***
Перемены не всегда к лучшему. Иногда они несут за собой последствия, пусть не катастрофические, но определенно значимые. Для сотрудников отдела подполковника Зуева такой переменой стал майор Романовский. Уход Юрия Николаевича в отставку по состоянию здоровья стал неожиданностью. Одно дело, когда он в отпуске или в командировке и вся ответственность на Иване, но совсем другое – отставка и внезапное назначение новым исполняющим обязанности Кирилла Дмитриевича. Возможно, в попытке наладить отношения или еще по какой-то причине, но новый начальник не вызывал всех к себе в кабинет демонстрируя авторитет и превосходство, а пришел в отдел. - Как думаешь, почему он нам ничего не сказал? – Таня наклонила голову к Ивану, почти касаясь его плеча. Девушка расстроилась, но всеми силами пыталась скрыть это от коллег и майора Романовского. Он не был ей неприятен, кроме тех моментов, когда намеренно пытался «сломать» Ивана, просто методы работы…не всегда импонировали внучке легендарного следователя. Мягко говоря, новый начальник их расширившегося отдела кардинально отличался от всеми уважаемого и любимого подполковника Зуева. - Не знаю, Танюша, — Ванька взял руку девушки в свою. Сделал он это непроизвольно, как привык за последние несколько недель. Свои личные отношения они не афишировали, но и скрываться повода не видели. Просто работали вместе, не обращая внимания на злые языки и «благие намеренья». Сейчас Таня была растеряна и немного сбита с толку, а лучшего способа поддержать и приободрить ее капитан не придумал. – Не хотел волновать и расстраивать или сам до конца не знал. Думаю, тебе представится еще возможность у него лично спросить. - О, совсем забыла, Ларчик приглашает сегодня к ужину. Она сама собиралась зайти… - Капитан Дудин, Татьяна, простите, что прерываем ваше воркование, но у нас случилась такая мелочь как работа. Преступность разбушевалась, но мы подождем конечно же, и их попросим оказать такую милость, — голос Романовского звучал резко, тон был откровенно издевательским, а от пронзающего взгляда серых глаз, казалось, можно в миг окаменеть. – Хватит трепаться! Кирилл не был самодуром, но не терпел подобного пренебрежения и неуважения на рабочем месте. Он терпеливо смотрел как Дудин и Васильева едва не обнимаются, но всему есть предел. А терпение никогда не было сильной стороной майора Романовского. В стороне прокашлялась Инга, привлекая его внимание. Брюнетка выразительно закатила глаза и кивком указала на парочку. Кирыч нахмурился и поджал губы – что бы не собиралась сказать ему подруга, попускать такие вольности он не собирался. - Значит так, пока я начальник, я и устанавливаю правила. Первое из которых: на рабочем месте мы работаем, и все мысли у нас только о работе. Первейший приоритет – работа! Это ясно? – он обвёл взглядом троицу «старожилов» - Воронин негромко, но четко ответил «Ясно», Иван демонстративно смотрел в сторону, а Таня только кивнула. – Я еще раз спрашиваю: «Ясно?», — повторил Кирилл, требуя ответа. - Мы поняли, Кирилл Дмитриевич, — за себя и Ваньку ответила девушка, но в пику требованиям, придвинулась еще ближе к парню, заставляя майора скривится словно от лимона. Она и сама не понимала, почему так вела себя. Это было глупо и по-детски, вон даже Ванька на нее посмотрел недоуменно. Он едва заметно мотнул головой и улыбнулся краешком губ. От этого Тане стало еще хуже – ведь Романовский обязательно отыграется за ее своеволие на Ваньке. – Простите. - Второе правило, не менее важное, чем первое – визиты бабушек, родственников, друзей, знакомых, приятелей, любовниц, любовников и прочих, дорогих вашим сердцам, людей за пределами отдела. Это ясно? – в ответ послышался нестройный хор голосов со словами «Так точно». Кирилл развернулся к Инге и Тимофею, что со скучающими лицами сидели чуть в стороне. Весь их вид показывал, что пламенная речь майора Романовского предназначена только для «молодняка», но сам оратор так не думал: - Это касается всех. Ясно? – теперь уже пришлось им отвечать. - Хоть какая-то ясность появилась, — устало произнес он и опустился на ближайший стул. С одной стороны, он был рад этому назначению, так как давно уже перерос свою должность в управлении по незаконному обороту наркотиков, но с другой стороны ему достался «проблемный» отдел. Вереница слухов слишком длинная, увольнений слишком много. Но раз их не расформировали, значит не все безнадежно. Только идиот мог думать, что все дела делаются на «земле» и вышестоящему руководству о том ничего не известно. Стукачи есть не только у оперов… Эти «юные дарования» были бы неприятно удивлены введи их кто-то в истинное положение дел. - Третье правило? – выдержка изменила Воронину. Пауза затягивалась. - Это пока все, — Кирилл посмотрел на лейтенанта. За безалаберным видом простака и рубахи-парня скрывались незаурядный ум и профессиональная чуйка. Но внешний вид и манеры… он толковый, но генералом не станет никогда. Да и на пенсию выйдет майором. Романовский внимательно изучил их личные дела, просмотрел все уголовные дела, которые они вели, перечитал множество других бумаг и пришел к выводу, что не все потеряно. Васильева – внучка легенды, вряд ли знала что у нее есть крестный дедушка в высших чинах. И это радовало, так как фамилией не прикрывалась, а упорно трудилась сама. Капитан Дудин – проблемное звено, лидер этой троицы. Упрямый и дотошный до зубовного скрежета, к тому же плевать хотел на все авторитеты. Ему бы самое место в собственной безопасности… Вот у кого потенциал и вполне себе реальный шанс в будущем стать генералом.***
Романовский только собрался перейти от организационных вопросов к текущим делам как дверь с шумом открылась, впуская молодого человека в модном, даже пижонском костюме, а за ним с грацией истинной королевы крови вошла та, которую он узнал сразу, с первого взгляда, хотя и прошло столько лет. Полина Антонова. Пижонистый очкарик представил ее как Полину Игоревну Видинееву. О замужестве Кирилл тоже помнил, но для него она всегда оставалась Антоновой. Симпатичной, немного курносой, со смешной челкой девчонкой однокурсницей, которая сначала смотрела на него невообразимыми глазами, а потом при любом, удобном и не очень, случае вступала в спор по поводу и без. Их не раз выставляли из аудитории на совместных парах, а декан знал обоих лично. - Мне нужен оперативник Ухарев. Я представляю интересы Ирины Федоровны Решетиной, — Полина встала перед Павлом и внимательно осмотрела присутствующих. При ее появлении все встали, и только один человек остался сидеть. Полина боковым зрением видела это, но не спешила удостаивать своим вниманием. Она развернула удостоверение и предъявила его присутствующим. - Так кто из вас, господа, Ухарев? – женщина протянула руку, и помощник передал ей прозрачную пластиковую папку с логотипом. - Капитан Ухарев со вчерашнего дня уволен по собственному желанию. Все его дела, включая дело Решетиной, закрыты или переданы в суд, — Иван не смотрел на Романовского, все равно тот ничего не знает о текучке уволенного коллеги. Он, как и большинство сотрудников полиции, хоть раз, но слышал об этой адвокатше. - Вы кто? – зеленые глаза за стеклами очков на краткий миг показались Ваньке змеиными, с вертикальными зрачками. - Заместитель начальника отдела, капитан Дудин, — он вышел чуть вперед словно заслоняя собой ребят. О том, почему Романовский остался сидеть и молча смотреть на происходящее думать было некогда. Адвокатов в этом кабинете не очень любили, спасибо покойному Валере Трунову и Марине, бывшей подруге Татьяны, но игнорировать или пренебрегать Видинеевой было себе дороже. - Заместитель начальника отдела, капитан Дудин, а где же ваш начальник, подполковник Зуев? – Полина улыбалась, говорила негромко и вежливо, но температура в кабинете стремительно стремилась к нулю. Таня даже поежилась, а Иван вместо ответа посмотрел на Романовского. За этим взглядом проследила и Полина Игоревна. Кирилл понял, что и дальше сливаться с мебелью не получится. Собственно, Дудин все сделал правильно. Майор наблюдал как в зеленых глазах мелькает узнавание, как тень недовольства пробегает по лицу, чуть поджимаются губы, и все, более никакой реакции на его присутствие. - Подполковник Зуев в отставке по состоянию здоровья. С сегодняшнего дня я исполняющий обязанности начальника отдела, — Кирилл нарочно оставался сидеть, в то время, когда все, даже девушки, встали в присутствии Полины Игоревны. Повисла пауза. Видинеева только вздернула подбородок и прищурила глаза. Пауза затягивалась, стремительно превращалась в неловкую. Опера не вмешивались, интуитивно чувствуя опасность. Кирилл продолжал сидеть, а Полина смотрела на него сверху вниз. - А вы?.. – Павел, наконец рискнул нарушить тягостное молчание. - Майор Романовский, Кирилл Дмитриевич, — мужчина наконец поднялся со стула. Сейчас, на шпильках, Полина была всего чуточку ниже его, но Кир помнил ее совсем другой, меньше ростом, но такой же изящной. Язык чесался добавить, что его ФИО осталось неизменным. Тогда и сейчас. - Кирилл... Дмитриевич… - паузу между словами заметил только Кирилл, или ему так показалось, как и то, что дыхание стервы чуть сбилось. - - Следственные действия капитаном Ухаревым были проведены из рук вон плохо, не удивлена, что он уволен, — она подняла указательный и средний пальцы правой руки и дважды согнула их, — «по собственному желанию». Но мне неинтересно это. Счастлива сообщить вам, что дело вернулось на доследование, и вам… с коллегами придется в этот раз действительно поработать, а не имитировать деятельность. Уж поверьте, я прослежу, чтоб истинный виновный понес наказание за преступление, в котором обвиняется моя подзащитная, — Полина положила брендированную папку с документами на стол и не прощаясь вышла из кабинета. Помощник адвокатессы замешкался на пару секунд и поспешно последовала за шефиней. Уже в дверях он обернулся и негромко попрощался. Все-таки кожа у него была еще слишком тонкой.***
