***
После уроков мы всегда оставались одни. Нас нельзя было назвать друзьями, мы были едва знакомыми людьми. И мы просто оставались в одном помещении. Дышали одним сырым воздухом, который заносил сквозняк открытого окна. Так бывало после дождей. А мы… Мы сидели напротив друг друга. Мы обе не желали возвращаться домой. Возвращаться туда, где не ждут. Казалось, ждёт только побитая посуда и мелкие осколки которые придется отгребать в совок. Но в коллеже, в этом кабинете тихо. От тишины создавалась гармония которую смогли чувствовать только мы одни. Хотя, слышно было, как ты вдыхаешь воздух скребя карандашом по белому листку блокнота и выдыхаешь при создании четкой линии или кружочка. Вот мое дыхание было скорее всего неровным. Набирала глубоко в грудь побольше и шумно выдыхала через рот. Но никто из нас замечания не делал. Бывало что кто-то, порой, приходил позднее или раньше. Я ведь однажды заметила, как быстро поднялся взгляд твоих, леденящих душу, медовых глаз на скрипучую дверь, а после провожала им меня до моего места и потом уже переводила его обратно. Я то тоже кидала короткие, мимолетные взгляды на стекло и знакомую, но мутную тень девушки за дверью. Это происходило очень часто. И тогда это сподвигнуло меня на одну глупую, странную, абсурдную, но до ужаса правдивую мысль - мы ждали друг друга. Я же поняла это, когда сложив на парту свои вещи чувствовала в груди временную пустоту при твоем отсутствии. И когда ты, стояла около двери, словно окованная. Дурочка. Наше общение началось вполне…странно. Из-за твоей короткой, но такой значимой фразы. И от которой голова гудела в попытке перегрузить услышанное слово, что так неосторожно вылетело из твоих уст. — Я ждала. Японка с бледной кожей и так неаккуратно рассыпанными веснушками. С короткими волосами и тонкой шейкой. С узкими плечами и изящной осанкой. С белыми и худыми до костяшек ладонями. Постарался отец небесный, но видимо с креативом в голове. — Солнце неудачно поцеловало? На мое, пожалуй, колкое выражение ты лишь пожимаешь плечами, отводя взор куда-то выше. Наверное, в попытке найти этого неумелого творца. Но по правде говоря, девчушка вышла у него очаровательной. Тогда то мы заладили как старо-знакомые друзья. Я, Маринетт Дюпен-Чен болтала о своей мечте, о своих заботах, о рутине и хобби. Ты, Кагами Цуруги, рассказывала мне о себе, о своих успехах и огорчениях в жизни, о первой неудачно сложившейся любви и о рисунках. Они не нравились твоей матери, но мне до мозга костей запомнились очертания женщины в красном платье. Нарисованная цветными карандашами леди, живи она в этом чертовом мире, точно была бы красавицей и главным лицом всех модных журналов. Запомнился пятнистый ягуар, что вальяжно разлегся на толстой ветке дерева. Широкоплечий самурай. Корзинка с тремя крошечными котятами. Жадно пожирающий весь лес огонь. Ягоды можжевельника. И… я. Была изображена я. И ты.Просто были мы.