Поцелуй со вкусом жвачки

Второй курс на юридическом факультете немного выбивал Чимина из колеи: новые дисциплины, разные мероприятия, неприятные преподаватели и иногда ужасно раздражающие одногруппники окружали его изо дня в день, и это невероятно утомляло. И тем не менее он неплохо справлялся с тем, чтобы не выпилиться, правильно распределяя время и силы, заботясь о своем состоянии, пусть это не всегда хорошо удавалось, но он держался достойно. Кроме того, рядом с ним всегда были потрясающие поддерживающие и заботящиеся друзья, что скрашивали каждый божий день. У них разные интересы, разные характеры, разная жизнь, разное видение мира, но это не мешает им любить друг друга. Он может поклясться, что эти трое — лучшее, что с ним происходило в последнее время. Хосок, который желал подружиться с ним еще с первого курса, но нормальные дружеские отношения с ним получилось выстроить лишь на второй год обучения; он очень шумный, разговорчивый и такое понимающий, что ему достаточно одного взгляда, чтобы узнать, что на душе или на уме его друзей. Он вспыльчивый, однако преданный и надежный. Пак действительно не понимает, почему Хосок раздражал его, но сейчас просто души в нем не чает. С Тэхеном, как и с Чонгуком, у него были хорошие отношения, но они не были так близки, потому что в основном Тэхен и Чонгук проводили время только вдвоем, обедая вместе и сидя за партой вместе. Ким взбалмошный и немного импульсивный, из-за чего с Хосоком было немало ссор, но в конце концов после молчаливых обид, колких фраз и долгих разговоров, не без помощи Чимина, все встало на свои места. И Чон Чонгук. Чонгука Чимин не понимал почти никогда, потому что он самый молчаливый и тихий среди них. Ты смотришь в его холодные сияющие глаза, и чувствуешь странное ощущение, похожее на тревогу, потому что кажется, что он не так прост. Он кажется тем человеком, который выдает себя за того, кем не является, если ты не общаешься с ним близко, потому что никогда не проявляет тепло или любые другие эмоции публично. Пак это понял не сразу. У него шли мурашки, когда они встречались взглядами; Тэхен старался обратить на себя внимание Чимина, зовя по имени, они улыбались друг другу или смеялись, но стоило перевести взгляд на сидящего рядом с Кимом Чона, начинало перехватывать дыхание. В глазах Чонгука Пак, умеющий задерживать дыхание на две минуты под водой и плавать с пяти лет, молниеносно тонул. Чон никогда не улыбался ему, пока этого не делал первым Чимин, и складывалось впечатление, что этот парень видит его насквозь. Пак уверен, Чонгук видел и замечал каждый фальшивый смех, каждую лживую улыбку и каждую незначительную ложь. И это очень сильно напрягало. Пока Чонгук не начал писать сообщения в личку, где рассказывал о забавных случаях, что произошли с ним, пока он стоял на почте, или о том, как не мог под утро заснуть из-за дурацких комаров; пока не начал провожать Пака до дома, общаясь на разные темы; пока не начал советовать любимую косметику, книги, напитки, еду — в общем, все. И Чимин этому был безмерно рад и старался отвечать тем же, чтобы показать, что он ценит это. Поскольку с Хосоком и Тэхеном всегда было гораздо проще просто взять и начать разговаривать, они были более открытым, Пак иногда переживал, что между ним и Чоном есть какая-то стена, которую они начали постепенно разрушать. Во время практики прогресс их отношений стал не только отчетливо виден, он просто кричал: «смотрите, я здесь!». Они поехали в парк, где, гуляя, пересылали косточки одногруппникам и нелюбимым преподам, делали совместные фото, ели большую вкусную куриную шаурму и просто наслаждались компанией друг друга, потому что это была их первая поездка вместе; вечером начался концерт кавер группы, и они танцевали, положив свои руки на талии друг друга (Чимин все еще помнит нежные прикосновения к лицу и телу), пропевали «я люблю тебя» и прочую фигню, связанную с любовью, глядя друг другу глаза, и Паку казалось, что его очень хотят поцеловать, но он ничего не сказал, только целовал Чонгука в лоб и щеки, получая ответные поцелуи. Но они так делали всегда, признавать не желал, но хотелось большего. А после двух часов бесцельной ходьбы по городу решили пойти в кафе с уличной корейской едой, поскольку Чонгуку ну очень хотелось съесть там корн-дог. Чимин ненавидит корн-доги, но согласился пойти туда ради друга, и они потратили на дорогу туда еще два часа, потому что шли пешком и путали дорогу, не понимая навигатор в карте. Пак тогда немного устал, но довольное лицо Чона того стоило, и он бы пошел ради него на подобное еще миллион раз. Когда вернулся домой, он чувствовал себя таким счастливым. У себя в голове этот день Чимин называет свиданием. День рождения Чонгука выпал на рабочий день, поэтому они оба были на практике. Если честно, Пак забыл, что день рождения его друга не тридцатого мая, а тридцать первого, но одна социальная сеть напомнила ему об этом. Пусть поздновато, но Чимин поздравил его и