___________
Ген, 7 лет. TW: Описания жестокого обращения с детьми и пренебрежения.
___________
Маленькой, дрожащей рукой юный Ген постучал в дверь спальни. — Входи, Ангел. — сказал знакомый голос. Ген толкнул дверь в спальню матери и отца и, прихрамывая, подошел к туалетному столику и зеркалу, где сидела мама. — Мне кажется, здесь кровь. — тихо сказал Ген. Он потрогал шею сзади. Мама обняла его за плечи и слегка повернула к себе. — Ох, дорогой Ангел, ты прав. — она достала из сумочки салфетку и промокнула кровь чуть ниже линии роста волос на шее. После этого она не сделала ни малейшего усилия, чтобы очистить его, а только продолжила наносить макияж, который она украла в магазине. В этом доме не могли позволить себе купить косметику. — Все еще болит. — сказал Ген. — Вот так все и происходит, Ангел. — она накрасила губы дешевой помадой. — Болеть будет долго. — конечно, она знала. Она солгала, когда сказала, что синяк на руке появился из-за того, что она споткнулась. Ген уже перенял ее уловки лгать и скрывать. Когда он шел в школу с ушибом на щеке, он притворился, что упал на серые камни возле школы. Учителя думали, что ссадина - от камней. — Мне не нравится, когда папа заставляет мою кожу истекать кровью. — сказал Ген маме, которая не обращала на него внимания. — Тогда не делай того, что может его разозлить, Ангел. — объяснила мама. Ген посмотрел на свои руки, затем коснулся затылка. — Хорошо.___________
Сенку был на лекции по теории химии, когда увидел сообщение. Это было сообщение в Instagram от Гена, содержащее несколько слайдов. Ген упоминал, что у него съемка, но Сенку не ожидал этого. Это была реклама одеколона, но Сенку смотрел не на это. Сам Ген был одет в гладкие черные кожаные брюки и ничего, кроме тяжелой короны. На одной фотографии он сидел в черном кресле, похожем на трон, а вокруг него, как верные слуги, стояли люди, одетые в черное. На другой фотографии он стоял на ступеньках сверкающего бассейна, насквозь промокший, а вокруг него стояли другие парни и прикасались к нему, словно к Иисусу, творящему чудеса. Но больше всего Сенку понравился кадр, на котором Ген смотрит в камеру, протягивая руку, как будто камера - это кто-то, стоящий на коленях. Ген облизывал верхнюю губу, демонстрируя свой серебряный пирсинг в губах. Сенку нравилось узнавать Гена за последние несколько дней. Когда они не общались лично, то звонили по телефону и рассказывали о своих буднях. Ген раскрыл некоторые свои магические трюки и даже рассказал истории о том, как у него случались неудачные знакомства и выступления. Но он бы соврал, если бы сказал, что не скучает по сексу. Сенку часто сталкивался с проблемой, когда парень казался ему привлекательным и с ним хотелось вступить в физическую связь. Это всегда был кто-то, кого он немного знал. Но с первой же карточной игры с Геном между ними возникла связь. Ген мог понять, что ему нравится, даже не спрашивая. Это был лучший секс в жизни Сенку. Даже когда они целовались всего лишь на мгновение, Сенку весь светился изнутри. Даже когда они не были вместе, Сенку все равно думал о нем, держа руку между ног. Никогда еще он не чувствовал себя с кем-то так комфортно, так легко, готов был буквально обнажиться ради него. Он мог сказать, что, каким бы грубым ни был Ген, он не был осуждающим и умел видеть красоту во многих вещах. Сенку размышлял, не связано ли это с тем, что в прошлом его окружали только ненависть и осуждение. Сенку подозревал, что Ген знал, каково это - быть осужденным, и поэтому не осуждал других в ответ. Ген выбрал Сенку из всех посетителей бара. Еще до того, как переступил порог бара, там стояли