Что вершит судьбу человечества в этом мире? Некое незримое существо или закон, подобно Длани Господней парящей над миром?
По крайней мере истинно то, что человек не властен даже над своей волей. «Берсерк», Кентаро Миура
— Чёрт, опять не выходит! Некий предмет врезается в стену, и с жалобным свистом медленно сползает на пол. Посередине тускло освещённой комнаты стоит одинокая тощая фигура, хватаясь обеими руками за голову. На столе рядом с ней лежат всевозможные инструменты и детали, соединённые в причудливую схему. Возникшую было тишину прерывает кашель, отдающийся эхом по всей небольшой комнатушке. — Этот воздух совсем меня доконает… — вполголоса замечает неудачливый изобретатель, обращаясь неизвестно к кому. Вздохнув, он снимает длинный цилиндр со стоящего рядом стула, и, напялив на голову, садится сам. Скрестив пальцы под подбородком и оперевшись руками на колени, он задумчиво уставился в единственное маленькое окошко, в котором можно было увидеть разве что кусочек неба, полностью покрытого таким густым дымом, что невозможно было определить, день сейчас или ночь. Впрочем, глядевшего в окно человека это совершенно не волновало, ибо его мысли были заняты совершенно другим. Уже несколько лет, всё, чем он занимался, — было ничем иным как попыткой создать машину времени. И нет, наш герой не был сумасшедшим — он точно знал, что это возможно, иначе бы даже и не начинал разработку. Как прожжённый бизнесмен, он хорошо выучил урок не браться за дело, не обречённое на успех. Итак, цель была определена, оставалось самое главное — собственно, изобретение. Однако, время шло, а успехов всё не было. Возможно, если бы работа шла в команде, устройство давно было бы готово, но по ряду причин это было невозможно, и главная из них — полное отсутствие доверия у работающего над проектом к другим людям. Он задумал воплотить настолько могущественную вещь в жизнь не просто так, а ради своих собственных планов, и просто не мог позволить кому-либо нарушить их. К тому же, после своего предыдущего провала (который кстати и привёл к загрязнению воздуха и в целом нарушенной экологии в ближайших окрестностях), предприниматель не пользовался особой любовью в народе. Следовательно, на чистом энтузиазме, вряд ли кто-то решил ему помогать. А от состояния, заработанного за все предыдущие годы до катастрофы, почти ничего не осталось, так что и нанять никого не было возможности. Именно вышеописанное и привело к текущей ситуации, когда Гридлер (а именно так его звали) в полном одиночестве сидел в своём доме, безмолвно уставившись через стекло на тёмное небо. Мысли, ещё пару минут назад роившиеся в его голове постепенно рассеялись, расползлись по уголкам его сознания и внезапно возникшая пустота безжалостно гасила едва возникающие искры идей. А ведь когда он начинал разработку, он был полон энтузиазма; результат казался таким близким — протяни руку и вот он. Тогда, после оглушительного краха производства так называемых «всемнужек», вызванного его собственной неконтролируемой жаждой увеличения капитала и расширения рынка сбыта, приведшей к полному исчезновению шёлковых деревьев — источнику материала, Гридлер потратил все оставшиеся средства, чтобы нанять команду учёных. Вместе они спроектировали несколько многообещающих прототипов, основанных на разных принципах, которые при дальнейшей разработке должны были дать искомый результат; хотя бы один из них, ведь казалось бы, их было столько и таких разнообразных… Вскоре, все средства улетучились, а вместе с ними и компаньоны. Кто-то, разочаровавшись в самой идее, кто-то не хотел работать бесплатно, а кто-то и просто не мог вытерпеть рядом предпринимателя, ведь характер у него был не самый лучший. Он смотрел на всех свысока, несмотря на их познания или опыт, часто хамил, и, бывало, заставлял оставаться не то что допоздна, а на круглые сутки, хотя можно отдать ему должное, и сам работал не покладая рук. И это ещё с напарниками, которых промышленник более-менее считал