предложил погулять вечером после практики. Они встретились на станции, и Пак не поверил своим глазам, когда увидел — на Чоне были красная рубашка, белый пиджак и белые брюки. У него отвисла челюсть и он действительно старался не пялиться на него слишком много. Пили глинтвейн, прогуливаясь по маленькому городскому парку, ели кокосовые пончики, сидя у фонтана. Было холодно, но они держались за руки, чтобы согреться. — Мне грустно, что ты так отмечаешь свой день, — сказал тогда Чимин. — Брось, сейчас я счастлив, — ответил Чонгук, и оставалось лишь надеяться, что это действительно так. Чимин принял то, что погряз в Чонгуке во время очередной вечерний прогулки после практики. Парни сидели пили виноградный лимонад, заедая его кислыми конфетами, и Пак поднялся со скамейки, когда начал мерзнуть. Сначала он стоял рядом, а потом встал напротив, ставя одну ногу между бедер Чонгука; получилось так, что они оба сжимали ноги друг друга, что, должно быть, выглядело странно со стороны, но у Чимина внутри кровь бурлила. Как же ему хотелось поцеловать сидящего парня, как же хотелось сесть на его колени, наплевав на взгляды прохожих. Крышу снесло тогда, когда Чон дотронулся теплыми руками до его коленей и слегка погладил кожу, интересуясь, не стоит ли им зайти в магазин, чтобы погреться. Чимину, черт подери, не нужно было идти никуда, ему было нужно, чтобы эти руки поднялись выше и согрели. Было очень сложно сохранять невозмутимое выражение лица и спокойный тон, но он справился. — Пак Чимин, почему вы молчите? — спрашивает его кураторша, возвращая из мыслей в действительность. В действительность, в которой около получаса назад он поцеловал Чонгука в губы в безлюдном коридоре, и это кто-то заметил на экране видео наблюдения, поэтому сейчас и Чонгук, и Чимин сидят в пустой аудитории за одной партой, куда их вызвала их пренеприятнейшая кураторша. Буквально вчера они вернулись с практики и принесли свои отчеты, и они облажались во второй же день, это просто великолепно. Справедливости ради, Чимину плевать на то, что происходит, поскольку ему понравилось, и он бы сделал так еще раз. Кидает взгляд на Чонгука, который подпирает щеку рукой и сосредоточенно смотрит на лицо руководительницы, Пак почему-то уверен, что он даже не вслушивается в речи женщины. — Что я должен сказать? — вздыхает Чимин, прикладывая усилия, чтобы не закатить глаза. Понятия не имеет, к чему эта клоунада. — Да, я понимаю, что, возможно, мы поступили некрасиво с этической стороны, но все же надо отметить, что рядом не было никого, а некоторые пары целуются и трогают друг друга на диванах в коридорах при других студентах и даже преподавателях. Почему их никогда никуда не вызывали? Догадывается, что из-за того, что те парочки разнополые, но это просто абсурдно осуждать их с Чонгуком совершенно обычный невинной чмок в губы, при этом не обращать внимание на то, как кто-то чуть ли не вылизывает своему партнеру рот. Пак, думая об этом, подавляет рвотные позывы. — Мы не сделали ничего сверхъестественного, ничего не сломали, ничего не нарушили, — лениво вклинивается Чон, и, на удивление, в тоне слышится слабое раздражение. — Можно мы домой пойдем? Чонгук поправляет волосы, стараясь достать из глаза мешающий волос, и случайно смазывает подводку. Придется заново рисовать стрелки; беззвучно фыркает. Чон, собираясь сегодня в университет, выглаживал черный костюм и выводил аккуратные стрелки. У него были другие планы на день — после пар они с парнями собирались прогуляться, посидеть в кафе и покормить уток. Спустя минут десять кураторша бросила: «свободны» и покинула аудиторию, но легче сильно от этого не стало. Они с Чонгуком продолжили сидеть в тишине, и Чимин, стараясь избавиться от неловкости, ковыряет рисунки на джинсах; совершенно не знает, что говорить и стоит ли вообще это делать. Пак больше не чувствует никаких барьеров между ними, все стерлось, как будто и не было, но вместе с тем исчезло понимание того, как себя теперь вести. — Не думал, что ты все же поцелуешь, — признается Чон, глядя на парня из-под волос. Когда Чимин приподнялся, чтобы поцеловать его в щеку, он не стал поворачивать лицо, лишь опустил лицо и смотрел другу в глаза, ожидая дальнейший действий. Однако он не рассчитывал на то, что Пак согласится на это. — Не думал, что ты хочешь того же, — скомкано улыбается и смотрит куда угодно, но не в черные глаза напротив, — иначе сделал бы это раньше. Чонгук хмыкает и полностью поворачивается к Чимину и тот, не думая, осторожно кладет ладони на лицо Чона и уже целует по-настоящему. Пак чувствует, как чужие руки ложатся ему на бедра, и улыбается в поцелуй. Губы Чонгука на вкус как жвачка, он советовал купить именно эту гигиеничку около недели назад, утверждая, что она очень хорошо смягчает и увлажняет губы. Теперь Чимин знает. На первом этаже, в холле, их ждут друзья, но ничего страшного, если они соврут, сказав, что их задержали на несколько минут дольше, чем это было на самом деле.