Танцы на стеклах мёртвых городов

      Я нежно провожу рукой по его волосам и едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться от бессилия. Первые слёзы уже катятся по щекам обжигающими дорожками. Срываются со скул и опускаются на его окровавленное лицо.       — Танджиро, — я пытаюсь докричаться до отголосков его разума. Головой понимаю, что это бесполезно, но сердцем… надеюсь. Глупо надеюсь на то, что он ещё сможет выжить. С разодранным горлом, с вырванной рукой, но… сможет.       — Незуко, прошу, уходи. Беги отсюда, пока я не причинил тебе вреда, — он вновь кашляет кровью, пачкая мою серую майку алыми пятнами. Плевать, её все равно давно пора выкинуть. — Ещё немного и я! — он не успевает договорить. Зрачки брата закатываются вовнутрь, в то время как его тело сгибается под неестественным углом.       Поздно.       Я отстраняюсь от Танджиро, выхватывая пистолет и уже готовясь выстрелить. Убить единственного родного человека, что остался у меня на этой планете. Убить уже… не человека. Зомби.       Залитые кровью глаза смотрят с диким голодом. Конечно, это уже не мой горячо любимый брат. Это тварь с единственным желанием — есть. Есть живых. Ещё пока живых.       Как долго осталось человечеству? Я не знаю. Не хочу знать.       Боюсь.       Я знала, что этот момент настанет. Что или я, или Танджиро… один из нас рано или поздно выстрелил бы в другого. Что один из нас умер бы первым. Знаете, я до последнего дня верила, что это он убьёт меня. Что это он будет стоять с ружьём и целиться мне в голову. Что он, не я.       Интересно, что бы он чувствовал, окажись на моём месте? Выстрелил бы без колебаний? Или как я, медлил бы до последнего мгновения и потом… обречённо спустил курок.       Бах. Его больше нет.       — Прости, братик, — колени подкашиваются от бушующих эмоций. Оседая на землю и выпуская из рук пистолет, я испуганно смотрю на бездыханное тело Танджиро. Он мёртв. Теперь он больше никогда не улыбнётся, не поцелует меня нежно в макушку, никогда не произнесёт моё любимое «Глупышка Незуко». — Я никогда тебя не забуду.       Я не знаю, сколько проходит времени прежде, чем я поднимаюсь с земли и осматриваюсь по сторонам, желая выбрать лучшее место для могилы брата. Место, к удивлению, находится быстро. Под большой ивой, что склоняет свои ветви до самой земли.       На выкапывание ямы уходит не меньше двух часов. Всё-таки одной справляться намного труднее. Справлюсь ли я в дальнейшем? Смогу ли выжить одна? Не знаю, боюсь загадывать. Да и не хочу.       Когда яма оказывается вырыта, я перетаскиваю тело брата к ней и опускаю внутрь. Я прощаюсь с ним, как это делали раньше. До этого апокалипсиса. Не сжигаю его прах, а предаю земле. Думаю, он поступил бы со мной так же.       — Прощай, — я, не оглядываясь, покидаю его «могилу». Поднимая с земли брошенный пистолет и провиант, за которым и была наша неудачно закончившаяся вылазка, быстро следую в сторону нашего временного убежища… Уже лишь моего.       К темноте я успеваю забаррикадировать дверь и закрыть ставни в доме, что мы нашли три недели тому назад. Его хозяева давно покинули своё убежище, в спешке позабыв о своём ценном имуществе. Когда мы проникли в этот дом, то нашли и золото, и деньги, даже остатки еды. Последней хватило лишь на несколько дней, но в наше время уже одно это было подарком.       Опускаясь в объятия холодных простыней, я стараюсь заснуть, но мысли не дают мне покоя. Страх и отчаяние густым ядом разносятся по телу, заставляя содрогаться от каждого шума за окнами. Я прекрасно слышу, как по улице следует толпа. Толпа ходячих трупов.       В этот момент я забываю, как дышать. Сильнее кутаясь в одеяло, молюсь, чтобы меня не учуяли. Мне слишком плохо известны эти твари, чтобы быть уверенной в своей безопасности, когда рядом проходит около сотни ходячих. Возможно, и больше.       Сон приходит ко мне с опозданием часа на два. Однако, длится он недолго. Стоит за окном раздаться звукам пальбы, как вся сонливость тут же пропадает. На улице люди? Ночью? Они с ума сошли, что ли?       Аккуратно следуя к окну, я стараюсь как можно тише отворить одну из ставней. С тихим скрипом она всё-таки мне поддаётся. В царящей темноте, когда солнце еще не проглядывается на горизонте, я с трудом замечаю чужие силуэты. Лишь благодаря свету их фонарей глазам удаётся найти живых.       