Hey, stop talking about love You're a beautiful liar What I've got? A castle of sand And a Phoenix on fire This story goes round and round Together we're lost and found In the middle of storm
The Hardkiss — Festival
***
Победа? Сомнительное утверждение. Разве победа оставляет на губах оскал презрения к самому себе? Обреченность во взгляде? И агонию покалеченной души? Вряд-ли. Он был готов в этом поклясться. Победа должна пробуждать радость, вызывать эйфорию. Что угодно, только не депрессию и тем более не чувство вины. Последнее стало для него шокирующим открытием. Ведь это было целью всей его жизни. Уничтожение его врага. Его окончательную и бесповоротную смерть. Лорд Волдеморт был злом в самом чистом его воплощении. Он заслуживал этого, как никто другой. И, в тоже время, почему он не чувствовал ничего, кроме боли? Боли, что раздирала его изнутри с того самого злополучного майского дня 1998 года. Дня, что должен был стать их, его освобождением от тирании зла, но взамен стал личным приговором. Тревожные симптомы проявлялись незаметно. И усугублялись со временем. Однако долгое время всему находилось правдоподобное объяснение. Легкая грусть? Он списывал ее на печаль от смерти стольких хороших людей, большинство из которых знал лично. Подавленность? Он выполнил свою миссию, а дальнейшая жизнь казалась такой туманной и неопределенной. Сожаление? Объяснить себе это чувство оказалось несколько сложнее, хотя… После победы маги в своей эйфории принялись искоренять все, что хоть как-то отдаленно было связано с темной магией. Не то, чтобы он поощрял ее, но уничтожать знания, что накапливались поколениями. Знания, что могли спасти чьи-то жизни или принести пользу при правильном использовании. Да и просто судить всех людей без разбора, только потому, что кто-то из их семьи принял метку? Подобное казалось ему неправильным. Он не желал новых гонений и притеснений, но именно это происходило каждый день на его аврорской службе. И он, против своей воли, способствовал этому. Это вызывало отвращение к самому себе и глубокую депрессию. Будто кто-то, наконец, сорвал пелену искаженной реальности с его глаз, и он увидел куда катился магический мир при таком количестве запретов и ограничений. И в тоже же время он был слишком слабым, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. Всего лишь символом, что через силу улыбался на пресс-конференциях министра, пока его и вовсе не перестали на них приглашать. Рядовой аврор, и глупо было надеяться, что матерые политики стали бы его слушать. «Не забивай себе голову, парень, отдохни», — говорили они. А он, дурак, действительно отсиживался после дежурств с бутылкой огневиски, пока члены Визенгамота принимали очередные запрещающие законы. Он пил, глуша совесть, когда на следующее утро ему приходилось сгонять оборотней в крохотные резервации. Или выселять семьи из Лютнего переулка, лишая их единственного жилья, только бы «чернокнижки и шлюхи не путались под ногами у добропорядочных граждан». Даже ночью, в кошмарных снах, его преследовали их отчаявшиеся лица и тянущиеся к нему руки с безмолвной просьбой о помощи. И каждый раз он просыпался в кромешной темноте предрассветных часов в холодном поту. Просыпался и слышал чьи-то неразличимые перешептывания за спиною в коридорах старинного особняка Блэков. Он будто сходил с ума. И никто ему не мог помочь. Друзья поначалу только качали головой и советовали больше отдыхать, наладить отношения с Джинни и не думать о «мордредовых темных магах, получивших заслуженное наказание». Да и в целом им было не до него, они вовсю планировали свадьбу и свою дальнейшую жизнь. А Джинни… Он не чувствовал былого тепла при виде нее. И не хотел притворяться, будто это не так. Это было бы низко по отношению к ней. Она заслуживала кого-то лучшего, а не разбитого и увязшего в сомнениях «героя». И только старый Кричер иногда ворчал, когда накрывал по вечерам на стол: «Глупый, глупый хозяин, ничего не понимает…» Домовик никогда не объяснял, что именно он имел ввиду, а Гарри и не настаивал на ответе. Последним же тревожным звонком стало ослабление собственной магии. Когда, при одиночном задержании сбежавшего преступника, его оглушающее заклятие заставило того лишь споткнуться, а вместо связывающих чар получились только браслеты из тонких веревок, вот тогда-то отрицать очевидное стало невозможно. С ним было что-то не так. И началось все это со дня смерти Волдеморта.***
