Прикрытие

Огни полицейских машин слепящие и издают шум, способный оглушить Сайруса. Он трясется на заднем сидении полицейской машины, кидая взгляды на спокойного, но пристыженного ТиДжея. В машине пахнет затхлостью казенного государственного имущества и мягким сладким одеколоном шерифа, вперемешку с едким слишком мужественным запахом духов ТиДжея. Сайрус попеременно теребит то края темно-синей мягкой толстовки, то шов аккуратных светло-голубых джинс. ТиДжей накинул на себя капюшон своей зеленой кофты, потом снял, потом снова накинул, растрепав остатки идеальной прически. Только Сайрус мог за внешней уверенностью разглядеть его сомнения и некоторый страх, мелькавший в зеленых глазах. Несколько раз он хотел протянуть руки и переплести их пальцы, несколько раз не позволял себе этого. Чувство тепла, любви и заботы к баскетбольному капитану переполняло его в нервные моменты, но он всегда одергивал себя. ТиДжей рукой собственника, беззастенчиво, притянул Сайруса к себе в объятия и взял его за руку, мозолистыми от спорта пальцами отстукивая по его костяшкам идеальный ритм дыхания. Взгляд полицейского метнулся в зеркало заднего вида, упал на их переплетенные руки, и на мгновение Сайрусу показлось, что в отражение он увидел легкую понимающую ухмылку. — ТиДжей, я не могу поверить, что ты снова попал в передрягу, — прокашлившись, полу-шутя сказал полицейский, заводя их в небольшое помещение, — даже если сейчас ты идешь, как свидетель, вы, ребята, могли серьезно вляпаться. Как вы вообще оказались на вечеринке, где курили наркотики! — Мы не знали, сэр, — спокойно отвечает ТиДжей, — поэтому я сразу позвонил вам напрямую, чтобы сообщить. — Это замечательно! — всплеснул руками высокий седоволосый полицейский, серые глаза которого искрились добротой и смотрели на ТиДжея почти отечески. Его бледная сухая кожа стала еще бледнее, и он нервно бегал глазами между двумя парнями, будто пытаясь что-то осознать, — но вы попали в такую ситуацию, а поэтому, заслуживаете наказания. — Наказание?! -- Сайрус почувствовал, как его сердце уходит в пятки, — но мы же вам позвонили! — Но вы там оказались, — строго ответил полицейский. — Что это будет? — нахмурил брови испуганный Сайрус, — общественные работы? Запись в личном деле? Боже, меня не возьмут в колледж… — Нет, кое-что страшнее, — весело ответил полицейский и проверил свой телефон. На лице ТиДжея проскользнуло понимание. Он побледнел и нервно начал крутить пальцами, как-будто делал разминку перед игрой на пианино. — Нет, пожалуйста, я готов отработать сто часов за нас двоих, только не делайте этого! — жалобно протянул ТиДжей, отвлекаясь от пальцев. Полицейский просиял. Он стоял перед ними прямой и самодовольный, широко улыбаясь. Сайрус бегал глазами с полицейского на ТиДжея, которые, казалось, вели безмолвный разговор. Взгляд Сайруса скользнул на бейдж на костюме стража порядка, и медленно, почти тягуче, как карамель вытекает из банки, он начал осознавать, что их ждет. — Это правда будет страшнее, — прошептал он, прежде, чем за их с ТиДжеем спиной, шумно распахнулась дверь. — Телониус Джаггер Гудман и Сайрус Киппен! — взревел громкий и отлично знакомый им обоим голос. Потом голос смягчился и мягко сказал, — папочка, привет, дашь нам минутку? — Сколько угодно, — полицейский улыбнулся еще шире и тихо выскользнул из кабинета. — Как ты нас только что назвала? — изогнул вопросительно бровь ТиДжей. — Это неважно, — недовольно, но немного сконфуженно ответила брюнетка. — Мы бы, вообще-то, скорее всего взяли двойную, — ТиДжей рассчитывал, что это