равными; то как он обращался с рабочими фабрики, когда ещё владел ей — вообще стало местной легендой, и когда уволившиеся рабочие, устроившись на новое место работы, начинали рассказ о «той самой фабрике», весь цех прекращал работу, и собравшись вокруг рассказчика, даже седые матёрые мастера охали и ёжились, благодаря себя за разумное решение не наниматься туда на работу. Хотя платил Гридлер исправно, и даже намного больше конкурентов, поэтому первое время он искренне не понимал, почему его прозвали именно так, но вскоре и сам полюбил своё прозвище, да так что даже почти позабыл своё настоящее имя. Итак, оставшись один, он не сдался, а с тем же, или даже большим, усердием продолжил работу. И даже достиг некоторых успехов! Он обнаружил, что при определённых условиях можно получить частицы, двигающиеся назад во времени. Правда, проблема была в том, что эти условия довольно легко получались в формулах (достаточно было поменять знак в некоторых местах), но было решительно непонятно, как воспроизвести их в реальном мире. Вскоре, появились идеи и для этого: для необходимого результата понадобился специальный материал с рядом специфических свойств, получив который, рабочий прототип был бы уже в кармане. Причём в буквальном смысле — уже разработанный каркас устройства спокойно помещался в любой карман. Оставалось только найти нужный материал. Именно этим Гридлер и занимался последние несколько лет. Забавно, что для предыдущего дела всей его жизни, он тоже находился в поисках подходящего материала, но к сожалению, хотя листва шёлковых деревьев и была очень универсальна, для новой задачи она была бесполезна, как впрочем и все вещества на Земле, и как подозревал изобретатель, во всей Вселенной. Как же он собирался получить его? Ну, как он справедливо полагал, если чего-то не существует — это не значит что это нельзя создать. Конечно, для такого нужны какие-то основания, и они были. Во-первых, не существовало никаких физических законов, запрещающих ни перемещение назад во времени, ни создание необходимой для этого экзотической материи. А во-вторых, что самое главное, в наличии было доказательство, таинственный артефакт, покоривший время. Дело было через несколько месяцев после закрытия фабрики в связи с отсутствием сырья. Гридлер сидел взаперти в своём доме, и выкуривал одну сигару за другой, размышляя о тщете всего сущего, как вдруг услышал за окном какой-то странный грохот. Выглянув наружу, он обнаружил возле своего дома странного вида конструкцию из камней. Вблизи она оказалась каменной оградой в форму круга, а на самом большом камне по центру была выгравирована надпись «UNLESS». Недоумённо поглядев по сторонам, Гридлер не обнаружил никого, кто мог бы возвести данное сооружение, кроме того, сигнализационная система тоже не подавала никаких признаков вторжения. Находясь в некотором замешательстве, он решил поднять один из камней, чтобы рассмотреть поближе, но стоило ему только потянуть ближайший, как в воздух поднялась вся конструкция, оказавшаяся чрезвычайно лёгкой. От неожиданности, исследователь чуть не уронил её всю себе на ногу, но вовремя спохватился. Почесав голову одной рукой (второй он слегка подбрасывал ограду в воздух, чтобы замерить скорость, с которой она будет падать), Гридлер решил отнести найденное в свою лабораторию, чтобы провести всевозможные анализы. После исследования вещества в камнях, выяснились две вещи: во-первых, это были собственно не камни, а искусственные объекты, сделанные из очень лёгкого, но в то же время невероятно прочного синтетического материала. Причём настолько прочного, что ни один перепробованный способ нанести урон, включая взрывчатку, и стоящие без дела механические пилы для автоматической рубки деревьев (которыми кстати изобретатель особенно гордился), не оставил на нём ни одного повреждения. А во-вторых, что более важно, оказалось, что вещество в ограде было приблизительно на 50 лет старше окружающего. Не поверив сначала своим глазам, Гридлер