Се Ля Ви

Шел уже второй час, как Харуичи ждал в кафетерии менеджера Фуруи. Она опаздывала, хотя и сама предложила встретиться. Сама назначила время. Это было не очень красиво с их стороны. И он не понимал, почему нельзя было обсудить это по телефону. Не то, чтобы Харуичи был чем-то особенно занят, но свой выходной он предпочитал проводить иначе. Не дожидаясь менеджера топового спортсмена, потому что им срочно понадобилась его помощь. Не слушая разговоры случайных прохожих в качестве развлечения. И не думая о своих бывших. Хотя тут он лукавил. О Фуруе он частенько вспоминал. Не всегда по своей инициативе, просто тяжело не вспоминать, когда вы играете в одной лиге. Да и спортивные новости никто не отменял. Харуичи потряс пустой стаканчик. Нет, еще один кофе в него не влезет, да и, не смотря на просьбу подождать, его лимит терпения был исчерпан. Он подозвал официанта. Как только оплатил счет и собрался уходить, в кафе забежала очень красивая девушка в очках, смутно, но Харуичи узнал в ней ту, кого так долго ждал, и Фуруя. И вот последнего он увидеть здесь не ожидал. Совсем. Не то, чтобы это было непредсказуемо. Но его не предупредили. Сердце предательски дрогнуло, что-то вспоминая. Хотя Харуичи и был уверен, что чувств уже не осталось. Он вежливо улыбнулся обоим. Не время предаваться ностальгии. — Я думал, что вы вообще не придете. — Мы просим прощения. Не сдержался, но это было малое, что он хотел сказать после такого. Перед ним много извинялись, кланялись, просили прощения, но только она. Фуруя не сказал ни слова. Харуичи не удивился. Они пожали друг другу руки. Когда он отпускал руку, то показалось, что Фуруя тоже помнит. Ничего конкретно, просто интуиция. И интуиция советовала не влезать в это снова. Ведь это Фуруя отказался от “них”, потому что так было нужно. Не он. Карьера была важнее. Харуичи снова напомнил это себе. Мантра, которую он повторял столько лет. Она все еще работала. Они обсудили дела и ситуацию. Нужно было просто вытащить Фурую из очередной передряги. Новый скандал и вытекающая из него пресс-конференция. Ничего необычного. Харуичи согласился, он ничего не терял. Все, что мог, он потерял много лет назад. Ему передали документы, в них было — какую роль он должен играть в этом спектакле. Так как люди должны были поверить сказанному — брали знакомых Фуруи. Но несмотря на это нужно было говорить по тексту, выполнять все по сценарию. Раньше бы Харуичи, наверное, не смог, но в его жизни было так много сцен, что, кажется, он стал превосходным актером. На прощание он снова вежливо улыбнулся и дождался, пока они не уйдут первыми. А потом заказал себе еще один кофе. Такая была их первая встреча за долгое время. Не на бейсбольном поле или в одном журнале, на его страницах. А реальная. С настоящим Фуруей. И она была странной. Вторая была на репетиции “постановки”, а если официально — уточнение данных к пресс-конференции. Всех участвующих слушали, сверяли версии, подгоняли костюмы и кому-то даже помогали с речью. Но что не сделаешь для любимчика публики. Харуичи наблюдал за всеми без особого интереса, продолжая ждать своей очереди, но здесь было очень скучно. Его выдернули с тренировки и будь его воля, он вернулся бы к отрабатыванию ударов и общению с командой, потому что времени на подготовку к сезону оставалось совсем немного. Но он пообещал. А Харуичи держит обещания. Поэтому море дежурных улыбок и всего пара действительно важных моментов. Один их которых — Фуруя ему помахал. Очень странно и неестественно. Неужели ему снова посоветовали социализироваться? Харуичи не заметил, как улыбнулся, вспоминая пару моментов с их игр. Все возможно, ведь этот болван всегда был таким. Каким? Всего один жест, он мог ничего не значить и абсолютно точно ничего не менял. Поэтому Харуичи убрал пометку “важное” с этого воспоминания и вернулся обратно в жизнь. Следующая встреча была перед самой пресс-конференцией. Фуруя стоял в стороне от всех. Очень обособленно и показательно, на самом деле. Если бы какой-то репортер зашел сюда, за кулисы, то ситуация оказалась бы очевидней некуда. Но, к их счастью, никого не допускали. А потому схема продолжала работать. Ну, а Харуичи был все также вежлив, поэтому не лез не в свои дела. И в этот раз он подошел к Фуруе сам. — Нервничаешь? — Угу. Харуичи похлопал его по плечу и улыбнулся. В этот раз, потому что ему действительно хотелось поддержать Фурую. Как в давние времена. Он ведь не бесчувственный. Харуичи думал, что на этом их диалог закончен, но Фуруя научился приятно удивлять за время, что они не виделись. — Почему ты согласился? Харуичи не задумываясь ответил. — Потому что мне не сложно. Это казалось ему очевидным, но Фуруя помедлил с ответом, отводя взгляд в сторону. — Ясно. К слову, он еще ни разу не посмотрел Харуичи в глаза с того самого дня. А Харуичи зачем-то помнил этот факт. Мысли снова проснулись, вытаскивая задвинутые глубоко в память воспоминания о поцелуях за лестницей, о домашке, которая так и не была сделана, о неловких касаниях и редких, но настоящих признаниях Фуруи, о молчании между ними, которое тогда казалось естественным и комфортным. Их позвали на сцену. И в свете вспышек он снова перестал видеть Фурую. Его Фурую. Когда они вышли на сцену было чуть легче, чем думал Харуичи. Только формальности, толика нужной вежливости, а построенные в картинку факты были достаточны для прессы. Им поверили. Ну, и хорошо, больше не будет поводов видеться так. Так? Харуичи должен быть спокоен и счастлив. Ему не придется испытывать этот ворох ненужных чувств. Они никому не нужны. Даже ему самому. Так он себя убеждал. Так он правда считал в тот момент. Но случилась и следующая встреча. Четвертая. Фуруя просто написал. С незнакомого номера, но Харуичи узнал его по шифру. У них был свой шифр на поле, когда они играли вместе. Когда… Харуичи сорвался и побежал. Он не знал куда, они не назначали места. В сообщении была только просьба и время. Фуруя до сих пор не добавлял уважительного обращения. Харуичи даже считал это милым. А еще он почему-то был уверен, что знает место. Что оно то самое у старой площадки, которое они однажды нашли, чтобы оставаться вдвоем. Мужское общежитие не лучшее место для уединения, а быть обнаруженными не хотелось, поэтому у них было свое. И об этом знали только они двое. Ехать было далеко, но почему то это казалось неважным. Харуичи всю дорогу прокручивал мысли и думал, что если Фуруи там не окажется, то он откажется уже навсегда. Он уткнулся в собственный рукав, улыбаясь. Вообще-то он считал, что уже это сделал. Что уже отказался и от Фуруи, и от прошлого, и от какой-то надежды. Но вот она ирония. Он ехал на поезде как дурак туда, не знаю куда, чтобы что? Встретиться? Попрощаться? А что дальше? Он не знал. Не знал ни один ответ на вопрос, но абсолютно иррационально был уверен, что если найдет его там, то уже не отпустит. И никакая вселенная не сможет заставить его отказаться от этого снова. Даже вселенная по имени Фуруя Сатору.