прозвучит тихо, он откинулся, скрестив руки на груди. Девушка стрельнула в него взглядом ярко-серых глаз и откинула черные, как смоль волосы, на спину. — Ты ничего мне не сказал! — она бросилась на ТиДжей и почти что заняла над ним руку, но вовремя убрала и начала теребить наманикюренные ногти, — ты понимаешь, что было бы, если бы вас накрыли вместе с ними?! Как тебе вообще пришло в голову идти на какую-то чертову вечеринку и тащить туда Сайруса! — она указала на брюнета и он резко отпрянул, чтобы длинные ногти не выкололи ему глаз, — А ты чем думал?! Идти с этим идиотом, в какую-то компанию… — Я хотел оказаться на крутой вечеринке… — начал было Сайрус, но брюнетка взревела, не дав ему закончить. — На крутой вечеринке?! Самые крутые вечеринки в доме Маков, без наркотиков и под контролем ее мамы! — брюнетка приблизалась к Сайрусу, и он почувствовал шлейф ее коричных духов и запах мятной жвачки изо рта. Марта начала ходить из стороны в сторону, громко стуча каблуками громоздких ботинок. Она нервно стянула с себя кожаную куртку, оголив белые мраморные плечи. Ей будто стало неловко за рубашку без рукавов, и она пыталась ее поправить, потом накинула куртку обратно, нервно щипая себя за обтянутые джинсой ляжки. — Марта, послушай, я не должен был… — ТиДжей встал и попытался обнять ее, но она откинула его руки. — Да, ТиДжей, да, не должен был! Чертовски не должен был идти куда-то не сказав об этом мне! Чертовски не должен был рисковать собой, зная, что это у тебя есть Сайрус и прочие его друзья, а у меня в этом чертовом мире нет никого, кроме тебя, Киппен! Ты обещал… ты чертовски обещал, — по ее красной от злости щеке сбежала серая слеза и намокшие ресницы оставили небольшой полосатый след на веке, — вы меня напугали! Когда папа мне позвонил, я не понимала, что мне думать! Ты второй раз подвергаешь Сайруса угрозе, и это твоя вина. Ты его потянул. ТиДжей сжал губы. Он отступил от девушки, и уперся взглядом в пол. У Сайруса в висках начало колотить так сильно, будто его сердце добралось до горла и сейчас выскочит и упадет на пол. Он смотрел то на человека, которого любит большой и беззаветной любовью, то на его девушку, которая, безусловно, ревновала и злилась, и она имела на это право в сложившейся ситуации. — Послушай, Марта, — начал примирительно Сайрус, — я взрослый человек. Я в состоянии за себя постоять, и более того, в состоянии принимать решения и нести за них ответственность. ТиДжей не знал так же, как и я, — он смотрел в глаза девушке смущенно, стараясь не вмешивать свою ревность и картины близости этих двоих, что стояли у него перед глазами. Браслеты на ее руках звякнули, разорвав тишину после его слов. Марта смотрела в глаза Сайрусу. Глаза брюнетки наполнялись слезами, но она продолжала в упор смотреть на него. Сайрус читал в ее глазах страх, боль, панику… но в них не было ревности. Он никогда не замечал в ее глазах ревности, скорее его взгляд всегда застилала злость. Марта съежилась под его взором. — Я знаю, ты меня ненавидишь, — сипло сказала она, — и я бы тоже ненавидела себя, если бы оказалась на твоем месте. Но тот, кто важен для ТиДжея — важен для меня. И я злюсь сейчас, потому что боюсь за вас двоих, очень сильно… я защищаю ТиДжея много лет, но приходит время, когда ему пора столкнуться лицом к лицу с неизбежным, и больше всего я не хочу, чтобы кроме фактических проблем появлялись созданные по глупости искусственно, — Марта говорила тихо и выглядела почти кротко, какой Сайрус никогда не видел стервозную и громкую черлидершу, вечно в зубах с электронной