Жил-был в Детройте мальчик-игрушка Юри

Последнее увлечение Виктора — подслушивать, как люди пускают слюни на его чрезвычайно красивого жениха. Ну а что? Варианта два — либо посмеяться, либо утонуть в море истерической ревности, а жизнь слишком коротка для такой ерунды. Кроме того, Юри в принципе не замечает подкаты. Как бы откровенно ему ни заявляли о желании быть убитыми его бедрами, Юри неизбежно переписывает реальность в своем сознании так, что кажется, ему сказали что-то другое. И это прекрасно. Он замечает — уже! — когда Виктор подкатывает к нему, и это самое важное. Пример номер один: иногда Юри надевает штаны для йоги, которые купил ему Виктор, из-за грязных скрытых мотивов на публике. Они темно-синие, и натянуты по швам на бедрах Юри, и однажды тот что-то уронил и присел на корточки, чтобы поднять, а женщина за стойкой рядом с ним упала в обморок. Виктор хочет, чтобы эти бедра были выгравированы на его надгробии как причина смерти. Это недостойно? Да. Понадобится ли Виктору достоинство, когда он умрет? Нет. Они едят в «Макдональдсе», потому что сегодня читдэй сборной России по фигурному катанию, и, когда приходит его очередь выбирать, Юри идёт сюда. Он — поклонник «Макдональдса». Пока остальные болтают и смеются, а Виктор, к сожалению, голодает, потому что ненавидит «Макдональдс», Юри расправляется со своей едой с той же сосредоточенностью, с какой выполняет четверной флип, или сосет член Виктора, или находит милых собачек, которых можно погладить, когда они выгуливают Маккачина. Они сидят на скамейках в общественном месте, и ноги Юри вытянуты перед ним. Пара прохожих пристально смотрит на него и шепчется. Виктор не слышит, о чём они говорят, но догадывается: Юри выглядит так, будто мог бы раздавить арбуз между своих бедер, и прохожим хотелось бы залезть к нему между ног и трахнуться. Виктор кладет руку на плечи Юри и сжимает пальцы. — Хочешь? — интересуется Юри и предлагает одну из своих картошек фри. В прошлом месяце Юра попытался стащить у него фри, и Юри, не глядя, шлепнул его по руке. Виктор не любит картофель фри. Но открывает рот и позволяет Юри засунуть в него ломтик. Когда они на обратном пути к катку проходят мимо перешептывающихся зевак, Виктор подмигивает им. Это почти компенсирует необходимость есть картофель фри. Неужели на его переваривание действительно уходит девять лет? Боже, Виктор надеется, что нет. Пример номер два: когда Виктор впервые увидел задницу Юри, он завис. По общему признанию, в то время Юри с пьяной решимостью цеплялся за него и уговаривал Виктора быть его тренером. Штаны у него свалились, и сразу после этого он снял большую часть своей одежды и начал танцевать на шесте. В любом случае, даже после нескольких месяцев совместного купания голышом в горячих источниках и многочисленных реальных сексуальных контактов, иногда Юри наклоняется, и Виктор конкретно виснет. На самом деле он не может винить незнакомцев, которые не привыкли к чарам Юри, в том, что они не справляются. Юри любит заниматься балетом в студии Лилии. Он предпочитает тренироваться в одиночестве, но это не всегда возможно, и поэтому с другими правила просты. (Правила Лилии просты всегда; вероятно, для того, чтобы никто с ней не спорил: несогласных же больше никогда не видели.) Юри может делать все, что ему заблагорассудится, пока он продуктивен, спокоен и с достоинством переносит, когда его используют в качестве примера на ее занятиях. Будь это кто-то другой, ученики Лилии затаили бы обиду. Но Юри... — Не знаю, как мне вообще сосредоточиться, когда Кацуки танцует тут, — шепчет один слишком громко. Они все еще не заметили Виктора. — Ты видел, как он тянулся к носочкам? Ух. — Ух, — соглашается другой. — Он такой... круглый. — Твердый. — Вкусный. — Добрый день! — приветствует Виктор. — Как вы? Трудитесь в поте лица? — Боже, — говорит самый мелкий. — Хорошо, хорошо. Извините, — он скользит мимо их ошеломленных лиц. Виктор даже не злится — на прошлой неделе он застукал Юри за занятием йогой голышом, и у него было точно такое же выражение лица в течение миллисекунд, прежде чем он набросился на него. Юри внутри: судя по напряженной позе и напряженному выражению лица, он слушает замечания Лилии. — Готов? — Да, — Юри корчит гримасу, но позволяет Виктору взять себя за руку, когда они выходят мимо хихикающей стайки студентов. — Почему они все время смеются надо мной? Я что, выгляжу глупо? — Они смеются надо мной, — гладко лжет Виктор. Юри выглядит крайне недоверчиво, но пропускает это мимо ушей. Пример номер три: никто не застрахован от Юри. Даже длительное воздействие, похоже, не помогает. — Хорошо, — говорит Юко. Она комкает слова. Водка иногда так и действует на женщину. — Но ты знал, что Юри может... может подцепить мужчину? — Да, — отвечает Такеши. Он хлопает по столу, тот тревожно раскачивается. Виктор вздрагивает. — Да, он подцепил Виктора! — Он такой сильный. Мне нравится, — Юко похлопывает Такеши по плечу. — Понимаешь? — Он — зверюга. — Держу пари, он мог бы подцепить тебя. — Я бы не отказался. — Да. — Да. Они оба пьют, давятся и вздыхают. Юри сидит с их тройняшками, чтобы Юко и Такеши могли спокойно отпраздновать свою годовщину в Ю-топии. Виктор не с