Милкшейк

Дышать было почти невозможно. МК обхватил губами трубочку, втягивая коктейль. Было жарко. Одежда липла к вспотевшему телу и тёрлась невыносимо. Лишь что-то прохладное помогало в те дни. МК шумно выдохнул через губы: — Неплохо, это новый вкус? Красный Сын наблюдал за движениями. Как волосы липли к загорелому солнцем лицу. МК облизывал губы, стирая пот со лба краем задранной вверх футболки. Его торс блестел под солнечным жаром. Красный Сын сглотнул, отпивая из собственной бутылки воды. Мэй пролезла через него, чтобы дотянуться до МК возле уличного кафе-столика. — Гранатовый? Вроде как да, — она ткнула пальцем в молочную пенку, вымазав чужой нос. МК под смех вытер и слизал остатки с края влажной ладони. У Красного Сына пересохло во рту. И заныло в груди. Он давил всхлипы в подушку, когда медленно проникал в себя пальцами. Ноги дрожали под изнывающим телом. И он крепче сжимал подушку свободной рукой. — М-МК… Тело Красного Сына плавилось, как пустынным огнём. Это была не человечная горечь, а желание — жгучее между ног, рёбер и отдающее в ноющую грудь. Вишнёвые косточки сосков наливались влажными каплями молока. Оно стекало на грудь и пачкало обивку подушки. Красный Сын не мог выносить требовательного желания — чтобы МК обхватил пальцами его грудь и надавил, мокро слизывая трепет с шеи. Это продолжалось больше недели. Самой жаркой в Метрополисе за последние годы. Когда даже звериное — демоническое — в Красном Сыне пробудилось, не сдерживаясь. Его рога цеплялись за простыни, а хвост бился бешеным в стороны. И он тяжело дышал от прикосновений к налитой груди. Даже огненный демон не мог перенести озноба горящих инстинктов. И под сухие, душные стоны кончал, снова неудовлетворённый. Представляя, как МК мог бы лежать меж его ног и слизывать горячие соки. Использованная подушка валялась где-то у ног. И солнце словно издеваясь напекало через окно на медовое тело. В дверь постучали. — Красный Сын, ты дома… ох. МК замер, стоя у порога комнаты. Из его рук выпала прохладная банка коктейля, пролившись. И взгляд скользнул по влажным простыням, на которых лежал его обнаженный любовник, истекающий от желания. МК забыл про коктейль и для чего в общем-то он пришёл. Его губы впивались в открытое тело. Целовали шею и грудь, пропахшую приторным ароматом. Красный Сын был слишком чувствительным, грязным и мокрым. Он содрогался от касаний ладоней. — Тише… тише, вот так, милый, — МК тихо хвалил в нежное ухо, прикусив острый кончик. — Давай я тебе помогу. Не терпи. Это было почти, как в похотливых мечтаниях. МК опускался всё ниже, давя пальцами чувствительный кончик соска. Хвост Красного Сына поднялся, свернувшись. И тёплое молоко потекло на язык, обжигая жирной сладостью. МК языком стянул остатки и обхватил тёплыми губами сосок, втянув в рот. — Чшшш, — он гладил грудь постепенно. Этот вкус, лакомый запах Красного Сына, как спелый гранат — слаще даже коктейля, что он выпил недавно. — Ох, ты такой вкусный, малыш. МК перешёл ко второму. Красный Сын застонал, и тело содрогнулось в руках. МК гладил его мягкие бёдра, медленно подступая дальше, чтобы сделать мягко, почти осторожно. Пока не испил Красного Сына полностью, насладившись каждой пролитой по губам каплей. И языком проникал в истерзанный стонами и хныканьем рот, смакуя сладостный привкус. А затем — медленно вошёл в тело Красного Сына. Заполняя собой, пока соски твердели под пальцами и стекали молочным с груди, притянутой ближе. Чтобы чувствовать каждый обжигающий горло вздох и ловить со рта сухими губами. — Ну же, — МК наслаждался новым, горячим и ароматным. Его шёпот выбивал воздух из лёгких под поцелуями в шею, за ухом. — Не сдерживайся… ещё, милый. Он впитывал каждый стон с тела, наполненного им и умоляющего. Так, этого хотел Красный Сын. Их жар мешался — их общий — дикий и пламенный на влажной от страсти постели. Этот был сладкий взрыв. И МК пробовал полностью, втягивая вкус языком с тела. Красный Сын выглядел прекрасно со стекающим по ногам и груди белым. Следующая неделя не отличалась по температуре от предыдущей. Мэй отпивала новый коктейль, крутя трубочной. Красный Сын обошёлся газировкой, которую МК выкрал, чтобы отпить. — Знаешь, я хочу снова, — он стоял возле, облизнув губы, — попробовать этот новый вкус. Красный Сын пах жаром гранатов и молока.