Люциус Малфой в полной прострации сидел в своем новом кабинете и пытался сообразить, как вообще до такого дошло. А как все невинно начиналось! Ну, практически.
А все Мерлинов дневник бывшего хозяина, от которого Малфой понадеялся избавиться и заодно насолить своему давнему врагу — Артуру Уизли и его семейке. О, Люциус был уверен, что периодические «рейды» авроров в его родовое поместье с «обычными» проверками были именно его рук делом. По плану тетрадку Темного Лорда, фонящую черной магией должны были найти в «Норе» Уизли, ошибочно именуемой домом. Мужчина даже в мыслях не допускал, что троллева тетрадка так и останется у ребенка. По возвращению в дом Уизли должны были заметить неучтенный предмет. Ну не могло на доме министерского служащего не стоять никакой защиты от темных артефактов! Тогда бы им пришлось побегать, потому как по сигналу тревоги в дом бы отправилась целая группа авроров. Однако этого не произошло, хотя лорд Малфой ждал, пребывая в напряжении. Спустя какое-то время он расслабился, подумав, что, скорее всего, его затея не увенчалась успехом. И, возможно, они заметили дневник раньше и избавились от него. Всякое могло произойти. И Люциус забыл об этом, целиком окунувшись в работу в министерстве и Попечительском совете школы.
А потом, как гром среди ясного неба, приходит письмо от сына, в котором тот рассказывает о нападении на кошку завхоза. Среди практически бесконечных возмущений сына на тему Поттера, волшебник вычленил для себя главное: в школе происходит что-то ненормальное. И, возможно, Люциус не обратил бы на это происшествие особого внимания, если бы не надпись про Тайную Комнату. Позже состоялся первый матч по квиддичу, в котором его сын участвовал в роли ловца. Драко был действительно неплох, но Поттер явно был лучше, Люциус не мог этого не признать. Однако все мысли о том, как бы поговорить с ребенком, чтобы мотивировать его лучше тренироваться, чтобы победить соперника в следующем матче просто выветрились из его головы, когда он увидел, что творит обезумевший бладжер, гоняясь за мальчишкой Поттером. И потом, словно в замедленной съемке, его сын проделал невиданный пируэт, задев метлой одну из балок во время погони за снитчем и практически бегства от взбесившегося спортивного инвентаря. Убедившись, что Драко в порядке, им занимается мадам Помфри и ему не требуется внимание семейного колдомедика, Малфой-старший отправился домой, рассказать новости супруге. Скрыть происшествие с сыном он не мог, а потому ему еще долго приходилось успокаивать Нарциссу, призывающую все кары небес на того, кто не проверил мячи до того, как выпустить их на поле.
И все бы ничего, но нападение повторилось. Только теперь жертвой было не несчастное животное, никому, кроме самого Филча не нужное. Жертвой был студент. И снова, по словам Драко, на месте преступления, как и в первый раз, оказался мальчишка Поттер со своими друзьями, что-то бормотавший о том, что слышал какой-то голос и что это не он напал на своего сокурсника. В отличие от сына, Люциус и сам не верил, что Поттер был способен на подобное злодеяние. Драко же был уверен, что все происходящее непременно связано с мальчишкой. В письмах отпрыска уважаемого семейства то и дело проскальзывало волнение, как бы он не пытался показать отцу свое пренебрежительное отношение к происходящему и счастье от того, что скоро все грязнокровки будут либо уничтожены, либо изгнаны из Хогвартса.
Как глава Попечительского совета, как отец, он просто не мог проигнорировать тревожные события, происходящие прямо рядом с его ребенком. Отправившись с проверкой в школу, Люциус побеседовал с директором Дамблдором и был совершенно недоволен результатом этого разговора. Старик попытался заверить его в том, что все под контролем и ученик, попавший под воздействие неизвестного оцепеняющего проклятия, вскоре будет возвращен к жизни. Стоит только дождаться, когда созреют мандрагоры. На вполне логичный и закономерный вопрос Малфоя, почему же нельзя связаться с больницей Святого Мунго, у которых точно должно быть снадобье из мандрагор, ему ответили, что директор предпочел бы избежать огласки и не дать информации проскользнуть за пределы Хогвартса. Люциус разозлился. Не то, чтобы его сильно волновал тот магглорожденный мальчишка с забавной фамилией, но сам факт, что Дамблдор не собирался предпринять никаких мер, предпочитая наблюдать за всем со стороны, выводил блондина из себя. Естественно, на вопрос о надписях о Тайной Комнате членораздельного ответа он не получил.
Тогда он отправился к своему приятелю и декану сына по совместительству. Северус не смог дать четкого ответа, что же происходит. Только подтвердил догадки блондина, что совершенно не обязательно дожидаться, когда созреют школьные мандрагоры. И Снейп даже предложил директору свою помощь в том, чтобы добыть самые лучшие ингредиенты для восстанавливающего зелья, однако был вежливо послан стариком туда же, куда только что послал и самого Малфоя. Кроме этого, зельевар рассказал про клоуна Локхарта, который ничему не учит детей. Раньше Люциус даже не обратил на него внимания, да и Драко не упоминал в своих письмах ничего подобного. Оно и понятно, через строчку в письмах сына упоминалось имя Поттера. Кажется, детская обида на то, что Избранный не пожал руку начала медленно, но верно превращаться в настоящее помешательство на мальчишке. И с этим надо что-то делать, но сначала Малфой-старший хотел разобраться с насущными проблемами, не терпящими отлагательств. Рассказ зельевара про подвиги Локхарта на уроках и на том занятии Дуэльного Клуба повеселил бы Люциуса в другое время, но не сейчас. И на это было несколько причин. Во-первых, этот, с позволения сказать, учитель, преподавал детям (и его сыну в частности) из рук вон плохо. Этот цирк и уроками не назовешь. Мужчина не представлял, чем руководствовалась администрация школы, нанимая этого Паяца. А во-вторых, его особое внимание привлек инцидент во время дуэли Драко и Гарри Поттера. Привыкший всегда анализировать полученную информацию, мужчина довольно легко «сложил два и два». Открывшиеся на виду у всей школы способности гриффиндорца разговаривать со змеями и его бормотание о том, что он слышал какой-то голос, который не слышал больше никто, прямо-таки намекали на то, что все эти происшествия напрямую связаны с нападениями. Блондин мог только качать головой. Вопросов все больше, а ответов практически не было. Что происходит в этой Мерлином забытой школе? И снова волшебник возвращается в свое поместье ни с чем, взяв обещание со Снейпа связаться с ним при первом же подозрении на что-то неладное. Уверенность Люциуса в том, что следует принять меры, крепла день ото дня.
