Lupus Imperium

В переговорной царила неописуемая атмосфера. Казалось, даже искусственные цветы завяли, потеряли свою пластиковость и прижались поближе к фальшивому грунту. – Так ваша хозяйка согласна? – с широченной улыбкой в форме сердечка вновь уточнил Хан. При этом на лице его собеседника не дрогнуло ни одного мускула, а если бы кто-то решил ненадолго заскочить в переговорную, скорее всего бы не пережил этого обоюдного давления. Воздух сам собой накалился, скучился в серые куски, обозначая обстановку. Складывалось впечатление, что, вот, откроешь дверь, а там такой дух пытающихся подавить друг друга феромонов: яркие, жесткие и тошнотворные нотки, удушающая концентрация на квадратный миллиметр. Хотя, на деле, незваный посетитель очень бы удивился… – Используйте приемлемую лексику, пожалуйста, а то я подумаю, что вы мошенник, – Минхо тоже растянул губы, его хищная мордочка приняла садистское выражение. Впрочем, это могло быть просто домыслом Хана. – Ох, ну да, точно, пардоньте, – мужчина приложил ладошку ко рту, – чего это я, – он покачал головой. Пара минут сверления друг друга ненавидящими взглядами, потом перебранка, глупые, неуместные для профессионалов вопросы и все по новой. Все как колесо сансары продолжалось бы и дальше, но у одного из присутствующих раздалась трель базового айфоновского звонка. – Да, слушаю, – прокашлявшись, отозвался Ли. Сердце Джисона выжидающе замерло, а глаза превратились в сосредоточенные щелки. Он понял: это то, чего они тут вместе дожидаются на протяжении целой вечности. – Госпожа Ли, я вас правильно услышал…Отвести в ваш кабинет? – Минхо скривил губы, при этом отвечая все тем же покорно-вежливым тоном. – Хорошо, да, хорошо, я запомнил. – Он кинул быстрый взгляд на розоволосого парня напротив, и тот от нетерпения чуть ли не подпрыгнул на стуле. – Да, я ему передам. Все, хорошо, выходим. – Отняв от уха трубку, он мигом вскочил на ноги и прошествовал до противоположного конца стола. Репортёр, уже понявший, что добрался до священного Грааля, тоже поднялся, со скрипом отодвигая стул. – Пройдемте, глава вас ожидает, – монотонно выдавил помощник, смиряя нечитаемым взглядом находящегося в паре сантиметров мужчину. Выйдя вперед, он толкнул стеклянный пласт и первым покинул переговорную, не выказывая никаких признаков облегчения. – Эта дверь, – он махнул изящной кистью и повернулся на девяносто градусов, пресекая дальнейшие взаимодействия. Дерево ударилось друг о друга с громким стуком, и менеджер Ли выдохнул, опуская плечи. “Неотесанный болван, – рассерженная мысль пронеслась в его голове и заставила поджать губы. – Разве можно позволять себе столько? Удивительно, что с таким дурным нравом он добился хоть чего-то”, – обладатель темных волос и крепкого стана вновь выдохнул, заставляя себя сдвинутся с места. Уютный и пустой закуток как всегда приманил его своей уединенностью, словно это была маленькая отдаленная крепость среди бушующей войны. Пальцы с аккуратным маникюром запрыгали по гладкой поверхности смартфона, отыскивая “Наследника”. По правде говоря, Минхо бы с удовольствие записал его иначе, даже небрежное “Наследничек” вписалось бы гораздо лучше в его восприятие действительности, но, увы, страх был сильнее желания, да и резоннее. Заметь такое председательница – и его бы мать родная не узнала, даже на том свете. – Здравствуй, репортаж одобрен, госпожа Ли вместе с господином Ханом на встрече, передай мужу, – однотонно отрапортовал он и, не дожидаясь даже намека на ответ, сбросил вызов. К горлу подступила вечная удушливая тошнота, – “Блядские таблетки” – подумал мужчина, на его висках выступила холодная капелька пота, а во рту уже прибавилось слюны. Цокая дорогими ботинками с небольшими каблуками, ассистент удалился в сторону отдаленной уборной. – Совсем уже охренел, – набирая код от замка, промямлил Феликс. – Мог бы вообще не дожидаться когда я отвечу, просто в гудки все высказать. А что? Отличная идея, я ему при следующей встрече обязательно подскажу, – юноша продолжал ругаться себе под нос, старательно делая вид, что увлечен своим негодованием и никак не надеется найти кого-то дома. – Подсос проклятый, – в последний раз выругался он и, скинув сумку на диван, угрюмо уставился на сирое помещение. Двухэтажный прогал над гостиной увенчивался стяжкой из деревянных балок и современных люстр, широкая арка, почти сливающаяся