Раз болван, два болван, три болван...

У Звездоцапа дом действительно был особняком, если не настоящей крепостью. Раньше Частокол его дом представлял чуть иначе, по крайней мере точно не поместьем аки в средневековых романах с задернутыми шторами и развешенными картинами на стенах. Даже Снегоухий, кой умудрился не опоздать из-за привычной ему осенней биполярки и бессонницы (подскочил в 3:40, хотя встреча была назначена в полдень, ага) с восхищением разглядывал чудный ковёр, протоптавшись до этого по нему грязными кедами. Сам хозяин сего поместья, доставшегося ему от левой тётки по материской линии дедовой сестры смотался за очередным «драгоценным пылесборником», как выразился сам Частокол, восседающий на каком-то кресле. Настроение выдалось превеликолепным, несмотря на огромный ливень за окнами да хмурые осенние деньки. Интересно было посмотреть и на прибытие остальных — Коршун по осени всегда выдавал что-нибудь эдакое, у Кленовницы шла кругом голова от разных дел, Звездолом терпел то выгорание, то писательский запой в буквальном смысле слова, а Косма терялась во временных промежутках, путях и линиях, совершенно меняясь по личности. Раздался дикий скрип от открывающегося окна. Не ожидавший такого Снегоухий подскочил как ужаленный, мявкнул и забился под Частоколово кресло. Сам полосатый вздохнул, обернулся и малость обалдел. На оконной раме восседала Кленовка, явно помогая тяжело пыхтящему кому-то преодолеть столь сложное препятствие. Кошка дёрнула ухом в сторону Частика, выдавшего себя громким: «Едрить-материть!» и хмыкнула: — Здорово! А белый гд… Остаток фразы был прерван её эпичным падением на ковёр. Следом за Кленовницей туда же упал Коршун с баяном за спиной. Последней через окно сиганула Косма. В юбке. Снегоухий, наполовину вылезший из-под кресла залез обратно, а вошедший как нормальный Звездолом уронил себе на лапу два тома русской классики. Замыкавший весь этот маскарад Звездоцап присел на ближайшее кресло, отхлебнул чая и только после этого выдал: — Неплохо вас осень потрепала. — Действительно неплохо, — поперхнулся Коршун, попытавшись встать. Баян, значительно перевесив своего владельца, заставил того плюхнуться обратно. В своей фразе Звездоцап был полностью прав. Коты, немного отойдя от шока расселись по стульчикам и креслица. Коршун остался валяться на полу. — Чаю? — дабы разрядить обстановку, предложил хозяин дома. Все присутствующие синхронно кивнули. Когда Цапик умотал на кухню-или-как-она-там, Кленовница мирно, что категорически странно, приулыбнулась и предложила: — Обмен новостями? Я начну. Во-первых, я учусь играть на гитаре. Ощущения незабываемые, но пока получается ровно ничего. Во вторых мне надо сделать кое-кому шарф, попробовать нарисовать картину, не сломав кисточку, найти свой зонтик и боже как я хочу спать! Кошка отодвинула Звездолома с дивана и бухнулась рядом, не позаботившись снять сапоги, с которых ручьями текла вода. Лома от такой «чистоты» передёрнула, но кот всё же взял себя в лапы и заговорил: — Продолжу. Я заметил, что у двоих присутствующих здесь осенняя биполярка, у меня сдают нервы, нет вдохновения и я бы не отказался от чего-нибудь эдакого. У меня всё. Следующий Коршун. — Э, а я почему? — возмутился следующий по эстафете, но говорить не отказался, — Отстегните меня от баяна и больше новостей у меня нет. Снегоухий, сидящий ближе всех к Коршуну отстегнул карабинчик и кот с благодарным выдохом сполз с инструмента. Белый зевнул: — У меня всё прекра-а-а-асно, только спать хочется. — Ага, а кто час назад бился головой о тот шкаф, потому, что настроения нет? — фыркнул Частокол, — Я пересмотрел шесть сериалов за сентябрь, не сдал сессию и в целом доволен. — Дак тебе к пересдаче готовиться разве не надо? — удивилась подавшая голос Косма Частокол отрицательно помотал головой и взмахнул лапами, задев горшок с фикусом. Тот сорвался, но был перехвачен Снегоухим, вернее просто упал тому на хвост. Косма, как единственная не говорившая взяла слово: — Ну…у меня всё вместе взятое, и то, и то, и это, и даже свитер получилось сделать. Правда, я слегка попутала с нитками, но ничего. Снежок, ты же не против, что остаешься без шапки? — Как без шапки? — всполошился белый, ударившись головой об многострадальное кресло, — Я против! Бунт! — Тихо блин, бунтовщик! — цыкнул Звездолом, — Кленовка спит! — Пускай спит, — вмешался Коршун, потянувшись, — Есть у меня одна идейка. Что мы делали летом? — Страдали от жары? — предположила Косма — Прыгали в реку, спасаясь от ментов? — додумался Частокол — Спёрли тележки с едой, — шепнул себе под нос Звездолом, но Коршун всё равно услышал и просиял: — Верно, Ломик! Мы спёрли тележки с едой. Какое ключевое слово? — Еда! — Тележки! — Не-е-ет, ключевое слово — спёрли! — разулыбался Коршун, — Угадайте, что мы сейчас будем делать? — Коммуниздить! Нет, играть! — подскочил Снежок, опять впечатавшись в стул, — Кто согласен? — Я против! — тут же высказался Звездолом, — Кленовница тоже. — Я за, — поднял лапу Частокол, а Косма кивнула, подтверждая. Коршун хихикнул и с тихим щелчком выключил свет. Звездоцап прошествовал в комнату, поставил подносы с чаем и едой на стол и только после этого поинтересовался: — А те четверо где? — Играют в прятки, — приоткрыл один глаз Лом, — где-то здесь. Цап провыл что-то похожее на: «болваны-ы-ы-ы» и отправился за непутёвыми товарищами, предварительно включа свет. Когда его шаги стихли в соседнем коридоре, Звездолом миролюбиво шепнул: — Вылазь, биполярник. Из-под дивана выкатился взъерошенный Снегоухий и пошёл перепрятываться в шкаф. С люстры осторожно свесился Частокол и поинтересовался: — Он свалил?..