сигаретой и своей ярко-красной помадой, которая напоминала Сайрусу его выпитую ею кровь. Сайрус молчал. Он смотрел полными сожалениями глазами, и молчал. Он слышал свое тяжелое дыхание, которое сливалось с дыханием ТиДжея, который сопел, будто задыхался. — Марта, прости, — сиплым голосом сказал светловолосый, — мне жаль. — Что тебе жаль, Киппен? — она подошла к нему и подняла его лицо за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Гудман молчал. Он хотел броситься к ней, откинуть к стене, сказать, что она не может так поступать с ТиДжеем, что если бы Сайрус был на ее месте, он бы правда о нем заботился, он бы завернул его в любимку, которую делает бабушка Энди, и кормил бы кексами с черникой каждую пятницу. Но с ним была она. Строгая и холодная, Марта перестала плакать и теперь смотрела зло и самодовольно. ТиДжей сжался под ее взглядом и в зеленых глазах Сайрус читал отчаяние. — Ты не можешь с ним так поступать, — Сайрус сбросил ее руку с лица ТиДжея и встал перед ним, загораживая собой, — не можешь так с ним говорить. Тебе так повезло. Тебе так повезло! Он достоин лучшего. Он достоин тепла и заботы всего мира, а не твоих красных когтей, — Сайрус говорил громко, смотря девушке прямо в серые, ярко-серые глаза. Время замерло для всех троих, кто находился в комнате. Марта тяжело дышала, заткнув рот рукой и смотрела то на Сайруса, то на ТиДжея за его спиной. В ее глазах Сайрус не видел больше злости, только боль и растерянность. Она хлопала влажными глазами, тушь размазалась еще сильнее, и Сайрус кончиками пальцев ощущал, что она всё понимает. В тот самый момент он понял, что она всегда всё понимала. Никогда не устраивала сцены ревности, поддерживала их дружбу, звала Сайруса вместе с ними гулять и была приветлива с его друзьями. Она делала это всё, отменяя свои планы с ТиДжеем, если ему писал Сайрус, она была в первых рядах на показах его фильмов и она вступалась за него в классе, если кто-то слишком критиковал его эссе. Она всегда была на их стороне. Когда случилась ситуация с оружием, она бросалась к Сайрусу поговорить, торопливо объясняя, что ее отец шериф. А сейчас он накричал на нее. Марта стояла перед ним, неловко сжав плечи, гладя себя по обнаженной руке и на лице ее застыла гримаса не отвращения, когда ты понимаешь, что в твоего парня влюблен другой парень. Она выглядела виноватой. — Прости, Сайрус, — Марта развернулась и быстро выбежала из комнаты, подавив всхлип. Сайрус метнулся за ней, но ТиДжей сильно сжал его плечо, останавливая. — Она этого не заслужила, андердог, — сипло сказал он, — я заслужил. Не Марта. — Я извинюсь, — выпалил Сайрус, — я всё исправлю, вы помиритесь, — он лепетал, не решаясь посмотреть ТиДжею в глаза, — надо догнать ее, надо догнать… — Я не могу, — ТиДжей стоял всё с той же опущенной головой, — не могу. — Я буду говорить, ты останешься рядом, ладно? — привычным движением Сайрус схватил ТиДжея за руку, — просто будь со мной, хорошо? ТиДжей поднял нерешительный взгляд зеленых глаз. Как в тумане они вышли из комнаты, нашли шерифа и попытались кратко рассказать ему ситуацию. Он понимающе кивнул и заказал им машину до своего дома, предварительно выдав им пачку зефира, сообщив, что это для Марты. Шериф взял ТиДжея за плечо и заглянул ему в глаза. Между ними был безмолвный диалог, который Сайрус не мог разобрать, но когда ТиДжей покачал головой и пристыжено ее опустил, шериф прижал его к себе и погладил по волосам. Казалось, что Киппен сейчас будет готов расплакаться, но сдержался. Они ехали к дому Марты в тишине. Прохладный ветер, когда