Активно действовать Люциус решил, когда ему пришло сообщение от Северуса о том, что было совершено еще одно нападение и пострадавших в этот раз было двое, и, что еще более невероятно, одной из жертв был призрак факультета Гриффиндор. Вслед за этим приходит письмо сына, в котором уже невооруженным взглядом можно было заметить панические нотки. Терпение лорда Малфоя лопнуло. В кратчайшие сроки было созвано собрание Попечительского совета, на котором он не скрывая поведал о том, что происходит в их альма-матер, где находилось самое дорогое для каждого волшебника — дети. Он так же выразил свои сомнения в компетентности нынешнего директора Хогвартса и в целесообразности принимаемых им решений, на что все члены совета его горячо поддержали, и, что особо показательно, в рядах этих людей были волшебники, которые раньше с пеной у рта отстаивали права дорогого Альбуса Дамблдора. Таким образом, еще до рождественских каникул в школу нагрянула целая группа взрослых волшебников, состоявшая из вышеупомянутых членов совета, авроров и даже одного невыразимца на случай, если страшные догадки Малфоя о том, кто же нападает на студентов, окажутся правдой. Нужно отметить, что за все время наблюдений, блондин успел пораскинуть мозгами и даже вспомнил о той самой попытке дискредитировать Уизли. Могло ли так случиться, что та тетрадка, некогда принадлежащая Темному Лорду, попала в школу? Хотя бы теоретически. Себе самому Люциус предпочитал никогда не врать, а потому, фигурально положив руку на сердце, признался, что такое вполне могло произойти. Ведь в своем стремлении отомстить за бесконечные рейды, устраиваемые по наводке Уизли, и его, Люциуса, желании избавиться от последней вещи (кроме метки на предплечье), связывающей его с канувшим в лету бывшим хозяином, блондин даже не подумал проверить тетрадку. Нет, то, что этот дневник был преисполнен темной магии — неоспоримый факт. Но вот, что могло произойти, если что-либо активирует тетрадку, Люциус совершенно не представлял. Направляясь в кабинет директора в компании авроров и остальных магов, Малфой-старший мысленно ругал себя на чем свет стоит. Ведь он даже не подумал о том, что его план мог провалиться и тогда его сын окажется в опасности!
Вскоре свиток с двенадцатью подписями членов совета и заверенный магической подписью министра Фаджа лежал на столе пред не ожидавшим такого поворота событий Альбусом Дамблдором. Свиток этот говорил о том, что нынешний директор снимается со своего поста. Слова о том, что лорд Малфой добился единогласного согласия угрозами и другими нечестными методами, застряли у старика в горле, когда он встретился взглядом с разъяренными родственниками студентов, которые до этого момента находились под его опекой. Как бы он того не желал, Альбус не мог противиться единогласно принятому решению, еще и заверенному министром. Ему пришлось отступить, но он пафосно заявил, что еще вернется во всем своем величии. И пропал прямо из кабинета, унесенный своей несгораемой птичкой неизвестно куда. Малфой-старший только покачал головой.
А тем временем, события вышли из-под контроля Люциуса. Как-то очень быстро был образован своеобразный мини-совет и его, Малфоя, выдвинули как кандидатуру на пост нового директора Хогвартса. Прежде, чем он успел проанализировать, нужно ли ему это и взвесить все «за» и «против», он уже давал магические клятвы заботиться обо всех обитателях замка и дать им должное образование. Конечно, он мог бы и возразить, но понимал, что подобное стечение обстоятельств будет ему только на пользу. Во-первых, он будет ближе к сыну и разобраться со всем безобразием, что происходит в стенах родной школы будет куда проще, если находишься непосредственно в месте событий. Во-вторых, он сможет вплотную заняться образованием подрастающего поколения. А в-третьих, пост директора и все изменения к лучшему позволят окончательно смыть со своей семьи подозрения в связях ее (семью) порочащих. А если точнее, то Малфоев перестанут связывать с Темным Лордом и деятельностью Пожирателей Смерти. В глубине души, Люциус был даже рад, что бывший хозяин сгинул, потому как под конец своей службы у него, многие сторонники заметили, что ранее подающий большие надежды молодой политик все чаще скатывается в откровенное насилие. И касалось оно не только жертв, но и собственных последователей. В рядах Пожирателей было всего несколько волшебников, которым импонировала новая политика Темного Лорда. Но их предводитель все больше скатывался в настоящее безумие и все чаще принимал не поддающиеся никакой логике решения.
Первым, что сделал Малфой на своем новом посту, был вызов в кабинет директора всем известной троицы в сопровождении их декана. Зайдя в помещение, профессор Макгонагалл и трое гриффиндорцев замерли. Они совершенно не ожидали увидеть его на месте директора школы, да еще и в компании такого количества людей.
— Профессор Макгонагалл, — начал Люциус, пытаясь как можно более сжато поведать о произошедшем ранее, — дети, с этого дня я являюсь новым директором Хогвартса.
— Нет! — прервал его хор трех детских голосов.
— Также хочу сказать, что мной были принесены все необходимые клятвы защищать здоровье и интересы всех, находящихся под этой крышей, — проигнорировал он выкрик второкурсников.
— Могу я узнать причины, по которым был отстранен директор Дамблдор? — едва сдерживая негодование, спросила Минерва.
Вместо Люциуса на этот вопрос ответила Августа Лонгботтом.
— Минерва, мы непременно расскажем тебе все позднее, но если кратко, то бывший директор просто не мог поддерживать порядок и безопасность в школе, где учатся наши дети, ежегодно подвергая их опасности.
— Но…
— Профессор Макгонагалл, мы непременно обсудим Ваше личное недовольство моей персоной позже, — прервал разговор Малфой-старший. — При всем уважении, но мы не можем ждать. Я вызвал Вас и мистера Поттера с его друзьями по совершенно другой причине. Присутствующие здесь господа авроры и мистер Грей из отдела невыразимцев согласились помочь нам ликвидировать чудовище, оцепеняющее учеников и призраков.
— Но как…? — только и спросила женщина. Она совершенно растерялась.
— Мистер Поттер, насколько я понял, Вы слышали какой-то голос, который хочет кого-то убить? А Ваши друзья этот голос слышали? — спросил Люциус.
— Я Вам ничего не скажу! — яростно ответил мальчик, надувшись.
