса будет бить кулаком в стенку и жалеть себя. Ну... Хм. У Шульдиха это бывает. Кроуфорд с достоинством кивнул. — Ну, раз мы всё решили, то теперь давайте разберёмся, что это была за сирена? — и он уставился в упор на Наги. — Кажется, я просил сделать оповещение немного потише? — согласие Шульдиха, похоже, заставило тон голоса Кроуфорда смягчиться, и вместо того чтобы отчитывать подчинённого, не выполнившего приказ, он его всего лишь пожурил. Наги вздохнул и сделал большие несчастные глаза. — Да у меня из-за Фарфарелло все мысли из головы повылетали... — он схватился за комм и принялся что-то напечатывать на развернувшейся над столом голографической клавиатуре. По прозрачному окну промелькнули строчки кода. Одновременно Наги умудрялся говорить: — Это стандартный патруль. Они отправили нам запрос семь минут назад, и искин уже сгенерировал ответ на основании предыдущей ситуации. Ожидается разрешение на отправку позывных корабля, копии торговой декларации и данных о содержимом нашего «легального груза». — Наги оторвался от строчек кода и вопросительно выгнул бровь. — Отправляй, — махнул рукой Кроуфорд. — А после — сразу отключай эту дурную сирену. Замени её какой-нибудь, не знаю, музыкой. Или... Ну хоть громкость приглуши. — Ага, это можно, — покивал Наги, снова весь уйдя в мир искусственного интеллекта. — А потом проложи нам прямой курс до Новой Надежды-3. Кратчайший. Хрен с этим кофе и чаем, потом купим. И бочки потом отвезём. Нужно сперва разобраться со старыми долгами. Наги осторожно кивнул и открыл ещё одно окно и принялся в нём печатать что-то сложное и шифрованное рабочими командами. Кроуфорд некоторое время полюбовался, как мальчишка умудряется набирать команды сразу в двух разных окнах, а потом посмотрел на Фарфарелло. Киборг рассеянно вытягивал нитки из бинтовой повязки на руке. — Фарф, как ты сегодня себя чувствуешь? — спросил он. Киборг прервал своё увлекательное занятие и ответил: — Гораздо лучше. Работоспособность системы семьдесят восемь процентов. Регенерация повреждённых областей за семь часов, тридцать минут и двадцать две секунды прошла на девяносто один процент. Есть потребность в пополнении питательных веществ. Использование антисептических и изолирующих повязок больше не является актуальным. — То есть, ты почти подлечился, хочешь кушать и просишь снять бинты? — уточнил Кроуфорд, дождался кивка и спросил дальше: — А что с глазом? — честно говоря, ответа на этот вопрос он опасался. Вдруг киборг теперь останется одноглазым. Впрочем, у DEX'ов есть и иные способы регистрировать окружающую среду, обонятельный и осязательный, есть у них и режим теплового сканирования, к тому же, как знал Кроуфорд, киборги способны пользоваться видеокамерами внешних устройств, подключаясь к ним по беспроводному соединению, так что в любом случае Фарфарелло, даже лишив себя обоих глаз, окончательно ослепшим бы не остался, но... Не пираты ведь они! Кроуфорд вспомнил голофильм «Астероид сокровищ» и «Пиратов Карибской туманности». Вот там одноглазых персонажей хватало, а команда «Шварц», практически без пяти минут честные космолётчики, должны выглядеть респектабельно, без лишних увечий и отсутствующих глаз и конечностей. — Внешний обзор снижен из-за повреждения системы, — сказал Фарфарелло. Потом добавил после паузы: — Расчётное время до полного восстановления — девяносто три часа, плюс-минус пятнадцать минут. — То есть, ты можешь себе даже глаз вырастить? — удивился Кроуфорд. Как-то не слышал он, чтобы DEX могли отращивать себе оторванные пальцы, глаза и конечности. Вот зубы — да, зубы отрастали... — Да у него там всего лишь кровоизлияние и повреждение роговицы, — буркнул Ёдзи, рассматривая Фарфарелло недовольно. — И если регенерация так хорошо идёт, то швы пора уже снимать. — Хорошо, займись этим, — Кроуфорд кивнул. — Необходимо пополнить запас питательных веществ,— Фарфарелло оставил в покое порядком разлохмаченную повязку и схватился обеими руками за стол, — как будто кто-то собирался его от этого стола оттаскивать силой. — Наги! — недовольно и — вынужден признать, несколько сварливо, — окликнул Кроуфорд. — Фарфи, можешь есть, пока доктор Ёдзи будет потихоньку снимать тебе швы. Сходи возьми паёк и вернись, — оторвался мальчишка от своих вирт-окон. — Вот спасибо, — буркнул Ёдзи и тоже поднялся. — Нет уж, пусть сперва поест, а потом в медотсек приходит. — Он достал из холодильника недоеденный им самим вчерашний паёк и потащил его с собой. Видимо, решил поесть в