они вышли из такси, ворошил волосы и Сайрусу хотелось вдыхать ночной воздух. По легенде, Сайрус сегодня был на ночевке у ТиДжея, так что ему не нужно было возвращаться домой до вечера следующего дня. Сайрус неуверенно постучал. После недолгого шороха, дверь открылась, а на пороге стояла Марта. С убранными волосами и в свободном спортивном костюме, который, как помнил Сайрус, был старым спортивным костюмом ТиДжея, она совершенно не выглядела такой устрашающей, как ему казалось раньше. Брюнетка прижалась к дверному косяку, нервно перебирая края толстовки. Она не встречалась взглядом ни с кем из мальчиков, но вся ее поза выдавала неуверенность и почти поглощающую усталость. — Зефирки? — примирительно сказал Сайрус. — Я поставлю кофе, — холодно ответила Марта, и оставив дверь открытой, пошла внутрь дома. Сайрус никогда не был у нее в гостях, но ТиДжей почти по-хозяйски закрыл дверь и скинул обувь. — Твоя мама не будет ругаться, что мы здесь? — спросил Сайрус, когда заходил на кухню, и почувствовал, как ТиДжей щиплет его за предплечье. Марта на мгновение остановилась и взгляд ее серых глаз стал почти стеклянным. — У меня нет мамы, — спокойно ответила она, возвращаясь к рутине приготовления кофе. Сайрус почувствовал себя неловко. Они были знакомы много лет, и он вполне мог обратить внимание на то, что Марта никогда не говорила про свою мать, хотя постоянно сообщала о своем отце и делилась историями их совместного времяпрепровождения. Когда кофе был готов, все трое сели вокруг небольшого обеденного стола, и повисло неловкое, давящее молчание. — Марта, мне очень жаль, — начал Сайрус, нервно теребя кружку, — я был не прав, ТиДжею с тобой очень, очень повезло… — брюнет пытался подобрать слова. — Сай, не надо, — мягко остановила его она, — ты не знаешь и половину правды, так что просто не надо. ТиДжей резко поднял голову на свою девушку и посмотрел на неё умоляющим взглядом. Всё его лицо, сгорбленная фигура, будто кричала «не надо, пожалей меня», но строгость опущенного лица Марты заставляла его съежиться еще сильнее. — Я давно хотела поговорить, но как-то не было случая, — начала она, и ТиДжей резко протянул к ней руку. — Марта, прошу тебя, — начал он, смотря прямо на нее. Она подняла серые глаза, полные слез, и выпуталась из его хватки. — Если ты попросишь меня сейчас, то я не буду, — более мягко сказала она, смотря на него, — но это изменит жизнь нас троих к лучшему. И если ты до сих пор мне не веришь, то подумай о том, что после всего, что было, я это заслужила. Это мой гештальт, который не закрыт. А мне нужно закрытие, я хочу идти дальше, я готова, давно готова, — она смотрела на Киппена и Сайрус осознавал, что становится невольными свидетелем сцены, которую видеть не должен. Они раньше никогда при нем не ругались. ТиДжей опустил голову и нервно провел рукой по волосам, шумно выдыхая. На мгновение брюнет подумал, что ему было бы неплохо выйти и оставить их поговорить вдвоем, но казалось, что двое его не замечали, а врываться в их разговор Гудман нашел не очень правильным. — Ладно, — ТиДжей еще раз выдохнул, — я боюсь потерять Сайруса, но я слишком долго тебя мучал и ты имеешь право на свободу и на закрытие. Спасибо, что так долго защищала меня. Дольше, намного дольше, чем это было тебе под силу, — Киппен протянул руку к брюнетке, обхватил двумя руками ее тонкую белую ладонь и притянул к своим губам, нежно целуя. Девушка мягко улыбнулась. Сайрус не понимал, что происходит сейчас между ними, но слова застряли у него в горле, и он просто переводимо взгляд между двумя