с изначальным расстоянием между двумя стенами, темнела впереди. Там, где-то под одной из кухонных тумб одиноко гудела посудомоечная машина: домработница ушла совсем недавно. Младший Ли в неком оцепенении соображал, может ли Чан быть у себя в кабинете, и какова вообще вероятность этого в восемь вечера. С одной стороны, у нормальных офисников рабочий день закончился еще два часа назад, с другой, “нормальным” Крис никогда и не был: он был исключительным. Пожевав губы и приняв какое-то внутреннее решение, парень двинулся в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. – “Неужели?”, – пролетело в его голове, когда он увидел, что дверь в кабинет приоткрыта. Его сожитель никогда не забывал ее захлопнуть, уходя оттуда, видимо, отгораживал от себя работу хоть какими-то путями. – Кристофер, ты тут? – Феликс легонько постучал костяшками о косяк и осторожно заглянул внутрь. Молчание. Тишина. Пустота. Сквозняк из приоткрытого окна шуршал рваными и скомканными бумажками на подоконнике, тикали настенные часы: несуразные, слишком большие, всего с четырьмя цифрами, ядовито зеленого цвета. Он вздохнул; его каштановые волосы внезапно показались неудобными, слишком длинными и полезли в глаза, так и норовя ткнуть в них побольнее. С силой оттягивая их за уши, Феликс развернулся и за пару широких шагов дошел до своей комнаты, но так и не вошел, замерев с ладонью на ручке. Вот опять оно, это противное липкое чувство: Чан дома – страшно, Чан не дома – тоже страшно. И как вообще жить, спрашивается? Пятно грусти стремительно расползалось от сердца по всей груди. Расфокусированный взгляд наконец-то собрался в одну точку, упираясь в кресло с накинутым на него пледом. Изначально Ёнбок подумал, что просто в очередной раз спрячется в своей комнате: запустит компьютер, включит какую-нибудь глупую, но отвлекающую от реальности игру. Но что-то в нем скрутилось при этой мысли, сжалось и содрогнулось. Он провел пальцами по гладкому деревянному поручню, спустился ими к боку перекладины и провел подушечками по хорошо отшлифованной поверхности, по привычке запихивая такие мысли подальше. Мягкая сидушка любовно приняла тяжесть чужого тела в свои объятия, позволяя почувствовать себя не таким одиноким, не таким тактильно голодным. Большая белая подушка выпустила из себя воздух, когда Феликс подтянул коленки к подбородку и полностью уместился на сиденье, точно брошенный всеми котёнок. Парень понуро размышлял о том, что с самого начала в своей любви к людям находит только страдание. Всем было бы лучше, родись он похожим на мать: не стал бы никого жалеть, сочувствовать и мечтать бы ни о ком рядом с собой не стал. Тогда он мог бы просто идти вперед как таран. Жить гордо, не думая о том, что после его замужества они с Чонином уже никогда не смогут общаться как прежде. Не чувствовать потребности в одобрении общества, не бояться чужого гнева, не желать больше, чем он уже получил. Феликс разозлился на себя за такие мысли, но его отчаяние все никак не желало останавливаться. Вообще, с момента попадания в этот дом оно мучило изнывающего омегу, каждый раз так не вовремя подкидывая старые и новые воспоминания вперемешку с мыслями о Кристофере. Тот вообще был отдельной темой, можно сказать, что запретной. Много думать о добром и красивом альфе, живущим несколько месяцев прямо под боком, было нельзя, для Феликса это было опасно. По его рукам секундно пробежала искра от статического электричества и напоследок куснула за палец. Огромная комната наполнилась звуками из мобильной игры, отдельные реплики долетали до темных углов. Без натурального освещения дом за пару минут погрузился в сумрак. Живописный закат, на который младший Ли даже мельком не взглянул, сменился ночными облаками под самой луной. Высокие и недосягаемые, они, отражающие действительность грустного наследника, невесомо парили, купаясь во внимании звёздного пастуха. Ёнбок сдвинулся с места лишь через несколько часов, его глаза к этому моменту знатно покраснели и пересохли, но ментально возвращаться в бесцветную бессмысленную жизнь было тяжелее, чем не смыкать дрожащие веки, упрямо глядя в экран с перенасыщенной картинкой. Когда разрядивший портативный аккумулятор мобильник протестующе выкинул уведомление о двух процентах и срочной зарядке, скрипнула входная дверь. Точнее, не скрипнула, а открылась с пиканьем электронной системы