— Мистер Поттер, я настоятельно рекомендую вам с друзьями ответить на вопрос директора Малфоя, — обратилась к детям Леди Лонгботтом. — Ваши личные проблемы с сыном директора не имеют никакого отношения к сложившейся ситуации в школе. Так что будьте так любезны ответить на все вопросы, чтобы мы могли помочь.
— Спасибо, Леди Лонгботтом, — признательно склонился блондин и снова обратил все свое внимание на троицу друзей. — Итак?
— Нет, — сквозь зубы ответили Рон и Гермиона.
— Так, давайте подведем итог, — откинувшись на спинку стула, начал Люциус. — Некоторое время назад у вас произошел так называемый урок с «профессором» Локхартом, на котором он в паре с профессором Снейпом учил вас дуэлингу. На том уроке вся школа стала свидетелем того, что Вы, мистер Поттер, можете разговаривать со змеями. Этот голос, который жаждет кого-то убить, слышите только Вы. Исходя из этого, можно сделать вывод, что слышали Вы змею.
Малфой-старший обвел взглядом присутствующих, остановившись на Макгонагалл и детях. Кажется, до декана львиного факультета стало что-то доходить, так как задумчивое выражение не сходило с ее напряженного лица.
— Далее, — продолжал блондин, — перед нападениями на студентов, на стенах появлялись надписи про открытие Тайной комнаты, а что мы о ней знаем? А точнее о том, что там оставил Салазар Слизерин?
— Чудовище… — прошептала Макгонагалл разом побелев.
— А если на мгновение задуматься, что это не просто миф? Что, если это правда? Какой напрашивается вывод?
— Чудовище, будто окаменевшие жертвы, язык змей, все сходится, — достаточно громко пробормотал мистер Грей. — Должно быть, это василиск.
Гермиона ахнула, прикрыв рот руками. Рон и Гарри недоумевающе посмотрели на подругу. Присутствующие авроры нахмурились еще сильнее. А Августа, Амелия и лорд Гринграсс сравнялись цветом кожи с уже побледневшей Минервой.
— Люциус, — заговорил Гринграсс, — это довольно смелое предположение, ты не находишь? Смелое и страшное. Кроме того, ты вообще представляешь, какого размера должен быть этот василиск, если его оставил в школе сам Слизерин?
— А еще кое-что не сходится, — подхватил невыразимец. Кажется, он очень надеялся, что догадка окажется неверной. — Василиски свою жертву убивают взглядом моментально. И жертва не цепенеет, а буквально превращается в камень.
— Вот! — с надеждой воскликнула Августа, — может, не все так плохо и это просто какое-то модифицированное заклинания окаменения.
Женщина даже думать не хотела, что ее родному внуку угрожает такое ужасное чудовище как василиск. Как-то ей не верилось, что змей бы нападал только на тех, у кого нечистая кровь. Но все надежды взрослых разбили на тысячи мелких осколков слова второкурсницы.
— Думаю, этому всему есть объяснение, — тихо начала она, но остановилась, поймав на себе внимательный взгляд серых глаз.
— Продолжайте, мисс Грейнджер, — подбодрил ее он.
— Я считаю, что это действительно мог быть василиск. Да, полагаю, он действительно огромен, но Гарри говорил, что голос он слышал как будто из-за стены, да?
Поттер кивнул, смотря на подругу во все глаза. Как же он сам не догадался, что раз никто другой не слышит, то это вполне могла бы быть змея, которых он понимает. Даже больше того, не нужно было никакого дуэльного клуба, чтобы выяснить о себе такую подробность. Всего год назад, перед поступлением в Хогвартс он понял того питона в зоопарке.
— Значит змей ползает по трубам, — уверенно сказала девочка. — А ученики, кошка и призрак сэра Николаса не погибли сразу, превратившись в камень потому, что не встречались с ним взглядом напрямую.
— Думаю, Ваша теория, мисс Грейнджер, имеет право на жизнь, — кивнул мистер Малфой. — Профессор Макгонагалл, боюсь, мне придется попросить Вас отвести своих учеников в башню Гриффиндора.
— Помилуй, Люциус, неужели ты действительно думаешь, — начал было Гринграсс, но его перебили.
— Если мне будет позволено высказать свое мнение, — услышали все голос со стены и повернулись к говорившему с портрета волшебнику. Говорил бывший директор Блэк, — я считаю, что директор Малфой прав. Стоит собрать всех учеников в их гостиных и не позволять им выходить, пока не решится проблема безопасности школы и ее обитателей. Директор, так как Вы принесли все нужные клятвы, Вы можете просканировать школу на наличие черной магии, или же, так сказать, неучтенного квартиранта. Хотя я и не уверен, сочтет ли магия чужим василиска, которого оставил в школе Слизерин.
— Спасибо, мистер Блэк, — поблагодарил портрет блондин. — Думаю, это все же лучше, чем закрывать школу, не так ли?
Взрослые согласились с Люциусом. Вскоре кабинет директора покинули трое учеников в сопровождении своего декана. По пути женщина без устали накладывала заклинание обнаружения кого-то лишнего и строго наказала второкурсникам смотреть себе только под ноги.
«Великий Мерлин,» — думала волшебница, —
«а ведь все действительно сходится. И как Альбус не догадался, кто причастен к этим нападениям? Самой не верится, но если сейчас все мирно разрешится, то я буду не так уж и против того, чтобы этот Малфой остался на посту директора.»
А тем временем, усиленным магией голосом, Малфой оповестил всю школу о том, что они обязаны немедленно отвести всех учеников в гостиные факультетов. Авроры отправились помочь деканам и профессорам собрать студентов и без приключений довести до места назначения.
Когда авроры вернулись обратно в кабинет, Люциус понял, что пора провести проверку школы. Настроившись на Хогвартс, блондин послал мощный мысленный приказ. Сначала он ничего не почувствовал, но потом его словно бы обдуло легким ветерком. Как будто магия школы поздоровалась с ним, а потом на него обрушился целый поток информации. Хогвартс, кажется, проверил и его самого, и, удовлетворившись результатом, решил поделиться своими проблемами. Малфою не сразу удалось отсеять сейчас совсем ненужные «жалобы» на прохудившуюся кое-где крышу, сквозняки и другие неполадки, с которыми замок «просил» его разобраться. Сосредоточившись, мужчина строго задал курс поисков.
«Черная магия,» — усиленно думал он. —
«Ищи черную магию.»
Ответ пришел не сразу, но и долго ждать не пришлось. Концентрация поистине черной магии оказалась только в одном месте. Башня Гриффиндора. Люциус тяжело вздохнул. Замок показал ему маленькую рыжеволосую первокурсницу, исступленно что-то пишущую в черной тетрадке.
