Коридор надежд

Затхлый воздух неприятно щекочет нос, Джункю старается удержаться какое-то время, но всё равно громко чихает, отчаянно надеясь, что не привлечёт никого звуками в коридор. Он сидит чуть дальше середины между двумя тусклыми лампами, благодаря чему можно хоть немного скрыться в полутьме. Хотелось бы так же везде ото всех спрятаться. Его план побега пока идёт успешно: за те минут двадцать, что он сидит на грязном полу, за его поиски не взялись. Оно и к лучшему. Возвращаться в пропахшую алкоголем комнату нет абсолютно никакого желания, хоть и в ничуть не лучше пахнущем коридоре не намного приятнее, разве что, он в нём совершенно один. Это уже для Джункю своего рода подарок. Возможно, всё дело во втором часу ночи понедельника, а может, ему просто-напросто везёт, но вместо топота и криков детей или буйных соседей он слушает лишь гудение ламп под потолком и жужжание изредка пролетающей мимо мухи. Это почти можно назвать покоем. Там, на этаж выше — то, что он назвал бы своим личным адом, в котором он живёт последние шесть лет. Утешает лишь скорый выпуск из школы, после которого появятся хотя бы небольшие надежды съехать в общежитие при университете и больше никогда не появляться в этих краях. Когда-то они жили иначе. Так же, как и большинство среднестатистических семей, с уборкой по выходным и прогулками в парках по праздникам, с тортом на день рождения и новогодней мишурой. Когда-то Джункю мама читала книжки, а отец рассказывал невероятные истории, которые он слушал с открытым ртом. Он не знает, почему и как всё пошло иначе, но однажды Джункю проснулся в душной комнате непримечательного общежития на давно не стиранном постельном белье и с полнейшим отвращением к собственной жизни. Взрослеть пришлось рано. И брать в свои руки намного больше обязанностей, чем положено обычным подросткам. Но приходилось как-то выживать и в школе продолжать поддерживать вид, что всё в порядке. Всем известно, что случается, когда учителя узнают о плохой обстановке в семье, а ему это было не нужно. Джункю шумно выдыхает, слегка ударяясь головой о потрескавшуюся стену. В тишине коридора легче сосредоточиться, на пару часов сконцентрироваться на собственных ощущениях и пустом пространстве вокруг. Очистить сознание от непрекращающегося потока мыслей. Он прикрывает глаза и прислушивается к звукам: гудение лампы справа чуть громче, чем слева; жужжание мухи совсем отдалённое где-то в конце коридора у выхода и, скорее всего, громче не станет — она улетит изучать лестничную клетку и остальные коридоры; под подошвой кед поскрипывает мелкая грязь, когда он вытягивает вперёд затёкшую ногу; со стороны приоткрытого окна изредка долетают потоки свежего воздуха и стрекотание сверчков. Оттуда же раздаётся щелчок. От неожиданного звука Джункю слегка дёргается, но после замирает. Притворяться за последние годы он научился лучше всего, и сейчас подходящее время применять эти навыки. Общаться с кем-либо не входило в его планы, и кто бы там ни был и зачем бы ни вышел, было бы лучше всего, чтобы он обошёл его стороной. Пусть его примут за таких же, кем это место славится, для него это не играет особого значения, главное, чтобы не трогали. Со стороны открывшейся двери слышится тихое копошение, а потом хлопок. Кто-то осторожно идёт вдоль коридора, слегка шелестя пакетом. Джункю ровно дышит, слушая приближающиеся шаги, они замедляются, когда становятся совсем близко — незнакомцу приходится переступить через его вытянутую ногу. К счастью, удача оказывается на его стороне, потому что человек не задерживается и идёт дальше, никак его не цепляя, и только когда он заворачивает, Джункю позволяет себе приоткрыть глаза, улавливая на мгновение чью-то тёмную майку и светлую макушку. Да, лето в этом году жаркое. Несмотря на нагретый воздух, он прячет руки в передний карман огромного худи. Так намного комфортнее — в нём тоже есть возможность по-своему спрятаться. Каждый раз, выходя на улицу, Джункю натягивал капюшон и опускал глаза, стараясь слиться с толпой. Возможно, это был не самый лучший ход в таком районе, но почему-то до сих пор он работал в пользу Джункю. Может, дело было в его высоком росте и широких плечах? В любом случае, местные заводилы положить на него глаз так и не успели, а кондуктора зачастую не замечали в транспорте, что позволяло оставлять копившиеся деньги на одежду. В школе же всё было иначе. Там приходилось контактировать с уже набранными к средней школе знакомыми, которые первое время всё ещё пытались вытащить его с собой на прогулки, но Джункю, по своему мнению, не мог им соответствовать, поэтому в какой-то момент они сдались, решив, что к этому возрасту он стал полным домоседом. И Джункю отчасти был доволен таким результатом, его и не трогали лишний раз, но и общаться с классом он мог без каких-либо проблем. Весь его кошмар начинался