и с хлопком, присущим только очень дорогим и тяжелым конструкциям, закрылась. Вздрогнув от удивления и ежесекундно подобравшись, Феликс замер, как олень под светом фар. Кристофер, погруженный в продолжение важных дел, листал непонятного происхождения брошюру. Взгляд его серьезных глаз скользил с одной строчки на другую, плавно поглощая содержимое и не замечая ничего вокруг. Медленно дойдя до середины гостиной, он зачесал волосы назад и обернулся в поиске второго выключателя света: опять забыл потушить лампу на входе. Внезапно краешком сознания мужчина выцепил что-то постороннее, непривычное. Цветное пятнышко среди мертвенно-молочной мебели. Оборачиваясь, он так вздрогнул, что несчастные листки в его руке жалобно зашуршали, сминаясь. – Твою ж мать, – выругался альфа, приложив кулак с зажатой бумагой к сердцу, он поднял глаза к потолку и выдохнул. – Напугал меня, ужас, привет, – неловко посмеиваясь и пряча румянец на ушах за кудрявыми прядями, проговорил он. – Ты чего в темноте сидел? – когда Чан подобрался к дивану и блаженно развалился, его веки сами собой опустились, позволяя немного отдыха разуму. – Да, это, ну… – никак не мог найтись Феликс. В ушах от волнения застучало, – Заигрался просто, вот, – он закусил губу, осознавая, насколько глупо звучал, уже не маленький ведь. Да и смущенная краснота при одном виде Кристофера, заполонившая его щеки, никак не помогала правдивости сказанного. Пораздумав ещё секунду, он добавил: – Звонил Минхо, про интервью новое сказал, вроде, у господина Хана все получилось. – Не раскрывая глаз, человек напротив засмеялся, заставляя омегу вздрогнуть: неужели он сказал что-то глупое? Хотя, точно, Кристофер наверняка уже все узнал от друга. Окончательно устыдившись того, что несёт, Феликс плотно сомкнул губы, будто слова могли посыпаться оттуда без его согласия. Ну не знал он, о чем с "мужем" говорить, очень хотел, но просто не знал. Тот казался ему прекрасным существом из совершенно другого мира и с абсолютно иным положением: умный, успешный, шикарный альфа. Да, благородный. Да, хороший. Но разве можно позволять себе говорить с ним о том о сем? О личной жизни? О страхах? Какое право Ёнбок имеет на то, чтобы донимать его своими проблемами? Разве ему недостаточно того, что есть? Его не домогались, ни разу, никогда, и не намекали, не трогали даже по-дружески. Относились как к равному, а не как к украшению или прислуге. И вот, видите ли, ненасытному мальчишке стало мало. Захотелось общения, контакта с Кристофером. Не как у них было: "Привет – Пока", а по-нормальному, по-настоящему, как у… Из беснующихся со скоростью света и тревоги мыслей его выдрал хриплый от усталости голос Чана: – Да какой господин, зови его просто Джисон, а то если он услышит – в обморок упадет, – мужчина, все еще хихикая, приподнялся, немного приосанившись. – Добился он таки своего, невероятный чудила, это сколько же времени надо было убить в вашем офисе, – Крис покачал головой. – Даю руку на отсечение: Хани погрызся с вашим этим, – он неопределенно махнул рукой, ища потерявшееся где-то в переутомлении имя, – с Минхо. – Точно, они как два полюса, – хмыкнул Феликс, параллельно наблюдая, как человек напротив разминает забившиеся плечи. – Ты голодный? – позволивший себе расслабиться юноша сразу стал соображать не только в самоуничижительном направлении. – Не, – Крис окончательно поднялся, потягиваясь, невесомые рукава рубашки от этого действия натянулись, а пара пуговиц на груди показала недюжую силу и надёжность. – Я в душ, – он посмотрел на сидящего смирно Ёнбока, и тот на секунду подумал, что его сейчас позовут с собой. – Не хочешь посмотреть что-нибудь? Я, конечно, понимаю, что ночь уже, но мало ли, – наследник компаний как-то смущенно ухмыльнулся. – Просто живём мы под одной крышей, но почти не общаемся. Хотя, это все моя работа, – он вздохнул, присматриваясь к чужой реакции. – Давай посмотрим, я не против! – мгновенно ответил омега. – Тогда сделаю пока что-то к фильму, – он солнечно улыбнулся, и скучная черно-белая гостиная стала чуточку уютнее. Кристофер согласно помотал головой, пропуская повеселевшего сожителя мимо себя. Как оказывается, им обоим мало нужно для счастья. Может, все даже не так плохо, может Чан был не единственным, кому хотелось найти контакт, может, Феликсу это тоже было нужно. Струи воды обрушились на голову словно тропический