Legendary Tinker / Легендарный Технарь(Червь/LoL)

Легендарный Технарь (Червь/LoL) Fabled_Webs 1.3 Звонок 2000, 9 мая: Феникс, Аризона, США. Я сидел на заднем сиденье машины агента Моррисона. Он был, по сути, моим куратором. Мама была занята с тех пор, как мы переехали сюда, не то чтобы я возражал. Во всяком случае, это было своего рода облегчением; Я не думал, что смогу вести себя как незрелый восьмилетний ребенок под пристальным вниманием, поэтому я и не очень старался. Она была профессиональным музыкантом с классическим образованием по игре на фортепиано и скрипке. Судя по всему, в молодости она училась за границей в Мюнхене благодаря богатому дяде, где она выучила как немецкий, так и немного английский. Она использовала свои языковые навыки, чтобы днем работать горничной, а ночью участвовала в концерте в составе живой группы в каком-то модном ресторане. Я подозревал, что СКП помогли ей с последним. Когда СКП узнала о слепом кейпе, с плохими языковыми навыками, у родителя которого не было возможности следить за ним большую часть времени, вам лучше поверить, что они набросились на нас быстрее, чем лев на безногую зебру. Мы получили стандартный контракт Стража, адаптированный для технарей, прочитанный нам корейским юристом. Чтобы быть справедливым к федералам, они были весьма щедры. Они заплатили за мою физиотерапию и даже предложили моей маме ежемесячные выплаты. Гордость не позволяла ей согласиться, и она настояла на том, чтобы все эти деньги выплачивалась в качестве стипендии для меня. «Просто таковы некоторые родители, — вздохнул я про себя. — Она скорее будет работать на двух работах, недосыпая, чем возьмет у меня хоть один доллар.» Вот так полевой агент Винсент Моррисон стал моим куратором. Это ни в коем случае не было случайностью. Когда директор Лайонс узнала о моем положении, она специально наняла его для этой работы. Он отвечал за то, чтобы доставлять меня домой, в школу, в штаб-квартиру и везде, где мне нужно было быть. В конце концов, он уже делал это для своего сына Дэвида, так что она не видела никакого вреда в добавлении еще одного подопечного. Машина остановилась перед моей квартирой, и я, двинул запястьем, вытягивая трость. — Агент Моррисон, спасибо за поездку, — сказал я с глубоким поклоном. Быть вежливым никогда не повредит, и мой отец, из этого мира, не согласился бы ни на что меньшее. — Нет проблем, малыш, — он взъерошил мне волосы. Он говорил со старым деревенским акцентом, который напомнил мне о летнем барбекю. — Ты уверен, что тебе не нужна помощь, чтобы подняться по лестнице? —Я в порядке, сэр. Спасибо, что спросили. — Хорошо, но если тебе что-нибудь понадобится после школы, ты скажешь Дэвиду, хорошо? Мой ленивый сын может быть бездельником, но его сердце в правильном месте. — Да, сэр. Он казался хорошим человеком. Уверен, вы им гордитесь. — Чёрт, как такой маленький парень, как ты, говорит как взрослый? Так четко и без акцента. — Наверное, я просто быстро учусь. — Хорошо, я позволю тебе подняться. — он наклонился вперед, чтобы прошептать. — Если ты почувствуешь желание… «поиграть», постарайтесь точно запомнить, что ты делаешь и как ты это делаешь. Директор Лайонс считает, что вы, возможно, что-то понял. — Да, сэр, — улыбнулся я, радуясь, что даже на столь раннем этапе развития Технарского «прихода» была хорошо задокументирована. Учитывая, что я был «алхимиком-мастером», по крайней мере, насколько они так думали, я мог работать с относительно дешевым оборудованием. Политика в отношении тинкертеха и экспериментов все еще писалась. Велась серьезная дискуссия о том, безопасно ли позволять детям эксперементировать в своих домах или, по крайней мере, безопаснее ли это, чем позволить технаркой тяги создавать что-то новое перерасти в настоящую ломку. Это было хорошо для меня, потому что директор Лайонс твердо придерживался мнения, что мне следует разрешить эксперементировать дома, по крайней мере, немного. Я ожидал, что это изменится по мере развития СКП, но сейчас у меня было гораздо больше свободы, чем у кого-то вроде Кид Вина в будущем. Я сделал глоток своего эликсира, но все еще делал вид, что постукиваю по лестнице своей тростью. Мы с мамой жили краю хорошей стороны Феникса. Нашему району не хватало роскоши новых районов, но патрули здесь были обычным явлением, а уровень преступности был минимальным. Тем не менее, это была внутренняя часть США в мире, где Левиафан заставил все страны проводить псевдоизоляционистскую политику. Два корейских иммигранта выделялись тут, как