После визита Видинеевой в кабинете повисла пауза и шлейф духов. Кирилл даже забыл, что хотел обсуждать с подчиненными, потому что все дела отошли на второй план. Сейчас главным и основным было дело Решетиной, о котором он понятия не имел. Давно его так качественно и так изящно не макали мордой лица в дерьмо. Отвратительное чувство. Кириллу захотелось передать кому-то эту «эстафетную палочку», Дудину например. Это ведь их с Зуевым косяк, а разгребать придется ему. Но при таких действиях он потеряет уважение и Инги с Тимохой. Молодняку все равно, они не успели еще толком составить мнение за недолгое время предыдущего совместного расследования, а выволочкой он только докажет собственную никчемность как руководителя и как опера. Значит нужно начинать с начала, опираясь на никудышные труды нерадивого опера Ухарева. - Что это было? Что за прелесть в деловом костюме? А вы видели ее ноги? - Никита, словно большой ребенок, восторгался красивой женщиной. Каждое слово лейтенанта впивалось Кириллу куда-то в районе груди. Некстати вспомнилась Снежная королева и слово «Вечность». Давно забытая несостоявшаяся первая любовь внезапно вернулась в его жизнь. Надменная, холодная, стервозная и все такая же красивая. Только теперь красота ее была зрелой, дорогой. Полина, выйдя за дверь этого кабинета, могла отправиться хоть на голливудскую красную дорожку, хоть на встречу с королем – везде выглядела бы уместно. - Хороший вопрос, Воронин. Если у вас раньше не было геморроя, то поздравляю, теперь он у нас у всех. И имя ему — Полина Игоревна Видинеева.***
Полина вышла на свежий воздух. Она шла на встречу с начальником этого сраного отдела, о котором витают не очень приятно пахнущие кулуарные слухи. Особо не готовилась, ее знали, презирали, боялись, восхищались. А зря… Встретить Романовского ожидала меньше всего. Как говорят, друзей держи близко, а врагов еще ближе. Но Кирилл никогда не был ее врагом. Он и другом ей не был. Так кто же тогда? Одно, до обидного короткое, время – свет в окошке, а потом — заноза в известном месте и ноющая зубная боль. Спасибо, добрые люди вовремя раскрыли идиотке глаза. - Полина Игоревна, — Павел пребывал в нервном напряжении. Ответственность за сегодняшнюю, едва не сорванную встречу, он возложил на себя. Нужно было больше информации, тщательнее собирать, — Это моя вина…, и я… - Достаточно оправданий. Ты хорошо поработал, просто в этой конторе все меняется слишком быстро. Кругом бардак, панибратство и круговая порука, — она прижала пальцы к вискам – вдруг нестерпимо разболелась голова. Мигрени были редким для нее явлением. – Черт, как не вовремя… Павел, домой меня отвези. Неожиданно Полина почувствовала, как по спине побежали мурашки. Кажется, будто кто-то изучает ее взглядом. Она приостановилась, выпрямилась, хотя и так ходила прямо. Отчаянно хотелось повернуться и перехватить взгляд стальных глаз. То, что ей прожигает спину Романовский, сомневаться не приходилось. Девушка вздрогнула, словно по телу прошел слабый заряд электричества. И это от одного только взгляда… В попытке отвлечься, пока Павел возился с автомобилем, адвокат Видинеева осмотрела парковку при УВД. Кроме ее ауди несколько патрульных машин, кабриолет, жуткое творение советского автопрома — монстр отчаянно ужасающего цвета и огромный эскалейд. - Кто бы сомневался…, — Полина все же обернулась и пробежав глазами по зданию, заметила в высоком окне одинокую фигуру. Секунда, вторая, третья… Они смотрели друг на друга, стоя по разные стороны стекла. Как образно, так и физически. А потом Полина села на заднее пассажирское и уехала прочь, оставив Кирилла наблюдать за удаляющимися габаритными огнями ее автомобиля. - Сколько лет, сколько зим, Полюшка… - в пустоту произнес майор. Он должен вернуться к своим операм, перечитать дело, добыть ордер на повторный обыск квартиры Решетиных, но стоял и смотрел вдаль. Авто уже давно скрылось из виду, но и смотрел Кирилл куда-то вглубь себя, перебирая воспоминания шальных студенческих времен. Они могли бы красивой парой, но роман так и не случился, хотя молодых людей тянуло друг к другу словно мощным магнитом. Вот только Поля резко изменила свое отношение к нему. Вместо нежности – подколки, вместо понимания – постоянные споры. Девушку словно подменили. Сначала это было весело и забавно, а потом – ее неожиданная свадьба и перевод в Питер. - Так может пора объясниться, Полина Игоревна? – он крутанул спиннер и резко остановил игрушку. Действительно, пора расставить все точки в нужных местах…***
Кирилл оставил подчиненных в недоумении, поспешно выйдя из отдела вслед за адвокатессой. Единственный, кто плевать хотел на все – Тимофей. Как всегда, очень немногословный опер удобно разместился в углу и уткнулся в смартфон. Судя по звукам, он с большим энтузиазмом расстреливал свиней птицами. Коллеги переглядывались между собой, словно боясь нарушить условное равновесие. Первой, как ни странно, не выдержала Инга. - Интересный поворот. Вот у Кирыча первый рабочий день в новом статусе занятно начался. - А что вот это вот все было? – Воронин вольготно забросил ноги на стол и посмотрел на присутствующих. – Ингуша? - Что Ингуша? – брюнетка заметно напряглась и начала раздражаться. От нее ждали информации, которой она не владела. Показывать свою неосведомленность не хотелось, поэтому девушка взяла папку с документами и достала визитку. – Видинеева Полина Игоревна, директор адвокатской компании «Веритас», и как выразился дорогой шеф – наш коллективный геморрой. - Понятно, значит тебе известно столько, сколько и нам, — Никита не собирался униматься и поддразнивал старшего лейтенанта, — а я-то думал… Что именно он думал, узнать не успели, Инга отвесила парню ощутимый подзатыльник. Лейтенант театрально охнул и показал ей язык. - Ребята, — Таня более серьезно отнеслась к происходящему, она бегло просмотрела принесенные бумаги и вернула их в папку, — у вас не сложилось впечатление, что они знакомы? - Кто? – Инга села за свой стол и поправила ранее расставленные безделушки. - Кирилл Дмитриевич и Полина Игоревна. И она еще доставит нам всем неприятностей. - А интересная мыслишка, сестренка, — казалось, Никите Юрьевичу Воронину сам черт не страшен. Он абсолютно не разделял беспокойства, что известная адвокат с подпольной кличкой Стервь, лично пришла в их отдел и без обиняков обвинила в некомпетентности. – Представь, у них был роман, и Романовский ее бросил. Она много лет, ну или немного, хотела отомстить и вот, наконец ей выпала такая возможность. И теперь полетят не только клочки от Романовского, но и наши. Но я готов грудью защитить честь мундира, отдела и нашего дорого и любимого нового… - он посмотрел на Ингу, — и старого шефа. И не только грудью, но и прочими частями своего организма. - Воронин, теоретически, от твоего организма даже мокрого места не останется, после того как Видинеева возьмется за тебя. Но не переживай, ты не ее уровень, так что успокойся и направь свое рвение в правильное русло, — Романовский вернулся как раз в тот момент, когда лейтенант Воронин в действиях и лицах признавался в пламенных чувствах к майору. Осталось неизвестным, слышал ли Кирилл предположения относительно его возможных взаимоотношений в прошлом. – Хоть кто-то что-то полезное сделал за последние двадцать минут? - Товарищ майор, вот ходатайство на постановление для повторного обыска квартиры Решетиных, — единственный, кроме Кирилла, кто понимал весь масштаб неприятностей, Иван передал Романовскому на подпись документ. - Капитан, ты в курсе? – прежде чем взять документ из рук Дудина, Кирилл внимательно посмотрел на него. Что именно он хотел увидеть неизвестно, но Ванька выдержал этот прямой взгляд. - Только в общих чертах, из того что слышал на совещаниях. Лично в следственных действиях участия не принимал. - Плохо. Значит, начинаем сначала. Я за постановлением. Коллеги, все, кроме Тимохи, заняты изучением дела что от Ухарева осталось, старший –Дудин. Потом разберем эту хату на молекулы, но каждый шаг фиксируем в протокол и на видео. Тима – займись телефонами, планшетами, в общем железом. Работаем, коллеги. - Так обед… - Воронин, мы не будем ни жрать, ни спать, ни сра… - Кирилл запнулся на полуслове, подыскивая приемлемое выражение, хотя и так ясно, что он хотел сказать. - Ни сразу принимать неверных решений. - В суде обед, товарищ майор, начинается через двадцать минут. Приедете как раз к закрытым дверям… - уже без прежней веселости пояснил свои слова Никита. Кирилл Дмитриевич ничего не ответил, поставил подпись на составленном Иваном документе и поспешно вышел с кабинета. Опера несколько секунд переглядывались между собой, а потом со скорбными лицами принялись за работу. Одно дело проводить расследование по «горячим» следам и совсем другое – по прошествии времени. Надзор со стороны адвоката Видинеевой только усложнял дело.***
