Наши страхи

      Дом страхов оказался не таким уж страшным, как представлял себе Эдвард. Старые статуи чудовищ были расположены вдоль стен. Было темно и отчётливо рассмотреть их не получалось. Соня освещал путь телефонным фонариком. Он даже не собирался светить на фигуры чудовищ, а Эдвард шёл за ним.       Когда они наткнулись на комнату наблюдения, юноши переглянулись.       По всей вытянутой стене расположились мониторы и ещё куча непонятных кнопок.       «Должно быть, из этой комнаты работники наблюдали за посетителями и с помощью всех этих непонятных кнопок включали страшные звуки и, может, заставляли этих странных чудовищ двигаться», — подумал Свон.       Напротив самого большого монитора стоял стул. В помещении было светло, всё из-за окошка, почти у самого потолка. Старый ободранный диван стоял около двери. И ещё мусорное ведро сбоку, больше в комнате ничего не было.       — Как ты думаешь, когда закончится дождь? — спросил Соня, усаживаясь на стул.       Эдвард поджал губу и опустил взгляд.       — Наверное, он будет идти всю ночь, — предположил он.       — Тогда нам придётся тут заночевать. Завтра выходной, можно не париться насчёт школы, — Соня перешёл на шёпот, — а вот подработка… Что у тебя есть в рюкзаке?       Свон стянул рюкзак с себя, он был мокрым. По ощущениям, юноша словно коснулся льда.       — У меня есть, — он расстегнул замок и принялся доставать оттуда, — Кружечка, моя любимая! — он достал пластиковый стакан с рисунком Золушки, — салфетки, печенье, на день просроченная колбаса, зажигалка, бутылка с водой и небольшое покрывало.       Пока Эдвард всё доставал из рюкзака, Соня распахнул глаза как старая жаба.       — У твоего рюкзака, что, дна нет? Как это всё туда поместилось?       — Ну главное всё аккуратненько сложить.       Соня хихикнул:       — Ты прям как Алиса, знаешь, я всегда поражался ею, она ходит в школу с небольшой сумкой, а там чего только нету! Внутри косметика, учебники, тетради, а ещё она иногда туда физкультурную форму умудряется положить! — юноша прикусил губу, ведь он понял, что говорит слишком быстро. — Слушай, вон тот диван, он, интересно, раздвигается?       Свон пожал плечами. Затем подошёл к дивану, рассмотрев как следует его, он сказал:       — Нет. Диван очень старый, может у нас получится оторвать спинку и положить её на пол?       Они вместе схватились за спинку дивана в попытках её оторвать.       Лицо Сони стало красным как помидор, дыхание сбилось, а вены на лбу выпирали. Эдвард надулся как воздушный шарик и тоже покраснел.       Первым сдался Свон.       — Не, не вариант.       Свон пнул диван, затем поднял одну бровь и сказал:       — Пока мы сюда шли, я видел пожарный топор. Попробуем разрубить его.       — Гений! — с упрёком произнёс Соня.       — Можно попробовать.       — Тогда жди тут, я мигом.       — Стоп, ты меня бросишь?       Свон сглотнул ком в горле.       — Нет, нет! Я вернусь, обещаю!       Соня криво кивнул, и Свон покинул комнату.       Юноша присел на диван и облокотил голову назад. «Да кто бы мог подумать: я и он.. снова в забытом всеми месте. Надеюсь, не придётся здесь с голоду помереть, как было это тогда».       Щебет дождя стал громче и сильнее, уже напоминал ливень. Его можно было услышать даже в этой бетонной комнатке. Соня прикрыл глаза, он слышал даже, как ветер завывает за стеной, словно стая голодных волков.       Ноги юноши пульсировали от боли, он старался не думать о ней, но чем больше старался не думать, тем сильнее болели ноги. А ещё сосал желудок.       Юноша открыл глаза, уставился в стену покрытую мониторами. Он протёр глаза, достал из кармана телефон. На экране было 12:52       И как только он поднял взор: перед ним стоял Эдвард, тень закрывала его лицо. Но даже так Соня мог слегка разглядеть его очертания. Рыжие ещё мокрые волосы закрыли глаза.       Соня открыл рот чтоб спросить: что случилось… как Эдвард поднял над собой топор, а Соня отскочил в сторону и сжался. Он слышал удары, они, как дождь, сливались по капле.       Эдвард рубил диван. Его на первый взгляд хрупкое тело, оказалось не таким уж и хрупким.       Соня и глазом не успел моргнуть, как спинка дивана ровно легла рядом с «сидушкой».       — Ого… как ты его.       — А ты хочешь спать на холодном, бетонном полу?       