Разговоры на балконе.

      За окном дождь тарабанит, кажется, уже часа три, не переставая.       — Как он ещё не устал, интересно? — зелёноглазый смотрит в окно, видя тёмные-тёмные тучи и то, как они льют ливень, действительно не переставая.       Рикки, чуть нахмурившись, глянул также в окно, пожав плечами.       — Не знаю, — его рука была на спинке дивана, недалеко от шеи Томаса. Медленно, но, верно, действует кареглазый. И сердце делает несколько кульбитов в минуту, по ощущениям, — Если тарабанит, значит, это кому-то ведь нужно? — Рикки чуть улыбнулся, использовав строку с авторской заменой из какого-то стишка, который уже давно не помнит.       Томас пригласил Флека к себе домой, чтобы посмотреть какой-то новый фильм, вышедший в сеть буквально на неделе. В комфортной обстановке для обоих, с вредными чипсами и такой же вредной газировкой. В общем, на полном чилле, как говорил Рикки.       — Кто тебе больше нравится, Оптимус или Бамблби? — вопрошает веснушчатый паренёк, жаждя узнать, кто же ему нравится. Почему-то он уверен, что Прайм, чем Бамблби, поскольку они даже немного схожи характером. Лидерские качества на лицо. Но интереснее, конечно, узнать у самого светло-рыжего.       В ответ тот чуть поджимает губы, смотря на телевизор с очередными боевыми действиями, раздумывая, а после отвечает:       — Думаю, всё же, Оптимус... — он вновь пожимает плечами, переведя свой взгляд на него, оказываясь чуть ли не нос к носу к нему. Он сразу отвернулся от него, а уши немного краснеют от смущения. Чёрт!       Младший, пусть и на один день, тоже смущается, так что его шея и лицо немного краснеют, после чего, прикусив губу в напряжении, опускает голову, совладая с собой, а после смотрит вновь на телевизор, пытаясь отвлечься.       Рикки, собравшись с мыслями, встаёт и уходит на кухню. Томас провожает его взглядом, наблюдая, как тот закуривает. Не больше, чем через минуту, оказывается около своего друга, молча смотря в глаза.       И Флек тонет в этих глазах, держа в губах орудие смерти, которое его медленно убивает. Тонет в этих чёртовых глазах, напоминающих собой тёмный, но такой комфортный лес. В цвете изумрудов. В цвете вкусной мяты.       Он смущённо отводит взгляд, смотря на свою пачку и понимает, что она тоже, чёрт подери, зелёная. Он взял именно эти сигареты, поскольку его любимых вишнёвых не оказалось на месте, не зная, почему они его так зацепили. Теперь он понял, — ассоциация с глазами этого котёнка. Ментоловые сигареты More. Чёрт.       Рикки ухмыляется от осознания этого, куря коричневую палку. Томас, чуть состроив брови домиком в волнующемся жесте, кладёт свою ладонь поверх шрамированной ладони кареглазого, стараясь как-то поддержать или показать, что он рядом, что он не уйдёт.       Оба сердца делают резкий кульбит, кажется, одновременно. Оба стоят на балконе, держатся за руки, оба покрасневшие от смущения. Оба чертовски влюблённые подростки, смотрящие друг на друга так по-разному, но так одинаково. Со влюблённостью.       Смешался цвет леса со цветом земли. И какое же это идеальное сочетание, на самом деле. Леса не будет без земли, ведь он не будет процветать, ведь ему будет негде расти. Лес вырос на земле. И это их эстетика на двоих.       Оба стоят и молчат, один курит, другой улыбается. Рикки, положив никотиновую палочку в пепельницу, притягивает Тома к себе и обнимает, чувственно, уткнувшись ему в шею и вдыхая его запах парфюма. Он обожает этот запах, но ещё больше ему нравится естественный запах самого человека. Он слишком доверяет ему, так что может позволить себе расслабиться рядом с ним. Рядом с ним не хочется курить.       Томас в ответ с улыбкой гладит по волосам, чуть растрёпывая их своими руками, и спине, смеётся от щекотных ощущений на шее, а после, оторвав его от шеи, прикасается к его лбу своим, закрыв глаза.       Этот жест слишком сокровенный, слишком личный, интимный. Полное доверие, показывая и доказывая друг другу, что их чувства взаимны. Им слова не нужны, достаточно взгляда или жеста, и они друг друга поймут. Это высшая степень любви.       Открыв свои карие глаза, что в темени казались и вовсе чёрными, его взгляд цепляется за небо, на котором видны две яркие звезды. И мгновенно вспоминается стих Маяковского про звёзды. Это знак ли?       — Ведь, если звезды зажигают, значит — это кому-нибудь нужно? Значит — это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?.. — словно заученную мантру говорит старший, смотря на звёзды.       — Маяковский? — глаза Томаса в темноте будто бы светились. Его умиляло то, что он помнит такой стих, ведь этот стих сам парень очень полюбил в своё время.              — Ага, — в своей привычной манере отвечает ему с усмешкой, после, смотря ему в глаза, даже особо не думая, чуть привстаёт на носочки и, закрыв глаза, целует его.       

И ему отвечают.