***
— Ладно, это не клоповник. Признаю, что погорячился, — Хан делился впечатлениями с Сынмином, прижав телефон к уху и расхаживая по квартире. — Это, конечно, не роскошные апартаменты, но здесь чисто, светло и не воняет. — Зато воняешь ты уже минут пятнадцать, расписывая свою бедную несчастную жизнь. — Вот ведь придурок, — не поскупился на комплименты Джисон. — Ну конечно, это же не тебя сослали в какое-то захолустье на два года! Посмотрел бы я на твою реакцию! — Я бы точно не стал тратить свои силы на бесполезное нытье. К тому же, Фэрфакс вовсе не захолустье, да и до столицы меньше получаса езды. Не устраивай трагедию. — Да что мне столица, когда я хочу обратно в Нью-Йорк! У меня там осталось абсолютно все: квартира, отличная работа, друзья. А здесь я совершенно один. — Давай начистоту. Квартира твоя никуда не денется, родители присмотрят. Отличную работу, вероятнее всего, ты вернешь через два года, даже может раньше. Уверен, уже через год этот говнюк судья Мэйсон даже не вспомнит о твоем существовании. А бюро, ты сам знаешь, от тебя не откажется. И я их понимаю. У тебя был самый большой процент раскрытия преступлений. Кто же им еще будет улучшать статистику? Ну а друзья… Джисон, это хорошая проверка. Ты же сам успел заметить, как часть из них уже отсеялась, после того, как ты попал на карандаш к судье. Кто-то побоялся, что на них падет тень и поспешили от тебя откреститься. Поэтому оставшихся друзей проверит время. В итоге останутся рядом только самые преданные. Так что везде надо видеть плюсы. — Ты кто и что ты сделал с Сынмином? — Хан был удивлен, что друг заговорил так серьезно. — Да пошел ты, — беззлобно ответил тот. — Короче, твой капитан дал тебе правильный совет. Заведи друзей. Тем более ты просто не можешь быть одиночкой. В первую очередь не отталкивай своего напарника. Он твой первый кандидат в друзья. А если будешь продолжать ныть как трехлетка, у которой отобрали конфету, то сам же от этого и вздернешься. Учти, я на твои похороны в таком случае не приду. Не собираюсь за тебя краснеть. — Еще другом называется. Ладно, — обреченно вздохнул Джисон. — Завтра попробую быть паинькой. — Тебе и пробовать не надо. Ты и так всегда такой. — Но учти, завтра вечером я позвоню и буду тебе жаловаться! И только попробуй не взять трубку! — Алло? Алло, Джисон, тебя очень плохо слышно! — Не прикидывайся, Мин. Я знаю все твои приемы наизусть. — Абонент находится вне зоны действия сети, — распинался Сынмин, старательно подражая механическому голосу. — Перезвоните позднее. Через два года. — Вот козлина, — скривился Хан, когда в трубке послышался наигранный демонический смех, и после друг сбросил звонок. Закончив экскурсию по квартире, которая действительно была далеко не так плоха, как он успел себе напридумывать, он решил, что стоит сходить в магазин за кое-какими покупками. День еще был в самом разгаре, и апрельское солнце ощутимо пригревало, намекая на то, что не за горами лето. Джисон опустил крышу корвета и какое-то время просто катался по городу, наслаждаясь теплым ветерком и разглядывая вывески магазинов, пока не остановился у торгового центра «Фэйр Оукс». Там он протаскался два часа, прикупив не только несколько пакетов продуктов и туалетных принадлежностей, но и постельное белье; всякие уютные мелочи, типа свечей и диванных подушек; пару высоких конверсов и кое-что из одежды. В итоге все это добро с трудом влезло в багажник и он порадовался, что вовремя остановил свой шоппинг. Следующие несколько часов он провел обустраивая свое новое жилище. Был уже вечер, и солнцу оставалось примерно полчаса до того, как скрыться за горизонтом, когда Хан наконец-то удовлетворенно оглядел творение своих рук. Безжизненный интерьер изменился до неузнаваемости. На полках стеллажа стояли свечи и статуэтки котиков, которых у него была