Это только, только между нами

Из суетливой и деловой Москвы Ипполит сбежал в размеренный и мрачный Санкт-Петербург. Дело было не только в том, что ему совсем не нравилась жизнь в Москве, а скорее в том, что Ипполиту отчаянно хотелось сбежать от контроля со стороны старшего брата. Матвей, после смерти отца, занимался всеми делами семьи. В его же обязанности входило не только держать семейный бизнес на плаву, но и выплачивать отцовские долги и воспитывать младших детей семьи. Ипполит относился к младшим детям. Честно говоря, он — самый младший ребенок семьи Муравьевых-Апостолов. Сестры повыходили замуж и разъехались, Сережа жил своей жизнью в Санкт-Петербурге, а Ипполит вот, остался в родном доме, рядом с матерью и самым старшим братом. Поэтому весь фокус внимания сместился на него. Матвей постоянно критиковал, требовал, считая, что так воспитывает. Ипполит быстро от этого устал, но выбора у него не было. Только лишь он закончил школу, сразу собрал вещи и улетел в Санкт-Петербург к Сереже. Ожидаемо, здесь жизнь наладилась. Сережа никогда бы не позволил себе так обращаться с Полей, как позволял себе Матвей. Своего маленького Полю Сережа всегда баловал и окружал заботой. С самого детства в большой семье они были ближе друг к другу. Ипполит обожал Сережу и в детстве надеялся вырасти таким же, как Сережа. А вырос тем, кем вырос… Теперь Ипполит жил с Сережей и учился в городе, в который мечтал переехать так давно. Ипполит даже начал ходить вместе с Сережей на эти его оппозиционные собрания в квартире Трубецких-Рылеевых (так они в шутку называли Сергея Трубецкого и Кондрашу Рылеева). Одним осенним вечером Ипполит после учебы бежал к ним. Кто вообще ставит пять пар в пятницу? На улице уже было темно, прошел дождь, поэтому еще и сыро. Ипполит выбежал из университета, прыгнул в ближайший автобус и тащился еще сорок минут по вяло двигающимся пятничным пробкам. Потом шел пешком. И, наконец, оказался у Трубецких-Рылеевых. Дверь ему открыл подвыпивший Мишель. То, что он подвыпивший, Ипполит понял по неровной походке и внезапной любвеобильности Мишеля. Тот сразу схватил Ипполита в объятия. — Поленька, наконец-то ты пришел, мы уже заждались тебя! Ипполит коротко обнял Мишеля в ответ и поспешил избавиться от этих пьяных нежностей. Миша, на самом деле, дружелюбный парень и хороший товарищ, но у Ипполита есть своя причина недолюбливать его. Из глубины квартиры раздался голос Сережи, который просил Мишу не мучить и без того замучившегося Ипполита. Пять пар вам не шутка. Ипполит прошел в гостиную и со всеми поздоровался. Только лишь Сергею Трубецкому Ипполит сказал уважительное «здравствуй». К нему он относился с небольшой боязнью и уважением. Мало того, что Трубецкой старше всех, пусть и не намного, так он еще и зарабатывает как все вместе взятые в этой квартире. Сергей всегда держится отстраненно. И сейчас он стоит в дверях, облокотившись плечом на дверной косяк и сложив руки на груди. Он поглядывает на Кондрашу, который находится прямо напротив него через всю комнату. Тот сидит на подоконнике с красивым витиеватым фужером шампанского в руках. Кондраша внимательно прислушивается к беседе остальных и частенько добавляет что-то свое. А Сергей, напротив, молчит и говорит лишь тогда, когда к нему обращаются. А обращались к нему зачастую для того, чтобы услышать авторитетное мнение или попросить разрешить спор. Ипполит подумал, что если бы не Кондратий, Трубецкой никогда бы в жизни не дал согласия устраивать в своей (теперь уже их) квартире посиделки этих юных революционеров. Да что там, он бы сам никогда не встал бы на путь «врага» государства! Получается, что Кондраша перевернул его жизнь с ног на голову, а теперь сидит скромно на подоконнике и с добродушной улыбкой наблюдает за собравшимися в их квартире друзьями. Ипполит опустился на диван рядом с Сережей. С другой стороны от брата сидел Мишель и