перепроверил всё несколько раз, но результат остался неизменным. Из всего этого можно было сделать вполне очевидный вывод — кто-то в будущем изготовил данный предмет, и затем отправил его в прошлое. Дальнейший анализ не показал больше ничего нового, в том числе никаких намёков, каким именно образом было проведено перемещение во времени. Но даже полученных сведений хватило, чтобы дать изобретателю достаточную мотивацию для начала работы над проектом. Впрочем, в последнее время, она начинала иссякать, ведь необходимый экзотический материал так и не был найден, а послание из будущего не содержало никаких подсказок по этому поводу, да и вообще никаких подсказок. Конечно, находчивый Гридлер сразу же использовал прочный материал из ограды в качестве корпуса для своего устройства, но без главной детали оно так и оставалось всего лишь макетом. И сейчас, сидя в унынии в своей маленькой комнате, и молча глядя через окно на затянутое дымом небо, он впервые за долгое время задумался не о разработке, а о своей жизни, и в какой момент она свернула не туда. «После выпуска из университета? Или ещё в школе? Нет, возможно ещё раньше…» — именно так он размышлял, не заметив, как вместе с очередным дуновением ветра, в окно легко проскользнул небольшой волос и медленно начал планировать в сторону стола со схемой. Тем временем, сам Гридлер, затянув очередную сигарету, от всех навалившихся переживаний, начал медленно заводиться. Кипение всё нарастало внутри него, как будто в плотно закрытом чайнике, и наконец прорвало. Вскочив со стула, и бормоча под нос проклятия, он кинулся к столу, и одним движением запихнув всю схему в корпус устройства, со всей силы кинул уже его целиком в стену. Ударившись об неё, устройство начало уже падать вниз, как внезапно зависло в воздухе. Раздалось еле слышное жужжание, которое нарастало всё сильнее; и вот уже вокруг появились микро-разряды электрического тока, и наконец, само пространство начало деформироваться и трескаться на куски. Гридлер, застыв на месте, в изумлении наблюдал за происходящим с широко раскрытыми глазами, даже не моргая. Но наконец на его лице появилась довольная ухмылка: — Я всегда знал, что чтобы техника заработала, её нужно хорошенько ударить! — торжественно сказал он и уверенно нажал на кнопку.***
Оглушительная тишина. Перед глазами непроглядная тьма. Не работают также и все остальные чувства. Не пошевелиться. Сознание как будто застыло в одной точке, вечной и неизменной. Но вот, что-то проникло на край рассудка. Ветер. Он принёс с собой ясно различимый запах моря. Я медленно открываю глаза. Поначалу мутная и бесцветная картинка начала постепенно обретать яркость и чёткость. Проморгавшись, я понимаю, что лежу на спине. Надо мной склонились ветки деревьев, а над ними ясное голубое небо, с малочисленными, едва различимыми облаками. Вокруг тихо, слышны лишь сверчки, да чириканье птиц. Полежав так некоторое время, я решаюсь медленно встать. Даётся мне это с огромным трудом — всё тело ломит: каждая мышца, каждая клетка как будто всё ещё находится в шоке от пережитого. Постепенно оказавшись на ногах, и отряхнув свой костюм, я оглядываюсь по сторонам. Ровные песчаные дорожки разделяют широко раскинувшееся полотно травы на небольшие симметричные секции; судя по всему, я нахожусь в парке. И выглядит он довольно знакомо, так что прикрыв на мгновение глаза, я пытаюсь вспомнить, где мог его видеть. Довольно быстро я осознаю, что именно такой парк находился в моём родном городе, где я жил во времена моей молодости. Это место находится довольно далеко от моего текущего дома, а это значит, что как минимум в пространстве я переместился. А что там со временем? Инстинктивно я достаю из кармана свои любимые механические часы на длинной золотой цепочке, почти сразу же понимая, что они мне никак не помогут в данной ситуации. Тем не менее, мельком взглянув на циферблат, я замечаю, что все три стрелки изогнуты в нескольких местах, и замерли в неестественном положении. Похоже, и