симпатичные телохранители с дорогими часами на запястьях. Укё и Хром работали здесь дольше, и это было видно по блеску их ботинок и уверенности в себе. Никки и Хомура тоже были куда более высокооплачиваемыми и общительными. Но Ген выбрал новенького, у которого холодильник был чуть ли не старше его домашнего кота. Сенку захотелось сказать Гену, как потрясающе он выглядит на этих фотографиях. Он мог бы прокомментировать, как это делали тысячи других людей, но ему хотелось, чтобы это запомнилось Гену. Каким бы отморозком ни был Тайджу, он очень хорошо относился к своей девушке Юдзурихе. Он часто видел, как Тайджу звонил Юдзурихе после свиданий и говорил, что она прекрасно выглядит и что он хорошо провел время. Поэтому, когда лекция закончилась, он зашел в контакт Гена и позвонил ему, спускаясь по лестнице к выходу из кампуса. Ген сидел за столом в кухне с открытым ноутбуком, когда ему позвонили. — Привет, Сенку. — Привет, Ген. — Ген слышал разговоры и шаги на заднем плане, он решил, что Сеньку находится в кампусе своего университета. — Я просто звоню сказать, что ты выглядишь просто великолепно на тех фотографиях в рекламе одеколона. Ген на мгновение растерялся. Конечно, ему постоянно говорили, что он привлекателен, но это было совсем другое дело: Сенку выделил время из своего дня, чтобы позвонить ему и сказать об этом. Ген не знал, что ответить, поэтому сменил тему. — В любом случае, хорошо, что ты позвонил. Я хотел спросить, не хочешь ли ты сегодня поужинать? Сенку слегка ухмыльнулся. — Звучит отлично.___________
Через пару часов Ген сообщил Сенку, что припарковался возле квартиры. Сенку собрал все необходимое и поспешил вниз по лестнице. Он открыл дверь машины и скользнул на сиденье. Пристегивая ремень безопасности, Сенку подумал: а как бы поступил Тайджу? Он всегда видел, как Тайджу целовал Юдзуриху в щеку, когда они виделись. Поэтому он слегка наклонился и быстро поцеловал Гена в губы. — Привет, детка. Ген промолчал. В этот момент Сенку начал волноваться. — Черт, я не должен был тебя так называть? Я могу называть тебя как-нибудь по-другому. Или даже по имени. Мне очень жаль- — Все в порядке, Сенку. — мягко сказал Ген. Он все еще принимал близко к сердцу совет Тайджу - проявлять терпение по отношению к Сенку. — Вообще-то мне даже понравилось. Ген завел машину и выехал с парковочного места. Сенку положил руку на бедро Гена и начал непринужденно болтать о том, как прошел его день в университете. Как бы ему ни хотелось слушать, в голове Гена все крутилось. Он внутренне кричал от того, что Сенку назвал его деткой. Конечно, его и раньше так называли. Но Сенку улыбнулся, когда он это сказал. В его голосе слышалась нежность. Даже глядя на руку, лежащую на его бедре, пальцы которой то и дело сжимались, Ген вынужден был скрывать свой румянец. Так поступают, когда хотят быть рядом с кем-то. Он до сих пор помнил руку Сенку на своем бедре, когда они ехали к его отцу. Хотел ли он быть здесь с самого начала? Хотел ли он быть со мной, даже если я вел себя как мудак? На протяжении всего свидания Сенку продолжал делать то, что нравится парню. Он держал Гена за руку, когда они вошли в дом, сидел рядом с ним, а не напротив, держал его руку, которая лежала на столе, и делал комплименты по поводу его внешности. Ген понимал, что все это нормальное поведение в отношениях, но внутри у него что-то перевернулось. Что-то подсказывало ему, что он не заслуживает правильного отношения, что он не имеет права на такую заботу. Ген не мог не смотреть на Сенку, пока Сенку болтал. Он смотрел на сильную руку, которая держала его руку, следил за рукой, на красную