ливень, отскакивая от своей цели, они ударялись в литые мраморные плиты, повисая на них множественными слезинками. Высокая температура помогала уставшему телу, расслабляла не только физически, но и ментально. Душ убаюкивал. Наслаждаясь своей любимой стихией, Крис практически исчез из реального мира, отключился от него и всех тревог, от всей нагрузки. Его мысли скакали где-то далеко, вспоминая детство и океан, любимую собаку, гитару, оставленную в другой стране, первый синтезатор, отданный знакомому за ненадобностью после поступления в университет. Ручеек свернул за гору, сознание, последовав за ним, уперлось в большой пушистый ком – необъятный, теплый и шуршащий. Первое звено комка составлял Чанбин, его темная макушка сегодня с утра особенно усердно маячила за деревянной перегородкой рабочего места. Он что-то весело напевал, пытаясь насвистывать, последнее выходило из рук вон плохо, и сидящий в метре от него Хенджин бросал на "маэстро" грозные взгляды. Кристофер подошел к друзьям, помахивая синей папкой, обычно в них передавали новые документы на вероятно интересные для компании сделки. – Я вам работенки притащил, – растянувшись в довольной лыбе и показывая зубы, задорно проговорил Чан. – Тут на двоих, распределите сами и посмотрите до конца смены, все детали мне на вторую почту, без язвительных комментариев на этот раз тоже обойдитесь, я потом должен это Главе Бану перекинуть, уяснили? – он отдавал команды серьёзным директорском речитативом, но ямочки так и не покинули его лица. – Конечно, Ваше Величество! – мгновенно оторвавшись от монитора, съязвил Со. – Слушаемся и повинуемся, ага? – черноволосый альфа уставился на соседа по заданию. – А что тут? – не слушая вечно льющийся из рта Чанбина бред, спросил Хван. – Ох, нихрена! – с легкостью пролавировав между шкафом и столом, он пролез к начальнику и взял в руки почти прозрачный пластик. – Че там? – преисполнившись любопытством к документам, старший сотрудник поднялся и заглянул в перелистываемые чужой рукой распечатки. – Это…это? Это!? – речевой аппарат Со словно заело. Его глаза округлились, норовили вот-вот выскочить из орбит и поскакать по прошитым страницам договора на слияние. Мокрой рукой Чан повернул выключатель, заглушая поток, воспоминания вслед за этим разбежались и попрятались обратно в свои темные углы. Наскоро промокнув волосы полотенцем, альфа уставился на запотевшее зеркало. На месте его отражения красовался размытый силуэт, так сильно напоминающий мужчине его представление о самом себе. Облокотившись на монолитную раковину, он продолжал вглядываться во что-то, таящееся внутри этой тени, внутри этого подобия человека. Что же такое там было? А что есть и сейчас? Он резко подался вперёд и несколькими мазками ладони стер прилипший к зеркальной поверхности пар. На этот раз сосредоточившись на реальности, он зачесал волосы назад, пытаясь предугадать их высохший вид, но непослушные кудри все равно развалились обратно по сторонам, закручиваясь крупными локонами. Кристофер окончательно потерял надежду на хоть какой-то отголосок удовлетворяющего вида в отражении и отвернулся к полке со сброшенной одеждой. Доля секунды понадобилась ему на осознание того, что перед ним действительно только полотенца и его костюм. Никакой чистой сменки. – "Ну, конечно! Откуда ей тут быть, если я даже не подумал зайти в комнату", – Крис вымученно сверлил взглядом потолок. – “Меньше надо было радоваться, что Феликс не спит потому что”, – иронично подсказал внутренний голос. Нет, его не побеспокоил тот факт, что придется выйти в одном полотенце. Ему досаждала эта вечная тупая забывчивость, несосредоточенность, словно мозг может работать только в направлении офиса, а за ним все – ничего нет. В это время беспокойно трепыхающийся на диване Ёнбок понял, что так и не удосужил себя переодеванием после университета. Подскочив с места и уже мысленно отсчитывая оставшееся у него время до возвращения Кристофера, юноша поспешил взлететь по лестнице и метнуться в сторону своей комнаты. Преграда, которую невозможно было предвидеть, внезапно выросла перед омегой и он в своей неконтролируемой спешке, с приличным разгоном налетел на нее. В его разуме заплясали звёздочки, все перед глазами пошло пятнами, хотя он даже не ударился. Что-то, а вернее сказать кто-то, поддержал его, ловя на ходу, и Феликс автоматически ухватился за