В тихом омуте...

Окно протекало, но никто не обращал на это внимание. Почти все жители четвертой высыпали на улицу, оставив тут лишь меня. Хотя я не пошел сам. Не хочу тонуть в снегу и падать каждый раз, когда трость поскользнется на льду. Табаки, увидев меня в немногочисленных окнах Дома, начал махать руками как сумасшедший. Я лишь приподнял уголки губ, махнув рукой. Шакал тем временем упал, поверженный снарядом Коня. Я же был рад тому, что они счастливы. Подростки, склеенные из осколков, поломанные и кривые, и я такой же. Вот только они там, резвятся и валяются в снегу, а я тут. —Почему не пойдешь к ним? Слепой, как всегда бесшумно, зашел в комнату. Я повернулся к нему, опираясь на длинную трость. Лохматый и с грязными ногами, как обычно. Он стоял, направив глаза на меня. Голова наклонена к плечу. Если так подумать, я никогда не видел его на улице. Он всегда Дома, даже летом, когда тепло и солнечно. —Не люблю мокнуть. — И это сущая правда, терпеть не могу мокрую одежду, липнущую к телу, словно вторая кожа. И несмотря на то, что причина в большей степени в другом, я не соврал. Врать я тоже не люблю, но могу недоговаривать. И Слепой это знает. Он прошел к окну, сел на лужицу воды, словно даже не замечая этого. Меня слегка передернуло. До хладнокровности Слепого мне еще далеко, это точно. —Мы отменим закон. — Слепой замолчал, ожидая моей реакции. А она была бурной. Я замер, вдохнул чуть глубже, подавившись. Закон, что действовал больше пяти лет, наконец отменят. Но из-за чего? Что случилось такого, что Слепой забирает слово так резко? —Когда? — Голос хриплый, как будто я не пил много дней. По спине стекал пот, я правда волновался. —Завтра — Он пожал плечами, будто был не до конца уверен. Ложь. Если он что-то говорил, то был в этом удостоверен на все сто. Я лишь кивнул, перестав задавать вопросы. В четвертой вообще вопросы не слишком любят. Один лишь Табаки готов отвечать на них, хоть и делает это своеобразно. Завтра отменят закон. И будут девушки. Опять станет пахнуть духами и цветами, будет слышаться девичий смех, будут юбки и платья, глазки со стрелками...И будет... Додумать я не успел, влетел Лэри, оставляя за собой мокрый след. За ним влетели остальные, волоча на себе Толстого, который радостно агукал и кидался снегом. В четвертой сразу же стало шумно. Кто-то поставил чайник и заваривал горячий чай. Одеяла и подушки сползли на пол и ими начали укрываться те, кто уже снял мокрую одежду. —Змей. — Слепой слез с подоконника. — Давай договоримся. О чем договориться он не сказал, но и так понятно. "Никаких глупостей, Змей". Он ушел, бесшумно захлопнув дверь. На его джинсах было ясно видно два темных мокрых пятна. Я промолчал. По всюду летал запах предвкушения. Об отмене закона знали все, постарались логи. Девушек еще не было, да и рано, только прозвенел звонок на завтрак. Но жителям Дома на это было плевать. Мне, впрочем, тоже. Стоило мне услышать звон, я поспешил на перекресток. Впрочем, поспешил - смешное слово для человека, который кое-как ходит с тростью, запинаясь о собственную ногу. У окна стояла она. Длинные черные волосы, доходящие до талии, черные кроссовки и руки, сжимающие подоконник. Казалось, что она совсем не поменялась с принятия закона. Не прошло много лет, а лишь несколько дней. Будто мы разлучились просто чтобы отдохнуть друг от друга. Такое бывает. —Штиль. Она повернулась ко мне. Слишком медленно, как мне показалось. Слабая улыбка расцвела на ее губах, словно не веря, Она подошла ко мне, протянула руку. Я сцапал ее в объятия, уронив трость. —Я скучала.—шепот прозвучал набатом в моей голове. Слова, которые я ждал. —Я тоже. Так мы и стояли обнявшись. Уходить не хотелось.