уже целая коллекция. Томики любимой манги соседствовали с дисками старого аниме Хаяо Миядзаки. Простой серый диван украсили подушки с черно-белым геометрическим узором, а на кровати, застеленной новым постельным бельем, лежал мягкий пушистый плед. На журнальном столике у дивана стояло семейное фото в рамке, а на подоконнике поселились три кактуса в керамических горшках. Джисон очень хотел купить какие-нибудь красивые цветы вроде орхидей, но не был уверен, что у него выживут даже суккуленты. По крайней мере у кактусов шансов не умереть в муках от засухи было больше. Теплый душ помог ему окончательно расслабиться, а кружка молочного улуна с шоколадным круассаном сделала его жизнь еще лучше. Голод Хан, конечно, полностью не утолил, но ощущение, что желудок, еще секунду, и переварит сам себя — притупилось. В холодильнике было полным-полно продуктов, после его набега на магазин, но готовить настолько ничего не хотелось, что он даже не стал трогать пачку рамена. Уютно устроившись на диване среди подушек, Джисон включил Нетфликс, задумчиво проходясь по списку фильмов, но в итоге так и уснул, с пультом в руке, не выбрав ничего к просмотру. Разбудил его легкий, но настойчивый стук. Еще до конца не придя в себя, даже не вспомнив, что он находится в чужом городе и не в своей квартире, он запахнул поглубже халат и почти на ощупь направился к двери. К счастью, почти у самого входа здравомыслие наконец-то его нагнало и, опомнившись, он додумался посмотреть в глазок. За дверью стояла маленькая темноволосая девочка, лет пяти-шести. Она крепко сжимала в руках плюшевого зайца и горько плакала, размазывая слезы по круглым щечкам. С Хана тут же слетели все остатки сна, он поскорее открыл замок и потянул дверь на себя, собираясь узнать, что произошло. Чего он не ожидал, так это, что девочка вихрем влетит в его квартиру, на ходу крича, что ей снова приснился страшный сон, и без всякого зазрения совести оккупирует его диван, где совсем недавно он сладко спал. Джисон так и остался стоять застывшим изваянием, держась за ручку двери и выпучив от неожиданности и удивления глаза. — Это просто невозможно! Каждый раз, когда он мне так нужен, его нет дома! — продолжала гневно кричать девочка, постоянно всхлипывая и смахивая слезы. — Сколько можно это терпеть? Вот возьму и уйду от него! Будет знать, как оставлять меня одну! Дядя Феликс, не отдавайте меня ему! Хан честно пытался сообразить что к чему, но мыслей было ровно ноль целых, ноль десятых. Что это за ребенок? Кому она угрожает? Кто такой этот Феликс? Понятно было только одно — малышка точно ошиблась квартирой. Оставалось сообщить ей об этом, выяснить в чем дело и выдворить обратно домой. Все-таки в его планы на поздний вечер не входила возня с ребенком. — Привет, — Хан щелкнул выключателем, зажигая в комнате свет, от чего девочка часто-часто заморгала, а потом во все глаза уставилась на него. — А-а-а! — оглушительно закричала она, после секундного замешательства. Джисон точно не был готов к такой реакции. Он встал как вкопанный, глядя на орущего, как пожарная сирена, ребенка и пытался поймать разбегающиеся мысли в одну кучу. Наверное, он бы так и не пришел в себя, если бы не прилетевшая в его лицо подушка. Конечно же, боли от удара по лицу не было, но по крайней мере он вышел из коматозного состояния. Он попытался перекричать девочку, чтобы она услышала, что с сегодняшнего дня он будет жить здесь и, кажется, они будут соседями. Вот только этот метод совершенно не сработал. Как и попытка подойти к ней поближе, окончившаяся еще одним метанием подушек. Терпение Хана быстро исчезало. Не то, чтобы он не любил детей, но прошедший день для него был не самым простым, поэтому уперев руки в бока, он громко и четко произнес, грозно глядя на причину своего беспокойства. — Если ты сейчас же не угомонишься, то