— Нам нужна некая Джинни Уизли. Приведите ее сюда со всеми школьными принадлежностями. Будьте осторожны, при ней должна быть черная тетрадка, она и излучает темную магию.
— Вы уверены, Люциус? — уточнила мадам Боунс.
«Совершенно точно уверен. Ведь это я ей и подкинул злосчастную тетрадку!» — подумал блондин.
— Уверен, — кинул он вслух.
Спустя четверть часа Джинни Уизли стояла в директорском кабинете и волком смотрела на собравшихся, прижимая к сердцу дневник бывшего хозяина Малфоя.
— Мисс Уизли, — мягко начала леди Лонгботтом, — Джинни, не могла бы ты нам показать свою замечательную тетрадку? — пожилая дама явно поняла, что нужно очень осторожно разговаривать с девочкой. Хотя полный кабинет волшебников, уставившихся на первокурсницу и сжимающих палочки в руках, никак не мог способствовать располагающему к откровениям разговору.
Джинни тут же сильнее сжала фонящую темной магией вещь, отступив на шаг назад.
— Это мое, — сквозь зубы ответила она.
Рыжеволосая и не заметила, как невыразимец стал медленно передвигаться к ней за спину, держа палочку наизготовку.
— Мы просто хотим посмотреть, — голос Августы стал еще мягче.
— Это мое, — повторила девочка, — это мой дневник. Это мое! Не отдам! — было видно, что истерика совсем близко.
— Да сколько можно? — раздраженно фыркнул Гринграсс, — немедленно отдай тетрадь взрослым, девочка! Твои родители не учили тебя, что взрослых надо слушаться?
И в этом была его роковая ошибка.
— Это, — на грани слышимости начала она, — мое-е-е! — заверещала Уизли и взрослые вздрогнули, заметив, как начали звенеть и трястись предметы на столе. Девчонка была в шаге от магического выброса.
К счастью, мистер Грей вовремя оказался за спиной гриффиндорки и приложил ее мощным парализующим заклятием.
— Девочку — в Мунго, — только и сказал невыразимец, при помощи магии изъяв из ее рук дневник. — От этой тетрадки явно веет черной магией. Мне нужно несколько минут, чтобы проверить этот предмет. Мы должны знать, с чем имеем дело.
Все волшебники согласились. Они и сами почувствовали сильнейшие эманации липкой, противной, поистине грязной магии. Люциус поежился, мысленно ругая себя.
«Мерлинов Лорд с его темными побрякушками, Мерлиновы Уизли, Мерлиново все!»
— Крестраж! — оглядев всех волшебников, огласил свой вердикт мистер Грей через некоторое время. — Как эта гадость оказалась у девочки? Как она вообще смогла это пронести в школу? Мерлин помоги нам. Я очень надеюсь, что девочка не слишком долго писала в этой тетрадке. Потому что крестраж, похоже, просто выпивал ее магическую силу, как вампир.
Для всех тут находящихся не было секретом то, что такое на самом деле крестраж. Взрослые побледнели как один, а Люциусу сделалось совсем плохо.
«Крестраж! Мерлиновы подштанники! У Лорда был крестраж. Значит, он не умер окончательно. Боги, пусть его уничтожат. В этот раз я прошел буквально по лезвию ножа.»
— Я забираю это в Отдел Тайн для дальнейшего разбирательства, — мистер Грей достал из кармана и увеличил маленький сундучок, едва ли не искрящийся от количества защитных чар, наложенных на него.
— Полагаю, такую темную вещь стоит уничтожить, — аккуратно предположил Малфой, обращаясь к волшебнику.
— Несомненно. Однако для начала было бы неплохо выяснить, чья душа заключена в этом дневнике, — согласился мистер Грей.
— Совершенно с Вами согласен, — кивнул блондин.
Повинуясь приказу Амелии, один из авроров немедленно отправился в святого Мунго через камин в кабинете, подхватив застывшую статуей миниатюрную мисс Уизли. Там он проинструктировал колдомедиков, с чем они имели дело, и остался там в ожидании новостей. Ему также надлежало связаться с родителями девочки, которые практически мгновенно оказались в больнице, беспокойно суетясь у палаты дочери.
Дальше дело пошло быстрее. Люциус снова настроился на замок, четко спросив его о Тайной Комнате и василиске. Хогвартс благосклонно откликнулся на просьбу нового директора. Подумать только, вход в Тайную Комнату находится в женском туалете! Всей своей немаленькой компанией из десяти человек, они покинули кабинет директора и отправились в пристанище Плаксы Миртл. Призрак девочки ужасно обрадовалась гостям и выразила надежду, что коль скоро ее убийца снова орудует в коридорах школы то, возможно, у нее вскоре появится компания и ей больше не будет так скучно в своем туалете. Невыразимец тут же зацепился за слова призрака и выспросил у нее подробности ее смерти. В очередной раз подтвердилась теория о том, что нападал на учеников именно василиск.
Вскоре встал вопрос о том, как спуститься в Тайную Комнату, чтобы уничтожить чудовище, пока оно снова не выползло на охоту. Сначала один из авроров предложил снова позвать Поттера, так как он разговаривает со змеями и явно сможет открыть проход, не поддающийся ни одному заклинанию. Взрослые в один голос отказались впутывать ребенка в такое опасное дело. Вторым вариантом было просто взорвать раковину к мерлиновой бабушке. Однако и этот вариант был отклонен. Тогда мистер Грей предложил связаться с его отделом. Оказалось, что в Отделе Тайн есть двое человек, кто говорит на змеином языке. Всего через полчаса в кабинет директора через камин вошел серьезный мужчина. Его внешний вид говорил о том, что он явно старше всех, находящихся тут. Люциус, который отправился туда вместе с мистером Греем, чтобы проводить сотрудника Отдела Тайн, подумал, что он был ближе по возрасту к профессору трансфигурации.
Присоединившись к остальным в туалете Миртл, волшебники продумали все возможные варианты развития событий и свое поведение в случае чего. Подобрать пароль оказалось довольно просто и дальше все наблюдали за тем, как раковина отодвигается, скрывшись под решетками на полу, открывая большую дыру. Осветив палочками вход, волшебники решили воспользоваться чарами левитации и аккуратно опустились на дно пещеры василиска. Под ногами тут же захрустели косточки мелких грызунов, которыми, возможно, питался змей все это время. Люциус сильнее сжал палочку в руках и отчаянно молился Мерлину, чтобы все прошло успешно и никто из их группы не остался здесь навечно в виде части интерьера. Уже скоро они наткнулись на даже на вид безумно тяжелую круглую дверь с множеством змей. Простое отпирающее заклинание на ней не сработало, и волшебники сделали вывод, что и тут нужно сказать пароль на парселтанге. Когда тяжеленная дверь открылась, уровень напряжения в воздухе достиг, казалось, максимальной отметки.