крепко обвивал его руку. Ипполит позволил себе осторожно, почти невесомо положить свою голову на плечо Сереже. Сережа повернул голову в его сторону и быстренько по-родственному чмокнул в лоб. — Устал? — спросил он. — Угу, — пробормотал в ответ Ипполит. Сережу облепили с двух сторон. Это поспешил отметить Пестель, вошедший в гостиную в этот момент. — Такая у меня участь, — отшутился Сережа своим красивым бархатным голосом. «Да», — подумал Ипполит: «Такая у тебя участь, Сережа, быть любимым всеми». Но оно и не удивительно — Сережа такой правильный, справедливый, честный, добрый и совершенно очаровательный. Его улыбка всегда заставляла коленки Поли предательски подгибаться, а от низкого голоса Сережи у Ипполита порой щемило сердце. Но Сережа, как обычно, раздавал себя на всех — на Ипполита в том числе. Но не так, как хотелось бы Поле. У Сережи чистая, открытая нараспашку душа. Он правильный, а Ипполит — неправильный. Не повезло Сереже с таким братом. Ипполит временами ненавидел себя за грязные мысли, которые посещали его, когда он думал о Сереже. Когда он смотрел, как Сережа целует Анечку Бельскую или, вот теперь, Мишеля. Ипполит хотел бы быть на их месте. И за это ненавидел себя. Теперь Ипполит наблюдал за Пестелем, который вроде как шутил и вел себя как обычно дурашливо, но одновременно с этим места себе не находил. Ипполита это заинтересовало, и он обратился с вопросом к Сереже. Ответил Мишель, который вопрос тоже услышал: — Он все пишет и названивает Коле Романову, этому придурку. Хочет, чтобы он пришел на нашу закрытую вечеринку. А Романов сказал ему, что подумает и возможно придет. Теперь Паша с ума сходит. Пестель и Романов — самый неожиданный союз для всех. Романов весь такой строгий, с иголочки одетый, богатый, благородный и вычурный. А Пестель, ну… Это просто Паша, который матерится, курит и пьет больше, чем кто-либо находящийся здесь. А еще бьет людей при любой возможности. Как им двоим вообще удалось найти общий язык и попытаться начать что-то типа отношений, неизвестно до сих пор всем. Ипполит задумался, вырвал его из раздумий громкий смех Мишеля. Сережа тоже улыбался. Видимо, они смеялись над чем-то, что понятно лишь для них двоих. Ипполит грустно вздохнул. Ему никогда не стать Сереже ближе, чем Миша, несмотря на то, что их объединяет одна кровь. Боковым зрением Ипполит заметил, как Мишель потянулся к губам Сережи, все еще посмеиваясь. Ипполит отвернулся. Ему внезапно стало противно и обидно. Он вскочил с дивана, но тут же был остановлен рукой Сережи. — Ты куда? — спросил он. — Курить. Ипполит вырвал запястье из хватки Сережи и поспешил ретироваться, чтобы не слушать еще лекцию о вреде курения. Только когда он подошел к двери балкона, осознал, что у него нет зажигалки — свою оставил сегодня в курилке в университете. Но назад Ипполит не пошел. Вышел на балкон и заметил, что тут и без него толпа народа. Ипполит выпустил короткий смешок. На балконе, иронично, сходка ментов. Удачно Ипполит заглянул. У них тут шло свое обсуждение полным ходом. Пьяный Миха Щепилло пытался что-то доказать Вене Соловьеву, который сам нетвердо стоял на ногах, а Ваня Сухинов парировал все аргументы Михи. В уголке балкона тихо пристроился Стас Кузьмин. Он, как и всегда, молчал и наблюдал за перепалкой товарищей. Ипполит аккуратно пробрался сквозь спорящих Михи, Вени и Вани к Стасу. Стас вообще не курил, но попытаться стоило: — Есть зажигалка? — спросил Ипполит, вынимая из пачки вишневую сигарету. — Курить вредно, — сказал Стас и протянул ему зажигалку. Ипполит закатил глаза — Стас прямо как Сережа! Но все же поблагодарил за зажигалку. У Стаса она прикольная такая: большая, металлическая, с крышкой. Не то, что у Ипполита — самая дешевая из ближайшего ларька. И ту потерял. О Стасе Ипполит практически ничего не знал. Они встречаются только второй раз. В первую их встречу Ипполит узнал, что Стас — мент, не