Wish you’re mine for a minute

Сдавленные судорожные всхлипы были резко прерваны звуком приближающихся шагов. Мужчина прекратил рыдания и сжался, затаив дыхание, не зная чего ожидать от человека, который столь уверенно шел к кабинету босса мафии. Казалось, и остальные в помещении замерли в ожидании, но, в отличие от мужчины, они прекрасно понимали, кто покажется на пороге. — А вот и я! Дверь с оглушительным хлопком врезалась в стену, из-за чего двое гангстеров, стоявших рядом с ней, невольно поморщились от громкого звука. В комнату вальяжной походкой вошел невысокий парень с битой наперевес. Если бы хаос можно было изобразить человеком, то это несомненно был бы кто-то похожий на него. Его ярко-лиловые волосы были растрепаны, одежда выглядела слишком инфантильно и красочно для этого места; наглая ухмылка на его губах едва ли скрывала то, сколько безумия таилось в её владельце. Движения парня были плавными, похожими на танец, но вместе с тем его убийственная самоуверенность выдавала то, сколь разрушительной на самом деле была его натура, неподвластная полностью никому на свете, даже ему самому. Ну или кому-то одному, кому-то особенному, столь же безумному. Неожиданное вторжение никак не привлекло внимание Юнги. Его выражение лица осталось безразличным, как и прежде, когда он наблюдал за пытками. Не потрудившись повернуть голову в сторону и посмотреть на нежданного гостя, он продолжил со скучающим видом рассматривать мужчину перед собой, словно раздумывая о том, стоило его убивать или нет. Ответ был очевиден. Минхо ненавидел, когда его игнорировали. Цокнув языком, он сделал два уверенных шага вперед и ткнул битой в плечо Юнги, пытаясь привлечь его внимание. — Где ты был? — спросил Юнги, не удостоив его взглядом. Нотки раздражения были с трудом различимы в его голосе, но все в помещении мигом застыли в попытке казаться незаметнее, лишь бы не попасть под горячую руку. Все, кроме Минхо. — То там, то тут, — притворно задумавшись ответил он, наслаждаясь растущим напряжением. Минхо чувствовал на себе каждый испуганный взгляд, и это вызывало приятное покалывание на кончиках пальцев. Никто не знал, что произойдет дальше, каким будет его следующий шаг, и собственная непредсказуемость давала ему запредельное ощущение полного контроля. — Ты закончил или…? Дождавшись от Юнги отрешенного кивка головой, Минхо пожал плечами и, состроив жалостливую мину, подошел к мужчине, всё это время лежавшему на полу посреди комнаты. Скрючившись в странной позе, он вздрагивал от каждого шага, уничтожавшего расстояние между ним и вселяющим ужас парнем, который имел смелость разговаривать с боссом мафии без единого признака уважения. Присев на корточки, Минхо отложил биту в сторону и начал медленно развязывать веревки на руках и ногах мужчины, с улыбкой наблюдая за тем, как его испуганное выражение лица постепенно исчезало. Взгляд мужчины смягчился, глаза наполнились слезами благодарности. — Это больше не повторится, — заикаясь сказал он, с трудом поднимаясь на ноги. Его тело сотрясалось от страха и напряжения, когда он кланялся Юнги, снова захлёбываясь слезами. Он не смел уйти без разрешения, поэтому всё, что ему оставалось — украдкой смотреть на открытую дверь, будучи в полной готовности убежать так быстро, как только могло позволить ему его искалеченное пытками тело. Устало вздохнув, Минхо взял биту и медленно встал, лениво разминая ноги. С каждой секундой мужчина раздражал его всё больше. Жалкие извинения, прерываемые судорожными рыданиями, не вызывали у него ничего, кроме отвращения. Не желая слышать ни слова больше, Минхо замахнулся и ударил мужчину по голове, наблюдая, как тот мигом упал на пол без сознания. Он не стал ждать, пока тот подаст признаки жизни, и ударил его ещё раз, с наслаждением слыша хруст костей, посылающий по его телу мурашки. Следующие несколько ударов были лишними, но Минхо не мог отказать себе в удовольствии пройтись битой по всему телу мужчины. Звуки ударов в полной тишине комнаты вызывали у него смех, и он прикусил нижнюю губу, сдерживая себя. Ничто не должно было нарушить это идеальное сочетание спокойствия и насилия. Замахнувшись для очередного удара по голове, он услышал, как Юнги позади него взвел курок на пистолете и выстрелил в уже бездыханное тело. Пуля