спасителя в ответ. Замёрзшие от холодного воздуха руки придержали его за плечи, ощутимая хватка пальцев на лопатках вернула парня в настоящий момент жизни, и он в немом ужасе или восторге уставился чуть ниже линии чужих ключиц. Словно созданные аккуратными движениями древнегреческого скульптора мышцы напряглись под его неприкрытым взглядом. Младший Ли, должно быть, лишился физической способности двигаться, никак иначе он не мог оправдать происходящее с ним. Первая попытка сдвинуть взгляд куда-либо с крепкой, накачанной груди закончилась моментальным поражением. Феликс рвано вздохнул, прохлада дома побежала по его носоглотке и бухнулась куда-то вниз, ниже чем положено, ниже чем дозволено. Феромоны человека напротив, казалось, наполнили не только легкие: они опасными щупальцами поползли по венам. И тогда он захлебнулся. Все когда либо говорившие, что после мытья запах становится менее ощутим – глупцы или лгуны. Чистая, оттертая от внешнего мира и не скрытая слоями ткани кожа пылала, обдавая знакомым, но каким-то совершенно по-новому жгучим, эмоционально оголенным ароматом. Словно за одну секунду Феликс из тусклого коридора перенесся в середину бушующего океана, в самое его сердце. Попал под бурлящие белой пеной волны: ноздри защипало от едкой соли, глаза заслезились. Тонкие ростки фиалок, еще с совсем маленькими, только зарождающимися цветочками в бутонах зашевелились, зашуршали, быстрее и быстрее выпуская новые листья, вытягиваясь не к солнцу, а к месту, где обрывается суша. Ёнбок испуганно моргнул и в конечном счете оторвал шоколадные глаза от чужого торса. Только вот, наткнувшись на взгляд Чана, он пожалел о том, что до сих пор не отвернулся. Глубокие как марианская впадина, затягивающие в себя зрачки словно видели его насквозь и молча рассказывали о том, что их владелец знает. Взгляд омеги начал метаться по подтянутому телу, ища себе безопасное пристанище, но, начиная с полотенца на бедрах и заканчивая выступом кадыка, все было слишком беспредельное, безграничное, невозможно запретное и от этого еще более желанное. – Ты в порядке? – слегка осипшим голосом поинтересовался Кристофер, разбивая сковавший их купол. Кончики его ушей вновь покраснели, а небольшой наклон головы свидетельствовал о сдерживаемом смущении. – Я-я, да, – Феликс несколько раз моргнул, готовясь испытать то самое, что следовало за пересечением с чужой линией взора. – Извини, я не заметил, тебя не заметил. Извини, – он ощутил, как дикая стая мурашек сбегает по его плечам вниз, вслед за соскальзывающими с него руками. Те уже не были холодными, наоборот, разогрелись до такой степени, что впору было кипятить в них воду. Пересилив эти сводящие с ума мгновения, Чан убедил себя отстраниться. Для надежности он даже сделал несколько шагов в сторону, как бы пропуская своего сожителя в нужную сторону. Только тот не сдвинулся. Просто стоял и вглядывался куда-то в душу, в нутро, перебирал самые корешки его сознания. Кажется, впервые за многие годы Крис не понимал, что ему делать. Бразды контроля над собой и своей судьбой так прочно были привязаны к нему, что они буквально впечатались в его тело, впаялись в него. Поэтому мужчина далеко не сразу смог осознать их отсутствие, пропажу, практически похищение. Он стоял, тупо оглядывая Феликса, перебирая уже запомнившиеся за время совместной жизни детали во внешности. Его взгляд вновь зафиксировался на чужих глазах, их зрачки блуждали где-то в районе его косых мышц, и он позорно осознал где, с кем и в каком виде находится. – Пойду переоденусь, в смысле, оденусь, – мысленно обругивая себя всеми нецензурными выражениями, ударяя рукой по лбу и пытаясь возвать к любому вспомнившемуся божеству, альфа сделал еще один шаг вбок, чуть ли не вжимаясь в стену. Последний раз осматривая с ног до головы фигуру человека рядом, он неожиданно поймал ответный, до такого похожий на его собственный, чуть затуманенный, гадающий и слишком рассчитывающий взор, отчего все в нем начало переворачиваться с ног на голову. Оторопев, он развернулся, протискиваясь в часть коридора за спиной Феликса и, не оглядываясь назад, зашел в свою комнату. Быстро, но нарочито тихо Крис захлопнул дверь, тут же к ней прислоняясь. Закусив губу, он со стуком откинул голову. Здесь, за “надежной баррикадой” только мягкий шлейф чужих феромонов напоминал о его маленькой смерти. Об их маленькой смерти.