Проведение повторного обыска квартиры Ирины Решетиной можно было показывать студентам в качестве примера того, как нужно работать. И адвокату, и опергруппе. Все фиксировалось до малейших деталей, описывалось подробно, показывалось понятым и возвращалось на место. Полина в основном молчала, лишь иногда указывая на ту или иную деталь помощнику, после чего Павел делал заметки. Кирилл не принимал непосредственного участия в обыске, он переходил из комнаты в комнату, занимал место так, чтоб не мешать и просто молча наблюдал. За подчиненными, за понятыми, за помощником адвоката. Старался не смотреть на Полину, но это удавалось с большим трудом. Она выбрала похожую тактику, но не раз и не два перехватывали взгляды друг друга. Они вели безмолвный поединок, цель и суть которого и сами не понимали. Полина злилась на себя за состояние бессильной растерянности в присутствии Кирилла. Она столько усилий приложила, создавая свою репутацию бездушной стервы, чтоб вот так просто разрушить все из-за хмурого прилизанного мужика в кожаном плаще и грубых ботинках. Иррационально хотелось влепить пощёчину и наблюдать как на гладко выбритой щеке медленно проступает отпечаток ее ладони. Интересно, успеет ли она прочувствовать такая ли гладкая кожа, как кажется, или все же колючая и шершавая от успевшей проступить, но не заметной щетины. Пришлось сжать ладонь в кулак в попытке унять зуд. Полина точно знала, что если сейчас посмотрит чуть левее плеча Павла, то они снова встретятся взглядами. Тогда Кирилл имел легкий характер, открытый взгляд и непослушную шевелюру. Сейчас — все с точностью до наоборот. Да, время кардинально поменяло их. Ей стало вдруг душно, захотелось сбежать, коротко, но ясно, говоря — на лицо все клинические признаки панической атаки. И все же Ангел-Хранитель адвокатши Видинеевой исправно исполнял свои обязанности, потому что, когда она приблизилась к критической точке нервного напряжения, ей позвонили. Полина слишком резво вышла из комнаты, что не укрылось от взглядов всех присутствующих. Но списали это на ее характер и профессиональную деятельность. Еще никогда Полина так не радовалась звонку собственной секретарши. И еще никогда она таким образом не корректировала собственное расписание, но привычная к резким сменам планов, секретарь лишь бегло вносила правки. И только когда женщина попросила записать ее к гинекологу – зависла. - Полина Игоревна, — услышала Видинеева в ответ, — вы обычно сами… У меня даже нет нужного контакта… - Тогда к стоматологу! – рявкнула женщина, и сбросила вызов. За спиной раздались редкие хлопки. Полина вздрогнула и, обернувшись, увидела Кирилла, который стоял, прислонившись плечом к стене и наблюдал за ней. - Браво! Браво, Поля. Теперь я понимаю, почему тебя «ласково» называют Стрервью. Ты даже собственных помощников держишь на слишком коротком поводке и в строгом ошейнике. Они случайно у тебя заявление на трудоустройство не собственной кровью пишут? Зеленые глаза сузились и опасно полыхнули, губы поджались, но тут же растянулись в едкой улыбке: - Заявление нет, а вот дату и подпись… Еще что-то хотели узнать, Кирилл Дмитриевич? Если о наличии вакансий, то на ближайшие сто пятьдесят лет все занято. Очередь… - она собралась пройти в квартиру, где было совершено преступление, но передумала и развернулась к лифтам. - Поля, а давай выпьем кофе… - в голосе мужчины уже не было ни сарказма, ни издевки. Да и звучал он по-другому. Тихо. Устало. - Что? – она не повернулась, но остановилась. Вполне возможно, что приглашение просто слуховая галлюцинация. Просто показалось. - Ты. Я. Кофе. Сейчас. – он говорил короткими фразами, словно перед ним не взрослая, умная, успешная женщина, а несмышлёный ребенок. - Зачем это вам? – голос Полины дрогнул, но оборачиваться она не спешила. Как и переходить на «ты». - А зачем вообще люди пьют кофе? Взбодриться, простимулировать нервную систему, улучшить работоспособность. Также, говорят, он снижает риск развития деменции и увеличивает сексуальное желание… - с каждой фразой Кирилл все ближе подходил к Полине, пока расстояние между ними не сократилось до минимума. Она чувствовала, что лопатками касается мужской груди и это было недопустимо. Но и сделать хотя бы один шаг от него не могла себя заставить. Она снова превратилась в юную версию себя, когда… Впрочем, неважно. – Так как? – от его дыхания шевелились мелкие волоски на затылке, а мужские ладони опустились на талию. - Конфликт интересов… - она выдохнула эту избитую, расхожую фразу, и сделала попытку отойти. Безуспешно. Хватка рук стала крепче. Полина чувствовала их тепло даже сквозь ткань одежды и повернулась, чтоб глядя в глаза, поставить наглеца на место. - Черт…- сквозь зубы выдохнул Романовский, поспешно убрал руки и широко отступил на шаг. - Кирилл Дмитриевич, мы нашли флеш… - Голос Тани оборвался на полуслове, когда она в сопровождении Павла и Ивана поспешно выскочила в общий коридор. Мужчина и женщина стояли близко, но не настолько, чтоб это выглядело странным. И все же девушка замолчала. - Что там, Васильева? – Кирилл деловито подошел к подчиненной, а следом за ним и Полина. - Флешка. - Отлично. И что на ней? – майор приподнял бровь и посмотрел на подчиненных. - Мы не знаем. Решили сначала вам показать. Полина поджала губы и, нахмурившись, посмотрела на своего помощника. Она злилась на Романовского за его вольности, но говорить что-либо при подчиненных не собиралась. Не прошло и двух суток, как этот человек вновь появился в ее размеренной жизни, как перевернул все с ног на голову! - Вы же понимаете, что подобные действия, — она описала пальцем круг в воздухе, — это нарушение. Павел? Пусть господа оперативники могут этого не знать. Они позволяют себе на многое закрыть глаза, но вы… Вы обязаны это знать!!! Займемся делом, пока окончательно все не испортили, – прежде чем вернуться в квартиру, Полина обратилась к Романовскому: - Надеюсь, мы все выяснили и дальнейшие обсуждения просто бессмысленная и пустая трата времени. А это у нас с вами очень ценный ресурс. - Думаю, Полина Игоревна, есть еще аспекты, которые мы не успели затронуть, а посему к этому обсуждению мы еще вернемся. - Всенепременно, — Полина предпочитала оставлять последнее слово за собой.***
На найденной в укромном месте флешке были видеофайлы «Home video» для очень ограниченной аудитории. После беглого просмотра этого «кина с огоньком» Полина готова была отказаться от защиты подруги. Эта идиотка даже не думала ей признаваться, что у нее был любовник. И если ранее еще можно было играть с этим фактом, то теперь это был еще один гвоздь-двухсотка в крышку гроба «счастливого исхода». - Ты понимаешь, что должна была мне все рассказать, — Видинеева ходила по тесной комнате допросов СИЗО из угла угол. – Все, включая то, что воровала магниты со школьной доски в первом классе. - Но я не воровала их, Полина… – женщина, которая еще недавно блистала на самых модных тусовках, теперь напоминала моль своей серостью. - Какое облегчение. Лучше бы воровала, а не трахалась на камеру с этим твоим мачо. - Много ты понимаешь, Полина Игоревна. Ты холодная и сухая, как старый школьный сандаль, только и знаешь, что поучать и вести благообразный образ жизни. А я живая!!! Мне хотелось ласки и тепла… Человеческого участия… - И ты нашла его в руках и на члене этого самца? – Полина еще раз показала клиентке и уже точно бывшей подруге стоп-кадр на телефоне с особо ярким моментом. - Пошла на х… – начала посыл обвиняемая Решетина, но вовремя осеклась под иронически приподнятой бровью. Ссориться с адвокатом сейчас не самая лучшая идея. - Хорошо, Полина… Ты права, я должна была быть более откровенной с тобой. - Хорошо, что ты это поняла Ириша, жаль – что только сейчас. Но я постараюсь помочь тебе… Рассказывай все, от начала и до конца. Все, даже то, что кажется незначительным… Диктофон записывал все, что говорила Ира. Сама же Полина не слушала свою клиентку. Потом прослушает запись внимательно и вдумчиво. Сейчас же она боролась с собой и собственной слабостью. Оказывается, в сердцах брошенная фраза, что она «школьный сандаль» неожиданно больно и глубоко ранила. Но разве ж выживешь в этой токсичной среде, если будешь нежной тургеневской барышней? Сожрут и не заметят. Оставят на обочине профессии где-нибудь в бесплатной консультации. Нет, все имеют право на защиту: и те, кто в состоянии оплатить безбожную сумму за услуги и те, кто вообще не имеет денег. Но вложенные силы и жертвы должны окупаться. Полина ценила себя очень дорого. И клиенты знали, что это не напрасные траты. Чего они не знали – так это цену, которую платила сама стерва и сука Видинеева. Одиночество, холодная постель, время от времени, очень редко, проверенный мужчина, секс с которым был… приемлемым. Впрочем, перед собой можно признаться, это было невыразимо скучно и технично. Скорее всего, каждый раз этот мужчина заставлял себя. Гораздо ярче ощущения были от интимных игрушек… Память услужливо подбросила воспоминание о соседке по комнате в общежитии – Тоня Хомячина. Адвокат ХомЯчина или ХомячИна… оборжаться можно. Вышла замуж и стала Петуховой. Хрен редьки не слаще. Кстати, работает в муниципальной консультации. И кстати, именно она много лет назад настойчиво не советовала связываться с Романовским... Снова мысли вернулись к Кириллу. Полина едва дождалась конца «исповеди» и распрощалась с подзащитной. У нее появилось новое неотложное дело. В этот раз – личное. - Павел, — стоя у КПП Полина набрала помощника, — мне нужен номер майора Романовского. Меньше чем через минуту Сорокин прислал ей не только личный и рабочий номера, e-mail, но и домашний адрес. Женщина улыбнулась и еще раз порадовалась, что приняла на работу этого мальчика. Далеко пойдет.***