медотсеке, пока насытившийся питательными веществами пациент не нагрянул. Итак, команда более-менее оказалась занята, Кроуфорд вздохнул, поднялся и направился к своему рабочему терминалу, чтобы сочинить обращение для полиции. Требовалось подумать, как представить дело так, чтобы его не арестовали сразу, а позволили и дальше летать на краденном корабле с поддельными документами. Да, умолчать предстояло о многом... — Капитан Кроуфорд... — окликнул его штатный навигатор и по совместительству штатный механик. — Наги, — Кроуфорд обернулся к нему и посмотрел прицельно, будто из бластера в него стрелять собирался. — Поделись-ка со мной контактами с хорошими космокопами, умеющими слушать и думать. Мальчишка заёрзал и замялся. — Да я не знаю... У меня таких нет... И вообще я никогда не... — Мне нужно договориться с ними о сотрудничестве. Именно о сотрудничестве, понимаешь? Таком, чтобы сохранить за собой корабль, команду и возможность работать. Плечи Наги приподнялись, а потом опустились. Мальчишка вздохнул. — Я правда не знаю... А те копы, что досматривали нас... — Полчаса назад? — Нет, две станции назад. Оштрафовали нас ещё. На квитанции обычно пишут электронный адрес исполнителя и его ID. — Ты предлагаешь мне обратиться к этим... идиотам? — переспросил Кроуфорд. — Да они зачем-то битый час нас пытались промурыжить и в итоге докопались только до отсутствия плана эвакуации! — одновременно Кроуфорд вспомнил об их красноволосом командире и хмыкнул. Вот он идиотом никак не выглядел. Наги тем временем пожал плечами снова и слабым голосом промямлил: — Извините, я правда не знаю. — Ладно, у тебя это отлично получается, — махнул на него Кроуфорд рукой, как на безнадёжного. — Продолжай. Наги весь съёжился за столом и продолжил что-то печатать в вирт-окне. Быть может, даже прокладывал курс. Быть может, Кроуфорд ошибся, и мальчишка — никакой не тайный шпион государственных спецслужб Федерации, а просто хакер средней руки, страдающий ксенофобией, отягощённый заботой о сорванном DEX'е и имеющий одно-два «нужных» знакомства? Быть может, он именно тот, за кого себя выдаёт? Хмф. Тем не менее, добравшись до терминала, Кроуфорд внимательно прочитал содержимое штрафной квитанции, изучил её цифровой аналог, уже оплаченный им посредством банковского перевода на прошлой станции, которая давала стабильное подключение к инфранету, зашёл на почту и принялся писать неофициальное обращение. Вполне может статься, что его письмо примут за спам. Вполне. Тем не менее, составив письмо, Кроуфорд подписался и указал для встречи координаты возле Новой Надежды-3. Если полицейский корвет прилетит, то при личной встрече он расскажет остальное. А дальше они вызовут подкрепление и арестуют получателя контейнеров с эмбрионами, замаскированных под банки с тушёнкой. И потом Кроуфорд, так уж и быть, будет свидетельствовать против верхушки Эсцет в суде. Внимательно копируя и вставляя координаты сектора, он вспомнил, что когда-то уже бывал в нём. Сюда он доставлял холодильную установку фабричных размеров и пару десятков тонн пищевых брикетов. В атмосфере было очень тяжело маневрировать с неуклюжей тушей холодильника на прицепе. Где же это было?.. Кроуфорд раскрыл звёздную карту сектора и начал искать нужную планету. Третья от солнца или пятая? Были ли там естественные спутники? Кажется, неподалёку располагался метеороидный рой... Наги кашлянул, появляясь в рубке, и Кроуфорд машинально свернул карту резким взмахом руки. Неясное предчувствие того, что всё пройдёт не совсем по плану, заставило его нервничать. Кто окажется слабым звеном? Шульдих всё-таки решит их бросить? Фарфарелло опять слетит с катушек? Нужно сказать Наги, чтобы отнял у DEX'а ножи. Космокоп К. Хайд не получит или не прочитает его письмо? — Да, Наги? — Я составил предварительный расчёт. Можно погаситься на станции возле этой планеты, Лямбда-четыре, горные разработки, частная гасилка, тут лететь на предельной скорости четыре часа. И дальше прыжок до Новой Надежды-3. Довольно долгий, но, кажется, должно получиться. Двигатели альфианских кораблей ведут себя в гиперпространстве лучше человеческих. — Хорошо, — кивнул Кроуфорд и принял перекинутый Наги курс с координатами. Ещё одним нажатием на иконку почты он всё-таки отправил письмо. Была не была... Его посетило странное спокойствие: теперь было поздно идти на попятный, первый шаг наперекор Эсцет сделан. Впрочем, первый шаг Кроуфорд сделал уже давно. Когда впервые задумался о том, чтобы стать свободным.