Мордер бой: конец

Я правда не люблю просыпаться днём, это раздражает. Ну знаете, тяжесть в plott после ночной попойки, головная боль, непроходящая, пока не глотнешь кофе и обезболивающее, а ещё это отвратительное предвкушение ожидания nochy. Ведь только ночью ты начинаешь жить по-настоящему. Да и утренние процедуры по оживлению себя не вызывают у меня восторга. То ли дело ночью, когда ты впитываешь в себя атмосферу насилия. Зло пробуждается и снует по улочкам, где совсем недавно днём гуляли мамаши с детьми. Есть в этой атмосфере что-то... Приятное, да. А теперь я вроде даже полюбил это, потому что первое, что я вижу, открыв с утра зенки - это его. Skazy вы мне это в пятнадцать лет, типа: "эй, Алекс, а знаешь, что тебя ждёт в будущем, ты не поверишь..." - а потом наплели бы мне вот ту историю, что я рассказывал ранее, то я бы поржал в goloss ну и плюнул бы создателю такой линии судьбы в litso за то, что сделал меня pidorom, так ещё и к Биллибою подложил. Придумают же такое. Честно, я бы ни за что не поверил, но уверен, что наступил бы на те же грабли, что и сейчас. И результат был бы тот же самый. В общем, проснувшись утром - причем это было абсолютно каждым утром - я видел его. Биллибоя, мирно сопящего и сжимающего podooshku обеими лапами. Он приходил ближе к рассвету и валился устало на кровать, так что вечно будил меня, но вовсе ненадолго. Это лишь возбуждало во мне нездоровое любопытство. Я спрашивал, как идут дела, что нового, кого на этот раз забили дубинкой ради пары golly , но он отмахивался от меня как от назойливого щенка. - Я расскажу тебе утром,- говорил он. Или: - Я очень устал, давай потом. Или: - Нихера нового, все те же idioty делают те же идиотские поступки, которые свойственны таким идиотам. Потом я смиренно укладывался рядом, хоть и не без возни и причитаний о том, что вечно все самое интересное приходится откладывать на потом, а просыпался уже ближе к обеду. Билл, естественно, не мог так быстро отойти от бурных ночей в компании своей grahzny bandy , так что дрых дальше. И, наверно, он не знал, что каждое такое утро я начинаю с рассматривания его лица. Я искал синяки и ссадины и заранее доставал перекись. Она не щипит, вовсе нет, иначе Билли бы вздрагивал каждый раз, как я касаюсь его. Намокал палочку и проводил по новенькой ранке, чтобы потом залепить ее сверху пластырем. Было в этом всем что-то успокаивающее, каждодневный ритуал, не доставляющий мне особых проблем. Смотреть на него спящим было странно, я никогда не замечал, как красивы lewdies , когда не строят из себя her пойми что. Во сне теряется мимика, лицо расслабляется и становится проще. Да, возможно, оно опухает, возможно, у вас текут слюни изо rta. Подумаешь. Но в целом, вы лучше, вы настоящие. Сейчас, пока я веду ваткой по его брови и смотрю на него, мне кажется, я испытываю странное для себя чувство. Нежность? Забота? Любовь? Не понимаю, и от этого лишь сильнее хочется задержаться здесь и сейчас. Потому что это непонятно. А все неясное, все отдаленное от тебя - будет интересным. Тебе захочется попробовать это вновь, чтобы разобрать на компоненты и понять, а что же это такое. И я все так же далек от этих slov как и от понимания их смысла. Мне трудно... Эм, чувствовать. Кажется, я совсем не понимаю, правильно ли я чувствую. Такой ли я, как другие люди, или я упускаю что-то по своей природе. Может, мне совсем это не дано, не заложено в геноме. Может, это нельзя исправить, по крайней мере не силой воли. Сейчас, когда я леплю очередной пластырь, когда подтягиваю на Билла одеяло, я думаю, что могу это. Могу также, как и остальные, не только разрушать все, что попадает в мои корявые rooker , но и делать что-то нормальное. - Алекс? - спрашивает он сквозь дрёму, а я матерюсь сам на себя за то, что все же случайно его разбудил. - Да, все нормально? - спрашиваю и чуть отодвигаюсь, чтобы закурить и не выдыхать в его сторону дым.- Appy polly , я случайно. - Случайно что? - спрашивает он, даже не открывая веки. - Случайно...- я щелкаю зажигалкой и подставляю под огонь кончик cancer .- Разбудил. Сегодня на тебе больше синяков, чем обычно, что случилось? Билл всё ещё spyt наполовину, так что, не получив ответа, я лишь хмыкнул и продолжил курить, выдыхая в противоположную сторону. Мне спокойно и тревожно одновременно, как такое может быть? Это предчувствие нехорошего зародилось во мне с тех пор, как gruppa меня предала. После того стресса, что я испытал в старой заброшенной skolliwoll . Шрам от той ночки все ещё чесался и ныл на непогоду, словно старые кости у бабок, но я упорно отгонял от себя воспоминания. Это было, мягко скажем, тяжело. Он, этот шрам, все ещё был розовый. Заметный рубец на pletche , который успешно закрывался любой футболкой, но все равно казался открытым признанием моей слабости или глупости. В общем, он меня бесил. - Набей здесь тату,- советовал Билли и проводил пальцем по нему, но я практически не чувствовал этого касания. Рана была глубокая, кожа на этом месте совсем потеряла чувствительность, а voloss сверху попросту не росли. Зашили ее также небрежно, какой она сама и была, так что видок был тот ещё. Хотя на что я надеялся. - Я viddy их,- говорит Билл, и я недоверчиво кошусь в его сторону, думая, что ослышался. - Кого? - Ну их... Джорджика, Дима...- govoreet он и снова проваливается в дрёму, а я не могу успокоить вдруг зашедшееся в панике сердце от одного упоминания. Я не хотел тормошить его и выспрашивать подробности. Я не хотел, поэтому заставил себя собраться и вырвать вместе с дымом это напряжение изнутри. Не важно, все это не важно. Нужно вдохнуть, задержать дыхание на пару секунд и медленно, очень медленно выдохнуть. Когда я делал так, то становилось легче. Не знаю, где я вычитал это или услышал, а может, научился сам, но становилось проще. Никакой паники, ты взрослый chelloveck , ты сможешь это вынести. Приступы паники... Этот cal начался не сразу, пока однажды я не вышел из квартиры Билла посреди ночи и не встал как вкопанный у дверей. "Они следят за тобой, они же следили раньше. Они знают, что ты тут" - шептало собственное подсознание. В groody все похолодело, как и засунутые в карманы куртки ладошки, как и полностью побелевшее лицо. Но температура вдруг подскочила, в огромной черной зимней куртке вдруг стало жарко словно в печке, даже, бля, душно. И тогда впервые дыхание сбилось, а gorlo словно перекрыла печная заслонка, но я слишком упорный баран, чтобы обратить на это внимание, поэтому продолжил путь и тем все ограничилось. На первый раз. Я зря проигнорировал тревожные симптомы. Они стали повторяться. Ночь, улица, поднимающаяся тревога и вот оно. Чувство, будто я snuff it здесь и сейчас. Зашкаливающее сердцебиение, чувство, будто пространство сужается. Мне не поможет скорая, я не успею спастись. Сейчас эти суки вынырнут из темноты, Дим оголит свои шипастые oozy , Джорджик рассмеется надо мной как над последним scoteena и скажет: ты думаешь, все так просто кончилось? Вокруг никого, а значит, это конец. Gloopy конец, которого я и заслуживаю. А потом тревога отступала, но совсем не сразу. Оказалось, я все ещё был цел и относительно здоров, и вовсе я не подыхал, как думал пятнадцать минут назад. Меня не окружали враги и не блестел в свете фонаря металл. Это был бред, как synʹka у алкашей, но я был трезв. - Дыши, Алекс,- услышал я тогда и заметил знакомую фигуру Билла, сидящую передо мной на одном колене. Он крепко сжимал мои похолодевшие ручонки в своих и обеспокоенно заглядывал в лицо,- медленно вдохни и выдохни. Все хорошо, я здесь. Кажется, тогда я и услышал о том, как надо успокаиваться. Он нашел меня рядом с подъездом, когда выходил на свою очередную ночную вылазку. Это был второй раз в jeezny, когда я видел его таким испуганным. Первый был, конечно же, в той злоебучей школе. Ночные вылазки были жизненно необходимы, ведь я отошёл от банды и больше не имел deng . Грабеж всегда проще, когда вас больше одного vecka , но это не значит, что я могу опустить руки и ничего не делать. Работу для таких как мы найти трудно, и она будет низкооплачиваемая. Все же судимость, хоть и по малолетке, делает свое дело. А может, я просто не хотел ookadeet' от того, что мне было просто и понятно. - Вернись обратно, ты ещё не до конца здоров, чтобы заниматься этой хернёй. Тем более один. Я отрицательно мотал gulliver , всё ещё пытался привести себя в норму. - Я должен вносить свой вклад, потому что живу у тебя на птичьих правах. Я принесу babla, может, украшения. Сдадим потом, половина окупится. - Забудь об этом, cutter от барыг покрупнее будут твоих копеек. Ты мне ничего не должен. Так он убедил меня, что я могу остаться за просто так. Он говорил, что я ему не чужой, что ему неважно то, вношу я вклад или нет, и это чувство... Оно было приятно и неприятно одновременно. Словно я сдаю позиции, но все ещё есть тот, кто может меня поддержать. - Панические атаки,- skazal Билл уже будучи domy , вчитываясь в какую-то заумную книжку на своей полке,- по-правде, я не сталкивался с таким, хотя мамка моя часто ловила панику. Или вернее сказать истерику... Ну и короче дышала как-то правильно, вот я и подумал... Здесь написано, что это может возникать как спонтанно, так и при конкретных обстоятельствах. Это происходит, когда ты выходишь из дома ночью, но не днём, да? Темнота вызывала strack , такого в моей jeezny не было никогда. Обычно темнота укрывает тебя, спасает от непрошенных glazz, она как мамкина юбка, за которую ты прячешься от опасности. Мамина юбка не могла и быть опасностью, точно не для меня. - Я смогу это пережить,- отмахнулся я тогда и недовольно закинул книгу обратно. Теперь, сидя на кровати, я смотрю в сторону тех полок с подозрением. Желание прочитать об этом der'me загорелось новым пламенем, но я вновь отмахнулся. Я в норме, я справлюсь сам. Хреново, когда то, что ты любишь всей душой, становится тебе отвратительно. Я всегда боялся, что любимая музыка станет ядом, вливающимся мне в уши, боялся, что женские тела покажутся мне неинтересными, что насилие перестанет вызывать кураж. И что ночь может уйти из моей жизни как что-то, что вызывало драйв, адреналин, желание бежать и fist все на своем пути. А сейчас, кажется, этот самый драйв утихает. Может, я взрослею, но не хочу этого. А может, былые страхи меня душат в буквальном смысле, заставляют сердце заходится в каком-то ненормальном для него ускоренном ритме. - Это они тебя так? Неужели они решили вернуться? Прошло уже две недели, какого khera им надо. Это было в школе? Билл поморщился от моих бесконечных вопросов и сонно разлепил glazzballs , смотря на меня с неким укором. Мол чего это я не даю ему отдохнуть после nochy. - Нет, мы больше не обитаем в skolliwoll , она пустая. Мы встретили их, когда шли в Korovu. Ты думал, они куда-то исчезнут из города? Мир слишком тесен, Алекс. Но мы наваляли им pizdyuley . - Как и они вам,- говорю, тыкая в Билла пальцем поверх брови, и он тихо шикает.- Они хотели чего-то конкретного? Билли лишь широко зевнул и повернулся на спину, утирая с ресниц влагу после долгого сна. - Ха, я не думаю, что мы успели бы pogovoreet. Мясорубка началась сразу же, ты бы viddy . Этот твой Дим... Просто зверь, чуть челюсть мне не сломал своим кулаком. Этот засранец Пит все время каким-то образом оказывается сзади, хотя ты там его не ждёшь. Короче, dratsing они как в последний раз. Но благо твоей задницы среди них нет, ты обычно больше всех zayebyval. Слышать о себе в третьем лице было по-особому странно и даже приятно. Словно я какой-то невидимый слушатель, словно и не я когда-то был активным участником тех действий. - И... Каким я был? - говорю, чувствуя в golosse усталость, в messel лишь стыд от собственных поступков. Похоже, это первые признаки моего взросления, но это мне совсем не нравится. Билл косится в бок в поисках cancer , и я просто вкладываю их ему в открытую ладонь, закидываю зажигалку на грудь. Он одними goober говорит "спасибо", когда я медленно сползлаю в положение лёжа и плюхаюсь рядом с ним. - Ты был занозой в заднице. Приходил каждый день и заставлял pizdit'sya до потери сознания. Как же я заебался отстирываться от krovvy после твоих проделок, ты просто не давал мне вздохнуть. Но это было, вроде, и приятно. В том плане, что...