ним, потому что дети сказали, что хотят только Юри. Что оставляет ему роль поставщика водки. Нравится ли Виктору слушать, как люди разглагольствуют о том, какой невероятно сексуальный у него мужчина? Да. Звучит ли это уже не так забавно из уст двух из немногих людей, которых Виктор в свои самые мрачные дни серьезно воспринимает угрозой его отношениям? Да. Кроме того, сейчас они пытаются разобраться в логистике тройничка, а Виктор все еще в комнате. Зря он пришел. Пример номер четыре: однажды университет Юри в Детройте присылает ему безобидное приглашение. Юри пытается скрыть это, а затем приводит несколько аргументированных доводов в пользу того, почему они не должны идти на его встречу выпускников, но Виктор побеждает. Он хочет познакомиться с друзьями Юри по колледжу, увидеть его старое место жительства и угадать, сколько из них были влюблены в Юри. — Что ты от меня хочешь? — Немного опоздай. — Зачем? — Ну... — Юри глубоко вздыхает. — Так будет драматичнее. Виктор невероятно доволен. — Юри, ты что, выставляешь меня напоказ? — Слушай, просто скажи, что сделаешь это. — Я готов на все по первому твоему слову, — говорит Виктор. — Конечно, я так и сделаю. Пойду подкрашу глазки. — Это совсем не... Ладно. Увидимся. Виктор наносит еще один слой туши и подкрашивает глаза. Стоит признать, он не понимает, почему Юри так беспокоится о необходимости произвести хорошее впечатление на этой встрече выпускников. Может, у него там есть кто-то, кого он хочет впечатлить? Мысль вызывает легкую ревность, но Виктор отговаривает себя. На кого Юри хотел бы произвести впечатление больше, чем на самого Виктора? Он дает Юри полчаса, затем садится в такси и едет к нему. Встреча выпускников проходит в спортзале. Впереди стоит столик для регистрации — Виктор принимает наклейку «плюс один», но в отчаянии от перспективы приклеивать ее к своему шикарному костюму. Вокруг небольшими группами толпится народ. Сначала Юри не видно, но Виктор тут же понимает, что это лишь потому, что его загораживает гораздо более крупный мужчина. Это сигнал Виктора. — О, Боже, кто-нибудь, остановите Чада. — Это Кацуки? Черт, — Кто-то свистит. — Ему не по зубам. — Наверное, сожалеет, что целый семестр называл его Толстяком Кацуки. — Простите, — говорит Виктор. — Кто это? — Юри Кацуки, классный сердцеед. Ты его не помнишь? Боже, он был так трагически недоступен. Все свое время сидел за книжками и фанател от какого-то фигуриста. Чад попытался заигрывать с ним, а когда не вышло, подумал, что сработает неггинг. Этого не произошло. Ты, что, не помнишь? — женщина хмуро смотрит на него. — Погоди, а ты вообще здесь учился? — А, это все объясняет. Лучше я пойду и спасу его. Чад с грубыми прозвищами нависает над Юри, который морщится от громкости его голоса. Юри в сером, с галстуком, подаренным ему Виктором, в руках у него тарелка, полная еды. Он выглядит так, словно мечтает о том, чтобы их прервали. — Юри! — Виктор нежно прижимается к Юри. — Вот ты где. — Витя, — приветствует Юри. Похоже, он доволен. — Это, э-э... Влад? — Чад. — А, точно. Это мой... — Я — трофейный муж Юри. — Виктор! — Будущий трофейный муж. — Перестань всем это говорить, — шипит Юри. — Люди подумают, что ты жених, которого я купил по Интернету. — Ой, да ладно, можно подумать, у тебя не было такой фантазии. Пока Юри лопочет, Виктор лучезарно улыбается явно сбитому с толку Чаду. Хорошо. Он должен знать, насколько Юри не его поля ягода. Как он смеет называть Юри толстым? Юри идеален. Лучше всех. — Простите, а вы...? — Чад Гастон. Я игрок в лакросс. Возможно, ты наслышан обо мне, я практически добился колоссального успеха. — О, ничего себе. — А ты чем занимаешься? — Мы с Виктором занимаемся фигурным катанием — говорит Юри. — Витя, вот, покушай. — Он пододвигает тарелку к Виктору. Виктор совершает ошибку, отправляя в рот одно из крошечных пирожных, пока Чад и Юри разговаривают. Оно сухое, рассыпчатое и слегка отдает уксусом. — Зачем ты заставил меня это съесть? — Ты такой сноб, — с нежностью говорит Юри. Он забирает тарелку и вместо нее протягивает Виктору шампанское. — Я не для того завоевал две золотые олимпийские медали, чтобы есть это. Чад задыхается. Виктор самодовольно прислоняется головой к Юри и чувствует, как рука Юри крепче обхватывает его за талию. Люди, наблюдающие за ними, прикрывают рты, чтобы скрыть смех. Виктору почти жаль Чада. Хотя, нет, ему совсем не жаль. Ну хоть шампанское по крайней мере хорошее. — В любом случае, было приятно познакомиться с тобой, Чарли, — говорит Виктор, — но Юри обещал познакомить меня со своими друзьями... — Да, конечно, — отзывается Юри. Он одним глотком допивает шампанское и бормочет. — Это была плохая идея. — Почему? — Они подумают, что я хвастаюсь! — А почему бы и нет? Поверь мне, я делаю это при каждой возможности. — Отлично. — Юри отшвыривает тарелку с ужасной едой. — Пошли, я хочу познакомить тебя с этим придурком из математического. Виктор бросает взгляд на вышеупомянутого придурка, понимает, что тот смотрит на его парня с вожделением, и ухмыляется. Юри действительно совершенно ничего не замечает, правда? Прекрасно. «Тем лучше для меня», — думает он и позволяет Юри познакомить его с их следующей жертвой.