я позвоню в службу опеки и тебя заберут в приют! — почти прорычал он. — Поэтому сейчас же замолчи! Девочка, услышав про приют, тут же прекратила кричать, с недоверием разглядывая Джисона. — Кто вы такой, почему вы в квартире дяди Феликса и почему вы мне угрожаете? — спросила тоненьким голоском девчушка. — Вопросы здесь задаю я, — отрезал Хан. — Кто ты такая и зачем вломилась в мою квартиру? И кто этот твой Феликс? — Это квартира не ваша, а дяди Феликса. — Я знать не знаю никакого Феликса, а в квартиру эту я въехал только сегодня, так что теперь она моя. А ты кто такая? — Я Лулу, — девчонка вдруг стала совершенно спокойна. — А Феликс это папин друг. Вы тоже папин друг? — А кто твой папа? — Лейтенант, — Лулу видимо серьезно думала, что этим все сказано. — Лейтенант полиции? — Фу-у-у, — девочка сморщила носик. — Конечно же, нет! Мой папа намного лучше, чем какой-то полицейский! — И кто же он, — делая глубокий вдох и убеждая себя, что злиться на ребенка нельзя, сказал Джисон. — Военный? — Неа, он пожарный, — Лулу гордо расправила плечи, внимательно разглядывая Хана, ожидая его реакции. Парень пытался остаться серьезным, прикладывая для этого просто титанические усилия, но его плечи уже затряслись от еле сдерживаемого смеха. — Дядя, вам плохо? — спросила девочка. — У вас лицо покраснело и выглядит так, как будто вас сейчас стошнит. — Ах-ха-ха, — все-таки разразился громким хохотом Хан, согнувшись пополам от смеха. — Пожарный. Вот умора! — Эй! Вы смеётесь над моим папой? — девчонка молнией метнулась с дивана и со всей силы ударила его ногой под коленку. Джисон, не ожидавший такого подвоха, сразу же оказался на полу, моментально прекратив веселиться. Лулу хоть и была маленькой и щуплой, но он уже чувствовал, что в месте удара будет не хилый такой синяк. Хулиганка же стояла рядом с таким победным видом, как будто выиграла гонку за пост президента Америки. — Я никому не дам папочку в обиду! Только я могу с ним ругаться и его критиковать! Потирая ушибленное место, Джисон поднялся на ноги, в который раз убеждаясь, что дети — маленькие дьяволята, по всеобщей ошибке принимаемые за ангелочков, а он вовсе не был тем, кто будет терпеть такое безобразие. — Отлично. Вот и дуй отсюда к своему ненаглядному папочке, ты мне здесь совершенно не нужна. И вообще, я спал, так что давай, не мешай взрослому дяде отдыхать. Энтузиазма у девчонки сразу поубавилось. Теперь она больше походила на потерянного пушистого котенка. Только сейчас Хан хорошенько ее рассмотрел, отмечая буйную шевелюру темных кудрявых волос, смуглый оттенок кожи, как будто ее обладательница проводила много времени на солнце, большие темно-зеленые глаза в окантовке густых черных ресниц и круглое кукольное личико. Девчушка была очень миленькой, но Джисон твердо решил, что с него на сегодня хватит. Ему следовало хорошенько выспаться перед первым рабочим днём. Поэтому никакие трогательные рожицы, которые пыталась состроить эта маленькая бестия его разжалобить не могли. По крайней мере он старался так думать. — Ну и что ты встала? Топай к себе домой. — Но я боюсь оставаться там одна! — возмутился ребенок. — Папа заберёт меня отсюда, как вернётся с работы. — Разве тебя не пугает то, что ты находишься в квартире с совершенно незнакомым человеком? А что, если я бандит? Что, если похищаю детей и продаю их на органы? — Я вовсе не глупая, — Лулу осуждающе ткнула в него маленьким пальчиком, а потом снова устроилась на диване, явно не собираясь уходить. — На столике стоит фотография, где вы в полицейской форме, а рядом с рамкой лежит полицейский жетон. Хан искренне удивился. И когда эта чертовка успела все подметить? — Я очень наб-лю-да-тель-на-я, — самодовольно произнесла девочка, правильно истолковав выражение его лица. — Поэтому здесь мне ничего не угрожает, а раз так, то вы