людьми, пытаясь найти ответы. Брюнетка смотрела на Киппена выжидающе. Он неловко кивнул и опустил взгляд. Марта сделала несколько глубоких вдохов и перевела взгляд на Сайруса. — Сайрус, — она протянула к нему свободную руку, — прости меня. Прости за то, что я сделаю сейчас, прости за то, что украду сейчас потрясающий момент, который должен быть светлым и романтичным, прости, что украду воспоминания. Это будет больно, но я надеюсь, что счастье обретенное после, загладит мою вину. Мне нужно это сказать, и если я не сделаю, то это будет тянуться и дальше, и нам всем и дальше будет больно. Сайрус внимательно смотрел в ее серые глаза. Она не отводила взгляд, выглядя строгой, но кроткой, и смотрела на него с искренним сожалением и нежностью. — Сай… мы с ТиДжем… — она помялась, — мы не вместе. Глаза Сайруса расширились и он забегал взглядом между ними двумя. На этих словах ТиДжей нервно выдохнул, и потупил взгляд в стол. — Мы никогда не были вместе, — продолжила Марта, сжимая руку Сайруса, — вместе наши родители. — Но у ТиДжея, — в голове Сайруса панически крутились шестеренки мыслей, и он был готов поспорить, что если бы они были в мультике, то у него из ушей пошел бы пар, — у ТиДжея в Шейсдисайде только отец, — Сайрус мысленно выругался на себя за такое смелое предположение, но Марта медленно кивнула. — Они сошлись, когда нам было 12, в 13 нас познакомили. Когда я пришла в вашу школу, надо мной начали издеваться, не брали в команду черлидеров. Тогда отец ТиДжея попросил его помочь мне… сначала мы не ладили, но потом… потом он встретил тебя, стал добрее, и мы придумали план. Он избавляется от насмешек ребят из команды и от него отстают насчет девушки, а я получаю уважение, как девушка капитана. Мы должны были расстаться, как только меня заметят, но это затянулось… и мы стали добрыми друзьями, притворяться, что мы встречаемся стало даже комфортно, все нам верили. Сайрус, как пленку, начал прокручивать в голове последние несколько лет. Пару месяцев назад он заметил, что Марта и ТиДжей никогда не целовались в губы. Они постоянно обнимались, целовали щеки и макушки, и на это не обращал внимание никто, кроме Сайруса. — Поэтому вы никогда не целуетесь? — выпалил брюнет. ТиДжей кивнул. — Но почему сейчас? И что не так с девушками? — картинка в голове Сайруса ломалась и он никак не мог сложить воедино части головоломки. — Я гей, Сайрус, — прошептал ТиДжей куда-то в стол, и было бы не слышно, если бы не стояла мертвая тишина. Марта подскочила, обошла стол и крепко обняла ТиДжея со спины, — я был влюблен в тебя, наверное, с момента первой встречи, — по лицу ТиДжея потекли слезы, — но я так испугался, я так испугался, я не мог принять происходящее. Токсичная гетенормативность спорта и внутрення гомофобия, как говорит Марта, еще моя мать… не принимала ориентацию отца, и когда он встретился с отцом Марты… ты знаешь, я видел его боль много лет и так надеялся, что у меня в жизни всё будет просто… но, не сложилось. Сайрус почувстовал, как горло его пересыхает, а голова начинает кружиться. Он покачнулся на высоком барном стуле, и упал бы, если бы крепкие руки Марты не подхватили его. ТиДжей рванулся вперед, но Марта показала ему жестом сесть. Она мягко провела рукой по лбу Сайруса, нежно поглаживая его по волосам. Марта взяла его лицо в свои руки и со всей мягкостью заглянула ему в глаза. — Лучше? — спросила она, убирая волосы ему со лба. Сайрус неуверенно кивнул. — Почему сейчас? — карие глаза Гудмана встретились с серыми глазами Марты. Он хотел получить ответ на этот вопрос. — Я была