больные пальцы, особенно когда у одного вместо глаз была гигантская полоса малинового шрама. Соседи не были враждебны или что-то в этом роде, но уж точно не были дружелюбны. Дети избегали меня, как чумы, и моя мама не могла найти с ними какого-либо значимого контакта, во всем виновата разница в жизненном опыте и языке. Я беспрепятственно добрался до своей квартиры и выудил ключ из кольца, висевшего на ремне. Как только я оказался внутри, я сложил трость и повесил ее на крючок у двери. Больше притворяться было незачем. Я прошел на кухню и быстро приготовил себе бутерброд, прежде чем надеть наушник. К нему прилагалась книга, написанная шрифтом Брайля для обучения слепых письму. — А… Б… — ритмично гудела запись, пока мой палец водил по нужным выпуклостям. Каждая сопроводительная страница была сделана таким образом, чтобы я мог прочитать соответствующие буквы слева направо, переходя к следующей букве каждые пять секунд. Возможно, я быстро приспособился к ходьбе без зрения, но это не значит, что навыки чтения были на том же уровне. Мои пальцы все еще не были достаточно чувствительными, и я не понимал некоторые буквы, даже спустя столько месяцев. Меня спасло только предвидение Оракула. Через полчаса я перешел к настоящему сборнику рассказов для детей, чтобы я мог прочитать сказку даже неуклюжими кончиками пальцев. Это было забавно; Я вырос, читая корейские переводы басен Эзопа в прошлой жизни, и здесь я делал то же самое, читая шрифт Брайля. Моя мама вернулась домой через час с пакетом еды на вынос в руке. Я встал из-за обеденного стола и поклонился в талию. Всю свою предыдущую жизнь я так приветствовал родителей и не собирался перестать кланяться в этой жизни. — Добро пожаловать домой, мама, — сказал я по-корейски. Она улыбнулась усталой улыбкой и наклонилась, чтобы обнять меня. Это было странно. Мои старые родители никогда не были такими ласковыми, особенно после двенадцати лет. Мать не обнимала меня шестнадцать лет. Это не значит, что мои прежние родители не любили меня, это далеко не так, но они придерживались стоического, дисциплинарного стиля воспитания, столь распространенного в азиатских культурах. Каждый раз эти объятья ставили меня в тупик, хотя и не в плохом смысле. Если бы мне пришлось полагаться на свой собственный дерьмовый психоанализ, я бы предположил, что она привязалась ко мне, как к единственному выжившему члену семьи, больше, чем если бы не случилось этой трагедии. Или, возможно, она просто была более эмоциональной, будучи музыкантом и все такое. — Я дома, — прошептала она мне в волосы. Мы кратко поговорили о том, что случилось у нас днем за простым ужином из риса, кимчи и спама. Это была ностальгия: когда моя семья переехала в Лос-Анджелес в моей прошлой жизни, мои родители тоже работали допоздна и могли позволить себе только такие вещи. «В чем-то ничего не меняется даже в другом мире», — усмехнулся я про себя. — Что-то смешное, сынок? — Просто вспомнил то, что сказала Бандит в маске, — сказал я. Я рассказал ей о Стражах и о том, что буду там самым младшим. Я рассказал об их силах, о наплевательском отношении Хэт Трика и добродушной улыбке Ранчеро, энергии старшей сестры Стингрея и клептомании Бандита в маске. — Будь осторожен. Я не хочу, чтобы ты пострадал. — Ее глаза были полны беспокойства. — Ты самый младший и… Что, если тебе придется сражаться со злодеем? — Стражи не сражаются со злодеями, — повторял я текст из брошюры. — Я присоединился к Стражам не для того, чтобы выходить и сражаться с плохими парнями, мама, а для того, чтобы научиться контролировать свои силы, чтобы мы могли жить нормальной жизнью с нормальным детством. Кроме того, я технарь, а технари очень ценны, потому что мы можем давать силы и другим людям. — Я знаю, Рисси все объяснила, но я твоя мать. Моя работа — волноваться о тебе. — Если ты будешь так сильно волноваться, у тебя появятся седые волосы, — пошутил я. — И как тогда ты станешь популярным музыкантом? Она шутливо шлепнула меня по костяшкам пальцев ложкой, и я пососал костяшку, притворяясь что было больно. — Серьезно, мам. Если ты хочешь, чтобы я держался подальше от любых драк, лучший способ сделать это — быть более ценным на базе, чем на улицах. Как насчет того, чтобы я сделал несколько новых рецептов зелий, чтобы произвести впечатление на директора? Таким образом, она предоставит мне удобную лабораторию и заставит меня делать зелья вместо того, чтобы бросать меня против злодев. — Правду люди говорят, что ты не сын Намджуны, — она цокнула языком, но тепло