можете напоить меня черным чаем с клубникой. — У меня только зелёный, — с превеликим удовольствием поспешил расстроить ее Джисон. — Поэтому двигай к себе домой. Кстати, где твоя квартира? — Зелёный? Фу! Как можно пить эту мерзость? Ну а молоко хотя бы есть? И какая-нибудь булочка, — Лулу состроила жалобную мордашку и вот-вот готовилась пустить слезу, обнимая себя руками за живот. — Так кушать хочется, кажется, я сознание от голода потеряю. Хан обречённо вздохнул. Он, конечно, же просто мечтал избавиться от этой маленькой манипуляторши, но всё-таки не мог игнорировать то, что девчонка и правда могла быть голодной. Уж что-что, а монстром он не был. — Ладно, — согласился он, но тут же предупредил. — Но как только ты поешь, сразу же отправишься к себе домой, даже если твой отец ещё не вернулся. Поняла? — Замётано, — тут же повеселев, девочка пошла за ним на кухню, естественно, даже не спросив разрешения. — А мед у вас есть? Мне папа добавляет его в молоко, когда я болею. Это очень вкусно. — А разве ты сейчас болеешь? — Хан открыл холодильник и достал бутылку молока, искоса поглядывая на Лулу. Девчонка приложила ко лбу маленькую ладошку, нахмурила брови и выдала свой вердикт: — Думаю у меня поднялась температура. Такое часто бывает, когда я сильно пугаюсь. А раз вы стали причиной моего испуга, то можете загладить свою вину мёдом, — Лулу солнечно улыбнулась и склонила голову к плечу, отчего на глаза упала кудрявая прядь, которую она тут же сдула, чтобы не испортить эффект ангельского личика. — Наглость — второе счастье, — пробормотал Хан, наливая молоко в высокий стакан, а потом повысил голос, едко заявив, — мёда нет. Пей что дают и топай. — И как можно быть таким грубым с детьми? — вполголоса возмутилась Лулу. — Молоко прямо из холодильника? Хотите, чтобы у меня горло заболело? Хан сам не знал почему он все это терпит. Был бы на месте этой несносной девчонки кто-то из взрослых, он давно бы уже выгнал из своей квартиры, заодно отвесив ускоряющего пинка. Но с ребенком он так поступить не мог. По крайней мере, предварительно не накормив. Поэтому он с каменным выражением лица взял стакан, почти кинул его в микроволновку, достал из шкафчика последний оставшийся круассан и всунул в руки этому маленькому исчадию ада, которое уже сидело за столом. Вскоре вслед за круассаном последовало и молоко. — Офень фкусно, — поделилась Лулу, с набитым ртом. — А фоколадки флучайно нет? — Флучайно нет, — передразнил ее Джисон, усаживаясь напротив, скрестив на груди руки и многозначительно поглядывая на ребенка. — Шевелись давай. — Вы хотите, чтобы я жевала быстрее, в итоге подавилась и умерла? — ответила Лулу, благополучно доев круассан. — Ну и жестокий же вы человек. — Я хочу, чтобы ты допила молоко и вернулась к себе домой. — Терпеть не могу наглых детишек. — И вовсе я не наглая, — отрицательно замотала она головой. — Я просто откровенная. — Да мне все равно, — Хан радостно потер ладони, увидев что ребенок наконец-то сделал последний глоток. — А теперь давай-ка уходи. — Да уж, гостеприимностью вы точно не отличаетесь, — фыркнула девочка, но из-за стола всё-таки встала. — Дядя Феликс в сто раз вас лучше. — Да хоть в тысячу. Иди-иди. Только хлопнув дверью у нее за спиной, Джисон наконец-то расслабился. Ну и квартира ему досталась. А ведь он чувствовал, что будет какой-то подвох. Если не с ремонтом и обстановкой, так с соседями. Ладно, у него ещё будет время с этим всем разобраться, а пока и правда надо было отдохнуть. Решив перед сном помыть использованный стакан, он снова вернулся на кухню и сразу заметил, что на стуле одиноко валялся забытый заяц — мягкая игрушка Лулу. Естественно, когда он вместе с ним бросился к двери и выглянул в коридор, то никого уже не увидел. Только сейчас Хан осознал, что так и не узнал у своей незваной гостьи номер