Их трое. Два парня и девочка… лет семи-десяти. Боже, за ними погоня. Ходячих двадцать-тридцать точно. Навряд ли справятся.       Что же мне делать? Как бы поступил брат?       «Если ты можешь помочь — помоги. Не бросай тех, кто нуждается в тебе», — голос Танджиро эхом отдаётся в голове. Его излюбленная фраза заставляет меня быстро надеть бронежилет и прихватить с собой пистолет. Патронов мало, но, надеюсь, я хоть чем-нибудь смогу помочь.       Закрывая окно и отворяя дверь, я быстро выскакиваю на крыльцо, одной рукой удерживая пистолет, а второй фонарик. Кажется, живые меня замечают. Жалко, что и зомби тоже. Нужно действовать быстрее.       — Ну же, сюда. Поторопитесь, — я кричу, что есть мочи. — Они сожрут вас, если будете мешкать! — про то, что съесть могут и меня, я стараюсь не думать. Наблюдая за тем, как компания, отстреливаясь от преследователей, быстро меняет направление и следует к моему дому, я стараюсь не тормозить, вырубая пару зомби, что так и норовят перекрыть им дорогу.       Их путь до меня кажется вечностью, однако, когда они практически подбегают к дому, я уже со спокойной совестью забегаю внутрь и готовлюсь закрывать дверь. Ещё несколько секунд, и мы все дружно наваливаемся на неё, закрывая замки и подпирая ближайшим шкафом.       Зомби, что преследовали их, пытаются вломиться к нам, но их количество, заметно уменьшившееся в процессе бегства, не может справиться с баррикадой на их пути. Это радует. Не хотелось бы на ночь остаться без убежища.       — Все тихо прошли в зал и ни звука, пока ходячие не отойдут от дома, — шепчу я, рукой указывая в нужном направлении. Все послушно подчиняются моему приказу, стараясь издавать как можно меньше звуков. Мы без проблем добираемся до нужной комнаты, где трое живых наконец могут отдохнуть и перевести дыхание.       Они, как было ранее сказано мной, молчат, с ожиданием посматривая на заколоченное окно. С улицы доносятся скрежет и «мычание» зомби, но в стенах этого дома страх начинает отступать. Мы с братом хорошо поработали над этим местом. Ходячие не пробьются сюда, пока ни одного окна и двери не будет открыто.       Это радует.       От свечи, что я зажгла после прихода в эту комнату, разливается мягкий свет. Он даёт мне возможность подробнее ознакомиться с внешностью спасённых. Первой внимание привлекает именно девочка. Ей точно не больше десяти. Лет семь, наверное. У неё огромные карие глаза и короткие тёмные волосы, заплетённые в небрежные косички. Одета девчушка в джинсы и тёплую толстовку, с накинутой поверх курткой. Последняя ей явно велика. Милое создание. Жаль только, что хрупкое личико уже испорчено несколькими ссадинами. Убила бы тех, кто причинил боль этому маленькому чуду.       Вторым внимание привлекает младший из молодых людей. Ему, скорее всего, лет шестнадцать-восемнадцать. Он высокий парень с чёрным длинным ирокезом, и выбритыми висками. Я сразу замечаю шрам, проходящий через большую часть его лица. Его заметная худоба вызывают во мне дикое желание накормить и согреть его.       Мой последний гость — блондин, с редкими фиолетовыми глазами и растрёпанными волосами чуть ниже плеч. Он крепче, чем второй парень, да и старше… лет на пять-семь. Ему, скорее всего, ближе к двадцати пяти. Вот у него шанс выжить куда больше, чем у нас всех вместе взятых. По этому парню видно, что с оружием он управляться умеет, да и из трудных ситуаций выкрутиться может. Лицо и руки в ссадинах и шрамах доказывают, что такие ситуации у него явно были. Единственный его минус, который может сыграть с ним злую шутку — балласт в виде маленькой девочки за его спиной. Он думает сперва о ней и из-за этого легко подставляется под удар.       Он напоминает моего брата. Танджиро всегда думал сначала обо мне, а уже потом о себе.       Его урок нагляден до слёз.       Когда звуки ходячих за окном замолкают и вновь наступает тишина, я облегчённо вздыхаю и расслабленно откидываюсь на спинку кресла. Отстали, слава Богу. Прокручивая в руке пистолет, я опускаю его на спинку кресла и вновь осматриваю каждого из своих гостей.       — Подробное знакомство будет утром, а сейчас нам всем нужно выспаться. В этом доме только две спальных комнаты. Я и девочка займём их, вы двое остаётесь на диване в гостиной. Идёт? — все слаженно кивнули, поднимаясь с места и готовясь к моим поручениям. — Тебя как зовут? — обратилась я к малышке, которая заинтересованно посматривала на меня, теребя в руках край своей куртки.       — Суми, — представилась она. — А тебя?       — Незуко, — я улыбнулась ей. При взгляде на неё боль утраты в моём сердце немного затихала. Это радовало. — Что ж, Суми, пошли, я покажу тебе твою комнату, — удивительно, но молодые люди спокойно отпустили ребёнка со мной. Лишь старший из них проводил меня серьёзным взглядом.       Когда малышка была переодета — у семьи, что раньше жила тут, был ребёнок чуть старше неё — и умыта, я разобрала ей кровать, пожелав спокойной ночи и покинув комнату. Так как она находилась на втором этаже, за безопасность малышки волноваться приходилось меньше всего. Это радовало. К тому же, моя комната тоже находилась рядом и чуть что, я всегда могла прийти к ней на помощь.       Спустившись вниз, я внимательно посмотрела на парней, что уже скинули с себя верхнюю часть одежды и планировали приступить к нижней.       — Кхм, — я деликатно покашляла, привлекая к себе внимание. — Я принесла вам вещи, чтобы вы могли переодеться. Держите, — протянув их молодым людям, я уже хотела пойти к себе, как голос старшего остановил меня на пороге.       — Незуко, спасибо за помощь, — его хриплый голос эхом отдался в моих ушах. — Если бы не ты, мы бы все погибли, — он склонил голову, прижав руку к груди. От этого жеста мне стало как-то неуютно. Ведь я… если бы не слова брата в голове, если бы не девочка, что бежала вместе с ними — я бы не помогла. Не стала бы.       — Спокойной ночи, — повернувшись к ним спиной, я пошла в свою комнату. Сон не шёл. Глаза, конечно, смыкались, но уснуть я не могла. Я бы ещё долго ворочалась в кровати, если бы не услышала плач, доносившийся из соседней комнаты. Суми.       Поднявшись с места, я тут же проследовала в комнату девочки. Она, уткнувшись носом в подушку, тихо всхлипывала. Видно, что девчушка старалась сдержать свои эмоции, но её усилия были тщетны. Стараясь не напугать Суми, я, предварительно поставив принесённую с собой свечку на комод около кровати, тихо подошла к девочке и опустилась на самый край лежбища. Повернув ко мне голову, она испуганно посмотрела мне в глаза, спустя секунду прижавшись и захныкав с новой силой.       — Ну, милая, тише, — я провела рукой по её уже распущенным волосам. Мягкие, они пахли золой и лесом. Сколько они плутали, прежде чем я встретила их? — Я рядом, — поцеловав девочку в макушку так же, как раньше мой брат целовал меня, я обхватила хрупкие плечи малышки и, посадив её к себе на колени, запела колыбельную, которую когда-то пела нам мама.       Аккуратно уложив Суми в кровать, я поцеловала девочку в лоб и поднялась с места. Она спала сладко и ей явно снилось что-то хорошее. На губах малышки была улыбка, что невольно вызывало и мою.       Бедный маленький ангел, как бы мне хотелось, чтобы ты не знала бед.       Погасив свечу, я в последний раз обернулась к малышке и покинула комнату.       — Спасибо, — уже на пороге я столкнулась со старшим из гостей. — Суми с трудом засыпает без маминой колыбельной, — я отчётливо слышала грусть в голосе молодого человека.       — Она твоя дочь? — решила поинтересоваться я, лишь позднее понимая, что вопрос получился такой бестактный.       — Младшая сестра, — пояснил он, заглядывая в комнату девочки, чтобы поцеловать ту перед сном. — Генья тоже мой младший брат.       — Ваши родители… погибли? — на мои слова молодой человек ответил сухим согласием. — Моя семья тоже… и старший брат, вчера, — я почувствовала, как одинокая слеза скатилась по моей щеке. Сейчас я завидовала этому парню. У него ещё осталось то ценное, что держит его на плаву. У меня же этого уже не было.       — Мне жаль, — он коснулся моего плеча, нерешительно замерев в полуметре. У меня не было сил отказаться от заботы этого малознакомого человека. Я сама приблизилась первой и уткнулась носом ему в плечо. Он был значительно выше меня.       Мы простояли в тишине несколько минут. Потом я первая отстранилась от него, мысленно радуясь, что в темноте дома не видно моего смущения.       — Спасибо, эм…?       — Шинадзугава Санеми, можно просто Санеми, — я не видела его улыбки, но чувствовала её. — Пора спать, в этом ужасе силы нам ещё пригодятся.       — Ты прав, — я невольно улыбнулась. — Спокойной ночи, Санеми.       — Спокойных снов, Незуко.