Он научился скрывать свои проблемы с магией перед коллегами, вызываясь заняться бумажной работой или же держась в тени других волшебников на многочисленных рейдах. Только врать себе было незачем — долго он так бы не продержался. Рано или поздно правда бы открылась. И представить себе последствия подобного было выше его сил. А хуже всего было осознание того, что он так и не узнал причины этих перемен. Сколько бы не пытался, но ни обширная библиотека Блэков, ни услуги целителя, принесшего клятву неразглашения, ничего не могло помочь ему хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию. Прошло едва ли полгода со времени Последней битвы, а он стал лишь блеклой тенью самого себя. И все чаще проводил свободное время в маггловских барах, где шанс быть узнанным равнялся нулю. Или он так думал. — Повтори, — опустевший стакан вернулся бармену. Он снова напивался, только бы не чувствовать удушающую пустоту внутри. — Наслаждаешься своей местью? И как тебе это чувство беспомощности, нравится? — глухо отозвался кто-то сбоку. Голос, смутно знакомый, острыми осколками царапал память. И он обернулся. Чтобы увидеть сидящего подле него младшего Малфоя, в руках которого лениво покачивался бокал с недопитым скотчем. Выглядел тот откровенно едва ли лучше его самого. Дорогая одежда и тщательно уложенные волосы вовсе не скрывали его изнеможённый вид, болезненно бледную кожу и темные круги под глазами. — Малфой, какого дементора, ты здесь забыл?! — Да так, захотел полюбоваться на чокнутого убийцу с мазохистскими наклонностями в одном шрамоголовом лице! — граненный бокал отправился на барную стойку. И теперь его прожигали горящая злобой пара серых глаз. — Убирайся, пока не проклял! — блеф, но тому знать не обязательно. Главное придать лицу и голосу как можно более угрожающий вид. Обычно, это работало безотказно. Только Малфой и глазом не повел на угрозы. Он склонил голову набок и с тенью ухмылки протянул: — Уверен, что сможешь? — видимо, что-то все же промелькнуло в его взгляде, поскольку тот добавил: — Ну же давай, чего ждешь? Мы тут почти одни. И правда, обычно заполненный людьми бар, сегодня был пустой, если не считать бармена и мужчину, что сидел в углу и последний час смотрел только на стакан в своих руках. — Катись к соплохвостам, — сквозь зубы едва слышно прорычал Гарри, впрочем он был уверен, слизеринец его услышит. Слегка дрожащей от выпитого алкоголя рукой он достал из нагрудного кармана несколько смятых банкнот и поднялся со своего места. Бросив деньги на стойку, он развернулся и направился к выходу, игнорируя, насколько возможно, неподвижно сидящего бывшего сокурсника. Когда до двери оставалось меньше метра, за спиной раздался убийственно спокойный голос: — Уже столкнулся с подавленностью, депрессией, кошмарами, неясным шепотом за спиною? Силы стали тебя подводить? Видно же, что да. Поверь, дальше будет только хуже. Гарри застыл на месте и затем быстро вернулся назад. Он схватил Малфоя за лацканы пиджака, притянул к себе и прошипел ему в лицо: — О чем, ты, блять, говоришь? На лице собеседника на мгновение расцвела ухмылка. Будто его позабавила дерзость Поттера. И так же быстро она сменилась глубокой задумчивостью. — Неужели ты самом деле такой придурок или только прикидываешься? — Ответь на вопрос, Малфой! — Гарри усилил хватку и яростно встряхнул его, в слепой попытке выбить ответ. Несколько секунд тот молчал и пристально смотрел в ответ. Затем спустя, казалось вечность, шокировано прошептал: — Ты действительно не знаешь?.. — Не знаю чего? От удивления руки сами разжались и Гарри отступил на полшага назад. — Мерлин… — протянул Малфой и запустил обе руки в волосы. От стильной укладки не осталось ни следа. — Это же… Кто бы мог подумать… Столь нетипичная реакция всегда язвительного слизеринца озадачивала и вызывала множество вопросов. — Да ответь ты, наконец, о чем вообще речь? Тот тяжело вздохнул и провел рукой по