Таня с Никитой перехватили Кирилла между этажами на лестнице управления. Майор спешил на совещание, но для беседы с ребятами нашел несколько минут. - Очень быстро, я на доклад спешу, — он нервно глянул на часы. Можно было бы оставить их на потом, но вдруг эти «акулы сыска» что-то нашли. - Мы нашли еще одну microSD, — бегло начала Таня. Воронин обычно выдает еще кучу разной сопутствующей информации. А майор сейчас спешил, — вся информация на ней стерта, но Иван связался с техотделом, обещали сделать все и даже больше, — четко и быстро отрапортовала Васильева. - Все молодцы, и Дудин тоже, — Тане было очень приятно слышать похвалу в адрес Ваньки от Романовского, она даже улыбнулась. Но видимо зря, потому что майор тут же приземлил: - Но это не значит, что правила номер один и номер два перестали действовать? Ясно, Васильева? - Ясно, — все, хорошее настроение сразу улетучилось. Кирилл Дмитриевич поднялся на ступеньку и добавил чуточку сахара: - Но все равно молодцы и… - входящий звонок не дал закончить фразу, — Романовский. Поля? – мужчина сразу потерял интерес к подчиненным, которые переглянулись. Не слишком ли много женщин в окружении их шефа с именем Поля? Хотя, кто знает, может это одна-единственная? - Сегодня смогу, но часа через два. Тебе удобно будет? Где? – он выслушал собеседницу, посмотрел вверх, словно вспоминая, — Конечно знаю. Буду… Да, пора… - еще выслушав пару секунд, он, не прощаясь, нажал отбой, спрятал телефон в карман и поспешил наверх. Таня с Никитой еще раз переглянулись и отправились сплетничать. Личная жизнь шефа их не касалась, но была гораздо интересней всяких-разных трупов, убийц и прочих разбойников. И даже интереснее личной жизни некоторых из них.***
Она сидела за столиком в летнем кафе под огромным зонтом. Среди посетителей Полина выделялась – в основном мамочки с детьми; клерки и служащие выбирают более презентабельные заведения. К тому же время обеденного перерыва закончилось. Женщины вокруг были в нарядах ярких, кричащих цветов, видимо такая мода в этом сезоне. Полина сидела в бежевом брючном костюме без рукавов. Рядом на столике стояла бутылочка воды без газа и высокий стакан. Пить кофе без Кирилла не хотелось. Он не опаздывал, просто сама Видинеева приехала раньше – не могла себя заставить задержаться. - Я опоздал? – он появился неожиданно, только что она осмотрелась и вот в следующую секунду Романовский сидел напротив нее. Такой же, как некоторое время назад, в квартире Решетиных. - Нет, Кирилл Дмитриевич, вы вовремя, — она взяла бутылочку с водой и попыталась отвинтить крышку. Как на зло, та не поддавалась… Всегда открывались легко, а сейчас… Ну прямо закон бутерброда! - Может все же вспомнишь, Полюшка, что мы с тобой давным-давно знаем друг друга? А то как не родная... – он легко открыл бутылочку, налил воду в стакан и поднял руку, призывая официантку. – Кофе? Помнишь, он оказывается, очень полезен. - Мы не знаем друг друга Кирилл, мы с тобой незнакомцы, которые по какой-то нелепой случайности имеют общие воспоминания. Хорошо, давай выпьем кофе и поговорим. Хотя, я даже не представляю с чего же начать разговор… - Полина сделала несколько глотков – во рту пересохло, каждое слово давалось с трудом. - Может просто начать, а там как-то сложится разговор. А нет – будет повод для новой встречи. Встречаться с Кириллом она не хотела и хотела одновременно. Хотя бы для того, чтобы задать несколько важных для нее вопросов. - Я никогда не читала дамских фривольных романов, — если Кирилл и удивился такому началу беседы, то вида не подал. Пусть, он готов слушать хоть пересказ уголовного кодекса. – В юности не было времени, а потом… - она горько улыбнулась и еще сделала несколько глотков воды. Подошла официантка и приняла заказ – два кофе, вода. От предложенного десерта отказались. Пока девушка крутилась рядом, выполняя заказ, молчали оба. Романовский только сейчас понял, что лёгкого непринужденного разговорчика не получится. - А потом?.. - А потом оказалось, что я живу в этом гребаном романе. Осталось определить любовный или приключенческий, драма или комедия… - Полина видела, как по мере ее рассказа каменело лицо мужчины. - Скажи, тебе хотелось чего-то так сильно, что кажется от этого зависит пусть не твоя жизнь, но что-то очень важное? – майор понимал, что отвечать сейчас не нужно, она просто делиться с ним тем, что уже давно копила в себе. – А мне хотелось… До дрожи хотелось… Только не сложилось. И вроде могло бы все быть, но или лицом не вышла, или зависть… Какая теперь разница. Но когда ты обычная девчонка с пусть не далекой, но провинции и живешь в студенческой общаге, а он столичный парень со всеми вытекающими и звезда курса, то не стоит надеяться на чудо. Его и не произошло. Хотя было почти рядом, я даже почти потрогала его руками… Но потом... более пробивные и продвинутые подружки давали «ценные» советы, как не оказаться в глупом положении… - И ты их послушала… Подружек своих, да, Полюшка? – она, наконец, посмотрела на него, кивнула. Что уж скрывать, раз пришло время по душам, как говорят. – И на любое мое предложение колко отвечала. Наши перепалки забавляли даже декана. - Полина улыбнулась. Сейчас, спустя столько лет, это выглядело глупо и так по-ребячески. – А потом ты вышла замуж. Внезапно… - Ты хорошо помнишь то время? – ее руки заметно дрожали, она снова взяла стакан, но сразу вернула на стол. - Лучше, чем хотелось бы… - он развернулся так, чтоб при желании можно было коснуться руки Полины. - Большое студенческое сборище, и ты пригласил меня, обещал зайти, но я так и не дождалась. Сидела весь вечер, ждала, ждала, ждала. Оказалось, напрасно. Тоня сказала, что все были. Все, Кирилл, понимаешь? – она не сказала прямо, но намек был довольно прозрачен. - Я, как дура, сидела и ждала… - голос, до этого тихий и спокойный, сорвался на фальцет. Полина прикрыла рот ладошкой и оглянулась – окружающим было плевать на них. - Накануне моего отца убили. Бросили раненого истекать кровью у мусорного бака… Сама понимаешь, совсем не до тусовки было. Я попросил тебя предупредить… позвонить не сообразил…да и не до того было, откровенно говоря. - Кирилл провел рукой от макушки к затылку и повернул голову в сторону. Смотреть на Полину сил не было, у каждого свои воспоминания о том дне: ее — горькие, его – страшные. - Прости, я не знала… Толком никто ничего не знал, а слухи ходили разные. Тоня сказала, что у тебя в семье произошло нечто важное… Такое, что тебе понадобился академ. Намекнула на ребенка… - Тоня? Дося? – Кирилл не сразу вспомнил, о ком именно говорит Поля. В ответ девушка утвердительно кивнула. Дося… она уже и забыла, как называли Хомячину. – Поль… она точно знала, что произошло. Дося. Точно. Знала… - выделяя каждое слово, сообщил мужчина. - Но почему тогда?.. - Не знаю, — он накрыл ее руку своей. - Как ты сказала, из зависти. - Кирилл, мы же все взрослые люди были. Я не понимаю… Это сюр какой-то… Ведь рано или поздно правда бы открылась. - В нашем случае поздно. Ты зачем замуж выскочила за Видинеева? – Полина взгляд не отвела, но покраснела. – Я вернулся к учебе через два месяца, а ты уже перевелась. Быстро все… - Кирилл, я идиотка. Все, что нужно было сделать это позвонить. Просто взять телефон и набрать тебя. И все… Какой же глупой я тогда была, Кирилл… - она улыбнулась, но улыбка была горькой и какой-то обреченной. Майору вдруг стало так жаль ту девочку, слишком гордую и упрямую. И слишком обиженную, чтоб это признать. - Ты права, но не стоит всю вину за прошлое брать на себя. Половина ответственности точно лежит на мне. Не нужно было полагаться на случай и «добрых» людей… Я ведь мог найти несколько минут и позвонить, объяснить, но погряз в собственном горе. Твое определение жизни странное, но очень точное, это трагикомедия… Ты хоть счастлива была? И что случилось с твоим мужем? Знаю, что ты овдовела, но без деталей… - Он погиб. Артем разбился на зимней дороге восемь с половиной лет назад. Я не была несчастна… Этого хватало, — обнажать душу было больно. Но после сразу становилось легче. Это как вскрытый фурункул – мерзко, страшно, мучительно, но потом становится лучше. – Бизнес — это детище его отца. От меня откупились «Веритас», все остальное останется в их семье. - Ты нелюбимая невестка? - Наоборот. У нас хорошие отношения. Но я напоминание, которое каждый день перед глазами… И мне сделали щедрое предложение, от которого я не отказалась и вернулась в столицу, подальше от их семейства. А ты, Кирилл? – хотелось кофе, но чашки уже были пусты. Оказалось, они уже почти час сидели и говорили. Романовский снова подал знак официантке. - Нет, семьей не обременен. Инга говорит, счастливо женат на работе… - улыбчивая официантка снова принесла заказ и счет. Не глядя, он положил туда купюру и передал официантке. – Но ты это и так знаешь. Ты сумела навести шороху. - Я рада, что мы поговорили. Рада, что выяснили все и теперь можно перевернуть эту страницу. Нам действительно это было необходимо, — Полина встала, а вслед за ней и Кирилл. – Теперь нам проще будет работать. До встречи, — повинуясь порыву, Поля коснулась щекой его щеки, имитируя поцелуй. - Я провожу тебя. - Не стоит, моя машина на паркинге здесь, рядом, — все равно находится в его обществе было неловко. Поля спешила скорее остаться в одиночестве. - И все же, я провожу. Спорить было бесполезно, и девушка согласно кивнула. Они шли молча. Все, что хотели, уже сказали и каждый думал о своем, но оба об одном и том же. Романовский открыл дверь для спутницы и улыбнувшись, она уехала…***