курит и любит молчать. Ну и то, что он работает вместе с Михой, Веней и Ваней. Они его сюда и затащили. А их затащил Сережа. Сейчас Ипполит стоял рядом со Стасом и даже не знал, о чем с ним поговорить. Поэтому стояли молча. Наблюдали за тем, как Миха одолевает двоих в споре. Ипполит отвел взгляд от них и заметил, насколько Стас высокий, выше Ипполита намного. Черт, сколько у него рост? Метра два? В это время Ваня коротко выругался, не в силах больше спорить с Михой, и покинул балкон. Когда он закрывал за собой дверь, до ушей Ипполита долетел звонкий смех Мишеля. И он опять вспомнил о том, как нежно он целовал Сережу. — Хочу напиться. Пойдем со мной? — вдруг спросил Ипполит, выкидывая сигарету в пепельницу. Стас его предложению удивился и согласился только лишь из интереса, а не из желания напиться. На балконе они оставили Миху с Веней, которые никак не хотели утихать в своем бессмысленном споре. Даже Ваня уже от них сбежал. Ипполит прихватил со стола в гостиной бутылку шампанского и, потянув Стаса за руку за собой, направился на кухню, подальше от остальных. Сережа провожал их двоих заинтересованным взглядом. «Пусть смотрит», — подумал Ипполит, хотя головой понимал, что Сережа терпеть его закидоны не должен. Сережа вообще ни в чем не виноват, но Ипполит в этот момент был слишком расстроен, чтобы оценивать происходящее адекватно. На кухне нашелся Пестель. Он в одиночестве сжимал телефон в руке и смотрел в одну точку. Ипполит поставил бутылку шампанского на стол и позволил себе по-хозяйски порыться по шкафам в поисках бокалов или хотя бы стаканов. Пить шампанское из кружек — такая себе идея, честно говоря. — Мне налей тоже, Поль, — попросил Паша. Телефон в его ладони уже трещал от того, как сильно его сжимали. Ипполит достал три стакана и поставил на стол. Открыл шампанское с громким чпоком и разлил по стаканам. Пестель схватил свой стакан и опрокинул его в два счета. Ипполит удивленно завис. Паша поморщился: — Я думал, у тебя водка. С этими словами он поднялся со стула и вышел с кухни. Очевидно, отправился на поиски чего-то более высокоградусного, чем шампанское. Ипполит присел на стул, подтянул одну ногу к себе и взял стакан со стола. — За нас, — умнее тоста Ипполит придумать не сумел, поэтому сказал то, что сказал. Стало немного неловко. «За каких «нас», блин?», — мысленно хлопнул он себя по лбу. Ипполит слегка пригубил шампанское, а в следующую секунду уже увереннее опустошил почти половину стакана. Стас едва отпил. Ипполит решил никак не комментировать это. Чем больше Ипполит пил, тем сильнее развязывался его язык. Вскоре он уже рассказал Стасу все забавные и не очень забавные истории из университета. Стас внимательно слушал, тянул свой один стакан шампанского, развернуто отвечал и вообще углублялся в каждую историю Ипполита, какой бы глупой она ни была. Ипполит все пил и пил. Скоро бутылка шампанского опустела, и он сходил в гостиную за еще одной. Там его притормозил Сережа, который что-то спросил, но Ипполит не придал значения и ответил что-то совсем невпопад. Сережа, несмотря на то, что был слегка подвыпившим, держался вполне трезво. Поэтому резкость Ипполита списал на его опьянение и усталость и не стал отводить брата в сторону на разговор о том, как он себя чувствует и все ли у него в порядке. Обычно Сережа так и делал. Он всегда очень чутко относится к Поле. Но сейчас его еще отвлек Мишель, который чуть не разбил драгоценное блюдо Кондраши своими фокусами, а вот Пестель разбил. Кажется, общение с Колей у него не задалось. И теперь Паша пошел в разнос, а когда Пестель начинал бушевать, тусовка обычно заканчивалась. Под этот шум Ипполит ускользнул из гостиной. Ипполит вернулся на кухню. В гостиной все переключились на Пестеля. Стас терпеливо дожидался Ипполита на кухне на своем месте. Ипполит улыбнулся своим мыслям. Он опустил бутылку на стол, а сам засмотрелся в большие