Все следовали четким инструкциям пожилого волшебника и очень аккуратно смотрели по сторонам, стараясь не задерживаться взглядом на чем-либо дольше нескольких мгновений. Они медленно продвигались по величественному залу с огромными статуями змей. Шаг за шагом, они приближались к статуе самого Слизерина в торце зала.
А дальше все завертелось. Если до этого время тянулось, словно в замедленной съемке, то сейчас Люциус едва поспевал уследить за происходящим. Точнее, он, вроде как, принимал непосредственное участие во всем, но не успевал как следует обдумать то, чему стал свидетелем. Видимо, уже позже до него дойдет. Ну, а как прикажете принять спокойно тот факт, что только что ты практически был съеден огромной змеюкой, а потом, в последний момент услышал шипящий голос, после которого ничего не произошло. Его тело не было разорвано на кусочки и поглощено чудовищем. Авроры и невыразимцы также остались целы и невредимы, а с василиском был заключен договор о защите школы и поставке яда и сброшеной шкуры. Вот и блондин был, мягко говоря, в прострации. Он все еще ощущал холодок страха где-то внизу живота, когда вызвал школьного домовика и приказал тому приносить змею по четыре барашка раз в неделю, а также собирать яд и шкуру василиска. Застыв, как бандерлог перед удавом, Люциус наблюдал, как в несколько секунд были поглощены несчастные животные, попытавшиеся убежать от своей участи. Переведя дух, взрослые запечатали Тайную Комнату до лучших времен, закрыли туалет Миртл от посещений учениками, во избежание, так сказать, и вернулись обратно в директорский кабинет.
«Одно хорошо,» — отрешенно подумал Люциус, усаживаясь за стол, —
«после продажи этих сброшенных шкур, у школы появится очень много денег. А Северус, надо полагать, будет просто счастлив, когда получит некоторую долю свежего яда василиска для своих исследований.»
Конечно, Отдел Тайн сразу затребовал себе часть шкуры и яда, как и аврорат, и Люциус был намерен щедро поделиться с ними этими ингредиентами, на законных основаниях принадлежащих Хогвартсу, а значит и его обитателям. Таким образом, он заручится поддержкой, как минимум тех, кто присутствовал во время приключений в Тайной комнате, а как максимум — и полностью всего Отдела Тайн и Аврората. Малфой-старший был уверен, что молчать волшебники не будут и скоро о происходящем в школе будет известно всему министерству, а там и простым обывателям. А это явно будет на пользу репутации школы и его, как директора, как бы странно это не звучало. Потому что он был первым директором, когда лишь на первый день на посту была решена действительно серьезная проблема, ставящая безопасность учеников под угрозу. В то время, как предыдущее руководство и пальцем не пошевелило, чтобы обратиться за помощью, если самостоятельно не получается кардинально решить проблему, а лишь заметаются следы. Кроме того, директор Малфой поделился такими ценнейшими и ужасно дорогими ингредиентами. Разумеется, не даром, но с большой скидкой. Учитывая, что теперь шкура и яд будут периодически поставляться, а в свободном доступе лишь одна унция яда василиска стоит просто немерянных денег, Люциус сделал и аврорату, и Отделу Тайн огромное одолжение этой скидкой.
Таким образом была решена проблема нападений на учеников и преподаватели свободно вздохнули — школу закрывать не придется. Но расслабиться они могли лишь отчасти. Теперь они затаив дыхание ожидали, что же будет делать новый директор, славящийся своим, мягко говоря, не совсем дружественным отношением к магглорожденным. Также ждали настоящего Ада на земле гриффиндорцы, узнавшие от некой троицы о назначении Малфоя-старшего новым директором. Алознаменный факультет был в панике. Конечно, такая новость надолго в стенах башни львиного факультета не задержалась и уже на следующий день вся школа была в курсе о смене власти в родной альма-матер. И только слизеринцы были довольны и ждали действий блондина, который, как они знали, весьма лояльно относился к одному небезызвестному Лорду. А что Люциус? Он подумал, что теперь вряд ли общество с удовольствием примет политику его бывшего хозяина в отношении магглорожденных. Да и сам он, надо сказать, немного изменил свое мнение. И он решил, что раз он не может остановить безобразие, значит он должен его возглавить. Разумеется, на своих условиях. Но это будет позже.
Некоторое время все в Хогвартсе замерли в ожидании чего-то ужасного, но когда поняли, что ничего не происходит, то довольно быстро успокоились. Оставшееся время до окончания учебного года, все вернулось на круги своя. Учебный процесс идет как и прежде, Снейп все также зверствует на уроках, Локхарт продолжает свой драмкружок, профессор Бинс монотонно завывает об очередном гоблинском восстании. Отгремели экзамены, студенты, кто радостный, кто грустный, отправились по домам на летние каникулы. Никто из них не подозревал, что их ждет по возвращении на следующий учебный год.
***
— Итак, я понимаю, что вы задаетесь вопросом, зачем я собрал всех вас здесь сегодня и попросил не покидать замок, — начал Люциус, сидя за своим столом в преобразившемся директорском кабинете.
За время до конца учебного года, Малфой успел облагородить свой кабинет. Исчезли со столов и шкафов непонятные жужжащие предметы, на место большому позолоченному трону встало даже на вид очень удобное и дорогое кресло, обитое темно-зеленой замшей. Вдоль стен возвышались стеллажи с книгами, а само помещение больше не выглядело пыльным и захламленным. Рамы портретов предыдущих директоров были начищены, распределяющая шляпа не была заброшена пылиться на самую верхнюю полку. Напротив, теперь она занимала то место, где раньше стоял насест для Фоукса — феникс так и не вернулся в школу. По всей видимости, он остался там, куда с его помощью перенесся Дамблдор. В общем, обновленный кабинет выглядел довольно приятно и уютно, несмотря на то, что явно это все обошлось новому хозяину в копеечку.
Кроме того, не только визуально, но и на самом деле оказалось, что в помещении есть куча свободного места, которое заняли диванчики и кресла для посетителей, обитые такой же темно-зеленой замшей. И сейчас на этих диванчиках и креслах расположился весь персонал школы, включая Рубеуса Хагрида и Аргуса Филча с его кошкой. В общей сложности, под ясны очи нового директора школы явилось четырнадцать человек.