В этот момент Соня уставился на талию юноши, на ней было завязано белое одеяло, оно было в красных пятнах.       — Где ты это взял?       — А, это. Я нашёл комнату похожую на медицинскую палату, там была кушетка, а на ней лежал скелет, прям как у нас в школе, в биологии. Я забрал у скелета одеяло. Знаешь, я поначалу думал, что он настоящий, но потом увидел нумерацию на нём, как в школе!       «То есть ты разрубил диван, а койку с собой притащить не догадался?» — подумал, но не стал спорить Соня. Сейчас ему было всё равно.       — Я понял, — поднял одну бровь Соня. — давай готовиться ко сну.       Они накрыли «постель» «пледом». Эдвард разложил возле своей половины свои вещи.       Мокрые куртки полетели на пол. Они залезли под одеяло и повисло молчание.       Свон слышал журчание, это вовсе не дождь за стеной, это звуки его живота.       — Хочешь есть?       — Нет… да, немного.       Свон нагнулся, с пола он подобрал свою кружку, бутылку, рюкзак из которого он достал воду и палку колбасы.       — Что же ты раньше не сказал?       Свон вытащил её из целлофанового мешочка, с помощью ногтей снял плёнку. Это было довольно сложно. Некоторые ногти юноши сломались.       Он откусил кусочек и протянул палку Соне.       — Вот, кусай. Не волнуйся она всего на день просрочена.       Юноша посмотрел на сверстника, затем на палку колбасы. Отравиться ему, конечно, не хотелось, но с неутолимым голодом спорить бесполезно и он всё же откусил кусок.       «Вроде ни чё так».       Пока Соня пережёвывал, Свон налил в кружку воду и отпил. Затем протянул её юноше. Они откусывали по очереди, отпивали тоже.       Когда колбаса закончилась, Соня выдохнул. Из брючного кармана он достал пачку сигарет.       — У тебя где-то была зажигалка.       —Ты куришь?!        Соня кивнул.       — Но почему? Зачем начал?       — Понимаешь, желание быть таким, как все…       — Вот как, — Эдвард вырвал из рук Стоуна пачку дешевых сигарет с сомнительным производством, он махом откинул её на бетонный пол, соскочил с места, схватил голову Сони, затем приблизил её к себе.       — Ты не обязан! Как все? Нет, не все. Просто плохая компания! Я ведь не курю, так вот не все курят, значит не страшно, не страшно этого не делать. А если кто-то будет говорить, что ты белая ворона, вспомни меня! Или кого-то другого, не важно, просто знай ты не один такой!       — Я понял, — грубо произнёс он, голубые глаза забегали по лицу парня. — отпусти меня, мне больно.       — Ой, да конечно, — и тогда Эдвард улёгся обратно, и раздался грохот. — Что это?        — Я не знаю.       Юноши переглянулись, соскочили с «постели». Когда под дверью скользнул свет. Они поняли — это сторож.       «Чёрт!»       Эдвард потихоньку поднял рюкзак, и засунул туда кружку.       Соня же схватил куртки. Он показал ладонью на дверь.        — Здесь кто-нибудь есть? — раздался крепкий мужской голос.       Казалось дождь стих, а приближающиеся шаги звенели не только в ушах, но и давили на голову.       Когда ручка двери предательски повернулась в сторону юноши вновь переглянулись       Дверь бесшумно подалась.       — Бежим!        Эдвард толкнул мужчину, и тот, не устояв на ногах, рухнул на пол.        В темноте было трудно бежать, Соня споткнулся об какую-то железку. Эдвард выбежал из дома страха, дождь уже успел снова намочить его волосы.       Застыв перед выходом он истерично повторял:        — Ну же, ну же, ну же…       Но с ним был только дождь. Когда ближайшем окне мелькнул свет, и тогда в горле пересохло, а недавно съеденная колбаса просилась наружу.       — Ну же, ну же, ну же, ну же…        Эдвард взглянул на окно.       «Неужели…»       Из темноты выбежал Соня, он подтолкнул юношу, коль давай быстрее.       Дождь бил в лицо, от сбитого дыхания колол бок, но Соня не останавливался.       Он понимал, что сторож, скорее всего, не побежит вслед за ними по такому сильному дождю. И юноша упал на землю.       Свон встал рядом, согнулся на пополам. Ребята пробежали где-то два-три километра, скрылись за той самой водной горкой.       Свон вдруг засмеялся.       — Че-го с-смеёшься? — едва произнёс Соня.       Но Свон не отвечал.       Живот заболел сильнее, в горле встал ком, скулы на лице напряглись. Соня понял — он тоже смеётся.       — Всё, всё хватит, нам нужно уйти с территории парка.       — Да, конечно.