- Билл задумался надолго, так что я посмотрел таки вверх, дабы убедиться, что он вновь не spat , но он просто залип в потолок.- В общем, мне почему-то нравилось. В каком плане приятно я так и не понял, а Билл и не объяснил, что конкретно ему нравилось в этом. Главное, что эти zasrancy всё ещё шныряют по городу в моих поисках, и я вовсе не хотел даваться им в lapy живым или как минимум целым. Наверно, нужно пересилить свои страхи и выйти в темноту на их поиски, чтобы разобраться с этим раз и навсегда. Нельзя жить как заяц в норе, боясь попасться в zoobies лисе. Нужно выйти, иначе не выжить. - Не вздумай даже,- говорит Билл, каким-то образом читая мои мысли.- Они тебя oobivat , этим все и кончится. Нас толпа, и то надавили пиздюлей. Один ты не вывезешь. А если начнется приступ паники в самый неподходящий момент, я не смогу тебя больше спасти. Это привлечет внимание bandy. В тот раз... - Я помню тот raz,- перебил я его, морщась от болезненных воспоминаний.- Твои козлы чуть меня не выебали, а ты пырнул меня в pletcho. И не напоминай об этом больше. - Просто хочу сказать, что такой трюк не пройдет дважды,- как-то виновато дополнил он. - Ты не можешь предлагать оставить все как есть. Я не буду сидеть тут и уповать на то, что они сами обо мне забудут. Я не трус, понял ты? Если нужно, я встречусь с ними и решу это раз и навсегда. Не нужно меня спасать, ты кто, бля, рыцарь на коне? Справлюсь сам. Я хотел было встать, как Билл ухватил меня за локоть и притянул к себе, неловко заключая в объятия, и я на мгновение онемел. Меня не часто обнимали, ни родители, ни кто-либо другой, но Билли делает это постоянно. Липнет ко мне, как назойливый репей, почти не отпускает, пока я не стряхну. И вот, в очередной раз он прижал меня к себе, зарылся пальцами в voloss и сжал с такой силой, что затрещали ребра. - Как ты заебал, shive kal . Ты же знаешь, что мне не похуй. Тебе не нужно рисковать. Я сам разберусь с ними,- шепчет он поверх моей головы, а я начинаю краснеть, как стыдливая ptitsa . - Я к такому не привык,- оправдываюсь я. Слышу под ухом его сердцебиение и чувствую, что мое собственное сердце подстраивается под этот медленный ритм. Билл вновь ложится, подминая меня под плечо, заставив уложить свою голову ему на грудь. Продолжить слушать сердцебиение и успокаиваться. Он ещё раз зевнул и упёрся подбородком в мою макушку, все больше расслабляясь. Удары стали куда медленнее. - Давай поспим ещё немного, и потом все решим, ладно? - спрашивает он, а я безмолвно согласно машу gulliver . Может, он прав, и мне надо перестать пытаться все сделать одному. Может, это даже хорошо, что он рядом. - Только час. Потом я сделаю chashu кофе,- твердо говорю я, пытаясь проявить строгость, но Билл, похоже, меня уже не слышал. *** Я задремал, казалось, на пару minoot, а в итоге провалялся в кровати почти до пяти, так, что на улице уже стало неприятно смеркать. Осень нахлынула на нас и опрокинула в холод и раннюю темноту. А тьма нагоняла тревогу. Похоже, мне теперь не хорошо ни днём, ни ночью. Рядом никого не оказалось, а с кухни тянуло чем-то вкусным и жареным. Желудок дал о себе знать воем умирающего кита, и я быстро хлопнул по животу в призыве успокоиться. - Билл? Что ты готовишь? Я усмехнулся, когда в ответ услышал что-то о жареных куриных ножках, которые ждут меня с огромным нетерпением. Всего одной этой минуты хватило, чтобы все мои stracky ушли на задний план, и я смог вновь погрузиться в то тепло, которое испытывал, находясь здесь. Я вышел и сонно потёр glazzballs , наблюдая за шкворчащим и искрящим маслом блюдом. Билл же довольно обернулся на меня и прикрыл сковородку крышкой. - Надо немного подождать. Я знаю, что ты не любишь spat так долго, но мне было жалко тебя будить. Ты выглядел довольно спокойно, не как обычно. Я быстро отвёл взгляд, надеясь, что смущение не читается на моем litse слишком явно. Наверно то, как я разглядываю Билла по утрам, не осталось незамеченным, и он делает то же самое и со мной. Смотрит, как я сплю и что-то там себе додумывает. Я прикусил goober изнутри, вновь не понимая собственных чувств на этот счёт. Какое-то слащавое дерьмо. - Ты покраснел,- объявил Билл и сел за стол, всё ещё криво улыбаясь мне.- Иди умойся и приходи. Я положу тебе курицу. Потом мне нужно itty , мои звали меня зачем-то. Может, тогда я вернусь раньше, чем обычно, и мы можем... - Черт, делать эту блядскую клизму опять? - я правда не любил эту процедуру, но зачастую не имел выбора. Билл засмеялся и замотал головой. - Нет, shoot shive , я думал, мы глянем фильм или послушаем твоего Бетховена. Моего Бетховена. Признаться, я был приятно удивлен тем, что ему понравилось. Или по крайней мере он пытался показать, что заинтересован классической музыкой, чтобы угодить мне. Один хрен, это льстило, даже слишком. - Ха,- выдал я и не смог не заулыбаться в ответ,- тогда я не против, но... Клизму все же сделать, а? В след я услышал громкий смешок и совет сделать её по своему усмотрению. Может, у меня будет настроение на pol , а может и нет. Я стал относиться к этому куда проще, получать удовольствие без лишних стеснений и блокировок. Хотя мне все ещё было до ужаса стрёмно, когда в меня входил член, хотя бы потому, что я, блять, veck . Наверно, морально я ещё не совсем смирился с такой пассивной ролью, но и Билла не видел больше ни в какой другой, кроме активной. Признаться, мне нравилось быть именно снизу, потому что так я легко избавлялся от nakher ненужных обязательств исполнять что-то фееричное в постели. Достаточно было отдать все на самотёк и насладиться. Это приятно, когда твои запястья сжимают до синяков, когда душат, натягивая ошейник, когда сами управляют твоим оргазмом, а ты не отвечаешь даже за это. Билл говорил, что БДСМ помогает horrorshow разрядиться в плане нашей агрессии, в то же время не давая калечить друг друга. Вечные уличные pizdilki сменились dratsing в постели, но те были без правил, а здесь приходилось все же удерживать себя от откровенной жестокости. Да, БДСМ и правда оказался отличным выходом из ситуации. Когда он впервые надел на меня ошейник, я этого не понял. Мне показалось это унизительным, особенно когда ты сидишь перед chelloveck голый на коленях, а он ещё и тянет тебя за цепь на себя как сраного буйного пса. - Ну чего ты, расслабься, ты же сам согласился,- говорил Билл, удерживая меня за подбородок, его пальцы мягко водили по щеке по еле заметной юношеской щетине. Я сглотнул вязкую слюну и подумал тогда, что это была хуевая идея, потому что мне все так же сложно подчиняться и быть в blyadskoy пассивной роли. Но потом, когда он втрахивал меня в постель сзади, когда тянул за этот сраный ошейник на себя, я вдруг понял, что идея не так уж и baddiwad , сука. Хотя бы потому, что кончил я тогда феерично. Как там говорят, veshch носят свою энергию. Так ошейник, похоже, впитал атмосферу той nochy в себя. Я полюбил его, скажем прямо. - Ты быстро,- окликнул Билл, когда я вышел из ванной с каким-то взъерошенным видом, словно меня шибанули током и так и отправили обратно: спутанные luscious glory , слегка нависающие над лбом, черные синяки под глазами и краснющие на фоне белой кожи обкусанные губы. В общем, тот еще видок, бомжатский, но Биллу нравилось. Я подошёл и склонился вперёд, чтобы поцеловать его, быстро урвал этот поцелуй, который напрашивался все гребаное утро, начиная с обеда. Я любил его целовать, я даже не знал почему до сих пор не отвык от этого. Каждый raz как в первый, вызывает взрыв эмоций, а я такое обожаю, это точно. Перехожу поцелуем на щеку, на shiyah , притягиваю его ближе и хочу сесть сверху, но Билл останавливает меня, удерживая под пояс. Я непонимающе smot на него, но тот выглядит совсем безобидно и не кажется, что я ему зря надоедаю. Тогда в чем проблема? - Я бы с удовольствием остался и закончил это, Алекс, малыш, но нужно будет уйти. А я не хочу идти к bande со стояком, это как минимум херово. Билл пододвинул ко мне тарелку, и я с обиженным видом сел напротив. Хэй, я не так часто нахожусь в игривом настроении, можно было бы и трахнуться напоследок. Всегда надо прощаться так, словно вы больше не увидитесь, чтобы не жалеть ни о чем. Я научился терять lewdies , каждая его ночная вылазка для меня всегда как последняя. - Все будет хорошо,- прочитал он мысли на моем лице.- Кажется, мы нашли, где сидят твои starry кореша. Недалеко от Korovy есть недоделанная пристройка. Им удобно firegold там. Говорят, они собираются по вечерам и что-то мутят, связанное с проститутками. Не знаю точно. Я напрягся, кусок мяса чуть не застрял посреди горла, и я поторопился запить его chai . Он чё, бля, шутит? Да его псов не хватит, чтобы разогнать эту стаю, один Дим чего стоит, он троих сразу запиздит. - У вас нет плана. Это опасно,- пытался я воззвать к здравому смыслу, но Билл отмахнулся от меня. - Нас стало bolshy . Подтянулись парни из Камдена. Ну эти, катакомбные крысы. Говорят, Джорджик на них залупался когда-то, а счеты они так и не свели. Пора разобраться с ним. Кажется, твои рыцари в кожанке успели всех заебать по Лондону, это точно. Да и не ты ли недавно собирался переть туда в одиночку? Я не знал, что сказать, кроме как: "у меня слишком плохое предчувствие" - но Билл бы ответил, что оно у меня такое с тех самых пор, как меня пырнули в skolliwoll . Он сказал бы, что это моя вечная паранойя, что я преувеличиваю или драматизирую. Мои слова ничего не значили перед упорством этого барана. - Иди,- выплюнул я и громыхнул вилкой, кидая ее в свой недоетый ужин.- Зачем ты рассказываешь это мне, если все равно не будешь slooshy . Я был главарем этой gruppy , стал бы я ходить с тремя парнями вместо шести, если бы не был уверен в их силе? Или хитрости, если мы говорим про Джорджи. Ты думаешь, они не знают, что вы придёте? А если знают, думаешь, они позволят дать им pizdy? Я встал и подхватил тарелку, скидывая остатки в мусорку, а посудину в раковину. Отряхнул rooker и напряжённо замер, упирая их себе в бока. Господи, что это за бабские истерики. Или я просто испуган, потому что план "иди и бей" давно перестал работать. Дело не в силе, Билл сам мне это говорил когда-то. Не в силе, а в oome . И умом тут не пахнет. - Я скоро вернусь,- твердо ответил Билл и прошел мимо, даже не коснувшись меня взглядом.- И мы отметим это. Я могу купить нам вина. Дорогое, которое мы пили с отцом ещё давно. Ты такое не пробовал никогда. Или, может, Gusbourne? К черту твой долбаный алкоголь. Я не сдвинулся с места, чтобы его проводить, но когда он щёлкнул замком, я вдруг сорвался, чтобы остановить его. Ухватился за ручку, но Билл провернул klootch с другой стороны, и я просто долбился в уже закрытую дверь. Обернувшись, стал искать свою сцепку, но кожанка опять валялась чёрт пойми где, поэтому, когда я ее нашел, уже не было смысла отпирать. - Идиот. Дерьма кусок,- ругался я не пойми на кого, то ли на себя, то ли на него. *** На часах почти десять, а его нет. И почему меня это волнует, время не позднее, чтобы вообще беспокоиться об этом, но он обещал прийти раньше. Что значит раньше, я так и не спросил. Тревога засела где-то в gorle, а веко постепенно начало дёргаться. Бетховен не перекрывал мои messel , более того, звук начал раздражать, ведь я боялся не услышать щелчок замка. Ужасно, когда ты не можешь спокойно ни лежать, ни сидеть. Я выключил пластинку и схватился за гитару, брынча какой-то gloopy и совсем несвязный ритм, но так разбавлялась тишина. Без посторонних zvook слышны разговоры с улицы и шаги, крик детей, отдаленная музыка. В полной темноте, но запертый внутри, со слабым светом фонаря из-за зашторенного okna, было спокойнее, чем то же самое, но на открытом пространстве. Казалось, что я не такой уж и oddy knocky . Часы кажутся непомерно gromky , они сообщают мне о каждой секунде, и это неимоверно выводит из себя. Когда надо, время течет медленно и зацикливается на любой мелочи, но если тебе нужна лишняя minoota , оно улетает у тебя из под носа. Блядство. Я медленно встал с кровати и поднял с пола свою кожанку. Пахнет духами и krovvy , ведь я не стирал ее с тех пор, как она побывала в бою. Зашитый наспех рукав напоминал о не самых лучших событиях моей бестолковой jeezny , но это же было знаком, что я все могу пережить. Берцы, натертые гуталином, сияли чистотой, а стёртые джинсы - совсем нет. Черная толстовка валялась там же, где я ее и кинул. Порядок - это вовсе не мое, далеко. Собрав это все в одном месте, я тяжело вздохнул. Если я выйду, может нахлынуть strack , а это вовсе мне не на пользу. Иду в сторону кухни и пинком отодвигаю табуретку в сторону, чтобы заглянуть вниз в поисках заветного вискаря, который так любит Билл. Рыскаю на полках и достаю флягу, склоняя ее над раковиной и вливая внутрь горячее пойло. Залив до краев, пригубляю прямо из бутылки и делаю два громких глотках, от которых вспыхнул пищевод и отрезвились мысли. Skorry страх утихнет, а если вспыхнет вновь - я подавлю его также, как и сейчас. Воздух такой холодный, что пробивает на мурашки. Поверх толстовки надета кожанка, но это совсем не помогает. Капюшон закрывает лицо от посторонних чутких glazz . Я как чёрное пятно посреди черного фона, меня не должно быть видно. Это успокаивает по-своему, что я просто сливаюсь. Немой наблюдатель со стороны - моя любимая позиция. Я огибаю domy и вхожу во внутренние дворы, где больше нет creech детей или музыки, здесь извечны пьяные стоны и женские вскрики. Как задняя сторона дивана, где обитают пауки и душат в своих сетях мух и "бабочек". Я был тараканом среди всей этой клоаки. Точно, черным тараканом с белой мордой, сияющей во тьме словно луна. Может, стоило взять маску для полной красоты. - Сынок, дай пару копеек на хлеб. Лжец, если бы тебе нужен был kleb , ты бы сидел у магазина. Может, тогда тебе бы и вынесли его, а потом подобрали millicent и засунули в приют для бездомных рядом с церковью. Нужен хлеб - тебе туда. Нужна доза - тебе nakhuy . - Отвали, сын дерьма,- огрызнулся я и сделал маневр мимо надоедливого бомжа.