Инга осталась на ночь в отделе. Дома ее никто не ждал, а раз выпал шанс поработать сверхурочно, то почему бы не воспользоваться им. Она ночью составила круг общения убитого Решетина – за время его болезни он сильно сузился. Если бы Ухарев в свое время толково провел следственные действия, сейчас не нужно было искать концы. Например, домработница уехала к сыну. Это случайность или тут стоит поискать скрытый мотив? Брюнетка потянулась и прилегла на узкий диван. До начала рабочего дня еще почти полтора часа и, если никто… Из коридора послышался голос Васильевой. - Не повезло, — протянула девушка, но вставать не стала. Наверняка Татьяна пришла вместе с Дудиным. Неужели эти два одуванчика до сих пор думают, что их отношения не заметны?.. Это когда оперов на квадратный сантиметр паркета просто в избытке. Но, какая ей разница… Хотят, пусть делают. Действительно, дверь открылась и в нее ввалились Иван с Татьяной. Они целовались, словно подростки. Инга на короткий миг почувствовала неловкость, а потом прокашлялась, привлекая внимание. - Я бы не советовала вам обоим лезть поперек мнения Кирыча. Он сейчас на себя не похож, но ведь в норму придет… - Доброе утро, Инга, — Иван не отпустил от себя Таню, хоть и понимал, что старший лейтенант права. - Привет, — Таня стянула курточку и передала ее Дудину, а сама поправила перед зеркалом чуть смазанную помаду. – Ты ночевала на работе? - Так уж вышло, — идею полежать перед началом рабочего дня пришлось оставить. Инга вдруг ощутила усталость от почти бессонной ночи. И легкую зависть беззаботности и восторгу этой парочки. – Молодежь, вам-то чего не спится? Или дома не сидится? – парочка переглянулась, но брюнетке не нужен был их ответ. – Вам кофе принести? - два синхронных кивка. – Вернусь через час, сильно не увлекайтесь, экстремалы… Что было в головах этих двоих? Они могли позволить себе то, что сама Инга считала невозможным – плевали на всех и вся, включая Романовского. Такое могли позволить либо влюбленные, либо идиоты. Эти двое определенно влюбленные идиоты.***
Кроме «ухаревского наследия» у ребят были еще и собственные текущие дела, которые также нужно было расследовать. И пока проводили повторные экспертизы и прочие следственные действия по делу, опера работали на «земле». В ввиду их отсутствия, появление госпожи Видинеевой в отделе никто не оценил. Стервь, Снежная королева? Нет! Сейчас это была Немезида во плоти. Крылья? Светлый жакет, наброшенный на плечи, развивался при ее стремительной ходьбе. Сегодня она прибыла в одиночестве, Павел, скорее всего, потерялся где-то. Она направилась прямиком к Романовскому, без стука ворвалась в кабинет и громко захлопнула дверь. - Ты… - она указала пальцем на сидящего Кирилла, — Ты… Вот от тебя я подобного не ожидала! Я доверяла тебе, Кирилл… - Полина прошлась по кабинету и потерла виски. В голове словно стучали молоточки. – Зачем? - В чем дело, Поля? – Кир не понимал какого черта происходит, но долго пребывать в неведении не собирался. – Объяснись! - Неужели так сложно играть по правилам? Или принципиально сохранить честь отдела и посадить дуру Решетину? - Сядь и внятно объясни, какого черта ты злишься, Поля, — шахматная доска была отодвинута в сторону, колесики кресла жалобно проскрипели по паркету, и Кирилл Дмитриевич встал и приблизился к собеседнице. - Никакого панибратства, никакой более Поли и Полюшки. Меня зовут Полина Игоревна! - Хорошо, Полина Игоревна! – Кирилл тоже перешел на повышенные тона, — Какого черта ты орешь, как истеричная торговка рыбой? От подобного сравнения Поля на несколько секунд потеряла дар речи, тем самым давая возможность майору перевести дыхание. - Вот, — она достала из портфеля несколько фотографий на которых были изображены они в летнем кафе. Если бы Кирилл не был участником того разговора, то тоже сделал бы соответствующие выводы – любовники за кофе. Рука в руке, взгляды, Полин почти поцелуй и совместный уход. Кирилл даже не помнил, что прикасался к ней тогда, оказывается было такое. Неизвестный папарацци хорошо поработал. - Кто фотограф? – снимки он положил себе на стол, в надежде, что Поля забудет о них. - Это все, что тебе интересно? Кто фотограф? Может, спросишь, где я их взяла? - Зачем? Ты и так все скажешь… Нужно просто немного подождать. Романовский был не робкого десятка, сейчас играл с зеленоглазым огнем и его это пугало. Разъяренная Полина была прекрасна, но и опасна... - Отлично. Мне их дали в прокуратуре, и прямым текстом сказали, что … - она замолчала, переводя дыхание. Несложно догадаться что именно ей сказали. И он понимал, как болезненно она это восприняла. - Поля, я разберусь… - О нет-нет-нет… Достаточно уже разбирательств. Ты уже сделал все, что только можно. Твоя работа? От подобного нелепого предположения у него сжались кулаки. Романовский мог понять профессиональную злость адвоката, но обвинять его? - Ты прекрасно знаешь, что нет! Мои опера землю роют над делом твоей Решетиной! Которая, к слову даже с тобой не стала откровенничать. Полина сразу вспомнила «школьный сандаль» и от обиды и отчаянья резко подняла руку, замахнулась и залепила мужчине звонкую пощечину. Словно сторонний наблюдатель Поля видела собственный замах, удар, видела, как дернулась голова и как сузились серые глаза. Она ахнула и прижала ладонь ко рту, приглушая вскрик. Кирилл внезапно сделал шаг к ней, сокращая расстояние до минимума, и еще более внезапно ухватил ее широкой ладонью за шею, притянул к себе и сильно поцеловал… С одной стороны, это была месть за истерику и пощечину, а с другой сбывшееся желание. Полина растерялась настолько, что не успела ничего сообразить и как-то отреагировать, запротестовать или оттолкнуть. А через несколько мгновений и реагировать стало поздно… Они оба увязли в этом жестком, жестоком, принудительном, но таком чувственном поцелуе. Ощущения были слишком острыми, слишком запретными и слишком сладкими. Хотя поцелуй не был нежным, медленным или трепетным, но и целовались не подростки. К этому поцелую они шли многие годы, забыв друг о друге, шли разными дорогами, пока не встретились в этом кабинете. Поля вцепилась руками в одежду Кирилла, пытаясь притянуть или оттолкнуть, или все же притянуть мужчину ближе к себе, а он слишком крепко держал ее, распластав ладони на ягодицах и прижимая к собственному паху…***
… После короткого стука, дверь резко распахнулась: - Товарищ майор, разреши… - Ваня запнулся на полуслове и резко остановился, ему в спину врезалась Таня, и ребята недоуменно смотрели на собственного начальника, прижимавшего к себе адвокатшу Видинееву. Романовский развернулся, закрывая Полю от посторонних глаз, но из объятий не выпустил. А делать попытки вырваться при посторонних Полина не стала. - Простите, мы позже зайдем… - Что у тебя, капитан Дудин? – ситуация была комичная, Иван разговаривал со спиной Романовского. - Технари восстановили видео. Решетина невиновна, вы будете удивлены. И Полина Игоревна тоже. Через сколько нам зайти? - Кирилл трижды растопырил пятерню. – Извините, — Ваня прикрыл дверь и увлек за собой Таню. Васильева молча следовала за парнем. Куда они направлялись было не важно, в ближайшие пятнадцать минут ребята предоставлены сами себе. - Танюша, выходит, правила Романовского не распространяются на самого Романовского, — только выйдя из здания и по пути в ближайшую кофейню нарушил молчание капитан. - Угу, — быстро согласилась Таня. – А кабинет Романовского не совсем отдел… - Это точно… Но такое впечатление, что родителей застали в интимный момент. От этого замечания они не сговариваясь прыснули со смеху.***