лицу. — Что ты знаешь о Темных Лордах? — О Волдеморте? Малфой невольно вздрогнул при упоминании имени бывшего хозяина, но быстро взял себя в руки. — Нет, о Темных Лордах. — А разве это не одно и тоже? — Не совсем, то есть да, он был Темным Лордом… Но что ты вообще знаешь о Темных Лордах? Разговор стал приобретать странный поворот. Гарри снова присел на высокий барный стульчик и бегло взглянул на бармена. Тот стоял в нескольких метрах от них и увлеченно протирал вымытые бокалы. И взгляд вернулся к стоящему перед ним Малфою. — Ну… Это титул, который присваивают себе могущественные темные маги, чтобы потешить свое самолюбие, разве нет? — Нет, — Малфой покачал головой и опустился на стул позади себя. — Все гораздо сложнее. Темный Лорд — это не просто почетный титул. Это милость, дарованная самой Магией. Ее благословение в виде немалых привилегий, но и не меньших обязанностей. Обязанностей перед адептами темных сил, — затем Малфой сделал глоток своего напитка, чтобы перевести дух, и продолжил: — Темный Лорд является сосредоточением всей темной магии, ее проводником. Поэтому темные маги и существа подчиняются ему. Не из прихоти или страха, а следуя зову собственной магии. С ним они становятся сильнее, а с его гибелью — слабеют. — Что… что ты хочешь сказать под «слабеют»? — Все то, что ты, все мы, ощущаем сейчас, лишь цветочки перед тем, что будет дальше. Потеря магии и медленная болезненная смерть — вот, что ожидает всех в конце. Это магический откат от самой Магии за гибель ее Лорда. — Бред, если бы кто-то массово умирал, это давно бы уже заметили, — Гарри слушал и задавался вопросом, не вешает ли Малфой ему лапшу на уши. Все это звучало полной нелепицей. — Рядовые маги не умирают, — кивнул парень, ничуть не смутившись, — они ощущают некоторое ослабление своей магии и только. Откату подвержены только те, кто был связан личными узами с Темным Лордом. Связан… — Меткой, хорошо, допустим это правда, — перебил Гарри, до которого доходили слухи о необъяснимой смерти некоторых из заключенных в Азкабан Пожирателей. — И при чем здесь я? — Ты был его крестражем… У нас свои источники, не волнуйся, об этом знают ограниченное количество людей, — поспешил добавить Малфой, словно видя какое впечатление на Поттера произвела его осведомленность о не самом приятном факте из его биографии. — Ты был его крестражем почти всю свою жизнь, такое не проходит бесследно. Вы были связаны, пусть и иначе, чем мы, но связаны личными узами. Для Магии этого достаточно, чтобы откат коснулся и тебя. — Просто прекрасно, мне теперь заказывать себе похоронный марш? — едко осведомился Гарри. Он не понимал, как реагировать на услышанное. Меньше всего он хотел умереть, так толком и не познав жизнь. Но и поверить в только что услышанное? Это попахивало сумасшествием. — Если в ближайшее время не появиться новый Лорд, то да, похоронный марш понадобиться не только тебе, — тут Малфой впервые отвернулся от него и залпом допил остатки алкоголя. В этом жесте читалось столько отчаяния, что становилось не по себе. — Ну, так выберите кого-то новым Лордом, в чем проблема? — В тебе… Ты… — Да пошел ты! — вспылил он и направился к выходу, чтобы уйти, теперь уже наверняка. — Магия не терпит пустоты. И всегда выбирает сильнейшего. В данном случае тебя!.. Больше Гарри его не слышал, исчезнув в легкой вспышке портала.***
Следующие несколько недель пронеслись будто в тумане. Из головы никак не желали уходить слова Малфоя. Темный Лорд. Связь. Откат. Все это казалось полным бредом. Да и сама встреча с течением дней стала восприниматься миражом воспаленного алкоголем сознания. «Да и какой из него, дементора в душу, Темный Лорд?» Он точно перепил, вот и мерещилось всякое. К счастью, слизеринца он больше не видел, что только укрепляло его уверенность в том. Он просто чувствовал себя потерянным после Победы, это естественно. Вот откуда его депрессия и временное ослабление магии. Он не умирал. Не умирал. Или так он думал, пока в очередном приступе кашля, что стал его беспокоить в последнее время, не увидел на своей руке сгустки крови. Вот тогда осознание реальности слов Малфоя накрыло его с головой. И неясные шепотки обрели смысл. «Прими… Дар… Избранный…» Он умирал. Волдеморт достал его даже с того света. И снова отправлял ему жизнь. Или это Дамблдор с его вечными секретами и тайнами? Сомнительно, будто он не знал о подобном исходе, когда отправлял его на убой. В конце концов, Волдеморт был не единственным Темным Лордом с которым тот имел дело. Малфой. Вот кто был ему нужен. И сова унесла записку с одним единственным словом. «Согласен».***