- Не рассказывай мне, что там тебе нужно. Тебе нужно дать пиздюлей. В спину посыпался мат и разбился о каменную стену моего холодного разума. Алкоголь грел не только мое plott , но и rassoodock . Чем меньше я думал о том, с кем пытаюсь столкнуться, тем легче было делать следующий шаг. Бар "Корова" находился в паре кварталов отсюда. Я пройду по закоулкам, потому что так легче быть незаметным, но не незамеченным для всякой грязи и швали. - Не угостишь даму сигареткой, мальчик? - спросила какая-то ptitsa , а я даже не повернулся, чтобы увидеть ее litso . - Я не плачу шлюхам,- ответил я, но назойливая mraz' ухватила меня под локоть и заставила остановиться. - Я узнаю твою голос,- сказала она как-то опустошено и дернула меня на себя. Передо мной предстала молодая devotchka с расплывчатым макияжем у губ и глаз, словно она пять минут назад сосала и в то же время platch . Но привлекло меня не это, а то как она на меня смотрела. Словно я только что прирезал перед ней всю её семью, я вам отвечаю. Холодок по коже, короче, не к dobby это. - Я тебя не знаю,- было начал я, но птица вновь дернула меня на себя за рукав. - Ты. Это точно был ты, ублюдок...- она шептала, а изо rta тянулся сигаретный дым, словно она и была его генератором, каким-то гадким демоном. - Отъебись от меня, dryan' , пока я не вогнал в тебя nozh . Звучало неубедительно, потому что goloss сорвался, стоило увидеть татуировку на ее шее. Та самая шея, что я пережимал в похожем переулке, когда втрахивал эту cheenu в бетон. То было год назад, но татуировка бабочки мне запомнилась тем, что она была символична. Теперь, закрытая отросшими voloss , она не так бросалась в глаза. Я встретился со своей прошлой жизнью, и та жизнь никогда не была оплотом морали. Всегда граничила с какой-то животной жестокостью по отношению к любому прохожему. Может, я, не задумываясь ни о чем, сделал это, успев впопыхах натянуть презерватив, и также быстро забыл обо всем. Изнасилование тогда ничего не значило. Не больше, чем минутное удовольствие от трепыхающегося тела под тобой. - Надеюсь, тебя убьют,- dama подступила ближе, сигаретный дым ошпарил мои рецепторы, и я дернулся назад, не ожидая этого.- Надеюсь, выебут так же, как ты сделал это со мной. Ты погоришь в аду, как и твои дети. И дети твоих детей! Они будут такими же выродками, как и ты сам. Я молчал, глотая ком подступающей тревоги. Фраза "выебем его и убьем" всплыла в подсознании, как отложенный на потом самый не смешной анекдот, который мне довелось услышать. Анекдот, который не хочется вспоминать, ибо от стыда сводит скулы, от раскаяния жмёт под ребром. Наверно, мой ошарашенный вид лишь подстегнул эту женщину сделать то, что она сделала. Она потянулась cancer к моей коже, но я метко выбил бычок из ее когтей и влепил громкую пощечину, еле успев развернуть кулак для шлепка, а не серьезного fist . Это напомнило шкаф и Билла, а потом ее слова швырнули меня на пол в школьном зале, где меня обступила толпа. Merzky чувство. - Appy polly loggy ,- тут же chumble я, даже не поняв, за что извиняюсь, но птица словно пришла в себя и открыла рот в попытке закричать. Тянусь к ней в желании поднять, но та шипит на меня, словно дикая koshka, знающая только боль. - Мразь,- захрипела шлюха прокуренным goloss и сверкнула шокером у моей протянутой к ней руки.- Только тронь меня, сука. - Я не хотел сейчас этого делать, ты напала на меня! - пытался оправдаться я, но zvook шокера вновь отскочил от бетонных стен. В его свете я увидел, что у нее вновь побежали линии слез по щеке и через нос, но это совсем не смиряло ее пыла. Я молча присел на корточки рядом, опускаясь до ее уровня, убрал свои lapy подальше и сразу засунул их в carmany куртки. И тишина. Ее тихие всхлипы, мое напряжённое сожаление. Если бы она ударила меня шокером сейчас, я бы даже не удивился, но подумал бы, что так мне и надо. Это взросление, это осознание? В любом случае, мне это не нравится. - И чего ты сидишь, а? Иди, иди найди кого-нибудь, выеби. Надеюсь, хотя бы другая сможет тебя убить. Я не могу, я представляла как, но не могу. Я понимаю, о чем она говорит. Наверно, так меня видел Дельтоид, когда я вгонял в него nozh . - Меня уже изнасиловали,- твердо skazat я, смотря, как дёргается при всхлипе ее кадык.- Пытались раза tree , но вышло лишь один. Мой личный наставник, потом личный враг, потом вся его петушиная стая. Я знаю, что ты чувствуешь. Ты имеешь на это полное право. Может, все же стоит выместить это сразу, чтобы не сделать чего-то подобного в отместку с другими. Шлюха посмотрела на меня странно, как на самого последнего bratchny , который стал ещё хуже, чем был минуту назад. Она думает, что я вру, что придумываю, лишь бы та перестала орать, так что я продолжил: - Меня заковали в наручники и заставили отсосать. И мне зашло, потому что насилие мне нравилось. Я был мазохистом, или до сих пор являюсь им. Тем не менее, когда я смотрел кассету, где меня в шестнадцать лет пытался выебать плешивый pidor - мне не понравилось. Более того... Это было отвратительно настолько, что я не мог это переварить годами. Может, тогда я был слишком юн, чтобы преодолеть это, а потом воспроизвёл насилие в насилие, обесценив вообще все. Но я не gloopy , я могу это осознать. Я не могу сказать, что мне жаль. Если говорить правду, то мне уж точно наплевать, но я вдруг понял, что то der'mo не может так продолжаться. Следующих разов не будет. Я повзрослел. Если ты хочешь наказать меня за это - вперёд, но сначала мне нужно найти drooga. Я вернусь, и мы решим, что делать с этим. Я не мог понять, что она чувствует. Не потому, что совсем не могу, а потому, что лицо ее, словно маска, не менялось в эмоциях. Она была словно фарфоровая кукла, внутри ее зрачков - немое осуждение и несгорающая ненависть. Я понимал ее, я и сам, должно быть, смотрел так на Дельтоида, когда oobivat его. Тихо достают фляжку и делаю долгие dva глотка. Опять, чтобы потушить мысли и чувства, чтобы забыть обо всем, а потом тяну ей. Firegold специально, чтобы она не подумала, что туда что-то подмешано. Говорю, что это виски, и она принимает флягу спустя напряжённую минуту. Аккуратно пригубляет и наконец отмирает. По-живому двигается, шмыгает носом и утирает тыльной стороной ладони ресницы. Волосы ее скрыли все, что мне не положено видеть. Девушка шатко встала и присосалась к горлышку вновь. - Я не была шлюхой до того дня. Ты выцепил меня, просто идущую домой. Я не могла оправиться год, попала к психиатру, потом в тяжёлом состоянии в психушку. Чуть не покончила с собой. А теперь я здесь, потому что всё ещё ненавижу свою жизнь,- она выдержала заминку, чтобы я ещё сильнее вжался в стену и пропитался этой историей.- Хорошее виски, куда лучше жареного спирта,- только и сказала она, а потом бросила в мою сторону пачку cancer , приземлив ее сверху на мои потёртые колени. Я понял, что она отдает это за флягу, которую хочет забрать.- Тебя это никак не оправдывает. Ты этого заслужил. Я обитаю здесь, когда разберёшься с этим делом, я жду тебя. И ушла, цокая каблуками по starry асфальту. Я выдал тихое "да" и покрутил пачку, а потом вновь встал на ноги и пошел туда, куда требовала моя ненасытная по moloko+ душа - в Korovu. *** Если бы вы спросили меня, сколько раз меня роняли или pizdili в детстве, чтобы добиться такого результата, я бы сказал, что это не ваше, блять, дело. Потом я бы сказал, что ровно ноль. Нисколько. Более того, я получил любви сполна. Em , словно курочка-наседка, бегала вокруг меня с пелёнок и выполняла любую мою прихоть. Pee же стоял в стороне какой-то статуей и словно не присутствовал не то что в моей жизни, но и вообще в этой квартире, в этой комнате. Редко он поднимал скандалы с матерью на какие-то глупые бытовые темы, но та упорно и не менее агрессивно давала отпор. Отец был не значимее попугая, которого можно было прикрыть тряпкой, и он подумает, что настала nochy . И он бы и правда поверил, потому что был слишком... Наивным. Телевизор звучал в нашем domy всегда, и я никогда не придавал ему огромного значения. Я весело и задорно отрывал пластиковым людям gulliver на ковре, пока батек пялился в мерцающий экран, а потом брался за телефон, чтобы узнать о каком-то пиздецки важном пылесосе из рекламы. Однажды, когда мне было восемь, он вдруг встал и агрессивно направился в мою сторону, вырывая пластикового человечка из рук и выкинув его куда-то в угол к чертовой baboochke. - И долго ты будешь играть в эти игрушки, а? Ты уже взрослый, детство кончилось. Прекращай. И я не понял тогда, чем заслужил этой агрессии. Может, его раздражала моя юность, может, он завидовал тому, что меня не беспокоят пылесосы по акции? В телевизоре очередной депутат говорил о вредности кукол для мальчиков, но я был слишком юн, чтобы услышать, о чём идёт речь. Я лишь подумал, что да будет так, и прислушался тогда к этому вечному певчему попугаю. Ругал себя за любое проявление "детского" или "женского", быстро перешел на "взрослое" и "мужское". По крайней мере на то, что можно было засунуть в видеопроигрыватель и увидеть совсем не детские кадры. То, что я увидел, было скучным студийным calom , не вызывающим ровно никакого интереса, пока я не увидел это. Насилие. Почему-то внутри, в самом животе, все скрутилось в каком-то странном для меня удовольствии, может, впервые в мою молодую krovvy нахлынул адреналин. Щеки налились краской, в глазах загорелся интерес. Конечно, когда я пытался повторить с ptitsamy в жизни то, что видел там, у меня ничего не выходило. А может, мне просто недоставало сил. Мои личные игрушки превратились в участников кино и сношались словно кролики по весне. Когда вечером мы всей семьёй смотрели sinny , то в основном это были либо ужасы, либо триллеры, в которых брутальный главный герой месил лица бесполезным и глупым вражеским наемникам. Те косо стреляли, вечно промахиваясь по нему, либо били так, словно и сами могут сломаться от этого "удара". Но это было занимательно, и я не мог оторваться от вида бутафорской крови на их сломанных litso . И повторить это оказалось намного проще, чем я себе представлял. - Майкл, не торопись так быстро идти, свои обоссанные neezhnies ты можешь застирать и позже. Я гнался за ним с самой skolliwoll , чтобы унизить как лично, так и публично. Это было довольно просто - выбрать отщепенца и дать ему пизды. У таких вечно грустные зенки, поджатые goober и неряшливый вид. Они погружены в учебу и не видят дальше своего носа или дальше учительской доски. Прессовать их было просто, особенно следовать за ними до самого дома, чтобы потом избить толпой. До слез, до смятой и грязной platties , до изъятия карманных deng на обед. Что может быть проще. Спросите, может, тогда мне и отбили mozg? Ну, может, кто-то дал сдачи? Нет, никто. Разве что я сам разбил себе затылок, неудачно поиграв в футбол, но я быстро оправился, словив лишь лёгкое сотрясение и огромную шишку, не дававшую мне спать на спине. Я это к тому, что я уже был таким. Таким, каким я и являюсь сейчас. Это не началось спонтанно, для этого не было катализатора. И случилось бы по-другому, если бы мной занимались? Может быть. В том смысле, что у меня были бы сдерживающие рычаги в области морали, но их сейчас нет. И не было никогда. В общем, анализируя свою явную и скрытую агрессию, я понял, что вряд-ли мог бы это изменить своими силами. Это то, что живёт со мной вечность, эта злость сдавливает мои keeshkas и вызывает почти физическую боль. Я просто ненавижу lewdies , как вообще можно подавить это oozhassny сильное чувство, как ненависть? У входа в бар "Korova" висел отвратительный раздражающий своим видом аэромен. Это была корова с круглым подносиком на своем копытце и рюмочкой moloka поверх. Она трепыхалась из стороны в сторону от любого порыва ветра. На ее пятнистой аморфной morder застыла человеческая, бля, улыбка. Другое копытце держало табличку "заходи в мой дом, будет вам бидон". Мерзость да и только. Но я зашёл, как и требовала от меня того страшная животинка. Вступил на некогда дружеские земли, которые за последний месяц стали скорее вражескими. - Оу, Алекс,- поздоровалась со мной официантка и улыбнулась голливудской, suka, улыбкой.