В плену советской сволочи

— Опять бардак! Не армия, а черти что и с боку бантик! — ругался Россия, сидя в кабинете и пытаясь раскурить папиросу. Спички ломались, руки тряслись, папироса дрожала, перекатываясь из правого уголка рта в левый, а Россия всё ворчал, ругая собственную криворукость.       Зазвонил телефон. Брагинский, бросив спичечный коробок на стол, поднял трубку. — Да! — рявкнул он. — Военнопленные… и что с ними?.. Итальянец?.. Просит привести Россию. Хорошо, понял… Ты мне тут повыёживайся ещё! Совсем распоясались.

***

      За столом, привязанный к стулу, сидел рыжий парнишка, жалобно хлюпая носом и бормоча нечто, отдаленно напоминающее молитву. Поодаль от пленного стояла кучка солдат. Все как один довольные, шумные, с кровавыми пятнами на форме.       Заслышав стук кирзовых сапог по бидонному полу, солдаты встрепенулись, встали по стройке смирно. Парнишка поднял залитые слезами глаза и растянул разбитые губы в нежной улыбке. С носа капала кровь, левая щека сильно распухла, под глазом наливался бодрый синяк.       Узрев столь прекрасную работу своих вояк, Иван Брагинский, довольный, как медведь, пробравшийся на пасеку, кивнул. Сослуживцы кивнули в ответ, развернулись на каблуках и спешно удалились. — Россия, — пискнул избитый Италия шепелявым голоском, улыбаясь во весь рот. Юнцу выбили передние зубы, отчего при разговоре кровавая слюна падала на и без того запачканные брюки. — Я тут, — радостно прошелестел Иван, выудив из внутреннего кармана фляжку с водой. — Забери меня… отсюда… — военнопленный жадно пил воду, умудряясь выдыхать слова после каждого глотка. — Они дерутся! Феличиано проглатывал буквы. Когда он говорил, казалось, выдыхаемый воздух сопровождал лепет ироничным присвистом меж щелей. — Конечно, Феля, сейчас.       Разорвав веревки голыми руками, Россия накинул на плечи паренька свою шинель и повёл его на выход.       Одни военные дружелюбно здоровались со своим воеводой, охотно отдавая честь, другие косились, держа ухо востро и пистолет наготове. Италия дрожал, боясь поднять голову и столкнуться с их злыми взглядами.       Сев в машину, они покинули базу, зарулив в поселок, наводненный солдатами и военной техникой. Брагинский затащил гостя в один из опустевших домов. — Спасибо, что спас меня от тех зверюг! — Феличиано вернул товарищу шинель и пал на колени, дрожа от страха. — Т-только не бей меня! Я всё сделаю! — Всё-всё? — игриво переспросил Брагинский.       Италия неуверенно кивнул. — В пределах разумного. Могу поесть сготовить, в доме прибраться или… — Феличиано запнулся. Ему нечем было откупиться. Всё, что он мог, всё, что умел — это вести домашнее хозяйство, за остальное отвечал Романо.       Россия опустился на лавку и кивнул головой, призывая сесть рядом. — Х-хорошо… я понял, — Варгас погрустнел, но успокоился. Обтерев ладони о низ чёрной рубашки он подполз ближе. — Не бей! Прошу, только не бей!       Италия потянулся к широкому армейскому ремню России, но последний с усмешкой опустил ладонь на рыжую макушку, отодвигая того от себя. — Нет, Италия. — А что мне тогда?.. — парнишка не успел закончить фразу.       Брагинский вновь похлопал по лавке рядом с собой. Венециано послушно сел. — Поведай-ка мне, дружок, что там замышляет Германия.       Италия закачал головой, в страхе отодвинувшись на самый край. — Я не могу разглашать секретные данные. — Понятно, — Иван поднялся, пошарил в карманах и вытащил на свет божий плоскую оранжевую коробочку. — Лови! — бросил её пострадавшему. — Жди здесь.       Россия нырнул в кухню. Загремели кастрюли и прочая кухонная утварь. Италия, пользуясь случаем, стянул грубую, пропитавшуюся потом военную форму. В углу стоял умывальник, на краешке которого ютился добрый кусок хозяйственного мыла. Италия с благоговением смыл с себя кровь с остатками страха. Смотря на себя в зеркало, он видел побитого, но от этого не менее симпатичного юношу. — Легко же я отделался, — выдавил из себя хриплый смешок. — Могли изрешетить. Стал бы сыром с ножками.       