квартиры, а значит не мог вернуть игрушку сам. Постояв с минуту на пороге, он понял, что делать уже нечего и вернулся на кухню, усадив ушастого обратно на стул. Что-то ему подсказывало, что эта мелкая чертовка ещё вернется. И, если честно, он даже не удивился бы, узнай, что она сделала всё специально, чтобы иметь повод снова нагрянуть в гости. Проверив перед сном соцсети, он выключил бра над кроватью и раскинулся в постели морской звездой. Темный потолок походил на ночное весеннее небо, но больше всего на черную полосу его жизни, которая началась несколько месяцев назад. Фэрфакс и служба в крохотном участке никогда не входила в его грандиозные планы. Он всегда был перспективным полицейским: через несколько лет планировал стать капитаном, раскрыть тучу громких дел, которые не поддавались никому, а Хан щелкал их как орешки, ну а в будущем и вовсе собирался заняться политикой. Теперь же с этими мечтами можно было проститься, ибо что бы там не говорил Сынмин, судья Мэйсон просто не даст ему продвинуться по службе в Нью-Йорке. В лучшем случае, два года в Фэрфаксе закончатся его возвращением в бюро расследований, где к тому времени о нем все позабудут и, естественно, ни о каком звании лейтенанта не будет и речи. Ну а в худшем, его попросту не выпустят из этой деревни и ему придется гнить здесь до конца жизни. Единственное, в чем Сынмин был прав — стоило с кем-нибудь подружиться. Джисон ненавидел скуку, любил поболтать, позависать в шумных компаниях, потанцевать под оглушающую музыку в клубах, покататься с друзьями по ночному городу — все, лишь бы не чувствовать этот давящий груз одиночества. Тишину комнаты разорвала мелодия звонящего телефона, заставившая погруженного в свои невесёлые думы Джисона вздрогнуть и поскорее схватить с прикроватного столика надрывающийся айфон. Звонила мама. Несколько секунд он прикидывал в уме, как лучше поступить, а потом плюнул и просто выключил телефон. С матерью он поговорит завтра. Или послезавтра. А сейчас ему надо было поспать.***
Хан носился по квартире ураганом, сносящим все на своем пути. И почему вчера он совершенно забыл поставить будильник? Мало ему проблем, так ещё не хватало опоздать в свой первый рабочий день. Выудив из шкафа темные джинсы и белую футболку, пытаясь одновременно одеться и почистить зубы, он успел три раза споткнуться и упасть, чуть не разбив лоб об угол раковины. Матерясь и проклиная все на свете, он всё-таки кое-как собрался, даже толком не причесавшись, и вылетел из квартиры, подцепив с вешалки свою любимую кожанку, в кармане которой находились ключи от «Корвета». Хлопнув дверью, не собираясь тратить драгоценные секунды на запирания замка, Джисон бросился по коридору, на ходу накидывая куртку, что и стало причиной его невнимательности. Он со всей скорости влетел в идущего навстречу парня, выбив из его руки стакан кофе, который весёлыми брызгами окатил их обоих. Плюсом было то, что кофе оказался не горячим, минусом — полностью испорченная белая футболка Хана. — Блять, — прокомментировал этот дурдом Джисон, охреневая от сегодняшнего утра, и даже не взглянул на парня, в которого врезался. Сейчас им владела только одна мысль — он опаздывал на работу. Не извинившись и не теряя время на разговоры, он помчался дальше по коридору, уже представляя как Гарретт саркастично проходится по его внешнему виду. Назвал участок бомжатником, а потом сам явился похожий на бездомного. «Корвет» в считанные минуты довёз его до работы. Возле участка стояло несколько офицеров, которые стали свидетелями того, как он эффектно затормозил среди старых служебных «Фордов» и выпрыгнул из машины, не утруждая себя открытием двери. Он не стал тратить время на то, чтобы поднять крышу и поставить «Корвет» на сигнализацию, а просто бросился внутрь, попутно застегивая «молнию» на куртке, чтобы спрятать кофейные следы, которые все равно проглядывали через низкий ворот. На часах было 09:01, значит он опоздал всего на минуту — не очень приятно, но и не критично. Правда Меган, как только он появился возле стола секретаря, указала на кабинет капитана и сказала, что Гаррет уже давно его ждёт. Джисон кивнул ей, постучал в дверь и после короткого «войдите» зашёл внутрь. Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось. Разве что пахло не так резко, да и сидящий за столом капитан не истекал потом. — Доброе утро, сэр, — поздоровался Хан и только сейчас заметил, что слева от него привалился к стене незнакомый парень. Коренастый, черноволосый, с хитрым взглядом, одетый с иголочки в идеально отглаженную белую рубашку, черную жилетку и брюки, он плохо вписывался в окружающую атмосферу захолустного полицейского участка. К тому же сразу было понятно, что одежда у него была брендовая, как и часы Бланпа на запястье, которые стоили около двадцати кусков. Хан хмыкнул. По крайней мере он не будет здесь белой вороной со своими дорогими шмотками и спортивной тачкой. Парень точно так же разглядывал его в ответ, вероятно тоже оценивая и, судя по улыбке, результатом остался доволен. — Ну что ж, — вместо приветствия заявил капитан. — Детектив Хан, представляю вам вашего напарника, детектива Со. Осмелюсь выразить надежду, что вы сработаетесь и не доставите вдвоем неприятностей участку. Чанбин покажет вам участок, ваш стол и введёт в курс дела. А теперь проваливайте оба с глаз моих, чтобы я вас не видел. Новоявленный напарник даже не дал Джисону опомниться и, приобняв его за плечи, вывел из кабинета. Подмигнув Меган, детектив Со выпустил его из своей хватки и повел знакомиться с участком. — Значит ты Джисон, — это было утверждение, а не вопрос, но Хан все равно кивнул головой. — Рад с тобой познакомиться, меня зовут Чанбин. Они пожали друг другу руки и направились в офис, где среди однотипных столов с перегородками находилось место Хана. Со вдохновенно расписывал работу в участке, прерываясь только на приветствие очередного встреченного офицера, попавшегося им на пути. Так Джисон наконец увидел свое рабочее место, оказавшееся девственно-чистым столом, без единой бумажки, с уже стоявшей на нем именной табличкой, потом на очереди была диспетчерская, конференц-зал, личный шкафчик, душевые и небольшой тренажерный зал. Все это время Чанбин разливался соловьём о том, как повезло Хану работать именно у них в участке, да и вообще в Фэрфаксе. Если верить его словам, то этот небольшой городок являлся чуть ли не раем на земле, а работая в местной полиции можно было смело причислить себя к элите. Напарник старательно игнорировал скептические хмыканья Джисона, но как только они оказались на улице, настроение Со тут же поменялось. — Фух, наконец-то мы вышли из этого сарая. Не знаю как ты, но я прямо чувствую, как на меня давят эти блекло-серые стены. А воздух? Ты заметил какой там воздух? Спертый и как будто плесенью пахнет. Не удивлюсь, если ею скоро покроется мой стол, ведь я почти за ним не сижу, — последнее предложение Со произнес посмеиваясь, при этом оценивающе глядя на Хана. — Ты, как я смотрю, не в восторге от нашей деревни, но придется тебе с ней смириться на ближайшие два года. — Ты уже в курсе? — спросил Джисон. — Ну, конечно! В участке все всё знали ещё даже до того, как ты приехал. На самом деле всем было дико интересно, что из себя представляет крутой лейтенант следственного бюро полицейского департамента Нью-Йорка. — Ну и как? — спросил из любопытства Хан, доставая из кармана пачку сигарет. — Я оправдал ваши ожидания? — Твоя тачка? — вместо ответа поинтересовался Чанбин, кивая головой в сторону «Корвета», который выделялся на фоне полицейских машин. — Ага, — с гордостью ответил парень. — Значит мои ожидания ты точно