- Ты так давно не заходил, что я было подумала, ты где-то помер. Как всегда? Молоко... плюс? И захихикала так, словно сказала действительно стоящую шутку. Я даже не попытался скривиться в ухмылке ей в ответ. Кажется, стоило мне сделать шаг, как все, сидящие здесь, от тупых nadsat до не менее тупых starrykashka , обернулись в сторону главного входа с осуждением в сузившихся зрачках. - Здравствуй, Алекс,- запинающаяся старуха протянула мне руку, когда я проходил мимо нее к знакомому столику. Она, видимо, надеялась, что я ухвачусь за ее дряблую кисть и с наигранным озорством поцелую, как делал всегда до этого, но я лишь проигнорировал ее. Та самая cheena и ее смердящая компания, которые вечно прикрывали наши задницы. "Если вас спросят, вы же скажите, что мы были тут всю ночь, а, юные лёди?" - всплыл в памяти мой собственный самодовольный goloss и хохот, вырывающий из съеженных старостью губ. Я вспомнил, как тянул старым грымзам пару долларов. Всего несколько долларов, столько стоило их покровительство, за которым скрывалось столько насилия, сколько ни одна из них и не могла предположить. Этим ненасытным на cutter старухам даже под старость лет их было мало. У них были собственные дома, квартиры, которые они сдавали своим незавидным жильцам, а сами писали завещание на своего кота. Они - драконы на горе из золота, а мои копейки были лишь приятным бонусом на выпить. - Юные леди,- в один миг я изменил свой тон голоса, повысив его и внеся нотки игривости,- я вас совсем не узнал, кажется, вы стали ещё лучше, чем были. Право сказать, помолодели. Я вновь вернулся к столику и таки ухватил бабку под руку, поцеловав костяшки. Старая птица самодовольно нахохлилась перед своими подружками - клушами наседками. Мол вон какой molodoy veck целует мне rooker . Хе, старая грымза. - Какой милый мальчик,- проворковала она, и остальные курочки тоже закудахтали похвалу. - Милые damy ,- продолжал лицемерить я и втиснул свой худой зад рядышком на смежный диван,- о ваших чутких ушках наслышан весь Лондон, а ваш зоркий взгляд пронизывает его с катакомб по самый Биг-бэн. Слышали ли эти милые ушки, да видели ли изящные глазки моих милых друже, что часто захаживали со мной? Признаюсь, бесстыдству моему нет предела, ведь я прошу у вас столь скромную информацию и не даю ничего взамен, позвольте заказать вам выпить за мой счёт. Я жестом подозвал официантку, и милая черноволосая девушка, что поздоровалась со мной на входе, быстро подошла к нашему столику. Старые курочки сразу же ухватились за меню и назвали самые дорогостоящие напитки. Настоящий hen-korm . На вопрос, за чей счёт собирается пир, я ответил, что можно записать на меня. - Очень милый мальчик,- повторила за первой вторая, а потом и третья. Я наклонился в сторону и отпил из чужой соломенной трубочки горячее пойло, на что получил лишь пошлые шуточки про косвенный поцелуй. - Мои дорогие, ваша память так же светла, как и ваш трезвый ум. Мне не стоит повторять вопрос дважды? Так где они? Cheeny сделали вид, что смутились, что отвечать так быстро - совсем невежливо и стоит оттянуть ответ. Одна из них протянула мне салфетку, где написала ручкой, что те, о ком я спрашиваю, дали куда больше, чем сраные коктейли в вонючем баре. Я поднял взор на их бесстыдные лица и ухмыльнулся в ответ, комкая салфетку между пальцев. - Мои милые дамы,- сквозь zoobies сказал я и фальшиво улыбнулся им,- позволю напомнить, что эти ребята являются моими соратниками. И я их главарь. Не govoreet мне, по сути, преступление. Следующая салфетка подвинулась ко мне, и я судорожно притянул ее. И тут же выругался, gromky хлопнув ее об стол. На секунду весь бар замер. Казалось, даже музыка почему-то стала играть тише, словно в каком-то блядском комедийном шоу, не хватало лишь закадрового smecka , но мне было не до него. Следующая записка медленно подвинулась ко мне. - Ваши коктейли,- сказала официантка и поставила стаканы на стол, а потом обратилась ко мне:- Ещё салфеток? Я прошипел: "да, пожалуйста". Курицы вновь присосались к своей алкогольной кормушке. Нервно скомкав записки "мы слышали, их главарь больше не ты" и "мы ничего не видели", я смог наконец сбросить с себя маску игривости. Нет, эти старые кошелки, прикрывающие мои и чужие грехи и дающие ложные показания, не достойны такого лебезения. Может, стоит сразу сказать, что с ними будет, если это упорное молчание за мой счёт продолжится? Может, стоит сказать, чем именно я выбью им мозги. - Дамы,- еле сдержался я от пассивной агрессии, так откровенно рвущейся из меня, что казалось, скоро на стол с клыков будет капать яд,- это важно. Прошу вас, скажите, на какую сумму мне вас угостить? Здесь есть коктейль "Раскольников", я много raz его пробовал за свою jeezny , и он принес мне небывалое удовольствие. В нем есть одна изюминка: вишенку обычно раскалывают ножиком надвое, чтобы из нее брызнул сок, а косточку по традициям нужно закопать. Говорят, что перед тем, как выпить коктейль, принято писать завещание, ибо из этой самой косточки может выделиться синильная кислота, если передержать. Я со злостью ставил ударение на каждое slovo так же четко, как оно проносились в моей gulliver . Однако в переводе на человеческий это звучало не слишком гуманно: "если вы, starry mrazi , не скажите мне, где находятся эти bratchny , я сломаю ваши бошки топором и закопаю в ближайшем лесу". Повисла неловкая и напряжённая тишина. Я с наглой улыбкой пододвинул каждой из них по салфетке. - Боюсь, сегодня я щедрый и kupet каждой из вас такой коктейль. После бара надеюсь вновь с вами встретиться где-нибудь за домом, может, даже в вашей квартире. Попьем chai , приготовим выпить. Может, по глинтвейну? Что думаете? Купим сухое вино и разогреем на огне. Написали все. Каждая эта блядская клушка написала, куда пошли мои starry dobby droogy , и я с самодовольной улыбкой поведал, что лично сегодня я не могу. Мол какие-то дела появились, так что я быстро ретировался, отвесив им пару баксов за то, что они сказали правду. Правда в наше время хоть и стоит дорого, но нет ничего дороже их бесполезной jeezny . - Ни в чем себе не отказывайте, милые дамы. И не беспокойтесь, мы с вами обязательно ещё встретимся. Их чуткие ушки уловили, куда собрались мои славные други. Они хотели собраться в последней комнате второго этажа заброшки с южной стороны. Раньше там отстроился какой-то химический склад, и конечно, любые интересные припасы оттуда стырили ещё как пять лет назад. Но здание всё ещё оставалось стоять, хоть и было заколочено со всех сторон. Вход имелся, и я в темноте не сразу его нашел, ведь пришлось обойти всю постройку и пройти буквально по кустам и камням во внутренний дворик. Чёрное расшибленное okno посреди всеобщей мглы было не слишком заметно, и я явно не спешил входить в него, когда нашел. Внутри было темно так, словно мне заживо выкололи glazza. Чувство тревоги было настолько сильным, что мне пришлось вновь отойти к проему, чтобы ощутить на лице свежий воздух и мимолетный свет. Слишком темно, просто слишком. Это бессознательное и ужасное чувство страха, которого я ранее не испытывал, топталось на остатке моего самодовольства. Я никогда не боялся ни dratsing , ни тьмы, ни ебаных заброшек. Но тот злоебучий день скрутил мои кишки и нанизал их на вертель. Впервые эта дрожь сковала меня ещё там, пока я дрыгался на grahzny полу с nozhom в pletche . - Блядь,- шептал я и цеплялся за собственную куртку в районе groody , пытаясь вдохнуть,- блядь, успокойся. Все нормально, тихо. Тихо. В здании стояла гробовая тишина. В один момент я подумал, что ошибся. Каждый мой шаг производил такой громкий шум, что разносился по всем стенам. Хруст стекла под ногами, казалось, обозначал каждый мой шаг. Тут не могло находиться сразу несколько chelloveck , они бы точно были мне слышны. А может, здание настолько огромно, что я не могу слышать то, что происходит в другом конце или другом этаже? Может, тот, кто строил его, сделал хорошую звукоизоляцию? Оставалось гадать. В конце, не выдержав темноты, я наконец нарыл в джинсах зажигалку и нервно пощелкал колёсико. Она еле работала и не давала особого освещения, но от вида огня было спокойнее. Да, намного лучше. "Ты что, думал, они тут освещение поставят и табличку, куда идти? Ты должен был догадаться взять сраный фонарь" - журил я сам себя и пробирался по завалам, проверяя каждый свой шаг. Здание было слишком древним и рыхлым, верхний этаж комнаты обвалился и осыпался вместе с тяжёлыми камнями на первый. Я, словно лягушка, прыгающая по кувшинкам, двигался к намеченной цели. Выйдя в коридор, я быстро пошел вперёд, все ещё стараясь наступать мягко, чтобы не издать лишнего zvooka. Было всё ещё слишком тихо, как в склепе, что совсем не успокаивало. Если бы я слышал голоса, то может, было бы спокойнее. Но ничего, совсем ничего. Когда я нашел лестничный пролет и посветил вверх, я обнаружил, что в здании совсем нет перил. Ни одной блядской периллы для подстраховки. Балки отвалились во время или после стройки и были сданы на металлолом. Как факт, подниматься было gloopy и безрассудной идеей, которой я сразу последовал. Я следил за каждым своим лишним движением и совсем не глядел вниз. Под ногами валялось около трёх запыленных скелетов птиц. Маленьких, с открытыми безмолвно кричащими ртами. Серыми от пыли и не щадящего их плоти времени. Та ещё картина, довольно жуткая на вид. Когда я вышел на второй этаж, меня уже во всю колотила дрожь. Я не суеверный, вовсе нет. Но как избавиться от липкого чувства взгляда на своей спине - я не знал. Как перестать видеть в тенях за поворотом притаившихся людей, как успокоить собственное сердцебиение, которое лишь набирает обороты. Увидев окно, я чуть ли к нему не бежал. Воздух, малейший свет - мне нужно было так мало. А потом я дошел почти до конца и судорожно всмотрелся в кромешную тьму последней комнаты. Никого. Но бабки же сказали, что все будут здесь. И если тут все были, то куда делись? Захожу в комнату и не сразу смотрю себе под ноги, ожидая подвоха или какой-то притаившейся шайки койотов, как вдруг спотыкаюсь и отшатываюсь к стене. Нос, ранее не улавливающий никаких запахов из-за забитости, вдруг пробило. Пахнет... krovvy . Ебать меня в rot, когда я решился опустить вниз свой взгляд на то, обо что споткнулся секунду назад. Безмолвный creech так и застыл на моем ошалевшем от oozhassa лице. На полу лежат люди, а значит, я опоздал. Кто они, какая у них форма и нашивки - все не имело значения. Важно лишь то, что среди них не должно было быть Билла. Это просто невозможно, это не может кончиться так. Ведь тела совсем не казались мне... Живыми. Я подбежал к одному и подсветил его избитое в кровавое месиво ебало. Остекленевшие glazza и белый оттенок кожи. Черт, я очень надеюсь, что это не труп. На его зелёном бомбере были такие же анархические символики, как и у Билла. Один из его bandy . Я поднимаюсь и делаю шаг к следующему - такие же. Третий же был в красном, и я узнал в нем парня из катакомб. Камденовский. Иду дальше, но... Внезапно мою ногу ухватили и потянули на себя. - Ты один из них! - завопил голос катакомбной крысы, и я только теперь заметил, что в его глазное яблоко вколот осколок пули. Я опешил, увидев это, и в ужасе отшатнулся. Что здесь произошло, почему раны столь жестокие? Мы никогда не бились до смерти, это просто против всех возможных правил. - Ты один из них! - прорычал veck и указал на мои кожаные platties , что были очень схожи с моей бывшей бандой. - Нет! Я не... Не с ними. Я ищу Билла. Биллибоя. Что случилось, скажи мне, я хочу помочь. И приземлился рядом с бедолагой, который бился в лихорадке и явно находился в бреду. Я быстро опустил зажигалку и натянул кожаные перчатки, чтобы не оставлять улик. Я не должен был быть здесь, не должен попадаться rozz . - Что случилось? - пытался добиться я, дёргая парня за грудки, но вновь отпустил, понимая, что лишь тревожу его рану. - Напали. Их было... Не трое. Пять, может, пять... Или десять. Не помню. Этот жирный поц. Он толкнул меня, не помню, что потом... кто-то стрелял. Droog , ты можешь посмотреть кое-что? У меня glazz чешется, что там? Что-то попало? Я вновь отшатнулся, сдерживая какие-то странные рвотные позывы, которых ранее не было. Перед лицом стоял Дельтоид с ножом в зенке. Обмякший и бьющийся в предсмертных конвульсиях. Я не был готов к такой картине дважды. - Я вызову скорую, если ты скажешь, куда они itty ,- говорю, полностью отвернувшись.