толстовку, и за красивым и веселым лицом. Пастельно-зеленые пряди закрывали часть лица, но Ген все равно мог видеть эти ярко-красные глаза, немигающие в ответ. Ген видел, что Сенку, несомненно, красив, умен и добр, даже когда он демонстрировал холодную внешность. Но Ген не мог не задаться вопросом, кем Сенку видит его в этих прекрасных глазах. Сенку уже не раз делал ему комплименты и говорил, что он может стать хорошим человеком. Но он с трудом верил в это. В детстве он не чувствовал, что достаточно хорош для кого-то. Вернувшись к Гену, они, не теряя времени, прижались друг к другу. Обхватив друг друга и целуя, они, уже снимая обувь, прокрались в его спальню на лофте. — Позволь мне быть твоим хорошим мальчиком. Ген практически потерял рассудок. Он запустил пальцы в хвостик Сенку и поставил его на колени. Сенку с радостью подчинился и сел, глядя на Гена. Ген смотрел на происходящее через зеркало на стене. Сенку держал руки между коленями, его глаза были затуманены похотью и желанием, а волосы были крепко стянуты. Ген покрепче прижал Сенку к себе и повернул его голову, чтобы тот посмотрел в зеркало. — Ты будешь делать то, что я скажу, как хороший мальчик? — прошептал он. — Да, да, я обещаю. — Сенку умолял, в его голосе звучала нужда. Ген поднял на него бровь. — Ты настолько мне доверяешь? Сенку с энтузиазмом кивнул. Ген сел на край кровати, а Сенку расположился на полу перед ним. Сенку с готовностью сделал все, что ему сказали, и расстегнул молнию на брюках Гена. Сильная рука Гена, запустившаяся в его волосы, вела его за собой, и Сенку был честно потрясен самим собой. Он позволил себе полностью подчиниться Гену и искренне верил, что тот не причинит ему вреда. Несмотря на то, что Сенку любил угождать людям, он знал, что Ген его не осудит. И, похоже, ему это нравилось. Ген с трудом сидел, тяжело дыша. Он постоянно сглатывал, чтобы стоны не были слишком громкими, и мог говорить с Сенку только хриплым, задыхающимся голосом, прося его продолжать то, что он делает, потому что это невероятное ощущение. Однако через некоторое время Сенку и Ген лежали в постели обнаженные. Ген просто смотрел в потолок, а Сенку лежал на боку и смотрел на Гена, по его шее струился пот. Потом Сенку понял, что в глазах Гена блестят слезы, а плечи его слегка вздрагивают. Умный, но с толстым черепом, Сенку сказал единственное, что пришло ему в голову. — Знаешь, у плача после секса есть название - посткоитальная дисфория. Ген даже не взглянул на него, когда проговорил. — Почему ты вообще мне доверяешь? Сенку моргнул, пытаясь осмыслить происходящее. Он хотел было ответить язвительно. Но он вспомнил, что в детстве Гена все было не так просто. — Потому что ты хороший человек. Я знаю, что ты не хочешь мне зла. Теперь Ген смотрел на него, и слезы бежали к его ушам. — Но что, если я такой же, как она? Что если я такой же недоверчивый, как она? Я знаю, каково это, когда тебе лгут, и я не хочу, чтобы ты так страдал. Сенку убрал несколько прядей волос с глаз Гена. — Я думаю, что то, что ты не хочешь причинить мне боль, говорит о том, что ты хороший человек. А хорошим людям можно доверять. Ген проглотил несколько всхлипов. — Я так высоко забрался на этот пьедестал славы, что уже не вижу земли. Я спрятался в этих облаках, Сенку. Что, если моя слепота причинит тебе боль? И Сенку не знал, что ответить. Поэтому он просто похлопал себя по груди, приглашая Гена прильнуть к его теплой, привычной коже. Сенку почувствовал слезы Гена на своем теле. — Я не могу обещать, что в наших отношениях все будет гладко. Но пока сосредоточься на хороших моментах. Сосредоточься на том, как сильно ты заставляешь меня улыбаться. — Я заставляю тебя улыбаться? — спросил Ген, прижимаясь к груди Сенку. — Да, Тайджу говорит, что иногда я выгляжу так, будто мой рот постоянно застывает в улыбке. Как у этих странных игрушек-щелкунчиков. Это рассмешило Гена до слез. Остаток ночи они провели, обнимая друг друга, и в конце концов уснули. Гену по-прежнему было нелегко заснуть, но он чувствовал себя в безопасности, когда рядом был Сенку.___________