После холодных процедур Венециано достал из аптечки шприц, смахнул с иглы защитный колпачок и ввел в вену лекарство. — Одного должно хватить, — он застонал, чувствуя, как немеет рука. — Ничего, главное, чтобы между ног всё работало, не то девочки перестанут любить.       Не прошло и часа, как на столе оказалась большая плоская тарелка с горячими спагетти. — Ой, не стоило! — Не спеши, — лицо Ивана предстало в жуткой гримасе, от которой у Венециано напрочь пропал аппетит. — Нужно добавить тушёнку. — Т-тушенку?.. — Феличиано тяжело задышал. — В спагетти?! Нет! — он упал на пол, сложив руки в молитвенной позе. — Только не это!       Поздно. Иван смешал консервированное мясо с лапшой и снял пробу. Венециано зажал рот ладонями, сдерживая тошноту. — Беллиссимо! — восхитился Брагинский, заливая получившееся блюдо кетчупом. — Россия, прошу, перестань! — Варгас не мог без слёз лицезреть подобное надругательство над божественной пастой. — Бон аппетит! — Ещё и ложкой! — Италия схватился за сердце.       Брагинский отодвинул готовое блюдо на край стола, приказав: — Ешь. Или поговорить хочешь? Скажем, про ядерную дубину.       Феличиано бросился к Ивану на грудь, крепко обняв его. — Давай я стану твоим другом, и мы поговорим про… — Варгас заметно изменился в лице. В карих глазах вспыхнули хитрые искорки, а тонкие пальцы ловко скользнули в карман. — Даже не знаю… Про стоящий за твоей спиной ядерный арсенал США? — Действие лекарства впечатляет. Не ожидал такого эффекта или всё дело в спагетти?       Варгаса передернуло от упоминания испорченного блюда. — Мерзко, до чего же мерзко мешать спагетти с подобной дрянью. Итальянцы так не делают! Твоя удача, что это советская лапша, иначе я бы серьёзно рассердился, — в голосе Италии скрипели мужественные нотки с солидной хрипотцой.       Венециано отпрыгнул от Ивана, сжимая в кулаке желаемое: армейские папиросы, коробок спичек, и зажатый меж ними пропускной бланк. — Грёбаные ублюдки, я теперь месяц курить не смогу!       Подобрав свою форму, Варгас спрятал ворованное во внутренний карман кителя. — У малыша Италии проклюнулись зубки? — Россия веселился. — У малыша Италии психологическая травма!       В избу вбежал солдат, принесший весть об очередном звонке с фронта. Срочно просят его воеводство к аппарату.       Брагинский забрался в «Бобик». Феличиано, ёжась под пристальными взглядами солдат, прыгнул за ним. — На связи. Что?! Германию поймали? Молодцы! Везите его сразу ко мне. Да, и раздобудьте где-нибудь немецких колбасок. — Германия едет? Развяжи, Россия, ну развяжи! — провыл Италия, раскачиваясь на расшатанном стуле.       Не выдержав, Брагинский пнул его сапогом в живот. Варгас рухнул на бетонный пол, сломав стул. Брагинский дал команду солдатам перерезать веревки. Всё равно полезной информации из него выбить не удалось, грязь только разводит.       Иван с омерзением посмотрел на подошвы сапог, запачканные кровью и липкой грязью. — Приберись тут, — Россия отдал приказ пленному. — Не буду! Ты меня обижаешь, — Италия надул щеки, скрестив руки на груди.       Брагинский погладил взъерошенного юнца по щеке. — Прости, солнце, я больше не буду.       Феличиано обмяк, повеселел, улыбаясь во весь рот своей беззубой улыбкой. — Хорошо, я тебе верю. — Давай шустрее. Будешь хорошо себя вести — получишь много вкусной пасты.       Иван грубо потрепал юнца по сальным волосам, надел фуражку и приказал подать ему «карету».       Италия старательно вычистил до блеска полы ангара, за что его угостили чем-то сладким. Что это было он не понял, а спросить постеснялся. Двери ангара закрылись. Его, раздетого, вытащили на снег, под дулами автоматов поставили к стенке.       Один из солдат вышел вперёд и окончил мучения военнопленного прямым попаданием в голову.       Железный занавес с грохотом захлопнулся.