Голубушка, солнце, я с тобой

... Вадим на сцене выкладвался по полной, это же и скажешь про Глеба. Парни кайфовали, исполняя песни, так угодные их душе. Вадиму несказанно нравилось дурковать за спиной брата, пока последний пел песню, в паузах затягивая табачный дым. Толпа людей внизу сцены прыгала, визжала, пела исполняющуюся песню. Глаза Глеба были направлены на толпу. Он видел всех, но не видел никого, потому что блеск ярких огней от прожекторов зачастую слепил. Но это было не важно. Важно лишь безумное умиротворение души здесь и сейчас. Черноволосый неожиданно подбежал к брату, обхватив его за плечо. В этот момент Глеб ощутил что-то резкое, будто сердце пустилось в бега из грудной клетки. Давно он такого не ощущал. Они оба заорали в один микрофон текст песни, улыбаясь, отрывались, чтобы посмотреть друг другу в лицо. Было жарко, жарко неимоверно, но этот жар придавал кайф. Как же хорошо. Но, вместе с кайфом Глебу было плохо. От жары. Смешаное чувство наслаждения и мук. К слову об этом, стоит сказать, что, в этом момент произошло то, что несомненно, Вадим увидел, как отвернулся Глеб, чтоб вдохнуть немного воздуха без посторонних взглядов. Старший подошёл к брату, приобнял его, продолжая делать вид, что все лучше, чем могло быть. Да и пауза в их партиях позволяла. Они были далеко от микрофонов, поэтому Вадим сказал: — Голубушка, солнце, я с тобой, — скзаал ему Вадим так, что казалось, что услышал только брат. — держись, еще чуть. *** Прозвучали последнии аккорды, последний стук, завершающий барабанную партию. Парни тяжело дышали. Они тяжко, но весело прокричали почти одновременно прощальные слова, где упомянули, что было просто прекрасно, чем даже не соврали. Группа покинула сцену. Все весело пожали руки друг другу, обменявшись словами о том, что все прекрасно, и тд, и последовали каждый к себе. Лишь только Глеб смел последовать за Вадимом следом. Рыжий зашел за братом, захлопнув дверь, защёлкнул ее, на всякий случай. . Пока Вадим вальяжно упал на мягкий стул, Глеб стоял у входа, не зная с чего начать диалог. Он же не знал, о чем и сам хотел поговорить. Он лишь наблюдал за действиями брата. Как тот вытер мокрое лицо холодной водой из бутылки, чем, кстати, вызвал потом на его столе, как Вадим провел руками по волосам, тем самым немного прилизав их назад. Но, честно, улыбку Глеба вызвало то, что волнистые чёрные волосы тут же приняли тот же вид, чтоб и был до. - растрёпанные локоны упали на лицо. Наконец один из них, кем был Вадим, подал свой голос: — ты так и будешь там стоять? Ты сверлишь мне душу своими глазенками. — сказал он вовсе без злости, наоборот, улыбнувшись, и взяглнув на все еще запыханого рыжего. Рука старшего махнула на некий диванчик у стены, мол, садись, Глебушка. А потом, после того, как Глеб молча последовал приглашению, в его руки полетела бутылка воды. Глеб жадно влил в себя почти всю бутылочку, после, положил ее рядом. Он все продолжал пялится на брата, не смев скзаать до сих пор ни слова. — что молчишь, голубушка? — сказал Вадим, хитро смотря через зеркало на Глеба. — а что мне тебе сказать? — к чему мысли лежат, то и говори — хихикнул Вадим. — я не думаю ни о чем.. я хочу кое что сделать.. — Глеб уставил свой "невинный" взгляд прямиком в темные глаза брата. — почему ты еще сидишь? — кажется, парень знал, чего хочет Глеб, поэтому повернулся к нему, покрутившись на стуле. Глеб ухмыльнулся уголком губ. Он резко поднялся, подошёл вплотную, немного нагнулся, дабы доставать до личика Вадима, оставляя между ними лишь ничтожные миллиметры. Рука рыжего коснулась разгорячённой шеи Вадима. Не меньше горячие губы обоих соприкоснулись в поцелуе. Всегда, когда они так делали, оба знали, что творят нечто ужасное, что-то, что против правил, что-то такое, за что не простят даже сами себя. Но они упорно продолжали это делать, плевав на свои же моральные принципы. Парни оторвались друг от друга. Вадим встал, чтоб брат наконец разогнул спину, да, и, стоя, признаться, было гораздо легче совершать такие мелкие, но грехи. Оба, без всяких слов снов соприкоснулись в поцелуе. Горячий язык ласкал чужой. Похотливая, но знающая меру, рука Вадима скользнула по талии Глеба, заставив того пойти мурашками. Это было чертовски прекрасно. Признаться, забыть в такие моменты о неправильности действий было сложно, но, они могли. Они оба могли совсем все. Их идиллию прекратил резкий, и настойчивый стук в дверь. Оба буквально отлетели друг от друга. — блять, — сорвалось с уст Глеба. — хорошо, что я запер дверь — это было сказано шёпотом. — ну кто там? — тявкнул Вадим. — я слышал "блять" от Глеба, и вопрос от Вадима. — прозвучал веселый и очень знакомый голос. Это был Андрей. — Боже, вы что, опять закрылись вдвоем? — усмехнулся он. Конечно, он ничего не знал, просто шутил, но, эти его шутки были всегда так страшны для братьев, заставляя биться их сердца. — заткнись — бросил ему Глеб. — откроет кто? или вы там.. — заткнись! — выдал нервно уже Вадим, но отпер дверь. — ты чего хотел, шутник? — поинтересовался Глеб. — я хотел, во первых, вызнать у Вадика где есть ты, Глеб, но, это я уже вон, вижу, ха — а второе? — подал голос Вадим. — второе? да впрочем ничего важного, просто в наши двери стучатся сраные журналюги. — ох, как же Котов их не любил. — что? зачем? прошёл же просто концерт.. — удивился черноволосый. — там одна деваха только – посмел уточнить Андрей. — и что хочет? ты то чего ей, не? — Самойлов сложил руки на груди. — ей вы оба нужны, любезные братья — усмехнулся Андрей. — уж не знаю, как и кто ее сюда пустил. Но, советую подумать над его увольнением, кхм. — и где эта сия дама? — вздохнул Глеб. — выйдите, и вас встретят — сказал Андрей, и, спиной вперед, удалился прикрыв дверь. — господи, что ж опять... сколько можно им рассказывать то все? — поникше сказал Глеб. — и по чью из нас она душу? .. — не расстраивайся, мой дорогой Глебушка. — Вадим как то что ли по братски, но и в то же время нет, чмокнул Глеба в макушку. — да похер, пойдем, Вадь..