И снова, когда Ген проснулся, Сенку был уже в другом месте, а не на кровати. Ген услышал Сенку раньше, чем увидел его. — Малыш, где кунжутное масло? — крикнул он из кухни. Ген зазевался и скатился с кровати, когда отозвался. — На полке над холодильником. — Я не могу дотянуться так высоко. Пожалуйста, помоги мне. — Я не настолько выше тебя! — крикнул в ответ Ген, кутаясь в найденную на полу красную толстовку Сенку. Он, ковыляя, спустился по лестнице на кухню, где Сенку готовил лапшу "Хибатчи". Он дотянулся до полки, взял кунжутное масло и протянул его Сенку. — Ты невероятно раздражаешь, Сенку. — Эй, я пытаюсь приготовить тебе завтрак. — Ты испачкал соевым соусом всю тарелку. Погоди, почему у нас это на завтрак? — Потому что я очень хорошо умею его готовить. — похвастался Сенку, чуть не уронив целую бутылку кунжутного масла в тарелку с лапшой Гена. Они вместе сели за стол и стали есть лапшу. Когда Сенку закончил есть, Ген увидел, как он взял с обеденного стола бумажник и достал из одного из отделений две белые таблетки. — По-моему, рановато для экстази. — пошутил Ген. — Я не могу себе такое позволить. — пошутил Сенку, проглотив таблетки и запив их водой. Ген поставил свою пустую тарелку. — Если это не экстази, то что это такое? Сенку заколебался, потом игриво постучал себя по голове. — Просто облегчает жизнь наверху. Ген понял, что именно об этом говорил Тайджу, и именно это он видел в ящике спальни этого человека. Он хотел спросить об этом Сенку, но тот, похоже, пока не был готов к этой затее. Сенку, напротив, задал Гену свой собственный вопрос еще до того, как спросил, хочет ли он говорить об этом. — О ком ты говорил вчера вечером? — Сенку, нет. Ты не можешь просто так спросить об этом. Сенку был красив. Сенку был умным. Но он был прямолинеен и не всегда понимал других людей. Ген объяснил. — Ты не можешь просто спросить меня о чем-то, что явно тяжело для меня. Сначала нужно спросить, хочу ли я вообще об этом говорить. — Ну, а ты хочешь об этом говорить? Ген хотел сказать "нет", но, изучая психологию в течение многих лет, он не мог назвать себя менталистом, если бы держал все в себе. Поэтому, ухватившись рукой за край стойки, Ген заговорил. — Это было про мою маму. — Она умерла? Ген вздохнул. — Как бы ты себя чувствовал, если бы я прямо спросил тебя, умерла ли твоя сестра или еще что-то подобное? — Я бы тебе ответил. — Нет, хорошо... — Гену нужно было сформулировать это так, чтобы Сенку понял. Он догадывался, что Сенку не так уж хорошо разбирается в эмоциях. — Ты должен быть внимателен к тому, что люди думают и что чувствуют по поводу тех или иных вещей. Ты же не хочешь спровоцировать кого-то. Сенку слегка нахмурился, понимая, что он действительно был невнимателен. Это был не первый раз, когда он был груб с Геном, и не первый раз, когда он был груб с кем-то, кто был ему дорог. Пару раз он доводил до слез Тайджу и своих сестер. — Мне очень жаль, Ген. Ген слабо улыбнулся и спрыгнул с барного стула, чтобы убрать тарелки. — Все в порядке, Сенку. — он поцеловал его в щеку.___________