пролетела в сантиметрах от ноги Минхо, но он даже не шелохнулся. «Раз, два, три», — мысленно считал он про себя, чувствуя, как запах крови в воздухе смешивался с запахом пороха. Он не пытался успокоиться, он создавал момент, выдерживал драматичную паузу. Это должно было быть красиво, но Юнги всё испортил. — Мог бы просто сказать, и я бы остановился, — Минхо закатил глаза и с нескрываемым раздражением бросил биту в сторону, чувствуя себя униженным тем, что его прервали. — Вы можете быть свободны, — сказал Юнги и махнул рукой. Минхо смерил насмешливым взглядом мужчин, стоявших у двери, с ухмылкой наблюдая, как оба с облегчением выдохнули и торопливо вышли из кабинета, оставляя их с Юнги наедине. Наконец, когда дверь за ними захлопнулась, напряжение в помещении стало сильнее в разы. — Босс сегодня не в духе? — Минхо нахмурился, с интересом разглядывая лужу крови вокруг головы мёртвого мужчины. — Кто он? Ему было плевать, кем он был. Ещё один глупец, спровоцировавший недовольство Юнги, ещё один труп, не вызывающий у него даже отвращения. Все мертвецы были одинаковы для него и не стоили ни секунды внимания. Бросив последний безразличный взгляд на результат собственных стараний, Минхо подошёл к Юнги и бесцеремонно уселся на его бёдрах. — Это тот, кто испачкал твоё прелестное личико кровью, — раздражённо хмыкнув, сказал Юнги, рассматривая капли ещё не успевшей засохнуть крови на его щеке. По прежнему сжимая в руке пистолет, он медленно приставил оружие к животу Минхо и взвел курок. — Если я узнаю, что ты трахался с кем-то, я убью тебя. В ответ Минхо медленно покачал головой, чувствуя усиливающееся давление пистолета. Он наклонился ближе, безмолвно прося о поцелуе, но Юнги проигнорировал его, подняв пистолет выше, вжимая дуло в шею Минхо, вызывая у него обжигающую волну злости. Подавив собственную ущемленную гордость, Минхо ни на секунду не показал недовольства, зная, что этим было не добиться того, чего он хотел. Юнги был самым опасным человеком, которого он знал, и это распаляло его желание поддеть его ещё больше. Только он понимал все грани того, на что тот был способен, только он осознавал, когда именно надо было остановиться, чтобы не оказаться с пулей в голове. Дернув бедрами, он с ехидной ухмылкой наблюдал за реакцией Юнги, как неохотно он давал слабину, прекрасно понимая, что у Минхо было на уме. — Я никогда не говорил тебе этого, но он зажил куда красивее, чем я думал, — шепотом сказал Минхо, рассматривая розоватый шрам на лице Юнги. Он подарил его своему боссу в приступе ревности, и был вознагражден сломанными ребрами и пулей в бедре. Но даже со шрамом Юнги был до боли красив, и Минхо бросало в жар каждый раз, когда он бесстыдно рассматривал его идеальные черты лица, украшенные тонкой линией. Затаив дыхание он прикоснулся осторожным поцелуем к самому низу шрама на щеке, чувствуя, как Юнги расслабился под невесомым прикосновением. Но Минхо этого было недостаточно, и он высунул язык, медленно исследуя им каждую неровность совсем недавно зажившей раны, с наслаждением чувствуя, как Юнги наконец-то убрал оружие от его горла. Пистолет с глухим звуком упал на пол, и Минхо не сдержал смешок. — Ты забыл, где твоё место? — голос Юнги был низкий, дыхание неожиданно прерывистым, обжигающим. Теперь его руки были свободны, и он с силой схватил Минхо за бедра, притягивая его ещё ближе к себе. — Моё место рядом с тобой, а твоё место внутри меня, босс, — с издевкой ответил Минхо, слезая с Юнги и становясь на колени перед ним. Ему было до безумия жарко от собственного возбуждения, но у него не было даже мысли дотронуться до себя без разрешения. То, что происходило между ними нельзя было назвать игрой. Это всегда было чем-то большим, но и у этого были свои правила, нарушить которые вело к непоправимым последствиям. Минхо знал это как никто другой. — Руки за спину. Юнги смотрел на него с лёгким презрением, словно выискивая мельчайший намек на то, что кто-то всё же посмел коснуться Минхо. — Ты же знаешь, я бы никогда… Голова Минхо дернулась в сторону от резкой пощечины, но он едва ли двинулся с места, всё ещё держа руки за спиной. Недоверие всегда вызывало у него удушающее чувство обиды, от которого выступали слёзы на глазах. Он понимал, что не единожды давал Юнги повод сомневаться