- Вызову, обещаю. Просто куда... Мне нужно найти Билла. И тут я почувствовал странное, некогда непонятное мне чувство - сочувствие к пацу рядом со мной. Этого не было раньше, правда вам говорю, не было. Потому что мне никогда никто не волновал кроме себя. Не в том смысле, в котором принято это понимать. Парень platch , это я услышал лишь краем ooka , не сразу разбирая за шмыганьем что-то еще. Слезы, они были мне чужды. "Плачут только бабы" - сказал бы мой личный домашний попугай, а мать бы ему вторила: "Да, только бабы". - Куда,- слабо выдал я, поражаясь собственному хриплому тону. - Школа,- прозвучал осмысленный ответ за тонной бреда, и я вновь обернулся, шокировано глядя на говорящего. Он продолжал что-то говорить и плакать, но я уже не слышал. Какого cherta я вообще подумал, что они не изменят своим давним традициям. Машина, поездка, школа. Все дороги ведут в Рим, а вернее в эту сраную недогоревшую развалину. Я сорвался с места, бежал так, что почти задохнулся на выходе. Быстро перелез через окно и рванул во дворы, но вдруг остановился, увидев вдалеке будку с уличным телефоном под светом фонаря. Я подбежал к нему и skorry набрал полицию и скорую, назвав адрес, а потом также быстро обтер ручку, чтобы исключить возможность оставить свои отпечатки. *** Мать всегда говорила, что я безнадёжен. Тот самый chelloveck , который делает три шага вперёд и четыре назад. Я делаю шаг за шагом, перехожу на бег, задыхаюсь и хватаюсь за колющий бок, а потом думаю, что я вновь, наверное, иду не в ту сторону. Skolliwoll , я всегда ненавидел ее. Она, словно надоедливое слово-паразит застряло в моей памяти. Обычная школа, потом исправительная, потом эта сгоревшая дрянь. Я словно застрял в этом oozhassny названии, кажется, все худшее со мной происходило именно здесь. И может, в этот раз я не выживу? А что, если это те четыре шага назад, при которых ты пятишься, не смотря под ноги, и падаешь в ужасно глубокую яму под названием смерть? Джорджик сошел с ума, совсем рехнулся, если начал стрелять. Воспоминания об осколке в глазу, куче тел на полу - не сулили ничего хорошего. Да, он точно свихнулся, чокнулся. Я зашёл сзади, там, где росли высокие кустарники и стояла будка охранника, в которой такового не было уже лет десять. В этом здании вообще редко кто бывает кроме бомжей и собак, да и то бомжи ссыковали идти сюда в lapy банды Билла. А теперь и собак не останется, кроме этих позорных псов уже из моей gruppy . Они не очень любили животных, если прямо skazat . Я медленно двигался по коридорам и вслушивался в zvooky . Опять надоевшая мне тишина и тьма вокруг, но как бы сильно не билось мое сердце, как бы я не задыхался от stracka , я не мог себе позволить включить зажигалку. Я не мог позволить себе так легко спалиться. Я прохожу мимо кабинетов и заглядываю в каждый, надеясь найти тот злоебучий класс географии с огромным шкафом. Если Билл и пытался вырваться и спрятаться, то только туда. Класс биологии, математики. Столы, покрытые трёхслойной пылью, старые как мир veshchy , так и не нашедшие своих хозяев. И шкаф с копотью от горения по всей длине. Я подбегаю к нему, оттягиваю за край, смотрю в сраный угол и замираю. Его здесь нет. Blyat! Вспоминаю, как мы сюда шли из зала. Если у меня и есть кретинизм, то он явно топографический. Я был в этом здании недостаточно долго, чтобы запомнить его строение, но пошел интуитивно туда, откуда и зашёл в первый raz. Налево и прямо. Стена, о которую Билл ударил меня и снёс штукатурку, наглый rozz светил в нашу сторону с того коридора, что находился за углом. Иду туда, всматриваясь в бесконечную мглу, как вдруг слышу голоса. Впервые голоса, к которым были так чувствительны мои острые ушки. - Слушай, Джорджик, я уже и не знаю, куда тут въебать. У него ebalʹnyk опухший настолько, что уже khuy куда попадешь. Дим. Его merzky хрюканье я услышал бы за километр, да что там, за полтора километра. Мне не нужно viddy его взмокшую толстую харю, чтобы сказать, что он улыбается. Дааа, кривит свою поганую мину и мысленно ликует с проделанной работы. Litsa людей для него были чистым листом, на который надо накинуть красных и синих цветов. А когда раскраска кончалась, он хныкал, как глупый ребенок. - Тогда въеби ему в пузо, Дим! - creech Джорджи, их нынешний "главарь", от которого осталось одно название. Я медленно подошёл к краю и выглянул за него в коридор, с конца которого раздавались вскрики боли и бессмысленные разговоры Дима и Джорджика. Если там и был Пит, он по привычке молча стоял в углу. Самый опасный из всей их стаи. Самый бесшумный и oomny , хоть он и не хотел казаться таким ранее. Я иду по коридору в полуприсяде, напряжённо всматриваясь во тьму под подошвами, чтобы случайно не наступить на разбитое стекло. Обычно на такую оплошность попадаются только персонажи ужастиков, а я вышел из триллера, я не могу так сильно сглупить. - Sloosh , Джорджи, я заебался его ждать. Нахер ему сюда идти, ради кого, а? Почему ты вообще думаешь, что он знает об этом? Я тихо прислонился к стене и вытащил nozh , слегка высовывая его из-за угла. В его отражении был Дим, склонившийся над телом какого-то паца и Джорджик, ходивший из стороны в сторону и размахивающий битой. Пита нигде не было, вот блять. - Знаешь, мой dorogoy Дим, я не вижу смысла отчитываться перед тобой. Я - mozg операции. Ты - кулаки операции, понял?! И мы будем ждать столько, сколько положено, потому что связь точно есть. Точно. Ты, верно, не видел того, что вижу я. Ты, наверное, вообще ничего не видишь и не gooly по Лондону, чтобы что-то знать. Он явно всё ещё с Биллом, подумай сам, его ни разу не было у doma его родителей за то время, что он исчез. А если он не живёт там, то где? Ему негде жить больше, так что я стал приходить к дому Билла, правда, и там его не было... До поры. Лишь раз я видел, как его кудрявая башка появилась рядом с этим подъездом, но он вышел! Вышел, Дим. Он все это время был там, внутри, а мы и не догадывались. Понял, к чему я клоню? Вся эта сцена была бутафорией. Дим со всей силы въебал кастетом пацу по gulliver , и несколько белых zoobies вылетели на кафель вместе с кровью. Я нервно поежился от этой merzky картины. - Что такое бутафория? - тупо спросил Дим, и Джорджик вдруг остановился, тяжело вздохнув. - Именно поэтому ты - кулаки операции, а я - мозг. Ты, блять, только последнюю фразу услышал? Я медленно повернул лезвие и осмотрел помещение. Много тел с вывернутыми за спину руками, закреплёнными наручниками. И посреди всего этого хаоса лежал Билл. И я очень надеялся, что не двигается он не потому, что snuff it . Что, блять, вообще могло произойти, чтобы это докатилось до такого пиздеца? Камденовский сказал, что их было не трое, а сколько тогда? И если это не все, то где остальные. - Шпионишь, Алекс? - сказал тихий goloss , и стоило мне обернуться в сторону говорящего, как в лоб мне нацелился пистолет. - Пит? - выдохнул я одними губами. А вот и он, самый тихий veck на районе. Кудрявый и с виду худой пац с неизменным фингалом под зенкой. С бесчувственным и часто холодным взглядом из под пышных ресниц. Если бы он сменил одежду на какую-нибудь сраную классику, я бы никогда не подумал, что он часть опасной gruppy . - Положи нож на землю. Только тихо. Под одеждой все покрылось мурашками stracka , а сердце застучало так сильно, что мне казалось, оно может застрять у меня в gorle. Давление поднялось настолько высоко, что заложило ooky . Внезапно захотелось сблевать. Нет, blyat , если он сдаст меня Джорджику, считай, это последний мой день на бренной земле. О боже. Я так не хочу подыхать в этой дыре. - Послушай, Пити, я могу тебе объяснить, ясно? Я скажу тебе всю правду, н-но... - Положи. Нож. На землю,- твердо проговорил он, ставя на каждое слово ударение. Я, откровенно дрожа, медленно опустил руку и аккуратно кинул его так, чтобы он не издал лишнего zvooka. Парни в главном зале всё ещё разговаривали и явно не прислушивались к тому, что происходит в здании. Сейчас любой неаккуратный шорох мог стоить мне jeezny . От мысли об этом у меня затряслись губы и веки. Кажется, я был на грани паники, но упорно сглатывал этот ком ужаса, застрявший внутри. - Вставай. Отойдем подальше. Он махнул пистолетом и сам, мягко наступая на каменный пол, направился в конец коридора, оставив меня за спиной. Удивительно, что он не боялся нападения. Наверное, я выглядел слишком жалко для этого по его мнению. Я медленно поднялся на ноги и последовал за ним, всё ещё оборачиваясь на главный зал. Я не знал, что меня ждёт. - Выкладывай,- проговорил Пит, когда зашёл в одну из комнат и примостился на высокий стол. Он расслабленно достал cancer из пачки и щёлкнул зипой. Огонь осветил его красивое лицо, которое все ещё казалось мне донельзя отстранённым. Такие люди как он могут тебя напугать лишь отсутствием эмоций. Он редко проявлял что-то, и лишь иногда я видел в его зрачках проблеск сочувствия по отношению к нашим жертвам или ко мне в той тачке, что они угнали. Он хороший парень, по крайней мере я так думал когда-то. - Даже не знаю с чего начать,- нервно ухмыльнулся я и потёр шею, все ещё посматривая на пистолет рядом с его бедром.- Знаешь, Пити, у меня тоже есть много вопросов. Может, вопрос за вопрос, а? - Я не торгуюсь с тобой, Алекс,- сказал, как отрезал.- Сейчас ты решаешь свою судьбу. От того, поверю ли я в то, что мне стоит тебе помогать, зависит твоя собственная шкура. Так что давай начнем с того дня, когда ты напал на нас. Зачем? Я удержался от того, чтобы закатить глаза и тяжело вздохнуть. Кажется, прошлые ошибки будут преследовать меня вечно, достанут из могилы. Та шлюха, упертые и циничные бабки, а теперь ещё и разговоры о прошлом. Chert voz'mi , как я устал от этого дерьма. - Вы принизили мой авторитет, и я решил поставить вас на место. Вот и все,- отмахнулся я, но малышу Пити это не понравилось, и он вперился в меня взглядом, от которого мороз шел по коже. - Мы были правы, Алекс. Ты стал сотрудничать с врагом, но почему? Как мы поняли, он тебя спас после того, что сделал. Приютил у себя дома, но чем ты заслужил такую заботу от главаря чужой bandy? Это странно, даже если версия с drencrom имеет смысл. Я сглотнул вязкую слюну и отвернулся, стараясь собраться с messel . Пит же стал молчаливо ждать и курить свою сигарету. Он не торопил меня, но и явно не собирался растягивать диалог надолго. Вопрос, рассказывать ли ему постыдную правду, душил меня изнутри. Нет никакой вероятности в том, что он поверит, а если и поверит, не пристрелит ли он меня за такую правду? - Я могу сказать, но понятия не имею, как ты отреагируешь. Ты хороший парень, Пит, ты всегда таким был. Надеюсь, ты поймёшь,- тихо сказал я, массируя переносицу, желая собрать все это в кучу и составить какой-то нормальный ответ.