Люциус обвел взглядом присутствующих. Волшебники даже не притронулись к чаю, который стоял перед ними. Они ждали. А чего именно, они и сами не знали. Из всех, присутствующих на собрании, лишь один человек чувствовал себя уверенно и расслабленно, хотя внешне даже не посмел этого показать при таком скоплении людей. Конечно же это был мрачный профессор зельеварения. Блондин взглянул на приятеля, явно довольного тем, что сейчас здесь должно произойти. И Люциус его не винил в этом. Малфой решил, что больше не будет испытывать нервы магов на прочность и все же сообщит им о причинах такого собрания.
— Понаблюдав за учебным процессом оставшуюся часть года, я вынужден признать, что ошибался в своих оценках, когда не видел всего своими глазами, — начал он, и заметил взгляд, полный превосходства, который на него бросила Минерва Макгонагалл. Женщина явно не ожидала того, что услышала позже, — все обстоит куда хуже, чем я думал.
Волшебник поднял руку, прерывая поднявшийся было ропот.
— Я еще не закончил, — сказал он. — Некогда Хогвартс славился самой лучшей учебной программой, самым высоким процентом Мастеров своего дела, выходящих из него по окончании обучения. Скажите же мне, дорогие мои коллеги, когда в последний раз Хогвартс выпустил мастера трансфигурации? Не помните? Или, быть может, я упустил выпуск, скажем, мастера защиты от темных искусств? Или может в нашем обществе появился новый мастер зельеварения? Колдомедик, аврор? Молчите? А что же так, господа?
Профессора подавленно молчали, понимая, что новый директор прав как никогда.
— И это я не говорю о том ужасе, что происходил в этих стенах последние два года, — продолжал разнос Малфой. — Честно говоря, это не поддается никакому пониманию. Однако сейчас не будем акцентировать внимание на этом. Поговорим об образовании, о будущем нашей страны, с такими «специалистами», которых выпускает наша школа. А ведь когда-то Хогвартс по праву занимал первое место в рейтинге среди магических школ! Полагаю, политика моего предшественника, во всем потакавшего внедрению магглорожденных в наш мир.
Он заметил, как вспыхнули глаза декана Гриффиндора и она открыла было рот, чтобы яростно отстаивать права своих подопечных и политику своего наставника.
— Я. Не. Закончил, — отчеканил блондин. — Заметьте, вопреки ожиданиям некоторых, я сейчас не говорю о том, что магглорожденным не место в волшебном мире. В некотором роде, для нас это даже полезно, как бы тяжело мне не было это признавать, — он говорил это так, словно только что проглотил дольку настоящего лимона. — Однако проблема заключается не конкретно в самих магглорожденных. А в том, что вместо того, чтобы заставить учиться их и тянуться до уровня чистокровных волшебников, мы стали всячески подстраиваться под них. Посмотрите, что стало с нашим обществом! Когда-то беспалочковое волшебство было нормой, сейчас — это практически недостижимый максимум. А все потому, что программа обучения на протяжении многих лет упрощалась и подстраивалась под умения (а точнее полное отсутствие оных) определенно взятой группы только что вошедших в наш мир недоволшебников. И мы с вами тоже стали недоволшебниками. И вы все знаете, что это правда.
Малфой замолчал, позволив себе сделать один глоток бодрящего кофе, а остальным осознать его слова.
— Что же Вы предлагаете? — спросил профессор Флитвик, изрядно удивив своих коллег и самого Люциуса. Директор не ожидал, что кто-то осмелится так быстро что-то сказать в ответ на его пламенную речь, да еще и не для того, чтобы раскритиковать, а чтобы спросить, что он сам думает о проблеме и как ее решать.
— Благодарю за то, что спросили, профессор Флитвик, — не вставая со своего кресла, Люциус показал уважение своему старому учителю кивком головы. — Для начала, я предлагаю вернуть все упраздненные из программы предметы и провести переаттестацию профессорского состава, чтобы понять, насколько они соответствуют стандартам своих занимаемых должностей.
— Это разумно, — согласился полугоблин. Его поддержали профессора Спраут, Снейп, Вектор и Синистра молча кивнув.
— Предлагаю начать прямо сейчас, — не встретив возражений, Малфой продолжил, — «профессор» Локхарт, я настоятельно прошу вас освободить свой кабинет. Благодарю за оказанную Вами помощь в этом году, однако далее в Ваших услугах мы не нуждаемся.
— Но… как… я же… как Вы можете?! — пышущий негодованием Локхарт подскочил со своего места, совершенно неприлично тыкая пальцем в сторону директора.
— Мистер Локхарт, я не буду повторять дважды, — подпустив холода в голос, сказал Люциус. А его глаза, казалось, могли заморозить на месте.
Но, к счастью всех присутствующих, этот эффект обошел Гилдероя стороной. Несколько мгновений волшебник лишь мог открывать и закрывать рот, словно выброшенная на берег рыба, но потом попытался красиво уйти, эффектно развернувшись на каблуках. Однако и этого у него не вышло. Он едва не упал на месте, запутавшись в полах своей слишком длинной цветастой мантии, но все же покинул директорский кабинет.
— Слава Мерлину, — выдохнул Люциус, решив показать всем свое облегчение, тем самым понадеявшись на то, что коллеги потихоньку перестанут видеть в нем врага и захватчика, если он будет показывать больше своих настоящих эмоций. И, кажется, он оказался прав в своих выводах, так как градус напряжения, висящего в помещении все это время немного понизился и даже дышать стало легче. — Думаю, на сегодня с увольнениями мы закончили. И, разумеется, о переаттестации каждый из вас будет предупрежден, чтобы было время подготовиться. Что ж, двигаемся дальше…
***
Как выяснилось, с тем, чтобы вернуть Хогвартсу былую славу, а волшебникам былую мощь, никто не спорил. И когда Люциус, переступив через свое поистине слизеринское начало, заставив себя честно и открыто рассказать о своем плане и попросить содействия у своих новых коллег, пусть и не сразу, но он обрел единомышленников. Довольно долгий, но плодотворный педсовет подошел к концу и все волшебники разошлись по своим кабинетам обдумать сложившуюся ситуацию, а также принять тот факт, что этим летом практически никому из них не удастся отдохнуть. Их ждало очень много работы и большие перемены.
Этим же вечером Люциус вызвал своего домовика Добби приказав ему передать хозяйке Нарциссе, что некоторое время проведет в Хогвартсе, занимаясь школьными делами, но обязательно наведается в поместье на несколько дней, чтобы провести время с семьей. Домовик вел себя странно. Точнее, еще более странно, чем обычно. Он смотрел на Малфоя своими большущими глазами и бормотал себе что-то под нос про своего хозяина, то есть его самого.