-Р-р-романовский, — прорычала Полина, отталкивая от себя Кирилла. – Как ты мог? Перед ними… - она уперлась руками в мужскую грудь и с каждым словом отталкивала от себя мужчину. Пыталась оттолкнуть, так как сил не хватало. – Ты со своими неандертальскими замашками… - она еще раз, все так же безрезультатно, пнула его в грудь и отошла в сторону. Обхватила себя руками, словно озябла и подняла голову вверх. - Поля… - Я же просила, никакого панибратства, — не поворачиваясь к мужчине произнесла Полина. – Ты хоть иногда меня слушаешь? – женщина повернулась и посмотрела в лицо. От такого взгляда сбивались на полуслове свидетели, теряли красноречие обвинители и некоторые судьи сбавляли тон. Профессиональный взгляд истинной Стервы. - Вы постоянно что-то просите, требуете, выставляете идиотские условия и рамки, Полина Игоревна. Только вот мне плевать на это на все. Ты понимаешь, что среднестатистический человек из твоего окружения боится к тебе просто по-человечески обратиться, по имени-отчеству, потому что от такого твоего одного взгляда можно заворачиваться в саван и ползти на погост. - Что-то не замечала за тобой такого… - Я не статист из твоего окружения… - Ты вообще не из моего окружения!!! – Полина снова повысила голос. Как тогда, в студенческие годы, они с Романовским опять препирались. Только теперь Кирилл нарушил еще и ее личное пространство. Видинеева снова отвернулась и прижала пальцы к вискам – их снова пронзило болью. Словно тонкие иглы впились в виски. Чтоб не охнуть пришлось закусить губу. Но, конечно же, ее удача покинула Полину как раз в тот момент, когда в ее жизни появился Кирилл Дмитриевич. - Полина?.. – мужские руки коснулись острых женских плеч, но ощутив напряжение, сковавшее ее тело Кир поспешно их убрал. – Все в порядке? Она долгую минуту молчала и не шевелилась, майор не торопил. Справившись с собой, Полина повернулась и посмотрела прямо на мужчину. Соврать или сказать правду? Хотя какую правду? Признаться, что потеряла покой, сон и аппетит? Глупо. Непростительно глупо для Стервы! - Оставь меня… Пожалуйста… - она сделала несколько шагов и устало опустилась в кресло Романовского. – Давай как раньше… забудем. У каждого своя жизнь… - Это то, чего ты хочешь? – теперь пришла очередь Романовского поворачиваться спиной. Он прижал сжатый кулак к губам, ожидая, но особо не надеясь на честный ответ. На любой ответ. Но Полина удивила. Она тяжело вздохнула, и поднялась с занятого всего пару минут назад кресла, подошла слишком близко, но так и не коснулась его напряженной спины: - Это то, что нужно. Так будет правильно, Кирилл. Слишком много времени прошло, слишком много воды утекло. Мы с тобой изменились. Стали другими. Чужими… Майор не поворачивался. Он и дышал-то через раз, боясь спугнуть эту противоречивую женщину. Полина Игоревна могла жонглировать словами, но она не сказала, что хочет, чтоб он оставил ее в покое. Только то, что так будет правильно. И он готов с ней согласиться. Их профессиональная среда не слишком обширна, скорее всего они еще столкнутся с конфликтом интересов. Но эта невозможная женщина стоила всех рисков, и ждать ее еще пятнадцать лет глупо. - Я пойду, — Полина сделала шаг в сторону и назад, а Кирилл повернулся, — Твои ребята нашли что-то, пусть пришлют Павлу. Рада встрече с тобой, Кирилл. Романовский смотрел как Поля уходит из кабинета. Смотрел и не понимал, какого черта происходит. В его расследовании, его отделе и его жизни… Особенно напрягало происходящее в жизни. Он опять все терял. Ее терял. Теперь или выполнить просьбу Поли, сделать правильно и жить суррогатом жизни или рискнуть всем. Выбор очевиден. Их, двадцатилетних, тянуло друг к другу тогда. И по прошествии стольких лет ни черта не изменилось, только усилилось это притяжение. Наверное, потому, что времени меньше. Так есть ли смысл тратить его на прения? - Что тут думать? – Кирилл на ходу сдернул с вешалки плащ и поспешил вслед за Полиной. Если ему повезет, она не успеет уехать… Задержавшись у высокого окна, из которого уже однажды наблюдал за женщиной, Романовский убедился, что Полина Игоревна ждет своего верного оруженосца. - Была-не-была… - и дальше Кирилл Дмитриевич действовал, идя на поводу собственных инстинктов, с неандертальскими замашками.***
Полина покидала кабинет Романовского, да и все управление, с высоко поднятой головой. Пусть каждый шаг отдавался едва терпимой болью в висках, но она уверенно шла, молясь про себя, чтобы Павел уже ждал ее. Стоять посреди парковки как «три тополя на Плющихе» было бы унизительно. Увы, ожидания не оправдались… Пришлось сбавить шаг. Обычно молодой человек всегда ждал ее, но сегодня она сама отправила его со срочным поручением. Целоваться с Романовским никак не входило в ее планы, а вот скандал… вернее долгая и обстоятельная беседа очень даже. К счастью, Сорокин всегда был исполнительным мальчиком – ее ауди осторожно приближалась. Средств укатать в асфальт парковку, видимо, не было – сплошные колдобины, которые после дождя превращаются в лужи. Полина спустилась и прошла вперед, еще немного и можно будет положить голову и закрыть глаза, а дома обезболивающее, чай и сон. Она сейчас отчаянно нуждалась в нескольких часах отдыха, хотя дел было много. - Полина Игоревна… - начал бегло говорить Павел, выйдя из авто, но она жестом остановила поток слов. Если этого парня не остановить, то он будет скороговоркой выдавать информацию. Он открыл ей заднюю дверь, и забрал портфель. - Сейчас домой отвези, — она села, положила голову на подголовник и наконец закрыла глаза. На внутренней стороне век заплясали яркие цветные пятна. Пассажирская дверь закрылась аккуратно, без лишнего шума, а вот со стороны водителя — слишком громко. Полина хотела сделать помощнику замечание, но он сейчас снова будет рассыпаться в извинениях, а слушать его сил не было. Тем более, Павел хотел как можно скорее доставить ее домой. Даже вел слишком агрессивно, что было ему не свойственно. - Полюшка, напомни адресок, обычно хорошие девочки любят дома ночевать… За пару секунд до того, как Кирилл спросил, Полина поняла, что везет ее совсем не Павел. Слишком напряженно стало в тесном салоне. Видимо, такая ее доля и проще смириться и принять, чем бороться с ветряными мельницами. Она, не открывая глаз, покорно назвала адрес.***
Павел никак не ожидал, что прямо перед управлением внутренних дел посреди белого дня можно похитить человека. Он потерял драгоценное время, пока смотрел вслед удаляющимся габаритным огням, а потом достал телефон, чтоб вызвать полицию… к УВД. - Господи, что же это происходит! - Павел Николаевич Сорокин собственной персоной. Какими судьбами? – высокий опер, Воронин, с идиотской улыбкой поинтересовался у молодого человека. Стоявшая рядом блондинка пнула его локтем. – Шефиня твоя у нашего шефа… - Он похитил ее… - голос юриста звучал сипло и глухо. - Кто и кого? – деловито спросила Татьяна и оглянулась, Ваня должен подойти с минуты на минуту, отведенные пятнадцать минут стремительно истекали. Но во дворе кроме их троицы больше никого не было. - Полину Игоревну похитил… - от этой новости оба опера застыли и улыбки медленно сошли с их лиц. - Нужно срочно сообщить Романовскому… - Таня достала из поясной сумочки телефон. - Это он ее и похитил! Романовский ваш! - Похитил? - Воронин переглянулся с Таней и, поправив очки, широко усмехнулся. - Майор полиции не может похитить человека, тем более с парковки УВД. Это у них следственные действия, или полиция начала предоставлять услугу "трезвый водитель", в помощь, так сказать, населению. Но если хочешь, можешь подать заявление дежурному. Во-о-он там… - Никита указал по направлению здания. - Но лучше все же позвонить Полине Игоревне, — Васильева спрятала телефон. – Не думаю, что ей понравится, если… - выражение на лице девушки для Паши было не понятно, но ее коллега аж глаза закатил. Да и была логика в их словах. Но… было страшно. Видинеева могла и не простить подобную инициативу. - А может вы майору позвоните? – если беспокоить будут не Полину, то и ответственность не его. - Э нет, братик, нет. Правда, Танюха? – Никита продолжал веселиться. Чтобы между ними не происходило, пусть происходит. Таня в знак согласия активно закивала головой.***
Полина жила почти в центре, но вдалеке от сверкающих улиц и витрин. Тихая улочка со старым жилищным фондом. Одно из немногих мест, где сохранилась «душа» дома. Никаких бездушных скворечников-многоэтажек, укатанных в асфальт и редкими мелкими деревьями. Эту квартиру она купила почти случайно, просто подвернулся случай. И здесь была счастлива. - Кирилл, — она открыла замки на двери и прошла внутрь, прекрасно зная, что ее незваный гость последует за ней. Она теперь так легко и просто не отделается от его общества, — я сейчас отвратительная хозяйка. Так что на радушный прием не рассчитывай. Голова раскалывается… Романовский снял ботинки, повесил плащ и прошел вслед за женщиной на кухню. Полина ополоснула руки и устало села на табурет. - Чай будешь? - Не хочу, — он развернул ее спиной к себе и положил руки на шею. – Сиди спокойно, попробую тебе помочь… От первого нажатия Полина вскрикнула, мышцы были слишком напряжены, дальше она старалась сдерживаться. Романовский старался причинять как можно меньше боли, но все же его нажатия и касания были сильными. Простые поглаживания не дадут нужного эффекта. - М-м-м-м, Кирилл, вот сейчас я согласна на что угодно, только не останавливайся. - Не собираюсь, — пальцы проворно вынимали шпильки с волос и вскоре они тяжелой волной упали на плечи. Мужчина переместился с шеи на голову и Поля снова застонала. - Боль проходит? – голос звучал тихо и как-то слишком эротично. Или это только казалось? - Да, только теперь засыпаю… Сил нет держать глаза открытыми… - Так и должно быть, Полюшка. Спи… Полина