глаза Стаса, который смотрел на него словно преданная собака. Может, это было фантазией Ипполита, но в ту секунду ему казалось, что то, что он видит — сущая правда. А увидел он какое-то странное обожание и желание в глазах Стаса. Поэтому Ипполит не стал садиться на свой стул, а решил бесстыдно опуститься на колени Стаса. — Ты пьян, Ипполит, — тихо сказал Стас, когда Ипполит стал ластиться к нему всем телом. Но, несмотря на на свой спокойный и сдержанный тон, Стас широкой ладонью водил по тонкому бедру Ипполита. — Хочешь меня? — в вопросе Ипполита были не столько желание и похоть, сколько отчаяние и жажда любви. Стас это понял и промолчал. Он разрывался надвое. Еще в первую их встречу Стас был совершенно очарован Ипполитом, таким открытым и сумасбродным. Он вытворял все, что хотел и не извинялся. Вел себя естественно, без нужды примерять какую-то маску. Прямолинейный и дерзкий Ипполит. Как и сейчас, только сейчас он еще и расстроенный. Стас не знал, что расстроило его, но точно понимал — в таком состоянии его надо обнять и поддержать, а не бессовестно трахнуть. Стас не отрицал, что хочет Полю, но до этого еще так далеко. Они знакомы не так близко, чтобы Стас мог спрашивать у Ипполита, что его тревожит. Но молчаливо поддержать Стас вполне может. Поэтому он обеими руками крепко обнял Ипполита и прижал к себе в попытке закрыть от жестокости мира, спрятать от терзающих его проблем и тревог. Ипполит выдохнул где-то в районе шеи Стаса, куда уткнулся своим носом. Имя у всех тревог Ипполита одно — Сережа, но никто об этом знать не должен. Да, Ипполиту хотелось бы поделиться своими мыслями и попросить совета, но проблема его настолько щепетильна и противоестественна для большинства людей, что Ипполиту остается только молчать и молча терпеть. Ипполит попытался выкинуть Сережу из своей головы, хотел, чтобы Стас ему в этом помог, а Стас только обнял и все. Хотя Ипполит откровенно понимает, что потрахаться со Стасом не равно забыть о Сереже, но как временная мера это сошло бы за выход. Несколько раз Ипполит уже так делал. На кухню влетел Миха с громким возгласом, нарушая интимность момента: — Стас! Паша сказал, что ты бухаешь на кухне, а я подумал — странно это, ты ведь не пьешь алкоголь совсем, — Миха выдал свою речь и осекся, наблюдая самую неожиданную для него на сегодня картину. Ипполит оторвался от шеи Стаса и поднял на него замутненный и озадаченный взгляд. — Так ты не пьешь..? Стас пожал плечами, как будто сейчас это не имело значения. Но это имело значение — Стас не пьет в принципе, но пил в этот вечер, потому что Ипполит попросил напиться с ним. Внутри Ипполита что-то предательски дрогнуло от осознания этого факта. Стас пил ради него. Чтобы Ипполиту не было одиноко. Блять. — Блять, — озвучил свою мысль Ипполит и повесил голову, завешивая лицо каштановыми кудрями. Стало немного стыдно. Ипполит ведь мог догадаться, что Стас, весь такой правильный, если не курит, то скорее всего и не пьет. Он ж мент. А в следующую секунду стало стыдно еще и потому, что Миха до сих пор наблюдал, как бессовестно Ипполит устроился на коленях Стаса и обвивал его шею руками. Ипполит дернулся и попытался соскочить с колен Стаса, но тот лишь крепче прижал его к себе, не давая возможности сбежать. — Оставлю вас, — неловко сказал Миха и быстро исчез с кухни. Весь оставшийся вечер Ипполит просидел со Стасом на кухне. Первые полчаса Ипполит неподвижно сидел на коленях Стаса, уткнувшись носом в шею как и прежде. Стас тихонько и почти невесомо поглаживал Ипполита сначала по бедру, потом по спине и лишь на секунду — по густым волосам, совсем осторожно и быстро. Стас как будто опомнился и отдернул ладонь от волос Поли, возвращая её на его тонкую спину с выпирающими позвонками. Потом Ипполит слез с колен Стаса и вернулся на стул, на котором сидел изначально. Ипполит подтянул ноги к себе и обнял их руками. Он почувствовал