- В общем... Я... Каждое слово застревало на yahzicke и не уходило дальше сомкнутых в напряжении губ. Блять, эта правда никого не касается, это было между нами, там оно и должно было оставаться, черт возьми! - Я влюбился в Билла,- вырвал я из себя словно надрывный стон.- А он, походу, в меня. Я не знаю, Пит, как это произошло. Просто все разом. И я стал к нему ходить, потому что... Ты знаешь. Вы увидели все это, додумали hujni , полной чуши, что я строю за спиной вашей козни, а потом усомнились во мне. Откровенно, блять, усомнились в моем авторитете. Я просто сделал, что должен был, и потом все то дерьмо... Я не хотел оборачиваться. Клянусь, не хотел. Мне казалось, в мою спину уже целится дуло пистолета. Изнутри меня колбасило так сильно, что это уже было не скрыть. Я как шлюха на морозе с ломками по героину. Все во мне замерло и похолодело, но volossy встали дыбом, как у ошпаренного. - Хм,- лишь услышал я и медленно обернулся, видя все того же Пита, который не сдвинулся ни на йоту и расслабленно докуривал свою сигу.- Интересно. Это многое объясняет. И все? А где: "так ты ебаный pidor, Алекс?" или "тогда ты получил то, что заслужил". Где пуля в мой лоб или крики браткам. Ничего. И это ничего пугало до чёртиков. Я так и осел на рядом стоящий пыльный стул с округленными от шока глазами. - Почему ты так спокойно относишься к этому? - тихо спросил я, а Пит даже не сразу среагировал, лишь аккуратно потушил cancer и скомкал окурок. Он поднял на меня неморгающий взгляд, в котором проскочила та самая знакомая мне искорка сочувствия. - Я не осуждаю,- сказал он, чем выбил из меня весь дух,- мне все равно, кто с кем spit . Похоже, произошло bolshy недоразумение. Мы все не так поняли. Казалось, впервые за этот вечер у меня отлегло, и эта волна stracka начала понемногу спадать, оставляя меня взмокшим и уставшим от одной только борьбы с ней. Я часто заморгал ресницами и медленно выдохнул сжатый в лёгких воздух. Господи, единственная хорошая новость за день. Пит на моей стороне. Это уже победа. Я прикрыл лицо ладонями и уставился в пол. - Ответь, Пит, что произошло там, в здании рядом с Коровой. Я видел там трупы. Трупы, Пит! Это никогда не заходило так далеко. - Это не мы,- сухо ответил он.- Lewdies , с которыми мы сотрудничали. В этот день мы должны были отдать партию devotchek , а ребята Билла и катакомбные крысы просто зашли не вовремя. Ну и... Они устранили свидетелей. Кажется, видя ужас в моих зрачках, он продолжил: - Проститутки. Мы их находили и сдавали мамочкам в бордели. Те вроде как и против не были, знаешь. Лучше так, чем слоняться по улицам. У мамочки был свой domy , она также давала жилье и им, но забирала паспорта. - Ты слышишь, что ты говоришь вообще? - перебил его я, и Пит растерянно зыркнул в мою сторону.- Продажа людей? Ты в своем уме, как ты мог повестись на такое дерьмо? Он всё ещё выглядел потерянно, словно я ругал какого-то нашкодившего щенка, а он и не понимал, за что его ругают. - Они же добровольно... - Нет, Пит, не неси хуйни! - взорвался я.- Ты же единственный, кто может в эмпатию, ты же можешь сочувствовать, понимаешь? Я viddy , как ты на меня смотрел, как мял свои пальцы всю поездку до этой сраной школы. Я видел, всегда это знал, что ты dobby всех нас вместе взятых. Так что заткнись сейчас и признай, что это полная жопа. Я бы никогда не привел вас в такое дело, не удивлюсь, если это сделал Джорджик. Пит замолчал и впервые за весь этот вечер принял тот самый виноватый вид, который я уже однажды видел. Вся былая холодность сошла на нет, и он вновь начал сжимать свои пальцы и покусывать щеку. А вот и наше настоящее нутро, наконец-то. - Возможно, я неправильно расценил то, что мы делали. Да неужели. Я, наконец успокоившись внутренне и внешне, смог поднять себя на ноги и прошествовать к столу, на котором сидел Пит. Когда я взял пистолет, он было дернулся отобрать его, но я skorry отвел его в сторону. - Нет, Пити, я сам разберусь с этим raz и навсегда. Меня заебала эта недосказанность. Пора им все сказать в лоб. Он больше не возражал. Лишь достал свой армейский nozh и молча кивнул мне в коридор, говоря этим идти вперёд. - Я хочу уйти из bandy . Давно хотел,- шептал он мне в спину, а я, ни капли не реагируя, медленно следовал по знакомому пути вдоль коридора, направляясь в центральный зал.- Не знаю, это и правда... Безумие. - Пит! - я резко обернулся и остановился, а старый droog чуть было не влетел в меня сзади.- Лучше держись подальше, прикрывай меня, хорошо? Он кивнул и развернулся, чтобы уйти в темноту. Отлично, когда я один, мне более спокойно, это позволяет собраться и продумать план действий. Я иду по коридору, снимаю пистолет с предохранителя и замечаю, как легко от этого щелчка испаряются всякие сомнения в моей голове. Если придется подохнуть здесь, спасая его шкуру, то так тому и быть. Я, как минимум, обязан Биллу жизнью, как максимум - я бы и так пошел в огонь ради него. Такая жертвенность в нормальных условиях удивила бы меня, такие как мы не жертвуем друг ради друга. Такие как мы оставляем слабых позади и топчем их ногами, но мы нарушили все правила уличной jeezny . Вместо tolchocka в litso мы тянем друг к другу rooker , и может, это наш первый шаг к человечности. - Джорджи,- здороваюсь я, выныривая из-за угла и направляя старому другу дуло в лоб.- Ну здравствуй, merzavets . Ты меня ждал? Он реагирует мгновенно, поднимая pooshku на уровень моей головы и зубоскалит чуть ли не во все тридцать два зуба. Дим же замирает спиной ко мне, но, заметив краем, что целюсь я не в него, сразу же поворачивается и кривит злостную ухмылку. - Так-так-так,- тянет Джорджик и делает шаг влево, перекрывая собой Дима, дабы тот мог отойди назад в случае чего и въебать Биллу по голове своей цепью. Его мотивы читались слишком явно.- Кто у нас тут. А мы тебя заждались, малыш Алекс. Без тебя на этих улицах не осталось дельных соперников. Банда Билла вышла из строя, камденовские смотались по своим норам, шлюхи и бомжи нам не ровень. А вот ты - достойный соперник. Дим, как я и предполагал ранее, идёт назад, пятится как zver', подступая к своей добыче - Биллибою в данном случае. Я медленно провожаю его взглядом, слежу за тем, как он подступает к пацу ближе и ставит sabog на его затылок. С напускной гордостью, словно он достиг вершины горы. От этого жеста внутри разгорается ненависть и сжимает мои ребра в тиски. Грудная клетка начинает вздыматься слишком часто, и это вовсе не от волнения. Он поплатится за это. - Лучше отступи сразу, ибо я буду стрелять на поражение,- серьезно предупреждаю я, былые страхи сжались внутри до состояния изюма, их поглотила моя животная ненависть к этим ublyudkam . - Так и я, Алекс, целюсь тебе в лоб, если ты не заметил,- язвительно вторил мне Джорджик. Заметил, более чем. И я готов получить пулю, если это значит, что и он ее словил в ответ. Если это значит, что у Билла есть шанс смотаться отсюда. Думая о нем, я посмотрел в ту сторону, где лежало его бездвижное тело. Дим давил на него, утыкая щекой в грязь и пыль пола заброшки, но тот был в отрубе и ничего не чувствовал. В этом есть определенный плюс. По крайней мере его тревога и strack не передаются мне. - Зачем это все? Ты докатился до убийств, bratets ? Я был там, рядом с Коровой. Я видел трупы. Тебе светит staja за продажу людей и убийства. И все ради того, чтобы выманить меня? Джорджик склонился и в удивлении приподнял бровь, мол чего тут объяснять вообще, мол все и так ясно. - Я никого не убивал, знаешь ли. А те ptitsy пошли на сделку добровольно. Мне ничего не светит. А насчёт выманить тебя... Да кому ты нужен, кусок дерьма, твое появление - приятная неожиданность. Никто не стал бы рисковать zhopoy , лишь бы привлечь твое внимание. Но раз ты тут, стоит завершить старый диалог. Что вас связывает с Биллом, а? И теперь советую не врать мне, иначе Дим раздавит его голову каким-нибудь булыжником, это я тебе обещаю. Однажды я услышал фразу: "главное не падение, а приземление", - и коль падал я слишком давно, то пришло мое время приземлиться. Надеюсь не затылком в пол и не от пробитой бошки пулей, но этот конец был неизбежен, как и очевиден. - Ты прав,- устало выдал я, с болью смотря ему за спину на Билла.- Настало время говорить правду. Я здесь, чтобы ее сказать. Ты хотел меня видеть, ты знал, что я приду. Так говори зачем. - За тем же, что и ты. У нас есть неразрешенный вопрос твоего предательства. - Хорошо. И как это будет, а? Мне нужно признаться, чтобы ты отпустил его? Думаешь, я настолько gloopy , чтобы верить тебе? В его ухмылке читалось: "а у тебя что, есть выбор?". Нет, выбора нет, потому что пока я контролирую одного, другой может делать что ему, мать, угодно. Я тоже засмеялся. Какой абсурд, нам с Биллом не выбраться отсюда живыми. По крайней мере одному из нас точно. И если один здесь сляжет, то пускай это лучше буду я. Мне нужно отдать этот долг. - Хорошо, Джорджик. Тогда slooshy меня внимательно, развесь свои длинные обезьяньи уши и внимай все, что я тебе скажу... Кажется, около входа мелькнула тень, и я намеренно отвел взгляд, зная, что Джорджик мог бы и обернуться, отследив траекторию. А может, мне показалось. Теплый жёлтый свет от уличного фонаря казался светом в конце тоннеля, как символично однако. - Я слушаю, Алекс,- наигранно ласково позвал Джорджи, заставляя меня вновь сосредоточиться на его надменной роже. О, я и не сомневаюсь. - Хорошо. Те дни... Были хаотичными. Случилось много всего. А мне начать со шкафа или сразу с его квартиры? - Эй-эй, не увиливай. Говори прямо. Когда вы стали сотрудничать? Нетерпеливый сукин сын. Улыбка моя натянулась ещё шире от иронии того, что последнее, что я могу увидеть в моей жизни - это прыщавая моська pridurka передо мной. - Ох, смотрю, ты не можешь продержаться и tree секунды. Боюсь представить, за сколько ты кончаешь. Он не заценил мой юмор, пистолет стал ходить ходуном в его вытянутой кисти то ли от усталости держать ее на весу, то ли от раздражения. - Хочешь пропустить самое интересное? Ладно, перейдем к главному панчлайну: мы не сотрудничали. Мы ебались, Джорджик. Все, ради чего я ходил к нему в хату - трах на часик. Не больше и не меньше. И никакой vellocet не было. А потом я втюрился в него. Сука, я клянусь своей жизнью, я почувствовал это дерьмо. И когда оно появилось, pol стал ещё лучше. Что, не поверишь даже в это? Другой правды у меня нет. Замер даже гыгыкающий Дим. Кажется, его белки почти вывалились из орбит, а потом он выплюнул свою слюну вместе с воздухом, когда забился в истерике. Но Джорджик не смеялся, нет-нет, он затупил с выражением отвращения. Я почти что мог слышать его messel . Этот парень ненавидел педиков, в его тупой башке никогда не укладывалось, как кто-то может просто делать все, что он хочет, trakhat кого хочет, кайфовать как он хочет, не оборачиваясь на ничего не понимающего остолопа за своей спиной. Оу, что, я забыл спросить твоего разрешения? Я тебя в чем-то разочаровал, братец? Ты питал ко мне какие-то братские чувства, а я предал доверие? - Тебе нравится моя правда, кусок дерьма? - злорадствовал я, но вдруг отвлекся на очередную тень в отблеске фонаря. Снова кажется. - Черт,- выдохнул Джорджи и задрал свои брови чуть не до макушки.- Все оказалось даже хуже, чем я предполагал. Наш босс, жестокий и воистину podlyy merzavets , оказался и ебаным пидором до кучи, а? Что ж, ты сделал только хуже, сказав это. Теперь oobivat тебя даже не так жалко. И тут уже прыснул от smecka я. Кажется, на меня нахлынула волна истерии. О, правда? Так ты теперь у нас решаешь, кому жить, а кому в аду пол подметать? Сопливый маленький Джорджик, что раньше боялся темноты сильнее, чем я, у которого начались ебаные панические атаки от пережитого в прошлом. Просто потому, что я ошибся, грёбаный судья, а потом получил то, что и заслуживал - толчок в лицо? - Я ни о чем не жалею.- твердо сказал я и утвердительно кивнул сам себе на эти слова.