проснулась и первые секунды не могла понять где она находится. Сквозь полупрозрачные гардины на нее падали солнечные лучи – квартира располагалась так, что в ее спальню светило предзакатное солнце. Зато кухня и гостиная освещались утром. Она осторожно повернула голову – боли не было. Это уже повод улыбнуться. Если верить часам, то спала она почти четыре часа, да и чувствовала себя отдохнувшей. Улыбка померкла, когда память услужливо подкинула воспоминания, что предшествовало этому целительному послеобеденному сну, вернее кто. Романовский. Хотелось валяться, вот так расслабленно и вальяжно, но нужно было вставать, приводить себя в порядок и благодарить «спасителя». Надеяться, что Кирилл Дмитриевич по-тихому свалит с ее законной жилплощади – себя обманывать. Поля потянулась и села – одежда была безнадежно измята, но чего ждать, если ты в ней спала? - Ну хоть мою девичью честь пощадил, — по-старушечьи пробормотала Полина Игоревна. Проходя мимо зеркала на минуту задержалась – поправила волосы, слегка пощипала щеки и прикусила губы – для любых других манипуляций сначала нужно смыть предыдущий макияж. Кирилл нашелся на кухне – стоял возле кофеварки, ожидая пока агрегат приготовит ему чашку напитка, что-то изучал в телефоне. На одной из стен в беззвучном режиме работал телевизор. Пока она спокойно спала, этот человек находился в ее квартире. Или она спокойно спала, потому что этот человек находился в ее квартире. Бред! Это ее дом, ее крепость и она в полной безопасности в этих стенах. «Только гораздо спокойнее, когда знаешь, что не одна» - противный внутренний голос, как всегда, прорезался не в самый подходящий момент. Поля знала, что ее присутствие на кухне уже не является секретом для Кирилла – видела, как напряглась спина, по движению головы уловила, что он не смотрит больше в телефон. Подойдя вплотную, обняла его со спины, прижалась щекой между лопаток… и молчала. Молчал и Кирилл. Он только накрыл ее руки своей ладонью и чуть повернул голову. - Знаешь, чего мне хотелось тогда?.. - она крепче сжала его, прижимаясь ещё теснее, — Дышать с тобой одним воздухом. Или тобой… вместо воздуха. - А сейчас? – под ее ладонями грудная клетка вздымалась так, словно он нес неподъемную тяжесть. Каждый вздох был надсадный. – Чего ты хочешь сейчас, Полина Игоревна? Собственное имя-отчество заставило Полю напрячься, но Кир пресек даже намек на попытку сменить позу или отойти от него. Ей до безумия хотелось целоваться с ним, сейчас на этой кухне. Но также хотелось, чтоб целовал он Полю, Полинку, Полюшку, но не Полину Игоревну, и девушка озвучила это глупое желание. А в ответ Романовский только тихо засмеялся. - Целовать Полину Игоревну гораздо более возбуждающе. Ты имеешь хоть малейшее понятие, как действуешь на мужиков? В этих твоих укороченных брючках, что подчёркивают каждый изгиб, или в этих твоих юбках, которые не менее сексуальны, чем брюки. Но контрольный в голову – блузки… Полупрозрачные, но не понятно есть ли под ней белье… Как так? - Белье есть… и оно бежевое… - Поля произнесла это тихо и облизала губы. У Романовского не хватало терпения играть в эту игру и дальше. В его руках сейчас не злючка-колючка, а желанная женщина, которая без сомнения хочет его. Он снял женские руки и повернулся к Полине. - Очень интересно... Покажешь? – наглые и проворные пальцы уже расстегнули одну пуговичку и теперь справлялись со следующей. - Мы же взрослые люди, а не восьмиклассники, — притворно строго произнесла она, но приняла правила этой игры, даже не зная их. Какая разница, что будет завтра или послезавтра, или через два часа… - Как показывает опыт, иногда восьмиклассники поступают более зрело, чем студенты юрфака. - О да, — Поля прикрыла глаза, — восьмиклассники не ждут полтора десятка лет, чтоб поцеловаться…- она вздрогнула, когда почти невесомая блузка оказалась на спинке стула – словно сквозняком повеяло. - А хочешь знать, чего мне хотелось? Тогда и сейчас… - Кирилл все еще дразнил ее, хотя понимал, что долго играть в эту увлекательную игру не получится. Полина словно подавилась глотком воздуха – понимала, что нужно расслабиться и сделать вдох, но не могла, слишком велико было напряжение и возбуждение между ними. Она вдруг превратилась в неопытную девчонку и… застеснялась, а Романовский рассказывал и тут же наглядно показывал, чего хотел и как. Тогда. Сейчас. В эту секунду… Оказывается, говорить можно не только с помощью языка, и Кирилл Дмитриевич рассказывал Полине Игоревне, что же они пропустили за прошедшие годы…***
Для друзей и всех хороших людей двери гостеприимной квартиры Васильевых были открыты практически круглосуточно. В доме царил уют, атмосфера поддержки и взаимовыручки и еще, что немаловажно, там вкусно кормили. Именно за это Никита очень любил бывать в гостях у девиц Васильевых. Когда-то он имел определенный интерес к Татьяне, но ввиду более удачливого в этом плане Дудина, удовлетворился вкусными и полезными обедами Лары Андреевны. Может кто-то и скажет, что девушку на еду не меняют, но Воронин будет спорить до хрипоты, используя железобетонный аргумент: Танька-язва, а блюда, приготовленные заботливыми руками ее бабушки – панацея от этой болячки. Сейчас же, после позднего ужина, троица расположилась в гостиной. Чувствовали они себя свободно – Лариса Андреевна со своей дорогой Диной уехали за город, к старинному приятелю. Будь головы молодежи не так заняты, они бы не отпустили дорогую бабушку без расспросов. Но личная жизнь собственного начальника была более интересной темой. - Нужно ему звонить, — твердо решила Таня. Она, как самая дипломатичная, уже четырежды общалась с Павлом Сорокиным после того как Романовский увез Полину Видинееву, и, наверное, заразилась вирусом тревоги от заполошного помощника адвокатши. - Не зря же Паша так переживает. - Зря. Этот Паша просто психический на почве своей Полины Игоревны, — Никита, если бы мог на законных основаниях «усыновился» бы к Ларисе Андреевне. Каждого из их троицы женщина любила одинаково, но ему все же хотелось чуть большего. Может, будь у него в детстве бабушка, все было бы по-другому, но увы… не всем так везет. - Не, Танюх, ты точно дурная на всю голову, — Никита даже отодвинулся от подруги. - Это только тебе могло прийти в голову такое. - Ну а что такое? А вдруг он ее… вдруг они... ну того… - если бы внучку легендарного следователя слышали посторонние, то точно бы усомнились в ее здравомыслии. - Чего того? – не понял Воронин. Он имел представления чем могли заниматься адвокатша и Романовский, но Танька была упряма. Никита посмотрел на друзей – голова Ивана лежала на коленях Васильевой. Одной рукой девушка сжимала телефон, а вторую накрыл своей ладонью Дудин. – Вы же взрослые люди, вроде как знаете все о пестиках, тычинках и тоси-боси… Вань, хоть ты ей скажи, что не нужно звонить, — обратился он к другу. - Ты что, не знаешь Романовского? По-моему, этот человек не всегда понимает, где грань дозволенного. – Ванька, не открывая глаз вступился за свою девушку. - А ты, братик, решил заделаться его ангелом-хранителем? Давно? Тогда представь, что вместо своей адвокатши, Романовскому приглянулась наша Танюха и взбодрись, – Воронин видел, что все его старания напрасны, при упоминании о гипотетически возможных отношениях Дудин только приоткрыл глаз – Чокнутые оба. Пара-цвай. Делайте что хотите… Только во всей этой истории мне жалко себя дурака. Отгребу вместе с вами. Совершенно незаслуженно! Но Таня уже не обращала внимания на стенания друга. Почувствовав молчаливую поддержку Ивана, она поднесла к уху телефон и слушала мерные гудки вызова. Первый, второй, третий… Под красноречивым взглядом Никиты идея звонить майору уже не казалась такой удачной. - Чего надо, Васильева? – после седьмого абонент ответил. Голос был хриплый и тяжелый, словно Романовский прилагал усилия к чему-то. Он, судя по всему, их и прилагал… но Таню это не касалось от слова совсем. – Ты время видела? - КирДмитрич, я хотела уточнить относительно… - Таня, это вопрос жизни и смерти? Если нет, тогда спокойной ночи… - Нет. - Спокойной ночи, Васильева! – послышались гудки, и девушка замерла словно кролик. У нее покраснели щеки и шея. Никита открыл рот, но не успел произнести ни звука – на телефон Дудина поступил входящий. На дисплее – имя РОМАНОВСКИЙ. - На громкую поставь, — успел бросить Воронин, прежде чем Иван свайпнул ответить. - Капитан Дудин, — в голосе майора звенела сталь, — ты в курсе, что мужчина несет ответственность за поступки своей женщины? - Товарищ майор… - начал Иван, но Романовский был не настроен его слушать. - Так вот, теперь знаешь. И если еще раз Васильева будет звонить мне ночью без крайней необходимости, то последствия придется разгребать тебе. Ты что, не можешь занять ее чем-то? Так вот тебе подсказка и руководство к действию: трахни ее, займитесь сексом или любовью. Или радужных единорогов считайте, делайте что хотите, но не мешайте мне… Ясно? - Да… - вот такого разговора Ваня точно не ожидал. Да и без громкой связи все всё слышали. - Тогда дерзай. Я верю в вас… Если смущенный Иван смотрел в темный экран телефона, то у Тани покраснели даже кончики ушек. - Так, судя по всему мне пора. А то глядишь, наш дорогой шеф приедет проверять как вы выполняете поставленные задачи… Не хочу присутствовать при этом… Адьес! - Никита, ты засранец, — в след ему бросила Таня. - Ну хоть не идиот, в отличие от вас двоих. Закрою сам, голубки.***
