Can you remember the rain

В глаза бьет свет фар, совсем близко мелькающие прямо у глаз. Все позади уже ровно через секунду, совсем как в Испании, совсем как пару лет назад. *** Леон думал, что небольшой отпуск пробудит в нем былые человеческие чувства. Клубы, бары, бесконечные ночи и отели. Но в голове все еще та кровавая сцена у бочек, у острова. По-прежнему в голове обман, Раккун-Сити, огнем пылающий как 8 лет назад. Он отправился искать себя, но в итоге потерялся еще сильнее. Блуждая по улицам каждого затрепанного Испанского городка, все сводилось к воспоминаниям о Луисе. Где-то там, может совсем далеко, ему уже не так больно. И хотя на улице светло, тихо и сухо, по плечам все еще бьет слякотный дождь из владений Лос-Иллюминадос. Леон не осознает как за считанную секунду, за мгновение из кармана выпадает небольшой брелок в виде серебряного кольта - подарок Эшли в их последнюю встречу. Девушка перестала бояться темноты, прыгать с высоты, она будто бы совсем стала другой. Мысль в голове пробила еще одну щель в сознании агента - что все вокруг менялось кроме него самого. Он и пропажу брелка то заметил не сразу, только пока знакомым голосом позади не послышалось громкое «амиго!», пока не ударило где-то ниже под ребрами, пока не засосало под ложечкой от страха. Да не может этого быть. Он повернулся — Луис стоит перед ним живой и здоровый, да вертит в руках брелок — и совсем чудеса какие-то! — думает Кеннеди в этот момент. — Эх, санчо, узнай сеньорита, она бы наверняка расстроилась, — Сера кидает побрякушку прямо в руки, а сам подходит и садится рядом на песчаный берег. Может он тоже чувствует, как бьется чужое сердце, как неуверенно шаги идут к нему навстречу, все ускоряясь в темпе? Или может все это действительно глупая выдумка, Леон подойдет и со взмахом руки испанец исчезнет, как неизвестный, но желанный мираж? Агент какое-то время сверлит ученого взглядом, осматривая со всех сторон, будто убеждаясь, что тот не глупая шутка, словно он действительно сидит здесь — ни пылинки и задоринки — хотя Леон скорее бредит. По-крайней мере в голове его все это не хотело укладываться. — Чего позабыл тут? Ищешь что-нибудь, да никак не можешь найти? Может любовь? — Сера все никак не унимался. Задавать вопросы явно был его конек. — Я не понимаю… — Леон в смятении оглядывает руки, как подумал, что и он уже давно умер. Переводит взгляд на Луиса, но тот все никак не исчезает. На лице держится то же смиренно-ехидное выражение, с каким он и запомнился Кеннеди на долгие пару лет. — Ну, mi amor*, не смотри на меня так словно здесь и нет никого… — говорит Сера с целью будто бы специально оттянуть момент правды так надолго и наконец запутать своего бывшего «напарника». — Но тебя здесь нет! — Голос Леона впервые за долгое время вновь приобретает невиданную громкость. Когда в последний раз он так кричал в пустоту? Когда в последний раз он вообще так громко мог кричать? Разве что у тех развалин поздней ночью. Ему не вернуть события тех дней, не предотвратить последствия. Будь он смелее, находчивей, не таким конченым трусом — может Луис был бы сейчас правдой? но и это все растворилось в лучах ядовитого создания, темного озера и разбитой в щепки вагонетке. — Я есть, только тут, — говорит ученый, касаясь грубыми подушечками пальцев до покрытых испариной висков Леона. — Сам же меня не прогоняешь, necio* — Хватит говорить эти непонятные слова, я все равно не понимаю! Все вокруг напоминает кавардак, неприбранную комнату с кучами захламления. И воспоминаниями, пропитанными грязью. С каждым порывом ветра все ближе и ближе подкрадывается к нему вновь этот запах болотной гнили, сломанных бочек с порохом и чужой крови. — Тебя нет, — Леон утирает лицо тыльной стороной ладони. — Просто уже исчезни из моей головы. — Он отходит дальше к морскому берегу. — Это не я за тобой хожу. Это ты везде пытаешься найти меня. — Сера делает небольшую паузу, а его призрак ненадолго затянулся в пожелтевших закатных облаках. — Но уже не пописать ничего, mi amor. Ты подарил мне шанс исправиться, а я хочу вернуть его назад . Ведь, люди меняются, Леон. Волны шумят так сильно, что Кеннеди не сразу услышал тихий шепот у ушей. Но слова показались до боли различимыми, что уловить можно было даже недопетые и недосказанные отголоски, что в тот день звучали не менее тихо и хрипло. — Не проси не оставлять тебя, ведь я всегда рядом, тут, — теперь уже он указывает на сердце. — Но..но.. Агент разворачивается и поднимает глаза, но рядом уже никого нет, а у воды слышится тихое: «Спасибо» Леону впервые за долгое время становится спокойно. По пути до мой он так и не вспомнил о брелке, который всегда висел дома на ключнице, а в его армейских брюках никогда не было карманов. Испания удаляется в окнах самолета бизнес-класса, как кровавые пятна, которые давно вымылись из мелких ссадин рук. Как Раккун-Сити, дотла сгоревший и узнаваемый теперь разве что по оборванным фотографиям. Как обман, которым был навеян его воздух все шесть лет. Как Испания, Лос-Иллюминадос, и простой испанский ученый, изменивший его мир.