сам механизм сломался. Вздохнув, я решаюсь прогуляться, и заодно выяснить в каком времени я сейчас нахожусь. Приставать к прохожим с вопросом, какой сейчас год, мне совсем не хотелось, да и не то чтобы вокруг был виден хоть один человек — видимо сейчас было ранее утро — так что я решил наведаться в тот дом, где я когда-то жил. Неспешным шагом я прохожу по узеньким улочкам родного провинциального городка, вдыхая свежий морской воздух, которого мне так не хватало последние годы. Я никогда не считал себя особо чувствительным человеком, но даже у меня в данный момент возникает лёгкая ностальгия, пока я разглядываю небольшие каменные домики, окруженные небольшими палисадниками, заполненными всевозможными видами цветов. Наконец, ещё одна улица заканчивается и я выхожу к реке на набережную. Резкий порыв ветра едва не сбивает меня с ног — моё тело ещё ослаблено после перемещения, но я всё-таки справляюсь с ним, схватившись за стоящий поблизости фонарный столб. Медленно подойдя ближе к реке, бурным потоком впадающей в находящийся поблизости залив, я окидываю взглядом весь город, который с этого места виден как на ладони. На улицах всё ещё не видно не души, и только где-то далеко в море виднеются одинокие лодки рыбаков. Я неторопливо бреду вдоль берега в сторону единственного моста, чтобы перейти на противоположную сторону, где и должен находиться мой дом. Под ногами приятно шуршит галька, а со стороны моря доносятся крики чаек. В очередной раз взглянув на реку, мне в голову приходит шальная мысль. Достав из кармана монетку, я прищуриваюсь, и прикинув подходящий угол, со всей силы запускаю её в воду. Она понеслась по волнам, и отскочив ровно тринадцать раз, плавно начала тонуть. Число конечно несчастливое, но я человек не суеверный, поэтому лишь улыбнулся и пошёл дальше. В детстве, мой рекорд в игре в «блинчики» составлял ни много ни мало — сорок два раза. Хотя, разумеется добился я такого результата не вручную, а построив специальное устройство для метания камушков. В те годы я сконструировал много таких бесполезных машин, это было моей настоящей страстью. Но тогда я и подумать не мог, каких результатов я добьюсь в будущем. Впрочем, какой ценой… Дойдя до моста, я начал уже переходить через него, но остановившись на полпути, облокотился на перила, и в последний раз уставился в пенящийся поток. Было что-то завораживающее в этом непрерывном движении жидкости, создаваемым разницей высот различных регионов земли. Волны накатывались друг на друга, и на находящиеся посреди реки камни, и создавали неповторимые узоры, перетекающие друг в друга и меняющиеся каждую секунду. Вдоволь насмотревшись на эту картину, я всё-таки оторвался от созерцания и отправился к своей цели, благо она была уже недалеко. Подойдя к своему бывшему дому, я заметил, что он находится в ухоженном состоянии, а это значило, что кто-то жил тут недавно или прямо сейчас. Осталось только выяснить кто, и либо это… Но тут мои мысли прервали осторожные шаги за моей спиной. Обернувшись, я заметил молоденькую девушку; она была невысокого роста, её волосы были уложены в два длинных хвостика, а за спиной находился небольших размеров рюкзачок, раскрашенный в яркие цвета. Поскольку у меня было необычайно хорошее настроение, я решил немного подурачиться. — Приветствую, юная леди. — сказал я, поклонившись настолько галантно, насколько смог. Девушка, как-то странно посмотрев на меня, пискнула «Здрасьте», и быстро скрылась внутри соседнего дома. Пожав плечами, я снова повернулся к своей двери, и решительно нажал на звонок. Внутри дома раздалось знакомое дребезжание, и я в предвкушении застыл, глядя на дверь. Прождав безрезультатно несколько минут, я с некоторым раздражением снова ткнул в звонок, на этот раз не убирая палец до тех пор, пока наконец не послышались шаркающие шаги. Дверь со скрипом отворилась, и оттуда высунулась сонная и недовольная, но так до боли знакомая, физиономия. Я широко ухмыльнулся и произнёс: — Ну здравствуй.