улыбнулась мне. — Знаешь, ты очень похож на своего отца. Он тоже всегда был таким, всегда думал о следующих шагах вперед, военный человек с военным мышлением. — Я тоже очень похож на тебя, мама. Я тоже люблю музыку. — Ха-ха, да, да, Юсон. — Мы вместе посмеялись минуту, прежде чем она снова заговорила о технарстве. — Сын, что я могу сделать, чтобы помочь тебе с эксперементами? — Мне не помешало бы больше средства для мытья стекол, — честно сказал я. — У нас есть еще такое? Она улыбнулась. — Да, да, осталось. СКП выдала нам карту для покупки материалов, поэтому я всегда могу сбегать на рынок. Я хотел отказался от этого, годы чтения фанфиков подсказали мне, что это была бы ужасная идея, самый простой способ раскрыть себя как технаря. А потом я вспомнил, что мы живем за много лет до того, как дерьмо попало в вентилятор, и мы не жили в Броктон-Бей. Здесь не было Дракона и АПП, чтобы похитить мою маму, и не было нацистов, чтобы убить ее за то, что она "гук". (п.п. Гук. Разговорное слово, означающее болван, деревенщина - пренебрежительное прозвище азиатов в американском военном жаргоне с середины XX века) — Звучит здорово, мама. Позвольте мне написать тебе полный список покупок. ХХХ Я дал маме список, пока устанавливал небольшой набор химического оборудования в гостиной. В любом случае, мы не могли позволить себе телевизор, поэтому на место для специального набора химического оборудования, конечно же, подальше от дверного проема, хватало места. По правде говоря, это едва ли можно было назвать лабораторным оборудование. Всего несколько мензурок, две конфорки и блендер, едва ли профессиональный. Мне пообещали что-то более официальное в штаб-квартире, как только они поняли, чего я хочу. Хотя было приятно экспериментировать в квартире в одиночестве, и мне действительно нужно было больше ингредиентов, настоящая причина, по которой я воспользовался случаем побыть одному, заключалась в том, чтобы я мог немного побыть в тишине и покое, пока медитировал. Я не мог посетить созвездие, которое представляла Руну Мира, пока я бодрствовал, но я мог использовать часть ее силы. Я пододвинул один из обеденных стульев и сел перед мензурками, вдыхая и выдыхая, грубо имитируя дыхательные упражнения, которые мой старый учитель тхэквондо показывал мне много лет назад. Это было слабо, но Руна Мира ответила, и мана струилась из моей души, как вода из скрытого источника. В первый раз, когда я попробовал это почти шесть месяцев назад, я едва почувствовал Руну Мира, прежде чем потерял контакт. Это было все равно, что хвататься за дым. Я упорствовал в основном потому, что физиотерапии было не слишком много, и у меня было много времени для себя. Затем, очень медленно, этот дым превратился в одну прядь волос, смазанную маслом и очень скользкую. Это был первый настоящий успех, если можно так сказать. Эти волосы со временем утолщались, с стали толщиной, как зубная нить, потом как нитки, потом как пряжа, потом они стали в толщину как веревка. Тогда я достиг узкого места. Я тянул и тянул больше месяца; это было все равно, что пытаться толкать гору. Ничего из того, что я делал, не работало, пока меня не озарило: конечно, я не мог вытащить ману из своей души. Она была слишком «большой», а я был слишком «маленьким», говоря концептуально. Я перестал представлять, что тащу что-то неподъемное, и вместо этого представил колодец, который нужно углубить и расширить. С каждой медитацией я копал глубже, шире, пока, наконец, не смог получить постоянный поток маны. Колодец был бесконечен, но поток был ограничен. У меня сложилось отчетливое впечатление, что на данный момент лучше оставить все как есть. Когда я сидел глубоко в дебрях своего собственного разума, я взял небольшое количество маны и собрал ее в руках, поднеся к губам. Пока я пил, мои глаза открылись в реальном мире, и лазурное сияние маны наполнило мое тело. Это было головокружительное чувство. Когда мне впервые удалось это, я почувствовал, что могу все. Я ударился ногой о стену, уронил часы и сильно пострадал, пока учился сдерживать энергию. Опыт смягчил мою реакцию, но ничто не могло погасить безмерное желание творить, горящее во мне. Следующий шаг был прост. Я направил ману в свои руки, образовав сферу размером с баскетбольный мяч. Затем, понемногу, я начал сжимать ее. Я обнаружил, что если достаточно сжать ману, то в конце концов заставлю ее принять твердую форму, образуя кристаллическую структуру. Это был Кристалл Маны, и, судя по тому, что я мог определить на ощупь и благодаря Эликсиру