в себе, но это задевало его каждый чёртов раз, ведь на самом деле он никогда не доходил до конца ни с кем из других мужчин. Всё, в чём он был виноват, так это в том, что весело проводил с ними время, сохраняя верность своему боссу. Украдкой покосившись на пистолет, лежавший на полу, Минхо почувствовал, как у него в горле пересохло от воспоминаний о том, как в последний раз, когда он разозлил Юнги и вызвал у него подозрения в неверности, этот самый пистолет оказался у него во рту. Металл был отвратительным на вкус, и единственным спасением от этого было то, что Юнги двигал дулом пистолета достаточно быстро, чтобы расцарапать его рот до крови. И это было куда приятнее для Минхо, вкус крови был ему слишком привычным. После этого он с трудом ел и говорил почти два дня, чем разозлил Юнги ещё больше. Но эта злость была на самого себя, пусть он так и не признал этого. Юнги едва заметно ухмыльнулся, рассматривая покрасневшую кожу на щеке Минхо, и сжал пальцами его челюсть, вынуждая приоткрыть рот. — Шире. Минхо подчинился, чувствуя, как челюсть постепенно немела под усиливающимся нажимом пальцев. Он смотрел с вызовом, прекрасно зная, что именно ему нужно было делать, чего от него ждал Юнги. Беспрекословное повиновение, смешанное с обжигающим внутренним сопротивлением — это было то, что так нравилось им обоим. Широко открыв рот, Минхо высунул язык, чувствуя, как его слюна медленно стекала по подбородку. Несколько минут Юнги рассматривал его лицо, то и дело задерживая взгляд на губах, облизывая собственные, будто в поцелуе на расстоянии. — Глотай, — Юнги наклонился ближе и плюнул на язык Минхо. Это казалось странным, отвратительным, но в то же время правильным. Минхо выполнил приказ не медля ни секунды. Судорожно выдохнув, Минхо чувствовал отчаянную слабость во всём теле оттого, насколько возбужден он был, оттого, каким взглядом Юнги продолжал смотреть на него. Его пальцы ослабили хватку и медленно переместились к губам, обманывая мимолетным ласковым прикосновением, только чтобы оказаться у Минхо во рту. Это было не то, чего он хотел, но он знал, что Юнги не станет дразнить его слишком долго, это было не в его правилах. Прикосновения пальцев к языку были запредельно нежными, и это одновременно злило и возбуждало Минхо. Приятная дрожь то и дело пробегала по его телу, заставляя сдавленно постанывать в такт каждому движению. — Ты зашёл слишком далеко, — процедил Юнги, медленно вытаскивая пальцы изо рта Минхо, размазывая слюну по его губам. — Сколько ещё я должен доказывать свою верность тебе? — спросил Минхо, зная, что продолжит совершать ошибки одну за другой. Не потому что не любил Юнги, но потому что ему нравилось то, как он наказывал его. Юнги ничего не ответил, лишь цокнул языком и приставил свой возбуждённый член к губам Минхо, резко толкаясь в его жаркий рот, почти коснувшись задней стенки горла, заставляя его рефлекторно дернуться от неожиданности. Минхо ненавидел терять контроль, но с Юнги он с легкостью растворялся в физических ощущениях. Он расслабил челюсть, полностью капитулируя перед ним, перед его силой и властью. Минхо чувствовал, как из уголков его рта текла слюна, но ему было наплевать на это. Это была не его проблема, с которой он должен был разбираться. Всё о чем он мог думать, так это о том, как идеально его губы скользили по члену Юнги, какими были лимиты его тела, чтобы позволить войти в его рот так глубоко, как только было возможно. Он едва сохранял рассудок одурманенный собственным возбуждением, полностью позволив пользоваться собой, своим ртом. Юнги вцепился в его волосы мертвой хваткой, хаотично двигая бедрами, от чего Минхо никак не мог подстроить собственное дыхание. Тишина, совсем недавно прерываемая звуками ударов и жалобным скулежом, теперь была уничтожена грязными, опьяняющими, влажными звуками и сдавленными хриплыми стонами, срывающимися с губ Юнги, движения которого стали ещё более грубыми. Минхо резко отстранился и закашлялся, сплевывая слюну на пол, чувствуя, как предательски ускорился его пульс, а горло сжалось болезненным спазмом. — Я говорил, что ты можешь остановиться? — Юнги приподнял брови и с силой схватил Минхо за подбородок, сосредоточенно рассматривая его распухшие и блестящие от слюны губы. — Иногда мне кажется, что только за