единственным, что держало его от решительных шагов. ТиДжей боится. Боится потерять тебя, боится, что слишком мы заигрались в эту игру, или что ваша дружба изменится после каминг-аута. Ты бы знал сколько раз мы говорили о том, что он должен тебе признаться, — мягко сообщила Марта, — но каждый раз он пугался и шел назад, умоляя меня еще немного притворяться. — Марта очень хороша в разговорах, она проделала большую работу, чтобы помочь мне справиться. И еще ее и мой отец. — Точно не лучше Сайруса, ТиДжей, ты ему обязан своими переменами, — Марта отошла и встала между ними, ласково поглаживая Сайруса по плечу. Сайрус начал злиться. Они ходили рядом с его вопросом, но у него был четкого ответа. Потерянные годы, когда он мог целовать ТиДжея, держать его за руку, просыпаться рядом… всё это било, тяжелой кувалдой било по голове Гудмана, отдаваясь гулом в ушах. — Почему… — снова начал Сайрус, но Марта перебила его. — Я влюбилась, — коротко ответила она, — правда влюбилась. Но никто даже не говорит с девушкой капитана баскетбольной команды. И я знаю, что точно нравлюсь ему в ответ. Но… он нравственный, — она мягко улыбнулась чему-то своему, — кроме того, когда сегодня отец забирал вас, он отправил мне смс-ку… Сай, ты сейчас зол и тебе больно, но ваша с ТиДжеем связь, — она замялась, а Сайрус напрягся, — я вижу твои чувства. И наши папы видят, и сегодня мой папа в сотый раз мне написал, как вы держались за руки в машине. Я давно говорила ТиДжею, но он боится, что я ошибаюсь. — Не ошибаешься, — глухо ответил Сайрус, всё ещё справляясь с внутренней злостью. ТиДжей поднял удивленный взгляд. — Я гей, — мягко сказал Сайрус, — первый каминг-аут сделал в седьмом классе. Не сказал тебе… — Сайрус думал, как правильнее будет сформулировать в слова свой страх, — не просто выходить перед тем, кто выглядит, как капитан гетеро-парада, пойми меня, Тидж. Киппен едва заметно ухмыльнулся. — Я натворил куда больше дел, — глухо сказал светловолосый. — Да, но ничего, что мы не смогли бы исправить. Мне больно сейчас, очень, я не буду врать. И я зол. Но это не убивает мои чувства, — Сайрус говорил почти жестко, сам удивляясь тому, как звучит его голос в ночной тишине. ТиДжей понимающе кивнул. — Я ждал три года, чтобы позвать тебя на свидание, подожду еще, пока ты остынешь, — спокойно ответил ТиДжей, хотя во всем его теле читалась нервнозность. — А ты готов? — Сайрус выплюнул почти зло, — я не хочу столько боли снова. — Да, — ТиДжей ответил громко и твердо, разрушая ночную магию, — именно поэтому я ждал. Я хотел прийти к тебе уверенным и без тараканов, которые могли бы помешать мне стать для тебя кем-то надежным. — Ты уже надежный друг. — Я всегда хотел быть надежным парнем, — сорвалось у ТиДжея, и он сам удивился своим словам. Марта и Сайрус синхронно посмотрели на него. Злость Гудмана отступила и он коротко и сухо рассмеялся. Девушка переглянулась с брюнетом и отступила от стола, чтобы не быть живым щитом между двумя мальчиками. — Ты будешь, — мягко улыбнулся Сайрус, — просто нужно время. Но мы всегда справлялись, да? — брюнет протянул руку и переплел свои их пальцы. Он привык так делать, когда кто-то из них нервничал, но теперь это имело совершенно другой смысл, и по его телу пробежал едва ощутимый разряд электричества. ТиДжей поднял смущённый взгляд и кивнул. Марта верит в них больше, чем в саму себя. Она смотрит со стороны на то, как двое парней на ее кухне смотрят друг на друга и не могут отвести взгляд. Она школьная стерва, но сейчас, мягкая и теплая, она почти верит в сказку для каждого из них.