Они снова встретились в том же самом маггловском баре. На этот раз слизеринец был не один. Его сопровождало несколько незнакомых ему людей в черном. Впрочем те сразу разошлись по сторонам, стоило им переступить порог бара. Пожиратели? Вполне возможно, но сейчас это волновало его гораздо меньше, чем обычно. Все его внимание было сосредоточено на Малфое. Выглядел тот еще хуже, чем в прошлый раз. От Гарри не скрылась ни легкая испарина на лбу, ни посеревшая кожа. Только ртутный блеск глаз горел ярче обычного. «Хотя был ли он сам сейчас лучше его самого?» — Уверен? Возврата назад не будет. — Будто у меня, у нас, есть выбор, — Гарри едва заметно покачал головой. У него было время, как следует подумать об этом. Он не знал, что ждет его в будущем, но снова приносить себя в жертву лицемерному миру он однозначно не собирался. Больше нет. — Почему ты? — вопрос вырвался быстрее, чем Гарри успел его осознать. — О чем ты? — озадаченно переспросил Малфой. — Почему ко мне подошел именно ты, а не кто-то другой, — он кивнул в сторону сидящих в дальнем углу волшебников, — например, они? — По-моему, это очевидно, — на обескровленных губах парня проскользнула едва заметная улыбка, — ты даже не стал бы их слушать. А рисковать мы не могли, сам понимаешь. Наступило молчание. Гарри вздохнул, понимая, что откладывать неизбежное было бессмысленно. Свое согласие он дал, оставалось только пройти выбранный путь до конца. — Хорошо, и что именно от меня потребуется? Вряд-ли это будет просто, как, например, произнесенная клятва или что-то иное в этом духе. И помрачневший взгляд Драко говорил сам за себя. — Ритуальное убийство. — Что ж… Это было ожидаемо… — только и смог выдавить он. Тьма не терпела легкомыслия и слабости. Особенно от своего Лорда.***
Он стоял у большого окна и наблюдал, как в Атриуме в зеленых всполохах каминов появлялись волшебники и волшебницы. Они спешили на работу и даже не задумывались о том, насколько они были похожими на муравьев с высоты его кабинета. Семь лет. Долгий срок для любого человека. Особенно для него. И в тоже время, казалось, что едва ли минул хоть час, с той ночи. Он до сих пор помнил, как по рукам стекала обжигающе горячая кровь, только что убитого им маггла. Помнил тяжесть ритуального ножа и ту легкость, с которой металл вошел в живую человеческую плоть. И помнил, как стекленели светло-карие глаза, пока жизнь по капле покидала смертельно раненное сердце. Вот только больше всего он запомнил то опьяняющее чувство свободы, когда небывалая сила заполнила каждую клеточку его иссушенного тела, стоило ритуалу завершиться. Эта самая сила заглушила собой чувство вины от хладнокровного убийства ни в чем не повинного маггла, что просто оказался не в том месте, не в то время. И продолжала приглушать предательские мысли сомнения каждый раз, когда ему требовалось принять непростое решение, будь-то становление сюзереном для выживших Пожирателей; окончательный разрыв с министерской идеологией; или захват власти ради спасения магии от вымирания, к которому бы его привела либеральна политика светлых. Приближение своего вассала он почувствовал еще до того, как тот вошел в кабинет правителя Магической Британии. Легкий взмах руки и двери приглашающе открываются. Закутанная в мантию фигура быстро пересекает помещение и с легким поклоном останавливается в метре от него. — Все готово, милорд. Мистер Лонгботтом согласился возглавить приют для несовершеннолетних сирот. Штат воспитателей и учителей также укомплектован. Церемония открытия запланирована на следующей недели. Осталось небольшие ремонтные штрихи и совсем скоро дети обретут новый дом. — Спасибо, Драко. И на его губах расцвела улыбка. Пепельный вкус их победы над Лордом Волдемортом наконец-то обрел свою сладость.