- И сделал бы это вновь. Знаешь, я понял, что не боюсь сказать это, в отличие от тебя, латентного уебка - я люблю это. И я люблю Билла больше любой другой jeezny , даже больше, чем свою жизнь. Странно, да? Я думал, что не способен на чувства. - Это точно надо записать,- вдруг услышал я и опустил взгляд вниз, в самый пол под ногу Дима, что прижимала лицо Билла. Биллибой криво ухмылялся мне, и я вдруг увидел, что у него нет пары zoobies , которые они успели ему выбить. Черт возьми. - Би...- начал я, но вдруг вздрогнул от оглушительно громкого выстрела. Кажется, время замерло передо мной. И я судорожно опустил голову, смотря на свою groody . Но не увидел ничего. Ни пятна krovvy . От адреналина свело каждую жилу внутри, каждую мышцу. Кажется, физически больно стало дышать. Тело Джорджика внезапно повалилось вперёд, упало на колени. На пол вдруг капнула алая капля. Словно в тумане смотрел я, как Пит, стоящий в ослепительном свете фонарного столба, поворачивает дуло пистолета уже к Диму. Тот тушуется, делает шаг назад, но спотыкается о Билла и с грохотом падает на пол. Малыш Питти вновь оттянул курок, готовый выстрелил в любой момент. Джорджик же сплюнул на пол розовую слюну и поджал руку к груди, словно пытался закрыть эту боль. Теперь в спине, а может и в лёгких, а может и в грёбаном сердце, сидит пуля, которую он заслуживал так давно, что та успела покрыться ржавчиной. - Подожди, Пит,- тихо просипел я, но голосовые связки сжались до состояния гороха от этого неминуемого страха, от ужаса понимания происходящего.- Пит. Пит! Дим отклоняется назад, его rot широко открывается, как у какой-то глупой рыбки, snuff it на дне аквариума. Скоро она сдохнет и остатки смоют в dung . И это не удивительно, похоже, это обычный конец такого как он. Не слишком удивительный своей концовкой. И... Выстрел. - Я ждал, когда ты скажем им правду, Алекс. Решил, что не вступлю в eegru , если ты будешь юлить... Но ты оказался не таким, как я думал. Было смело. О боже. Мое нутро сдавило внутри, словно подступающими со всех сторон стенами. От понимания случившегося хотелось creech . Неужели другого выбора больше не было. - Откуда pooshka ? - первое, что вырвалось из меня из всех возможных вопросов. Пит присел на одно колено и приложил Диму к shiyah два пальца в поисках сердцебиения. А потом он тяжело вздохнул, встал и выстрелил вновь, ровно в лоб говнюку. - Пушка на черный день, если первую у меня crast . Сегодня он достаточно черный? Что ж. Меня больше ничего неволнует кроме того, чтобы убраться отсюда вместе с Биллом, так что я бегу к нему и судорожно переворчиваю на спину, ладонь моя, скользкая от крови, сминает его щеки. Он словно пьяный, смотрит лишь на меня и почти не моргает. Посттравматический шок? - Ах вы ублюдки! - кричит Джорджик и елозит по полу, пытаясь найти пистолет. От боли, похоже, он потерялся в пространстве.- Значит и ты, Пит?! "И ты, Брут" - хотел съязвить я, но сдержался. Ничто не важно, кроме его спасения. Я потянулся к Биллу и приподнял в положение сидя, а позже встал и ухватил его под грудки, стараясь поднять, но ничего не выходило. Сил подняться у него не было, а один я не подниму эту гору мышц. - Пит, ты можешь...- начал я, но замер, смотря в его сторону. Он подступал к Джорджику как хищник к травоядному, выглядело воистину жутко. - Не пытайся уйти, мой droog , пули бегают гораздо быстрее тебя,- холодно произнес Пит, такого тона я никогда от него не слышал.- Мне надоело следовать туда, куда ты укажешь. Последнее дело оказалось полным дерьмом, Алекс был oomny , из-за него не гибло столько народу на ровном месте. Ты просто shive cal , не способный к тому, чтобы занять главенствующий пост. Моя ошибка. Я ее исправлю. Твердить ему о том, что очередной zvook выстрела привлечет внимание граждан, не было смысла. Он знал, что он делал. Его тонкая кисть уверенно сжимала пистолет, указательный палец уже давил на крючок, а я не мог быть его предохранителем. Больше не мог. - Билли,- взмолился я, вновь пытаясь поднять того на ноги,- прошу, блять. Попытайся встать, иначе попадемся копам. Они точно вызвали millicent , ебаные граждане ебаного города, чтоб его смололо в труху. Это похоже на хлопок, словно взорвалась петарда, но такие как старая птица знают подобный звук. Они слишком давно жили, прошли войну и даже не одну. Люди oobivat друг друга не ради высшей цели, а ради удовольствия и желания самоутвердиться. Таких за их век было полно, неужели они не распознают свист пули в ночи? - Пожалуйста, встань, я не itty без тебя. Давай же. Билл пытается упереться в пол, я тяну его вверх со всей своей безумной силой. Очень трудно поднять chellovecka , когда он почти без сознания, когда не помогает тебе ни одной частью своего plott , а ты беспомощно тянешь его вверх, пытаясь поднять весь его вес. - Пошел. Ты. Нахуй! - кричит Джорджик и наконец хватает свой пистолет, но направляет он его вовсе не на Пита. Но на меня. - Я люблю тебя...- шепчу я, надеясь, что он услышал. Я готов рассыпаться на множество частей, я почти рыдаю, смотря в черноту дула, смотрящего мне в лоб. Я морщусь, смирившись с этой позорной смертью, даже не пройдя стадию гнева. Он убьет меня, потом Пит его, а тебе придется с этим жить, Билли. Просто... Живи, Билл. Я закрываю глаза в последний раз, хватаюсь за Билла и шепчу сам себе успокаивающие slova . Я не верю в Boga, а если бы и верил, то никогда не встал бы на его сторону. Я отребье во всем, что касается святости, я ничего не понимаю в том, для чего я существую. Но я так боюсь за тебя, хоть и не хотел признавать. И я так боялся, что не найду тебя живым, что готов был рыдать в grahzny пол. А теперь я думаю, что звёзды сошлись на этом моменте. Что все так, как и должно быть, а за ширмой смерти не ждёт ничего. Он стреляет, пуля проходится вдоль лица, проезжается по моей светлой коже, пронизывает скулу, застревает где-то внутри, и я падаю. А дальше... Krovvy наполняет мою черепашку так, словно mozg решил вылиться мне через ноздри. Это логичный конец, такой, каким я его и представлял. Я всегда думал, что sneety - это мимолётная смерть. И коль она такова, то я могу с ней смириться. Бесконечный сон был бы мне по душе, как минимум в этом сне мне не дано думать, да и сниться дерьмо больше не будет, а значит, ты свободен в своей пустоте. И пропадет Билли, и пропадет Джорджик, и пропадет весь ебаный мир. - Где капельница, еб вашу мать? - слышу за тонной бреда. Этот сон полный отстой, а я надеялся, что он мне никогда больше не приснится. "Я люблю тебя" - slova крутятся на репите, словно кассета с дешёвым порно. Ну конечно, что же ещё. Мои последние слова. Я уже видел рай, меня туда не пустили. Сказали, что у меня нет приглашения, что я не словил тот золотой билет при жизни, куда пускают ебаных мучеников. Я туда явно не проходил. Лишь кричал, требовал позвать менеджера, говорил, что я его droog. Так позовите его, пока я не сжёг всю вашу шарашкину контору, пока я не выжег тут все своим адским огнем. После всего сделанного мое место в раю. - Не дышит,- слышу сквозь туман. Разряд тока пронзил мое тело. Почувствуй себя ебаным монстром Франкенштейна. Em в детстве читала мне эту книгу. Я все поражался, как ток мог подкинуть тело трупа над землёй и превратить его в живого. Магия, воистину. - Ещё раз. Ещё raz, и я не выдержу. "Ещё раз" застряло в голове навязчивой фразой. Еще раз панических атак, ещё раз трахнуться на его провонявшей потом кровати, ещё раз прожить последний гребаный день. Ещё раз. Ещё раз. Ещё раз. - Алекс,- говорит женский голос. - Алекс,- говорит мужской. "Двое погибших" - говорит радио. Что ты сделал, Пит, добил их? Один в реанимации, это я? А как же Билл? - Мама...- шепчу я, в мою большую ладонь помещается маленькая ее, сжимает с силой, словно цепляется за последнее самое ценное существо в ее жизни. - Прости, малыш, я недоглядела. Я была плохой матерью, я уже во второй раз тебя подвела. Ее слезы капают на мою кожу и стекают вниз под силой тяжести, впитываются в больничную простыню. Удивительно, я чувствую себя словно шашлык, нанизанный на вертел, но всё ещё способен думать. Я жив, я относительно все понимаю, но пуля не могла пройти бесследно. - Я парализован? - в моем голосе звучит strack , я даже не пытаюсь пошевелить рукой или ногой, боясь узнать страшную правду. - Врач говорит, что ещё неизвестно, как это отразится на тебе в будущем. Но пуля застряла в кости и не успела добраться до мозга. Так они сказали, простым языком. Попала в скулу. Сломана стенка левой гайморовой пазухи. Я зажмуриваюсь от фантомной боли в области лица, теперь я явно не буду таким красивым, но кого это вообще волнует. Аккуратно сгибаю ногу, потом в локте, стараюсь пошевелить головой. Все работает, отлично, жить будем, иначе я бы просил убить меня каждую сраную minootu своего существования. Осмотрев палату, я увидел спящего в кресле отца, мать, подносившую мне ко rtu стакан с водой. Кусты за окном первого этажа и чуть приглушённый свет надо мной. На улице ночь, все ещё бескрайняя темень, и вовсе не ясно, сколько я тут пробыл. Без какого-либо понятия, что случилось с Билли и Питом. - Мам, что они говорят? Что там было? Она машет gulliver из стороны в сторону, как бы говоря, что меня это больше не касается. Наконец-то проснулся материнский инстинкт? И долго же он спал. Кажется, он заснул сразу же, как меня посадили в исправительную школу. - Полежишь здесь, и мы тебя заберём домой. Хватит этого, Алекс. Прошу тебя, хватит насилия. Ультранасилия, мама. Я криво ухмыляюсь ей, и она вновь бледнеет, в моей неестественной улыбке читается "но я не могу перестать, я слишком привык к жестокости". Она часто моргает, вновь касается меня и утирает нос от подступающих слез. Быстро цокает по полу, хлопая несколько раз pee по pletchu и машет на выход. - Пойдем, пойдем. Ему надо отдохнуть. Батек еле поднимается, удерживая свое толстое твердое как камень пузо, бросает на меня мимолётный взгляд и кивает, словно здоровается и прощается одновременно. Я хмуро махнул ему в ответ. В ту же ночь в окно постучали, и я увидел хмурую morder Пита по ту сторону. Он тыкал в сторону ручки, прося меня открыть ее, но я, усыпанный трубками, просто не мог сдвинуться с места. Я молча кивнул на аппарат, измеряющий мое сердцебиение. Откреплю - сюда прибежит вся больница. Тогда Пит приблизился к стеклу и выдохнул на него горячий воздух из своих лёгких, он написал "Билл жив", и я смог прочитать это в отзеркаленном виде. Он тут же стёр, увидев мою улыбку на губах. Вновь дыхнул, сказав, что не знает, где он. В третий раз малыш Питти спросил, как я. Я же молча поднял вверх большой палец. Лучше некуда, правда. Пит удовлетворённо закивал в ответ. "Есть вопросы?" - последнее, что он накарябал и smot на меня. Конечно есть, например тот вопрос, который мучил меня все это время: неужели все умерли? Я тыкаю на Пита, потом подношу большой палец к горлу, имитируя надрез и указываю Питу за спину. Он сразу понял, часто на заданиях мы использовали немые переговоры, чтобы не спалиться перед тупой бандой Билла. Теперь же это умение позволяет мне говорить через стекло. Сейчас же я спросил, добил ли он Джорджика. "Да" - говорит мне он. Ясно, эта история кончилась, ничего удивительного и нет, все было более чем предсказуемо. Джорджик не смог бы протянуть на улицах долго, Дим же не выжил бы без самого Джорджика. А Пит был их опорой, без которой развалилось все. Они явно его недооценивали. Признаться, и я его недооценивал тоже. "Спасибо" - говорю одними goober , но он видит, у него всегда было просто прекрасное зрение и умение читать по губам. Питти хмыкает и подмигивает мне почти ребячески. Умеет он выглядеть невинно, когда это необходимо, скрывать этого монстра внутри себя, жаждущего крови и насилия. Что ж, Пит, надеюсь, что этот монстр тебе больше никогда не пригодится. Я молча машу ему, говоря уходить. Кажется, я вижу его слащавую моську в последний раз. Мне предстоит заглянуть ещё и в свое отражение позже. А сейчас следует набраться ебаных сил. *** Я не сразу смог вернуться к Биллу. Как оказалось, старая моя мать - курочка наседка - решила выполнить свое обещание и заперла меня в четырех стенах. Ненадолго, потому что я как всегда дождался темноты и вылез через okno . Пока я бежал по крыше дома, спускался вниз по лестнице, пока шел по знакомым улицам и переулкам, я думал о всем том, что нам пришлось пройти. Милисенты долго и упорно выпытывали из меня правду о том, что произошло в том здании и как-то пытались связать тот телефонный звонок в участок около Korovy. Столько трупов и все за одну ночь, и единственный уцелевший - малой, что потерял память. По крайней мере так я им и приподнес, играя довольно убедительную амнезию. - Ему в лоб прилетела пуля, вы ничего от него не добьётесь, это хорошенько встряхнуло ему мозги,- вторил мне мой верный певчий попугай. А я делал такое невинное полное слез ebalo, что становилось самому тошно. - Пацан придуривается, руку даю, блять, на отсечение,- рычал коп какому-то совсем зелёному напарнику, направляясь к выходу из моей палаты.