Оракула, он выглядел точно так же, как те, что я мог купить в игре. К тому времени, когда мама вернулась с материалами, которые я просила, у меня была маленькая корзинка, полная дюжины синих шестиугольных кристаллов. Сложенные в соломенной корзине, они выглядели как самые дорогие пасхальные яйца в мире со светящимися голубыми сердцевинами и светло-голубыми краями. Эффект Эликсира Оракула закончился посередине мидитации, и мне пришлось сделать еще один глоток, чтобы поддерживать себя в рабочем состоянии. — Что они делают? — спросила мама с едва скрываемым интересом. Как бы она ни утверждала, что наслаждается своей обыденной, невовлеченностью в жизнь кейпов, она не могла скрыть от меня своего любопытства. Она поставила пакеты с продуктами рядом с моим рабочим местом и начала раскладывать покупки. — Это концентрации энергии, — сказал я, объяснив ей это таким образом, чтобы свести к минимуму любые разговоры о настоящей магии. Конечно, я называл их Кристаллами Маны, но все думали, что это причуда или капризы ребенка, а не истинная правда. — Это твердая энергия, которую я могу использовать для наполнения всего, что я делаю. С их помощью я делаю эликсир Оракула и все остальное. Я не думаю, что смогу сделать что-либо, без одного из них. Это было не совсем так. Невозможно было сделать что-либо и зачаровать сверхъестественные эффекты без вливания маны из Руны Мира. Кристаллы оказались именно тем, как я себе представлял работу манны. — Значит, один из них может превратить средство для мытья стекол в зелье? — И многое другое. Насколько понял СКП, моя сила давала мне источник энергии, из которой я мог получать эту самую энергию, которую я мог формировать в кристаллы, а затем вливать в зелья. Так мне и маме объяснили. Было немного обидно, что мама постоянно задавать один и тот же вопрос, особенно потому, что я знал, что она помнит объяснения СКП и просто шутит над восьмилетним ребенком, но я с привычной легкостью проигнорировал это чувство. Я потянулся за бутылкой средства для мытья стекол и вылил его в кастрюлю, прежде чем нагреть его на плите. После нагревания я добавил в него кристалл маны, и кристалл каким-то образом растворялся, превращаясь в эликсир Оракула. Это было обманчиво просто, хотя, когда ученый пробовал сделать это сам во время испытаний, кристалл не растворился, он излучал что-то вроде уникальной длины волны энергии, которая реагировала только на меня. — Хорошо, Юсон. Дай мне знать, если тебе понадобится помощь, — сказала она, прежде чем отправиться в свою комнату. — Да, мама, — покорно ответила я, но мое внимание уже было приковано к остальным бутылкам, которые она оставила на столе. — Еще раз спасибо за то, что сходила за материалом. — Все для моего сына. Мое рабочее место было заполнено всеми возможными продуктами из супермаркета. Сухие наборы для питания, добавки железа, белковые добавки, лекарства от кашля и многое другое. Если Эликсир Оракула чему-то и научил меня, так это тому, что Руна Мира функционирует на основе концепций и желаний. Требуется земной аналог и кристаллы маны, которые у меня были под рукой, чтобы усилить концепцию, в данном случае «ясное видение», чтобы создать то, что я себе представлял. Это представление должно было быть вдохновлено чем-то или кем-то из Рунтерры, но даже с этим ограничением я не мог быть счастливее со своей силой. Это была чушь, бред чистой воды, даже больше, чем у большинства техарей. Это была та чушь, которая превращала обычный очиститель стекол в нечто пригодное для употребления и, что более важно, в волшебство. Я не знал, полностью ли СКП понимала мою силу. Черт, я не был уверен, что сам понимаю механику работы моей силы. Я ухмыльнулась обнажив зубы и хрустнул костяшками пальцев. — Начнем. Примечание автора « Правду люди говорят, что ты не сын Намджуны», на самом деле не очень хорошо переводится на русский (английский), но на корейском это означает, что ты ведешь себя точно так же, как X, как будто ты боишься, что люди сочтут тебя неродственным, если ты этого не сделаешь. Здесь это используется как приятный комплимент, но также может быть оскорблением в зависимости от того с кем сравнивают. Я пытаюсь вставить небольшие кусочки корейской культуры или манеры речи, но я не уверен, насколько хорошо это получается. Обновления могут замедлиться после еще нескольких глав, поэтому у меня может быть приличное отставание. Этот фик быстро начинает превращаться в более специализированный проект, а не в своего рода сделку «по желанию». Не то чтобы это плохо.