себя таким незащищенным и брошенным. Но возвращаться на колени к Стасу было бы странно и уже чересчур нагло. К тому же, вероятно, ноги у него устали и затекли находиться так долго в неподвижном положении. Ипполит медленно трезвел, тоска накатывала с новой силой. На столе стояла бутылка шампанского, которую он принес, но так и не откупорил. Желание пить исчезло. Теперь Ипполит думал не только о своей неразделенной любви к родному брату, но и о том, как необъяснимо и непонятно ведет себя Стас. Почему? Зачем? Ипполит склонил голову, утыкаясь лбом в собственные колени. Он заметил, как Стас не знает, куда деть руки. Подергивает пальцами руки, как будто хочет что-то сделать ими, но сдерживает себя. На кухне повисло тяжелое молчание. По ощущению Ипполита оно длилось не менее часа. Потом Стас, как будто собравшись с силами, прокашлялся и рассказал нелепую историю со своей работы. Когда работаешь в полиции, есть много разных историй — откровенно ужасных и невозможно забавных. Стас рассказывал как раз последнюю. Ипполит, которому до этого было нервно и тоскливо, вдруг рассмеялся. Этот смех сначала был нервным и пугающим, но потом стал таким настоящим, что Стас сам невольно улыбнулся. Смех Ипполита ему понравился. Таком милое, почти девчачье хихиканье. Но больше всего обрадовало, что Ипполит, наконец, перестал сидеть, повесив голову. — Дай свой телефон, — неожиданно сказал Стас и с серьезностью на лице протянул ладонь в ожидании. Ипполит достал телефон из кармана, но не спешил отдавать свою собственность в чужие руки. — Ага, мало ли что у меня там запрещенное имеется. Не хочу всю ночь провести в участке, — сказал Ипполит и сделал вид, как будто не доверяет, прижав телефон к своей груди обеими руками. — Зато со мной, — Стас был серьезен. Он пошевелил ладонью, привлекая внимание Ипполита. Все еще ждал телефон и не был намерен сдаваться. — Ладно, — закатил глаза Ипполит и, разблокировав телефон, протянул его Стасу. Стас быстрыми движениями что-то нажимал в телефоне, водя пальцами по экрану. Ипполит попытался поглядеть, но Стас лишь ближе придвинул телефон к себе. Ипполит вздохнул и стал терпеливо дожидаться возвращения своего айфона. Он и сам не понимал, почему так легко повелся и отдал разблокированный телефон Стасу. Вдруг у Стаса зазвонил его собственный телефон. Он нажал сброс и вернул драгоценный айфон Ипполита ему прямо в руки. — Теперь у тебя есть мой номер, — объявил Стас. Щеки Ипполита покраснели. Никогда еще он так эффектно не обменивался номерами с кем-нибудь. — И всего-то, — попытался скрыть свое смущение Ипполит неловкой шуткой, — А я уж понадеялся, что мне все-таки придется провести ночь за решеткой. В этот момент на кухню зашли Сережа и Миша. Мишель плохо стоял на ногах, хихикал и опирался на Сережу. На них обоих была верхняя одежда и обувь. — Такси подъедет через три минуты, — сказал Сережа, оглядывая сначала Стаса, потом Ипполита, — У тебя есть время попрощаться. Только сейчас Ипполит вдруг понял, что за все время, пока он сидел в компании Стаса, никто на кухню после Михи больше не заходил. Случайно так вышло или намеренно их оставили вдвоем, Ипполит не знал. Но Сережа сейчас со странным недовольным прищуром смотрел на них обоих. Мишель нетерпеливо трепал Сережу. Когда понял, что на него совсем не обращают никакого внимания, придумал беззастенчиво укусить Сережу за мочку уха. Ипполит замер и похолодел. Оставалось надеяться, что лицо его не выдало тех эмоций, которые бушевали внутри. Секунду спустя, Ипполит незаметно втянул воздух носом, стараясь привести себя в состояние спокойствия. Сережа отвлекся на ребячившегося Мишеля. — Еще увидимся, — наконец подал голос Стас, привлекая к себе внимание Ипполита. Ипполит поднялся со стула и подошел к Стасу, чтобы склониться и крепко обнять. — Да, еще увидимся, — пробормотал он в ответ, точно зная, что Сережа видит все. Только напрасно.