- Это же Алекс, он раньше держал группировку в Лондоне. Опасный уебок, будешь следить за ним. - Я-я?- сразу же стушевался молодой мент и выскользнул за дверь. Pee же похлопал меня по плечу и сказал, что теперь-то, после всего случившегося, меня даже сам жнец не утащит в Ад от родительских, suka, добрых объятий. Удивительное дело, а окно оказалось действующим методом бегства, ведь даже Ад не стремился так сильно меня заграбастать, чем мои родители. В общем, крутя обломки сказанных фраз и событий, я вновь свернул в темный переулок и заметил птицу у фонаря. Она сладко выгибалась, впиваясь ямочкой между булок в столб, мяла свои распухшие груди. Я сразу узнал ее светлые luscious glory , похожие на вермишель, ее татуировку бабочки, что выглядывала, стоило ей махнуть ими. Ах да, старые долги. Я, не скрываясь в тени, подошёл к ней со спины и сказал краткое: "привет",- но этого хватило, чтобы птица подпрыгнула на месте и замахнулась на меня soomkoy . Узнав мое лицо, хоть и искалеченное ужасным шрамом, она загорелась небывалым ныне интересом. Думает, я на заклание к ней пришел? Хотя да, так и есть. - Ну, я разобрался с этим делом, красотка. Как я выгляжу?- sarky пропел я и повернулся к ней самой уродливой своей стороной. - Словно тебя провернули через мясорубку, жаль, что это не так,- сказала она, громко чавкая жвачкой. До меня донёсся клубничный вкус ее дыхания. Мы были у его дома. У дома Билла, и я с ужасом пытался представить, что с ним случилось после всего этого, что заставило его отсиживаться doma все то время, что я гнил в больнице. Он не пришел, а может, просто не знал, где я. Эта встреча казалась сколько неловкой, столько же и долгожданной, но я медлил, оставаясь здесь. Тем более ptitsa хотела выместить на мне свою злость, возможно, она была бы не прочь воткнуть мне в сердце нож, как какому-то проклятому вампиру. - В чем заключается месть, моя дорогая? Если это что-то со смертельным исходом, то я предпочел бы последний раз увидеться кое с кем, а потом уже попытаться побороться за право топтать эту землю. Такие дикие slova, сказанные таким дико-спокойным тоном, казались сюрреалистическими. Мы словно в смешной пантомиме, в каком-то дурацком рассказе, не больше и не меньше. - А я так и не решила,- отмахнулась она и вновь оперлась на столб, высматривая себе клиентов,- как решу, я тебе письмо пришлю. Распылю в нем яд, там и сдохнешь, ладно? - Ладно,- пожал плечами я и посмотрел вверх, на темные окна Биллибоя. Это лишь вызвало новую волну тревоги.- Птица...- вновь начал я, и девушка обернулась на меня с явным упрёком, что я мешаю ей работать,- как тебя зовут? - Тебя не касается,- огрызнулась, но потом, заметив мое молчание, дополнила:- Алиса. Впервые слышу такое имя из уст проститутки. Я кивнул и просипел тихое "Алекс". Слишком похоже на мое. - Ты можешь пойти со мной, Алиса. Тебе, наверное, негде остаться, не думаю, что притон стал для тебя домом. Я могу поселить тебя у себя или Билла, если он разрешит. Признаюсь, мы ебаные голуби, твоя задница под запретом, только если сама не захочешь. Она смотрела на меня непонимающе, почти что называла придурком, почти что сказала "нет", но потом, стоило очередной подозрительной машине притормозить рядом с ней, самодовольно подняла свой тонкий носик и выдала: - Что ж, было бы неплохо. Но учти, что я шибану тебя шокером сразу же, как ты протянешь ко мне хотя бы палец. Мы направились к подъезду, и я вырвал дверь силой, как и сотни раз до этого, поднялись на этаж и gromko застучали, не касаясь zvonock даже взглядом. Там всегда были лишь оборванные красно-желтые провода. Бедное, мать его, гетто. - Билли! - закричал я и застучал все более упорно.- Это я! Эй, Билл! Но когда я коснулся ручки, она поддалась, а дверь распахнулась сама по себе. Внутри была такая тьма, что меня вдруг настигла мимолётная паника. Пахнет смертью или болезнью, кажется, такие запахи я уже слышал в больнице. Что-то жуткое. Я испуганно шагнул назад и врезался в птицу, та удивлённо посмотрела мне из-за pletcha. - И чем это отличается от притона? Черт, плевать, мне нужно зайти. Внутри грудной клетки что-то упорно затряслось, когда я шагнул в эту темень, пропитанную запахами алкоголя и блевоты. Судорожно нащупал стену и провел вдоль нее, не сразу находя выключатель. Жёлтый свет разлился по всей прихожей и слабо осветил комнату. Одну единственную с неизменной незаправленной кроватью, вещами на полу и сигаретами на полках. А на кровати он, без сознания, сжимающий шприц в руке и текущей из вены кровью. Я так и замер, не зная, что сказать, но знала моя новая знакомая: - Может, там ещё что-то осталось?- безразлично сказала она и прошла к кровати, вырывая шприц из его расслабленной кисти. - Билл! - creech я и подбежал ближе, хватая того за шею, но его безвольное тело совершенно не реагировало.- Он умер?! - Хм, нет, не думаю, просто ловит кайф. Засранец, даже не стал делиться, все себе ввел. И давно он подсел на герыч? Я хватал ртом воздух и не знал, что сказать. Как давно? Ну как минимум неделю назад этого явно не было. Более того, он клялся, что никогда не совершит подобного. - Его мать была... И есть героиновой наркоманкой. Он говорил, что не позволит себе стать таким как она. Но... - Кажется, он отчаялся,- перебила меня шлюха и отложила шприц на прикроватный столик.- Обычно ты идёшь во все тяжкие только когда уже нечего терять. Что он потерял? Я сжал его пухлые щеки, всмотрелся в черные синяки под глазами и бледность кожи, а потом сжал его в объятьях. Черт возьми, Билл, ты потерял меня. - Appy polly , тебе придется лечь на полу, я дам тебе...- судорожно осмотрелся, не найдя ничего подходящего.- Блять, возьми одеяло и одну подушку. Она так и сделала, безразлично кинула на пол и внезапно рухнула сверху с такой силой, что я удивился вообще тому, как она держала себя на ногах все это время. - Возьми ведро, он может блевать. Я видела засохшую рвоту с другой стороны кровати. Вот блять. Я мягко отпустил голову Билла и положил его на бок, впопыхах закрыл дверь, окна и принес ведро. С осторожностью подобрал шприцы, ватки и жгуты, выбросил все в помойку, а потом сел рядом с ним и поджал под себя ноги. Господи, Билл, нам точно не следовало выходить отсюда той ночью. - Ему понадобится опиум, чтобы легче было перенести ломку. Парацетамол, лакозейд, мультивитамины. Прочее дерьмо, а ещё желательно приковать его к этой ебаной кровати, иначе он вырвется из хаты, мы вдвоем его точно не остановим. Валиум спиздишь у своей мамаши. - Где мне взять все остальное дерьмо? - Положись на меня. Если у тебя есть чем платить. Я найду, Билл. Ради тебя я раздобуду эти deng . Неужели моя смерть стала для тебя концом? Раньше я думал, что ты был бы даже не против. *** Знаете, в детстве мне казалось, что у других людей нет души. Был лишь только я. Солипсизм чистой воды, несомненно, но я слышал, у детей всегда так. До какого-то возраста они просто физически не могут поставить себя на место другого. Я же, как оказалось, не мог этого целых двадцать лет. А теперь, смотря в лицо Биллу, я, кажется, понимаю, что он чувствует. - Ты... Мой трип, да, Алекс? Ты snuff it . Я слышал, как хрустнул твой череп, как ты упал на пыльный пол. Мой mozg просто создал тебя. Умер? Ах, нет, тебе так просто от меня не избавиться, грязный хряк. Я улыбаюсь на эти мысли, я наклоняюсь к его лбу и касаюсь щекой. Я живее всех живых, Билли. Я не умру тебе на зло. Он касается моих спутанных voloss , он жмется ко мне с таким отчаянием, словно увидел dook и хочет узнать, есть ли у него plott . А что, Пит не сказал, что я жив? Хотя когда бы он успел. - Я не верю,- его голос надрывается, когда он внезапно приподнимается и хватает меня своей звериной хваткой,- Алекс! Алекс. Он целует меня в висок, в щеку, опрокидывает на кровать и целует в губы так внезапно, что я вжимаюсь затылком в подушку и утопаю в ней. Тише, тише, куда ты разогнался? - Я тоже рад тебя viddy ,- шепчу я и отодвигаю его назад, а он смотрит сквозь меня, словно не видит, словно боится, что я внезапно исчезну, как его больная фантазия, как галлюцинация, что он так часто видел, употребляя эту дрянь внутривенно. - О Господи!- кричит блондинка, прижимая себе ooko подушкой к полу,- Да заткнитесь вы оба нахуй. Но он не может меня отпустить, кажется, теперь он не отпустит меня от себя никогда, а я так и замираю в этих стальных объятиях. Он лег мне на грудь и сжал так сильно, что стало больно дышать, но я не рыпался. Я гладил его pletchy , пока те подрагивали от рыданий и, возможно, отходняков. Я сжимал ему волосы и сразу же гладил, как нерадивого щенка. От него несло потом, чем-то сладким и терпким, но я вовсе не удивлен. Он давно перестал следить за собой, он давно погрузился в омут своих страданий. Алиса смотрела на нас с насмешкой. Что, ее удивляет, что два vecka могут страдать друг по другу так сильно? Какая невинная шлюха однако. - Ладно, голуби, будете кофе? Если я его, конечно, найду. Не удивлен, что она стала нас так называть, я все же применил это название первым. Я тихо киваю ей, и та поднимается с пола, морщась от яркого света в окно, что я так и не успел зашторить. Нам нужно проветрить эту хату, найти все необходимые таблетки, запастись pischchey и приковать его к кровати прежде, чем его начнет ломать. Я вытащу эту дрянь из тебя, чего бы мне это не стоило. Целую неделю ты колол в себя эту merzost' , которую обещался не трогать никогда. А потом я вломлю тебе таких пиздюлей, что вовек не забудешь. - Я жив,- говорю довольно gromky , так что птица успевает вякнуть "к сожалению".- Повтори, Билл. Скажи: "Алекс жив". Он повторяет, как ребенок, которого просят назвать слово, которое он не понимает. Алекс жив, но он может оказаться фантазией. Как больно было бы думать об этом ему, представить не могу. - Поставила чайник. Слышь, если тебе нужны таблетки, стоит поторопиться. Скоро его начнет ломать, а опиум нужен уже сейчас. Заодно забегу в аптеку, если будет нужно. Я молча потянулся в carman и достал то, что успел спиздить из своего шкафчика в родительском dome. Там было больше, но все равно мало, чтобы хватило на неделю его страданий по герычу. Нужно либо грабить, либо rabbit . А коль второе мне не по силам юридически, я решил действовать напрямую. - Потом отдам ещё,- грубо сказал я и вложил птице доллары в открытую ладонь. Я даже не подумал, что она может смотаться с ними. Я все ещё должен ей чуть ли не жизнью. - Эй, с тебя жилье, помни,- сказала она и сразу развеяла все мои сомнения,- следи за чайником, я быстро. Билл затих, сжимая мою футболку до скрипа, и я успокоился вместе с ним. Шлюха skorry обувалась, стоя в прихожей, а я тихо прошептал ей: - За что такая доброта, а? Она неловко оступилась, пытаясь натянуть sabog , а потом вскинула на меня свою кудрявую светлую голову и хмыкнула с некой иронией: - Кажется, ты получил по заслугам. И даже не поспоришь. Оставшись с Билли наедине, я не смог больше сдерживать тот ком, что упорно давил мне на gorlo . Слезы подступили также стремительно, как и появившаяся в лёгких боль от попыток их сдерживать. Я сжал Билла в объятиях и приземлил свой подбородок на макушку, прикусывая свою губу до krovvy . Бабское дерьмо, черт. Как и обещал, я смог пройти Ад для тебя также, как и ты когда-то сделал это для меня. Что это, если не судьба. Прошлое проносилось передо мной за мгновение. Собственное ребяческое поведение заставляло стыдливо поджимать брови. Инфантильный идиот. Но, пройдя это все, мы оказались здесь, и теперь все точно кончено. А главное, что все только начинается. Так, как должно быть.