— Что ты там бормочешь, Добби? — нахмурившись, спросил блондин у домовика.
Эльф встрепенулся и с готовностью ответил на вопрос хозяина, повергнув того в настоящий шок.
— Хозяин Люциус исправился, хозяин стал лучше, — запищал домовик. — Добби видит, да-да! Хозяин спас учеников, хозяин спас Гарри Поттера сэра от ужасной смерти в этом году! Добби будет и дальше преданно служить семье великого волшебника!
И прежде, чем мужчина успел как-то отреагировать на такое странное признание, хитрый домовик с тихим хлопком исчез из кабинета.
Только покачав головой, блондин погрузился в чтение свитков учебных планов на будущий учебный год.
Позже была проведена переаттестация профессоров. И, надо сказать, вполне успешная. Все учителя поняли, что дело серьезное и директор не шутил, а потому подготовились на славу, чтобы показать специально вызванной комиссии все, на что они способны.
Таким образом, наконец был отправлен на покой призрак профессора Бинса, который так и не смог перестать рассказывать о гоблинских войнах и восстаниях. Один из волшебников, входящих в комиссию высказал догадку, что это может быть связано с тем, что на момент своей смерти, Катберт Бинс был сосредоточен именно на этой теме. Возможно, писал книгу, или же читал лекцию. И именно это незавершенное дело и преследовало его в призрачной жизни. Это теория была принята всеми на «ура» и, к счастью, призрак не сильно сопротивлялся своему увольнению, присоединившись к остальным школьным привидениям. Его место позже занял волшебник, проработавший архивариусом в Совете Лордов. Он уже давно зарекомендовал себя как человек, который чтит предков, их свершения и важность истории в жизни магов.
Аврора Синистра, Септима Вектор, Филиус Флитвик, Помона Спраут, Чарити Бербидж и Минерва Макгонагалл с легкостью прошли проверку, сохранив свои места преподавателей по праву им принадлежащих.
Когда же пришло время проверки профессора Кеттлберна, то этот джентльмен удивил Люциуса просьбой об отставке по собственному желанию. По его словам, он уже давно подавал прошение Альбусу Дамблдору, однако каждый год у бывшего директора находилась причина задержать Сильвануса на его должности преподавателя по Уходу за Магическими Существами. Малфой не стал противиться и одобрил прошение мужчины. Позже, после долгих поисков и переговоров с Министерством, новым преподавателем УЗМС стал Уолден Макнейр, много лет проработавший в отделе регулирования магических популяций, не понаслышке знавший практически обо всех фантастических тварях.
Забегая вперед, можно добавить, что Хагрид, который так и остался лесником, был приставлен к новому профессору ассистентом и был по-настоящему счастлив. Помимо всего прочего, в ходе расследований с крестражем, выяснилась правда о том, кто на самом деле открыл Тайную Комнату в самый первый раз. Таким образом, с Хагрида были сняты все обвинения и теперь он ни на минуту не расставался со своей новой волшебной палочкой, которую он совсем недавно приобрел у Олливандера. Хотя старую свою палочку, а точнее, ее обломки, заключенные в старом розовом зонтике Хагрид не посмел выбросить, все еще иногда используя зонт. Когда открылась история Рубеуса и его ручного паука, в Запретный Лес наведалась группа из отдела регулирования магических популяций и Арагога со своей женой и потомством (часть из которых пришлось ликвидировать, ибо слишком они расплодились) отправили в магический заповедник. Сам Хагрид долго горевал о своем друге, но потом все же смирился, понимая, что Арагог жив и находится во вполне неплохих условиях вместе со своей семьей. Еще долго в лесу собирали паучий шелк, с продажи которого также было выручено довольно много денег, которые позже были потрачены на обновление школьного инвентаря. Мадам Хуч долго не могла нарадоваться новеньким метлам. А на том самом месте, где раньше обитала колония акромантулов, был открыт магический зверинец, в котором были и гиппогрифы, и фестралы, и единороги, и книззлы, и еще много разных волшебных животных, которых профессор и его ассистент непременно приводили на свои уроки.
В ходе проверки было вынесено первое и последнее предупреждение Сивилле Трелони. Ее обязали завязать с употреблением хереса и перестать предсказывать студентам жуткую смерть, а вместо этого серьезно взяться за обучение. Как бы удивительно это не было, но женщина оказалась довольно талантливой преподавательницей, если не начинала нести всякую околесицу. Сказать, что все были шокированы таким внезапным открытием — ничего не сказать.
Позже прошла переаттестация профессора Снейпа, на которой совершенно не настаивал Люциус, прекрасно зная, что уж Северус точно занимает свое место по праву. Однако приятель настоял на своем и после этого было принято решение, устроившее всех. Северус наотрез отказывался преподавать основы зельеварения первокурсникам. Сошлись на том, что он будет вести продвинутый курс только у студентов шестых и седьмых курсов, которые к тому моменту будут готовы и, что самое главное, будут хотеть учиться варить сложносоставные зелья. Так у самого зельевара появится куча свободного времени для того, чтобы вернуться к своим исследованиям и изобретениям. С первого по пятый курс зельеварение вернулся преподавать Слагхорн, который также взял на себя обязанность пополнять запас зелий в больничном крыле.
К слову о мадам Помфри, нареканий о качестве ее работы не возникало, потому она сохранила за собой пост школьного колдомедика.
Мадам Пинс, как и раньше, заведовала библиотекой, а Аргус Филч, которому подняли жалование, наконец обзавелся нормальной одеждой, соответствующей его должности школьного кастеляна и личного помощника Люциуса с финансами и распределением их на нужды Хогвартса и его обитателей. Рядом с ним гордо вышагивала лоснящаяся миссис Норрис.
Некоторые изменения произошли и в самом замке, а точнее в расположении комнат учеников. Теперь студенты не будут ютиться вчетвером в одной комнате. Места хватало на всех так, чтобы все делили комнату лишь на двоих. Расширилась библиотека школы, в коридорах больше не гулял сквозняк — эльфы оперативно работали над устранением технических неполадок. Кажется, все обитатели Хогвартса были удивлены, как преобразился старый замок.
По возвращению в школу, студенты только успевали открывать свои рты от удивления.
Во-первых, произошло кое-что неожиданное. Защитные чары Хогвартса, которые полностью активировал Малфой-старший, среагировали на питомца Рональда Уизли. Преодолев сопротивление шестого Уизли, крысу изымают.