то, как мило ты выглядишь, когда сосёшь мой член, я готов простить тебе, что угодно. Даже это. Юнги дотронулся указательным пальцем до шрама на лице, вызывая у Минхо наглую ухмылку. Он знал, что босс любил этот шрам не меньше него. Минхо издал хриплый смешок, больше похожий на кашель, зная, что своей дерзостью распалит все эмоции Юнги ещё сильнее. — Хочу, чтобы ты трахнул мою глотку так глубоко, как только сможешь, — его голос был севший, горло неприятно саднило, но он был готов принять всё, что угодно, лишь бы снова почувствовать полный контроль над собой, лишь бы снова дойти до грани и отдать себя полностью и без остатка. Юнги раздраженно хмыкнул, но дал Минхо сделать несколько вдохов и восстановить дыхание, прежде чем снова схватить его за волосы и направить его голову к своему члену. Теперь он двигался нарочито медленно, поглаживая затылок Минхо, заставляя его дрожать под этим прикосновением. Минхо чувствовал себя так, словно был под кайфом. Его внутренности сжимались спазмом каждый раз, когда член Юнги касался задней стенки его горла, его глаза начали слегка слезиться, и он не знал, сколько ещё сможет выдержать. Медленный темп снова сменился на более быстрый, хаотичный, Минхо с трудом дышал, но не хотел останавливаться. И не потому что мог разозлить этим, нет, он знал, что Юнги всегда был очень внимателен к нему, к тому на что он был готов, и что было под запретом. Минхо не хотел прекращать это только потому что знал, что будучи полностью под контролем физически, именно он владел ситуацией, и эта странная смесь власти и подчинения была для него опьяняюще головокружительной. Едва Минхо прикрыл глаза, борясь с болезненным желанием прикоснуться к себе, Юнги с силой потянул его за волосы. — Смотри на меня, — сказал он, и Минхо медленно открыл глаза, едва ли различая что-то перед собой от выступивших слёз. — Смотри только на меня. Прерывистое дыхание Юнги сбилось окончательно. Медленно обхватив обеими руками затылок Минхо, он притянул его ещё ближе, ухмыляясь тому, как неосознанно он попытался отодвинуться назад. Юнги не дал ему ни малейшей возможности отстраниться, и прежде чем Минхо успел нарушить приказ и вцепиться в его запястья, он плавно переместил руки ему на шею. Медленно поглаживая горло Минхо, Юнги кончил, и ему не пришлось говорить ни слова — Минхо проглотил всё до последней капли. Дотронувшись мягким прикосновением до щеки Минхо, Юнги вытащил член из его рта и судорожно выдохнул, будто бы это его только что трахали в горло. Минхо чувствовал, как слёзы позорно продолжали стекать по его щекам, слюна капала с подбородка прямо на пол. Всё у него внутри резко замерло от мысли о том, что Юнги мог заставить его убрать за собой беспорядок, вылизать пол дочиста. И он не знал, пугала его эта мысль или ещё больше возбуждала. Юнги склонился над ним, наконец-то искренне улыбаясь. Минхо нетерпеливо подался вперед, его губы предательски подрагивали, и он надеялся, что поцелуй успокоит эту дрожь. Дыхание Юнги было обжигающим, дразняще-близким, но он едва ли задержался у губ Минхо, наклоняясь к его шее. След от дула пистолета стал едва заметен, Юнги коснулся его кончиком языка, а затем резко впился в кожу зубами, тут же сменяя злость на нежность, осторожно посасывая место укуса. Минхо был готов потерять сознание, всхлипнув от того, как много всего он испытывал. Он хотел схватить Юнги за плечи, притянуть его ближе, заставить наконец-то поцеловать его в губы, чтобы потерять рассудок окончательно. Медленно отстранившись, Юнги поцеловал Минхо в висок и, застегнув штаны, подошел к столу, выискивая взглядом телефон. Колени Минхо гудели от онемения и боли, он скривился от этого ощущения, но продолжал стоять, зная, что то, что Юнги кончил, не означало, что он мог продолжать вести себя так, как ему вздумается. — Мы можем поехать домой? Его собственный член был всё ещё болезненно твердым, и Минхо не мог дождаться того момента, когда они окажутся в их общей квартире, и Юнги трахнет его так, что он забудет собственное имя. Остекленевшими глазами он смотрел на Юнги и наблюдал за тем, как его взгляд потеплел, а губы вновь тронула улыбка, от которой у Минхо затрепетало в груди. Положив телефон в карман, Юнги подошел ближе и протянул ему руку. — Конечно, любовь моя. Машина уже ждёт.