Некоторое время спустя

— Раз болван, два болван, три болван… А где четвёртый? — нахмурился Звездоцап. Частокол пожал плечами, Снегоухий хихикнул, а Косма закрыла глаза и развела лапы в стороны, прибавив с одесским акцентом: — Его ушли. — Куда ушли? Уволили что ли? — не понял хозяин дома, — И вообще, где мой канделябр? — Кто? — Тьфу на тебя, подсвечник! — Это я то подсвечник?! — возмутился Частокол, на что Звездоцап стукнул себя лапой по морде. Ещё полтора часа он пытался выяснить из непонятных Косминых слов, что Коршун залез на карниз, потом расспрашивал, на какой конкретно и в самом-самом конце, когда фингал под глазом у пропавшего стал симметричным, кот вздохнул: — Всё, теперь встречаемся хоть на луне, но не у меня дома! Все согласно закивали и вереницей стали выскальзывать за дверь. первым порог пересёк довольный Звездоом, затем бодрая Кленовка, и четыре хихикающих москвича, то бишь Косма с двумя мотками скотча, Снегоухий с тремя шишками на голове, Частокол с инфарктом задницы и висюлькой от люстры и замыкавший всех Коршун, у которого за спиной висел баян, под мышкой был надёжно зажат рулончик прекрасной шторы, а в кармане толстовки лежал заветный, правда разобранный канделябр. А ещё в гостиной отсутствовало полотно какой-то там девы и одиноко качалась скрипящая лампочка. Впрочем, Звездоцапу это только предстоит узнать.