Уже позже из газет выясняется, что крыса эта была Питером Петтигрю, давно считавшимся мертвым. Разбирательство, незамедлительно последовавшее за этим, открыло миру правду о произошедшем предательстве много лет назад. Сириус Блэк был освобожден из Азкабана. Он осторожно знакомится с Гарри, медленно сближаясь со своим крестником. В министерстве накачанный сывороткой правды Петтигрю запел соловьем о своих планах возродить Темного Лорда. Прочитав об этом из газет, бывшие Пожиратели Малфой, Снейп и Макнейр сговариваются и отправляются в Отдел Тайн, на встречу со своим старым знакомым мистером Греем. Там оказывается, что крестражей явно больше одного. А мужчины ведь так надеялись покончить со своим бывшим хозяином, договорившись об уничтожении филактерии души Темного Лорда. К счастью, это все же произойдет, пусть и не так быстро, как того хотелось сговорившимся магам.
Но это будет позже.
На приветственном пиру по случаю начала учебного года, Люциус огорошил всех новостью об изменении учебного процесса и объявил, что в программу были добавлены раньше исключенные предметы, а также и совсем новые, которых не было прежде. Присутствующий при таком эпохальном событии министр Фадж лучился довольством.
Услышав, что теперь этикет и традиции магического мира обязательны для всех учеников, Гриффиндор предсказуемо скривился. Но Люциус им быстро объяснил, какие их в будущем ждут перспективы, и чего они были лишены раньше.
— Эти меры были предприняты по одной простой причине, — говорил он, — предыдущая администрация фокусировалась лишь на том, чтобы помочь адаптироваться магглорожденным в новом для них мире. Однако сделано это было в корне неверно. Программа обучения упрощалась, чтобы подстроиться под возможности и способности новоприбывших. Таким образом, этот путь не только совершенно не помогал магглорожденным и маггловоспитанным волшебникам влиться в новый мир, но и существенно ослаблял тех, кто был здесь с самого начала. Сама магия нашего мира ослабла. Отныне наша школа не будет ориентироваться на слабых. Вы должны сами тянуться вверх, а не тянуть остальных за собой вниз. И я верю, что вместе мы сможем вернуть Хогвартсу былое величие.
Разумеется, воинственно настроенные гриффиндорцы не поверили новому директору. Но Малфой не стал их переубеждать или наказывать. Со временем, они и сами все поймут. А отвертеться от занятий у них все равно не получится, так что смысла читать нотации и увещевать их Люциус не видел. Хватало и этой небольшой речи. Кто умный, тот поймет, проанализировав его слова и применив на практике.
Конечно, такие разительные изменения не могли пройти незамеченными, а потому уже совсем скоро всевозможные газетные издания пестрели удивительными новостями. Альбус Дамблдор, обосновавшийся у своего брата в кабаке на время, пока, как он был уверен, его не позовут обратно в Хогвартс, подавился своим завтраком, когда читал новости в свежем номере «Ежедневного пророка».
Медленно, но верно, через стоны недовольства, усталости, нежелания учиться, спустя годы студенты потихоньку начали осознавать всю правдивость слов их нового директора и даже получать некое удовольствие от процесса и собственных успехов. Гарри был счастлив. Пятый курс. Наконец никаких приключений. Друзья были с ним солидарны и сейчас уже не могли себе представить, что когда-то были так против изменений, устроенных директором Малфоем. Впереди их ждала только интересная учеба, прогулки по ночному Хогвартсу, отработки, свидания, квиддич. Обычная жизнь среднестатистического волшебника.
Казалось, ничто не предвещало беды. Как тут, словно из табакерки, на территории Хогвартса выскочил Альбус Дамблдор, которого по каким-то неизведанным причинам пропустила защита школы. Может, он не был расценен замком как угроза? Сейчас уже и не узнаешь. К тому времени о бывшем директоре уже никто почти не вспоминал. Потрясая бородой с бубенчиками и сверкая маниакальным блеском глаз, победитель Гриндевальда указал на несчастного Поттера палочкой и заверил всех слушателей в том, что он последний крестраж Волдеморта и Темный Лорд непременно вернется, заняв тело мальчика.
— О чем Вы? — осторожно спросил его Гарри, разговаривая словно с больным человеком, — разве Вы не читали в «Пророке», что год назад все обнаруженные крестражи были уничтожены и теперь он не сможет вернуться.
Правда, в «Пророке» решили не писать, что Гарри действительно являлся крестражем самопровозглашенного Вершителя Судеб. Правду знали только самые близкие друзья, с которыми он поделился такими личными и страшными переживаниями. После проведенного ритуала, одобренного министерством, при помощи того самого дневника были притянуты все части души Волдеморта, а впоследствии уничтожены навсегда. Тогда мистер Поттер отделался лишь испугом, а позже его знаменитый шрам практически полностью зажил, оставив лишь тоненький, едва угадываемый силуэт, чему парень был несказанно рад.
— Вот видите, это уже произошло! Это не Гарри Поттер, мальчик уже давно для нас потерян! — не опуская палочки, повторял Дамблдор.
— Чепуха какая-то, — пробормотала Гермиона, стоящая рядом с другом. Рон закивал, обходя Гарри с другой стороны.
Кто знает, чем бы все закончилось, если бы не директор Малфой, вовремя подоспевший с несколькими аврорами, которые быстро обезоружили Дамблдора и мягко, но крепко связали веревками совсем сошедшего с ума мага.
Альбус Дамблдор закончил свои дни в больнице Святого Мунго, в отделении для психически и безнадежных больных волшебников. Узнавший об этом из газет заключенный в Нурменгарде Гриндевальд весело и совершенно маниакально рассмеялся. Он был счастлив, что его бывший друг получил по заслугам. Ведь его, Альбуса, так жаждущего славы и всеобщего признания, все просто забыли. Особенно его радовало, что Дамблдор, не справившись с осознанием крушения всех своих планов и надежд, просто сошел с ума, помешавшись на идее нового Темного Лорда в теле молодого Поттера.
И Гриндевальд был прав. Все забыли о произошедшем, как о страшном сне. Они продолжили жить, учиться, развиваться и любить, строить свои семьи, не оглядываясь на прошлое. А Люциус Малфой вошел в историю как самый лучший директор Хогвартса за все времена, оставаясь на этом посту до самой своей смерти в глубокой старости. На своем веку он увидел, как закончил Хогвартс и женился его сын, как закончили школу его внуки и правнуки. И за все эти годы он так ни разу не пожалел, что когда-то очень давно решил взять дело в свои руки.