оправдал, — подмигнул напарник и без спроса выудил сигарету из пачки Джисона. — Короче говоря. Фэрфакс не так часто подкидывает интересные дела, как Нью-Йорк. Да ты и сам должен был это понимать. Большинство полицейских просто патрулируют город или выезжают на мелкие вызовы. Все, что покрупнее поисков сбежавшей чихуахуа или жалоб от соседей на громкую музыку обычно ложится в виде папки на стол к нам, детективам. Совсем без работы мы не сидим, но иногда становится скучновато. В такие моменты я хожу вон туда, — Чанбин махнул рукой через дорогу. — Видишь пожарную станцию? Там работают классные ребята. В основном молодые, в отличие от нашего участка. Так что, если надумаешь заводить в этом городе друзей, то начинай оттуда. — Спасибо за совет, — искренне поблагодарил Хан. — Всегда пожалуйста, — ответил Чанбин, выпуская изо рта дымные колечки. — Кстати, как бы тебе не был противен участок, советую внутри об этом помалкивать. У капитана везде есть уши, а за нелицеприятные упоминания нашей обожаемой работы можно неплохо так схлопотать. К примеру, лишиться премии. Уж очень Гарретт прикипел душой к этому месту. — Тебе не нравится здесь? — Да ты посмотри на меня, — хохотнул Со. — Разве я вписываюсь в этот пережиток прошлого? Я больше гожусь для службы в крупных городах, типа того же Нью-Йорка. — Так почему не переведешься? Только не говори, что тебя тоже насильно здесь держат, как и меня. — Да ну. Меня и насильно? — Со как бы невзначай упёрся кулаком себе в бок, отчего рубашка на его напрягшемся бицепсе и плече чуть не лопнула. — Есть две причины, которые не дают мне уехать. Во-первых, мой отец. Он спит и видит, что передаст мне свое дело. А во-вторых, точнее даже именно это будет «во-первых», есть один человек, который не собирается покидать этот город. И пока этого не случится, я тоже отсюда никуда не уеду. — Да уж, получается ты тоже здесь застрял, — прокомментировал Джисон, туша в ближайшей урне сигарету. — Можно сказать и так, -повторил его действия напарник. — Но я не унываю, потому что всегда найду, чем себя занять. На данный момент, я запланировал экскурсию в мою любимую пожарную станцию. Так что готовься познакомиться с классными ребятами. — Прямо сейчас? — Ну а зачем тянуть? Однако их планы нарушил звук пожарной сирены через дорогу, а через несколько секунд из дверей участка выбежали трое офицеров. — Что случилось? — крикнул Со. — Нападение на женщину на Окс Ридж Корт, 3608. Там ещё и пожар! — Мы с вами, — заявил Чанбин, уже спеша куда-то за угол участка и таща за собой Хана. — Поедем на моей тачке. Джисону на самом деле было очень любопытно, что за машина окажется у напарника. Почему-то он ставил на то, что увидит какой-нибудь мощный джип, поэтому никак не ожидал увидеть американскую классику. Брутальный черный жеребец, с широкой решеткой радиатора, четырьмя круглыми фарами и воздухозаборником на капоте… — Это же… Это же «Му-Мустанг» шестьдесят девятого года? — Хан от волнения даже начал заикаться. — Он самый, — весело ответил Со, открывая дверь машины. — Не стой столбом, запрыгивай. Сев на место рядом с водителем, Хан восхищённо замер от восторга, сходу позабыв, что они собираются выезжать на задание. Он был похож на ребенка, которого наконец-то отвели в Диснейленд — такой же довольный и немножко неверящий своему собственному счастью. Джисон всегда фанател от классических машин, в частности от старых «Мустангов». Возможно, он даже бы купил себе именно такую, но все же отдал предпочтение последней модели «Корвета», который мог разогнаться свыше ста девяноста миль в час, а это было почти в два раза больше скорости «Мустанга». Ведь ещё сильнее, чем от старых машин, Хан фанател от быстрой езды. «Корвет» в этом плане полностью закрывал его потребность. — 10-0, 10-0! — ожила рация в машине. — Офицер ранен. Повторяю, офицер ранен!