Просыпаться в постели Поли слишком быстро вошло в привычку Романовского. Прошло меньше месяца, а он уже вполне уверенно чувствовал себя на ее территории. Не то, чтобы смущался ранее, но все же… Хорошие девочки любят ночевать дома, а Полина Игоревна на поверку оказалась очень хорошей девочкой. Весь образ Стервы не более чем «униформа», рабочий костюм. А в стенах собственного дома она была счастлива и в гармонии с собой. На глупый вопрос Кирилла вполне серьезно ответила: - В этих стенах мне не нужно никому ничего доказывать. Я могу позволить себе быть собой… - казалось бы что важного сказано, но Кирилл на пару секунд потерял возможность говорить. Сложно справиться, когда тебе практически признались в любви. Путь не прямо, но смысл сказанного понятен без дополнительных объяснений. Еще раз Поля указала на несообразительность грозного майора однажды вечером, почти ночью, когда позвонила ему и с претензией поинтересовалась: - И где тебя носит? – в голосе звучало оправданное недовольство, так как Кир обещал своей женщине приехать еще полтора часа назад. - Полина? Что за претензии? – он чертовски устал и был зол после слишком насыщенного дня, но не хотел нести это к Поле. Она заслуживала лучшую версию его. Если он поедет к ней, то привезет с собой всю грязь и мерзость, что иногда сопровождала расследования. Так что лучше им сегодня не встречаться. - Прости, я чего-то решила, что ты обещал приехать. Наверное, потому что услышала это от вас, Кирилл Дмитриевич, — обращение по имени-отчеству, верный признак что он накосячил. Такого не было с момента их встречи. Решетину отпустили и сняли все обвинения, так как убийства не было. Ее муж на фоне неизлечимой болезни изощренно отомстил, подставив неверную жену, но в конце все же оставил видеозапись с признанием, которую стерла домработница. – Желаю вам спокойной ночи, товарищ майор. - Поля, ты не пон…- но звонок уже был завершен. Романовский крепче сжал руль, усмехнулся и перестроил маршрут. Спустя полчаса он смотрел на окна квартиры Видинеевой. Темные окна. Любой здравомыслящий человек поймет, что его никто не ждет. Но где здравомыслие и где Романовский, если дело касается Полины? Осталось дождаться поздних собачников… В дверь дважды настойчиво позвонили. Поля приблизилась на носочках, замешкалась на несколько мгновений, обуваясь, и взглянула в глазок. Поздний визитер был желанным, но и об осторожности забывать не следовало. Два щелчка и дверь открылась. - Полюшка, — Кирилл опирался рукой на дверной косяк. Со стороны можно подумать, что он нетрезв, хотя на самом деле просто очень уставший. Ей вдруг стало стыдно за свой эгоизм по отношению к этому мужчине. – Я чертовски устал, выгляжу как помятая псина, пахну так же… Но вспомнил, какой сукой ты можешь быть, и у меня встал… - дверь гостеприимно открылась шире, а за ней стояла Полина в узкой юбке, расстёгнутой блузке, под которой точно не было белья и в туфлях на самой высокой шпильке, что у нее были. Без слов ясно что его ждала именно та сука, которая возбуждала самые низменные инстинкты…***
Оказалось, что с Кириллом на удивление легко быть разной: и чопорной адвокатшей с красноречивым взглядом; и дерзкой стервой, что будила в нем неандертальца; и обычной домохозяйкой с пирогами, блинами и прочими вкусностями. Последнее, кстати, стало приятной неожиданностью для Романовского. Кулинария – тайное хобби Полины. В бытовых делах ей помогала приятная женщина, которую она получила в «наследство» от прежних хозяев жилплощади, но готовила Поля сама. Очень редко просила помощи в этом вопросе, если уж совсем сложные дела. Да и много ли ей нужно одной? Обычно они просыпались вместе, собирались, иногда слишком суетливо и торопливо, потому что кофе гораздо слаще с поцелуями, чем с сахаром, и разъезжались, чтобы вечером снова встретиться за ужином, который Полина часто готовила в одиночестве. Ненормированный рабочий день для них был нормой, но Кирилл чаще задерживался. Но сегодня, по случаю выходного дня, все будильники и телефоны отключены и есть возможность спать хоть до обеда. Но Поле не спалось, по привычке она проснулась рано. Некоторое время лежала под боком Кирилла, не шевелясь, чтоб не разбудить его, а потом сидела и просто любовалась им. Спящий Романовский выглядел иначе — не таким жестким, лицо было мягче, а ресницы –длиннющие. Просто преступление иметь мужчине такие ресницы. Гладкая широкая мужская грудь мерно вздымалась и Поле захотелось провести по ней ладонью. Пришлось даже сжать руку в кулак – от прикосновения Кирилл обязательно проснется, а это пока не входило в ее планы. Несколько дней назад, в обеденный перерыв, майор Романовский пригласил адвоката Видинееву в совершенно изумительное место. Собственно, как пригласил, просто появился на пороге ее кабинета и, игнорируя секретаршу, позвал с собой. На робкие попытки девушки напомнить о какой-то запланированной встрече или звонке, менторским тоном сообщил, что трудовой кодекс предусматривает обеденный перерыв, и привез ее в пончиковую. Он любил такие места, которые словно выпадали из стремительного ритма современной жизни, и хотел показать свой мир женщине, без которой и так прожил слишком долго. А Полине хотелось удивлять его, заботиться и любить. К сожалению, они оба слишком хорошо знают, что ценность слов значительно преувеличена, поэтому поступки были значительно красноречивее слов. Возиться с пончиками Поля не планировала, но раннее пробуждение внесло свои коррективы в ее утренние планы. Поставив тесто на расстойку, Поля на ближайшие полтора часа была предоставлена себе. Желание разбудить Кирилла только увеличивалось, но он нуждался в отдыхе, поэтому для отвлечения она расстелила свой коврик для йоги и погрузилась в себя. …Он переводил взгляд с горки румяных, пышных пончиков, посыпанных сахарной пудрой на женщину, которая приготовила их. Красивая, холодная и беспощадная, всегда застегнутая на все пуговицы и крючки, сейчас Полина, растрепанная и испачканная в муке, стояла посреди собственной кухни и готовила. Для него. От осознания этого Кирилла накрыло, словно девятым валом. Чем, мать твою, он заслужил это? - Поля... - слова давались с трудом, — зачем?.. - Кирилл, не бойся, это вкусно. Не моя короночка, но очень даже ничего, — она кивнула на надкушенный пончик. Киру иррационально стало обидно, что она не поняла, что именно он хотел сказать. Ведь сегодня выходной, а с их деятельностью он может запросто превратиться в рабочий. Он хотел, чтобы Поля отдохнула, выспалась, просто полежала с ним в обнимку, а не с утра пораньше бежала на кухню готовить ему эти пончики. Хотя, что греха таить – готовила она великолепно. По признанию самой Полины – на кухне в процессе приготовления отдыхала. – Зачем? – она удивленно вскинула бровь, — Как ты не понимаешь, что я слишком долго этого ждала; что рядом с тобой я становлюсь обычной женщиной; что рядом с тобой я чувствую себя на своем месте; что… - следующее ее «что» потонуло в его поцелуе – глубоком, жадном, собственническом. Как Поля признавалась ему в любви этими пончиками, так и Кирилл делал то же, но с помощью поцелуя.***
Когда-то, очень давно, в пору своей школьной юности, еще до знакомства с Романовским, Полина представляла будущего избранника. Как и все девочки, она верила в сказки и сказочных принцев, и ее избранник должен быть непременно таким – нежным, трепетным, чутким и понимающим. Обязательно с тонкой душевной организацией, что бы это не значило. Настоящим мужчиной… Теперешняя Полина Игоревна смотрела на своего избранника, и понимала, что он тоже, если с очень бо-о-о-ольшой натяжкой, то сойдет за героя сказки. Отрицательного героя, дракона там, например, который девиц ворует… Жизненный опыт доказывал, что все трепетные, нежные и с тонкой душевной организацией это форменные истерики, в придачу с властной мамочкой, которая пылинки сдувает со своего сокровища. А «настоящий» мужчина это тот, который слушает и слышит, не играет в дурацкие игры, доказывая свое превосходство, имеет здоровую самооценку, не врет и не манипулирует. С ним никогда не будет удобно, но за ним как за каменной стеной. Возможно у них часто будут возникать конфликты интересов, но путь поиска компромисса — это занятие очень увлекательное. Считала ли она себя настоящей женщиной? Однозначно да! Пусть путь к этому пониманию был длиною в половину ее жизни, но лучше позже чем никогда, так кажется говорят. Полину перестало раздражать излишнее внимание к ее персоне, она научилась принимать это как должное. Особенно, когда садилась в огромный черный внедорожник с помощью своего самого настоящего из всех мужчин. Никогда не гналась за счастьем и получила самый бесценный из подарков. Хотя, по мнению многих, сомнительный подарок, но ей виднее. Полина поняла, что настоящая жизнь не в прошлом или будущем, а именно сейчас, в этот момент, и не стоит откладывать и планировать что-то. Все, что должно случится – обязательно случиться, рано или поздно. А еще врут, что настоящие мужчина и женщина не могут быть вместе. Могут! И они очень счастливы вместе…