Вернувшись в свою квартиру, Сенку закрыл дверь спальни и пошарил в ящике стола в поисках травки. Подойдя к открытому окну спальни, где на подоконнике сидел Альтаир, он чиркнул зажигалкой и зажег косяк. Альтаир потянулся и прижался к его груди, привлекая внимание. Свободной рукой Сенку погладил его по маленькой коричневой макушке, а в другой руке зажал между пальцами лекарственный препарат. Приняв лекарство позже обычного, он чувствовал себя немного подавленным, поэтому, придя домой, успокоился единственным доступным ему способом. Он думал о вчерашнем вечере и сегодняшнем утре с Геном. Сенку вспомнил, как однажды он сказал Рури, что она выглядит странно в платье, которое было на ней, когда им было по пятнадцать лет. За это он получил пощечину от Кохаку и лекцию от Рури. К тому же он начинал понимать, что чувство времени - не самая сильная его черта. Он понял, что ему не следовало критиковать Гена, когда они были на семейном празднике, и приводить научные факты, когда Ген плакал от травмы, было действительно не совсем правильным решением. Он знал, что не может винить в этих проблемах свое психическое заболевание - генерализованное тревожное расстройство. Он родился с ним, и с возрастом его состояние только ухудшилось. В шестнадцать лет ему поставили диагноз и назначили медикаментозное лечение. Он знал, что некоторым людям не нравится принимать лекарства, потому что они не хотят их пить. С другой стороны, он чувствовал, что это помогает. Он мог быть самим собой, без статичных, калечащих мыслей в голове. Сенку нужно было пообещать себе, что он не позволит своим психическим расстройствам повлиять на эти отношения. Он никак не мог контролировать свои мысли. Но он должен был успокаивать себя, когда становилось трудно. Беспокойство уже мешало ему, когда он думал о том, чтобы рассказать отцу о Гене. Сенку знал, что отец будет рад за него с этой своей глупой улыбкой. Но противный шепот наводил его на иррациональные мысли. Он подумает, что ты отлыниваешь от учебы. Он подумает, что ты шлюха. Но больше всего он беспокоился о Гене и этих отношениях. Он не беспокоился о том, что Ген ему изменит или что-то в этом роде. Все мысли крутились вокруг него самого, и всегда он оказывался в роли злодея. Ты все испортишь. Ты все так испортишь, что он разобьется вдребезги. Ты причинишь ему такую боль, что он не сможет продолжать. Он не заслуживает той боли, которую ты принесешь. Сенку вздохнул, выдохнув в окно. Он посмотрел вниз на кота, уставившегося на него. — Как ты думаешь, Альтаир, я смогу это сделать? — спросил он кота. Коричневое существо только мяукнуло и потянулось вверх, чтобы побарабанить по суставу пальцев, чем рассмешило Сенку.___________
Ген 8 лет TW: Жестокое обращение с детьми и кровь.
___________
Сидя за шатким кухонным столом, маленький Ген наблюдал, как мама заносит на кухню небольшой чемодан. — Куда ты идешь? — спросил он, оторвавшись от завтрака из непропеченного хлеба. Это было единственное, что можно было съесть в доме. — Просто погулять, Ангел. — сказала она, доставая ключи. Глаза Гена расширились от волнения. — А ты можешь принести мне подарок? Черные волосы рассыпались по плечам, и она улыбнулась ему в ответ. — Я посмотрю, что можно сделать, Ангел. Ген шел в школу в слишком маленьких ботинках и размышлял о том, что же привезет ему мама. Но когда он вернулся домой, его ждала только кровь на ковре в гостиной и упреки в том, что мама их бросила. Лежа щекой на пушистом ковре, Ген смотрел на входную дверь. Наверное, на него будут кричать за то, что кровь попала на ковер, хотя травма была нанесена не им, а его жалким подобием отца. Дрожащей рукой потянувшись к двери, Ген хныкнул, ни к кому не обращаясь. — Ты обещала защищать меня. Ты сказала, что останешься.