и заканчивался в пределах квартиры, в которой он жил. — Я тебя здесь раньше не видел. Джункю снова непривычно для себя дёргается от тихого глубокого голоса, раздающегося прямо над ним. Его образ моментально рушится, когда он раскрывает глаза, натыкаясь на незнакомого парня. Кажется, он почти задремал, а тот силуэт в майке вернулся обратно и сейчас стоит рядом с ним, обступив с двух сторон его ногу и слегка наклонившись, чтобы получше рассмотреть лицо. В руках его всё ещё пакет, но теперь он чем-то наполнен. — Я тут и не бывал. Он отвечает уклончиво, уводя взгляд в сторону — смотреть в чужие глаза отчего-то некомфортно, слишком уж внимательные и тёмные. Джункю такие не любит, они словно копаются в его душе. Меньше всего он хочет кому-либо позволять себя изучать, поэтому даже дышать становится легче, когда парень перед ним выпрямляется, отдаляясь, пусть и хмыкает при этом неопределённо. — Но я видел тебя не раз у подъезда, значит, ты просто с другого этажа, — он произносит, чего-то выжидая, Джункю на это упёрто поджимает губы, отчего незнакомец почти незаметно кивает сам себе и разводит руками, — ну, и как тебе в гостях нашего коридора? Брови непроизвольно ползут вверх, он правда это спрашивает? Дом их в каждом углу абсолютно одинаковый: старый, мрачный, с осыпающейся краской и грязными разводами. Все коридоры здесь безликие и тусклые. Даже люди их не оживляют. Полная серость. Джункю к ней давно привык. — Спокойно… было. Несмотря на открытое нежелание вести разговор, у Джункю пролетает мысль, что парень его заинтересовывает. Но лишь потому что выглядит слишком непривычно для этого места. Не вписывается. Одет он хоть и просто, но аккуратно, оставшись, видимо, в домашней одежде из-за ненадобности переодеваться. Волосы перекрашены в какой-то светлый оттенок — если освещение не подводит, Джункю бы назвал этот цвет пепельным — и выглядят на удивление ухоженно. Сам он однозначно ниже Джункю, и намного крепче, видно, тренируется. Но самым главным, что выделяло его среди однообразного общества общежития, была его улыбка. Она была искренней. И, наверное, именно это и стало для Джункю причиной не отталкивать парня так сразу. По крайней мере, он всё ещё сидел на том же месте, поддерживая зрительный контакт. — Возможно, тебя это удивит, но тут и в другое время чаще всего спокойно. — Тогда везёт. Джункю слегка кивает, тут же вновь удивляясь, когда видит перед собой протянутую руку. — Я Пак Джихун. И в знакомстве, если быть честным, Джункю особо смысла не видит — они разойдутся по домам и вряд ли часто будут после этого видеться, а уж тем более общаться, но деваться ему пока что некуда, поэтому он подхватывает чужую дружелюбность, позволяя себя поддаться хоть раз чьему-то желанию с ним поболтать. — Ким Джункю. — Хорошо, Ким Джункю… — Джихун отпускает его руку после крепкого рукопожатия, — ты собираешься и дальше просто тут сидеть? Джункю разводит руками, поджимая губы. — У меня не так много других вариантов. Но сразу прячет их обратно, замечая, как взгляд Джихуна следует за его движениями. Ему становится неловко. — Я могу предложить свой? — Джихун спрашивает, возвращая взгляд к его лицу. — У меня тут мороженое, — он потрясывает пакетом, — и живу я один. А ещё у меня есть приставка с двумя джойстиками. Как тебе вариант? Повисает молчание. Всё это как-то странно и сложно для Джункю. Разговаривать с кем-то новым уже для него слишком. Проводить время вместе так сразу? В любой другой момент он сразу же отказался бы, но что-то удерживает его, заставляя обдумывать предложение. — Не знаю… Он, правда, не знает. Джихун почему-то кажется ему безопасным, а в его мире уже давно не было ничего безопасного, и это подкупает. Но и сдаваться так легко он тоже не привык. Заводить знакомства в этом доме всегда казалось ему неуместным, потому что кого-то адекватного, по крайней мере, на первый взгляд, он встречает впервые, все, кого он видел раньше, не вызывали ни капли доверия и желания контактировать. В нём боролись привычка всех избегать и жадность к общению, которого последние годы у него не так уж и много. — Хорошо, — Джихун видит его колебания, — давай так. Я не могу долго ждать, потому что мороженое растает, но, если что, ты должен запомнить, что всегда можешь ко мне зайти, договорились? Моя дверь в конце коридора, — он указывает в нужном направлении. И не дожидаясь ответа, уходит, оставляя Джункю всё так же потерянно смотреть ему вслед. Только тогда в голове возникает идея, которая, по мнению Джункю, поможет принять решение. — Джихун, — он окликает, когда тот уже подходит к квартире, — а какого вкуса у тебя мороженое? Джихун зависает на несколько секунд. — Мятное, ягодное и шоколадное. Джункю на его ответ кивает, отворачиваясь. — Понятно. И слышит, как в тишине вновь хлопает входная дверь. Шоколадное — его любимое. И это его ответ.